Преломление света

Глава 8 Ночью день разорван, Затянула рану мгла, Смотрит черный ворон На меня рубином глаз, Я не суеверна, Но мой гость пророчит смерть, Траур оперенья, Это траур и по мне. Вечером Вольтерра оживала. Если днем было жарко и солнечно, то вечерняя прохлада, опускающаяся на древний город, была очень приятна. Повсюду загорались огни, но Вольтерра не становилась похожей на оживленный мегаполис, ведь здесь чтили все традиционное, и фонари на улицах, имеющие порой причудливую форму, выглядели как сошедшие со страниц любимой сказки. Ренесми с удивлением подумала, что могла бы полюбить этот город, не будь он тюрьмой. Но не сейчас, когда холод и жестокость этих стен давили удушливым пленом. В окно тихо постучали. Словно заблудившаяся птица, которая летит на свет, в надежде, что он окажется утренним рассветом. И правда птица. Ворон. Большой и черный как сама ночь. Очень умные глаза и взгляд как будто немного лукавый. Ренесми не верит в приметы, которые предостерегают от встреч с черными птицами больших размеров. Ее семья существует слишком долго на этом свете, чтобы понять, что приметы – это не что иное, как просто отголоски суеверий. Кроме примет о вампирах и оборотнях, конечно. Но ей все равно становится жутко, ведь черный ворон олицетворение смерти в любых преданиях. А кому как не ей доверять легендам? Но она все же открывает окно и впускает птицу в комнату. Однако ворон не спешит залетать вовнутрь. Он сидит на подоконнике и чтобы удержаться, ему приходиться царапать его каменную поверхность. — Ты заблудился? – ласково спрашивает девушка. — Зачем ты здесь? Здесь мрак и холод. Снаружи лучше, глупая птица. Лети! – и она аккуратно берет ворона в руки, чувствуя как быстро бьется сердце под покровом черных перьев. Она аккуратно отпускает ладони, выпуская птицу на волю. Но ворон, сделав круг, упрямо возвращается обратно. — Ты совсем дурак, да? – спрашивает его Ренесми, улыбаясь своим словам. Как хорошо беседовать с кем-то, кто не является твоим врагом. Пусть это всего лишь птица, которая не может ответить. Но девушка не хочет, чтобы ворон исчез в замысловатых огнях ночного города. — Здесь вампиры, глупый… — она снова берет вернувшуюся птицу на руки и прижимает к себе. Животные ее всегда боялись. Что поделать – она хищник. Охотница. И лесные обитатели чувствовали это мгновенно. И теперь ощущение птичьего тела в руках принесло неожиданное спокойствие. Ей не хотелось вонзить в него клыки и утолить жажду крови. Этой жажды и не было по сути. С тех пор, как она в этом замке ей не хочется походить на его обитателей хоть в чем-то. Она пережила эту жажду и больше не мучилась. Ей хотелось быть человеком. Просто человеком, который может жить и любить тех, кто рядом, не думая о том, что он – ошибка, которая приносит всем только боль. Ворон прикрыл глаза и казалось уснул в ее руках. Она аккуратно поставила его на столик у окна. Птица встрепенулась и посмотрела на Ренесми, чуть наклонив голову. — Я совсем свихнулась, да? Я готова общаться с птицей… Ты знаешь, я так скучаю по маме, папе и всем остальным… я так скучаю по Сету… — при воспоминании об оборотне слезы снова покатились из красивых глаз. Вот только это больше не были горестные рыдания. Она вспоминала Сета со светлой грустью. Старалась вспомнить самые лучшие моменты их встреч. Вот он аккуратно ведет ее за руку по лесу и рассказывает, что лес умеет чувствовать и дышать и это так удивительно, что она готова забыть обо всем и молча следовать за ним, слушая лес часами. Вот он стучится в ее окна и волны жара, исходящего от тела только что превратившегося волка захлестывают обоих с головой… А вот битва окончена и она прижимается к мокрому волку всем телом, ощущая, что никто и никогда не будет ей так дорог. — Я и по Джейку скучаю, представляешь, — говорит она тихо сквозь слезы, — знаешь, он ведь ни в чем не виноват. Мы предали его. Я никогда не смогу простить себе этого предательства, понимаешь? Никогда… Когда я думала, что потеряла его навсегда – мне казалось, что в моей жизни наступила темнота. Но потом, смотря в его глаза, когда он беспомощный и такой бледный лежал у себя дома на кровати, я остро ощутила, что темнота сгустком застыла в моей душе. И теперь я ношу ее кусочек в себе. Ворон задумчиво начал чистить перья на крыльях, поглядывая на Ренесми черными блестящими глазами. Ей вдруг стало легко, словно с души упала огромная тяжесть. Возможность выговориться дала ей шанс на преодоление собственной тоски. — Ты останешься? – тихо произнесла Ренесми, — смотря на птицу. – Ты знаешь, я не буду закрывать окно на ночь. Если тебе нужно – лети! Я буду только рада, если ты улетишь отсюда. Здесь нет жизни, ворон. Здесь только смерть и холод… и одиночество… На утро Ренесми обнаружила, что птица улетела, а с неба накрапывает мелкий, назойливый дождь. Дожди здесь редко, но случались. Ничего удивительного. Он так хорошо отражал ее настроение, что Ренесми даже обрадовалась холодным колючим каплям, которые брызгами обдавали комнату. Она не стала закрывать окно, а наоборот высунулась по пояс, что бы дождь намочил длинные волосы и немного взбодрил, заставив думать о будущем, не заглядывая в такое манящее прошлое. После она вышла из комнаты, что бы попросить у Джины завтрак. В полутьме коридора она уловила какое-то оживление. Вампиры сегодня явно в предвкушении чего-то особенного. Неужели Хайди приволокла очередную порцию зазевавшихся туристов? От этой мысли Ренесми чуть не стошнило. Она не могла выносить их способ питания. Она готова была убивать Вольтури за это, перегрызая им глотки. Но не могла. Пока. Она быстро прошла по коридору, прислушиваясь к тихим разговорам за одной из дверей. — Его сердце стучит как мотор. Сложно этого не слышать, – голос Алека. — Тсс… Аро сказал, что это должно храниться в тайне, – его сестра Джейн. — Он не утаит этого в тайне, мне просто непонятно, зачем он ему нужен. Собачку захотел завести? – голос Алека зловеще задрожал При слове «собачка» Ренесми вздрогнула, и сердце забилось сильнее от страшного предчувствия. Она резко распахнула дверь комнаты, из которой доносились голоса. У окна стояли Алек и Джейн. Как же они похожи друг на друга. Как две капли воды. Одинаково смертоносные и одинаково прекрасные. Их обликом так просто обмануться. — О чем это вы? – спросила Ренесми, нерешительно стоя на пороге. — О.. наш дампирчик… — плотоядно ухмыльнулся Алек, облизнув полные губы. — Меня зовут Ренесми Каллен, — угрожающе произнесла девушка, чуть придавив Алека силой воли. Не сильно. Она уже почти научилась управлять своей силой. Но он почувствовал и теперь тщетно пытался разогнуть сведенные плечи. Джейн с участием посмотрела на Алека и пристально взглянула на Ренесми. Ренесми моментально почувствовала угрозу. Похоже, это будет больно. Но Джейн не решается нападать на Ренесми без ведома Аро. — Убирайся! – говорит Джейн сквозь зубы. — Про кого вы говорили?! – в отчаянии выкрикивает Ренесми, понимая, что они все равно ничего не скажут. — Не твое дело, полукровка! – выплевывает Алек, он в бешенстве. В который раз Ренесми демонстрирует свое превосходство. Но ей далеко до Джейн. Рядом нет мамочки, которая развернет свой мощный щит для защиты. В присутствии Беллы Алек чувствовал себя ненужным, ведь его атака не могла обойти ее щит. А вот дочь слабее, хоть и может наносить ментальный удар. Ее можно застать врасплох и окутать туманом, лишив всех чувств. Как же хочется показать ей свою силу, задавить ее гордость и быть может, после продемонстрировать свое снисхождение, заполучив ее, наконец. Алек ухмыльнулся своим мыслям. Эдвард голову бы оторвал, не думая, за такие помыслы по отношению к дочери. Они хорошо познакомились с Калленами за год их жизни здесь. Но его нет. А Ренесми все равно будет у его ног. Очень скоро.