Безумие

Шерлок, конечно, причинял много проблем, но Майкрофт был уверен, что справится с ними, как он делал всегда. Гораздо больше беспокойства доставлял сейчас мужчина, стоящий перед ним и докладывающий обо всех вероятных, на его взгляд, местах присутствия его непутевого братца. Точнее, повод для тревог давал даже не он сам, а то, что творилось в его присутствии в душе у обычно невозмутимого человека, занимающего незначительный пост в Британском правительстве. Положение дел усугубилось отчетом в виде смс-сообщения, которое он прочел буквально несколько минут назад: «Инспектор Лестрейд подал документы на развод». В ушах шумело, Майкрофт не вслушивался в слова, потому что никак не мог собраться с мыслями. Ему нельзя было говорить, потому что голос выдал бы его с головой. Небрежный взмах рукой «Пойдите прочь», вполне в его стиле. На большее он в этот момент не был способен. Хотя нет. Он сумел не закрыть глаза, когда больше всего на свете ему хотелось спрятать лицо в ладонях, и успел увидеть вспышку ярости, отразившуюся на лице собеседника. Инспектор будто захлебнулся собственными словами, оборвал речь на полуслове, резко повернулся и вышел за дверь. Теперь Майкрофт мог позволить себе полувздох-полустон. Ну почему он всегда все портит в отношениях с людьми? Хотя портить-то, собственно, и нечего. С Лестрейдом общение всегда было исключительно деловым. И личные встречи происходили не чаще нескольких раз в год. Когда он уже уставал бороться с собой, когда уже больше не мог противостоять необходимости увидеть этот взгляд не только через камеру наблюдения, когда сны становились настолько горячими, что, проснувшись, он не сразу мог понять, где находится, а осознав, не успевал подавить разочарованный стон «опять всего лишь сон». Впрочем, в последнее время он позволил себе маленькую слабость. Он увеличил количество встреч до нескольких раз в месяц, и, хотя они всегда носили официальный характер, эти встречи обязательно оставляли в копилке памяти драгоценные воспоминания – бархатный взгляд карих глаз, интонации теплого голоса, запах недорогого парфюма, ставший для Майкрофта привлекательней ароматов элитных марок, которыми он привык пользоваться. После этого он долго перебирал в памяти каждое из них. Смаковал, любовался, упивался. Когда началось это безумие? Он уже не мог вспомнить. Ему казалось, что оно существовало в нем всегда, даже когда он еще не знал этого человека. Просто с его появлением оно вылезло наружу, пробудилось ото сна, облачилось в форму. Порой ему представлялось, что он даже мог бы потрогать его, настолько материальным оно для него стало. Его нельзя было забыть, отодвинуть в самый дальний уголок сознания. И Майкрофту приходилось жить с ним. У его безумия были бархатные карие глаза, сводящий с ума низкий голос и запах дешевого парфюма. И имя. Грег. Грегори Лестрейд. Инспектор Скотланд Ярда. Солдафон, ищейка, любитель футбола и пива. Абсолютно гетеросексуальной ориентации. И обожающий свою жену. Согласно тем регулярным докладам, что подавались ему с тех времен, когда он встретил свое безумие. Вернее, позволил ему выплеснуться на этого человека. И вот теперь он подавал на развод. Майкрофт советовал себе очнуться: «Это ничего не значит, люди встречаются и расстаются, и то, что они разводятся, для тебя не значит ровным счетом ничего. Может, у них прошли чувства, может, он полюбил другую. Другую, Майкрофт. Не тебя. Ты уже давно принял тот факт, что вам никогда не быть вместе, что на его чувства у тебя нет ни малейшего шанса, так почему же так колотится сердце? Сходи к кардиологу в конце концов, это уже ни в какие ворота не лезет. Он никогда не будет твоим». *** - Чертов высокомерный заносчивый ублюдок, - Грегори Лестрейд уже второй час методично надирался в пабе, сделав на этот раз выбор в пользу виски, а не своего любимого пива. После того, как он опрокинул пятый или шестой по счету бокал, ему показалось, что понемногу начало отпускать. – Нет, Салли, ну ты понимаешь? Как щенка паршивого выпнул... Как от назойливой мухи отмахнулся. Как… - Он разве раньше так не поступал? Ублюдки они такие. Почему это тебя так заводит? – Салли Донован отхлебнула пива, – Шеф, остынь, в жизни много вещей, о которых следует переживать, но холеные отморозки не должны входить в их число, – внезапно она прищурилась и посмотрела на начальника: - Или должны? В последнее время я слышу от тебя жалоб на этого педика даже больше, чем на фрика. - Почему ты решила, что он педик? – быстро спросил ее Лестрейд. Слишком быстро. - Мать моя женщина, - ахнула Салли, закрыв рот рукой, - не может быть. Нет. Только не ты. - Что? – резкий хриплый рык перекрыл музыку и гул заведения. На них начали оборачиваться. - Ничего, ничего, - успокаивающее похлопала начальника по рукаву Салли, – Все хорошо. - Что ты имела в виду? Объясни! – детектив понизил децибелы, однако ярость не исчезла из его голоса: - Я не хочу, чтобы ты строила свои мерзкие догадки или по отделению ползали грязные слухи… - Шеф, я не распускаю грязных слухов, тем более про тебя. И ты это знаешь, – Салли не смогла скрыть обиду. – Что касается мерзких домыслов… Во-первых, я не думаю, что это прилагательное сюда подходит. А во-вторых, можно поговорить об этом. Но только тогда, когда ты перестанешь сам себе врать. На смену гневу пришла растерянность. Лестрейд опустил взгляд, выискивая что-то одному ему известное на дне бокала. Внезапно он поднял глаза и посмотрел на собеседницу, как будто на что-то решаясь. Только голос стал еще тише: Я… я не вру себе. Уже нет. Думаешь, почему я развожусь? - Гарри, мне еще виски. Двойное, – обращаясь к бармену. - А мне пива, - внезапно севшим голосом попросила Салли: - Грег, а ты… кхм уверен? Он? - Уже да. Да. Уверен, - отпив глоток, инспектор еще раз посмотрел на Донован и усмехнулся: - Думаешь, этот факт из тех, что легко принять? Особенно то, что это именно Он. Я несколько гребанных лет бегал от этого. Но я устал. От себя не убежишь. - И что ты собираешься теперь делать? - А ничего. Что тут можно поделать? Буду жить, как и раньше. Только я не хочу, чтобы кто-то теперь находился рядом, требовал любви, участия. Если бы я просто разлюбил ее, это было бы одно, понимаешь? А так…. Я просто не могу. - Понимаю, – Салли мягко посмотрела на начальника: - Ты правда дерьмово выглядишь. Если тебе нужно будет поговорить… Ну, обо всем этом. Я в твоем распоряжении. - Спасибо, Салли. Только тут не о чем разговаривать. Это всего лишь мои заморочки. Я сошел с ума. Мне просто нужно будет с этим жить. Как-то проживать эту чертову жизнь дальше. Прозит,– отсалютовав бокалом, Лестрейд опрокинул его до дна. *** Майкрофт позволил себе маленькую слабость на следующий же день. Просто пара слов, пара глупых гримас, позволяющих не терять достоинство, пара высокомерных взглядов. Лицемерие давно въелось в его кровь. Этого уже не отнять. - Инспектор, прошу вас, вы же не лишите меня удовольствия вас подвезти, – правительственная машина тихо затормозила перед решительно вышагивающим человеком. На лице Лестрейда появилось выражение, которое можно было бы трактовать как: «О нет, мало мне на сегодня похмелья?» - Подвезти? Целых пятьдесят футов, оставшихся мне до участка? – Грегори не был в состоянии сейчас общаться со старшим Холмсом и хватался за сарказм, как утопающий за последнюю соломинку. Хотя понимал, что бесполезно. Этот человек всегда добивается своего. - И все-таки я настаиваю, - дверь мягко открылась и, повинуясь приглашающему жесту, инспектор сел на заднее сиденье, отметив про себя звуконепроницаемую тонированную перегородку, ограждающую сидящих сзади от возможного любопытства со стороны водителя. Интересно, пытать сегодня будут? - И что на этот раз, мистер Холмс? Что вам еще от меня нужно? Шерлок… - Дело не в Шерлоке. - Неужели? - На этот раз нет. – Майкрофт вздохнул и закрыл глаза. Он себя возненавидит за это. Но со вчерашнего дня его разум так и не пришел в порядок. Хаос и замешательство, поселившиеся в мыслях и воображении, мешали сосредоточиться, а главное, не давали адекватно воспринимать окружающую реальность. Что недопустимо. - Не в моих правилах интересоваться подобной тематикой, инспектор, и прошу заранее меня извинить за это, но, боюсь, я вынужден просить у вас ответа на вопрос – почему вы разводитесь с супругой? - Что? – Если бы Лестрейда ударили пыльным мешком, он был бы менее ошарашен. Майкрофт Холмс интересуется причинами его развода? Да с какого перепуга? И вообще. - Мне повторить свой вопрос? - Пошел к ч… в смысле, какое вам дело до моей личной жизни, мистер Холмс? – покрасневший от гнева инспектор наконец-то нашел в себе силы посмотреть в лицо скромному представителю Британского правительства. Майкрофт призвал на помощь всю силу воли, чтобы не оплавиться, как свечка, под взглядом карих глаз. Собрав себя в кулак, он смог уверенно начать. - Личная жизнь подданных Британской империи, которые непосредственно имеют влияние на… - голос внезапно охрип, - просто ответьте, Грег. Просто. Ответьте. Инспектор Лестрейд почувствовал себя воздушным шариком, из которого внезапно выпустили весь воздух. Еще минуту назад он готов был порвать в клочья сидящего рядом мужчину. А теперь он понял, что очень устал. Он закрыл глаза. - Окей. Вы хотите знать. Хорошо. Знайте. Я… Люблю другого человека. - И… ее имя? – долгая пауза не помогла вернуть нормальные интонации в, казалось, охрипший навсегда голос Майкрофта. - Его, – машинально поправил Грег. - Что? - Его имя. Это мужчина. Мне повторить свой ответ? – Лестрейд посмотрел на Холмса и понял, что цепенеет под пристальным взглядом голубых глаз. Не в силах разорвать зрительный контакт, Грег медленно произнес: - И его имя я никогда не назову тебе, Майкрофт, - особенно подчеркнув последнее слово, инспектор взялся за ручку дверцы машины с намерением выйти. Его рука была перехвачена за запястье. - Стой. Снова долгий, иссушающий душу взгляд. Телесный контакт. Майкрофт никогда еще не позволял маленьким слабостям настолько уничтожить остатки самоконтроля. Да, он убьет себя, но попозже. Не сейчас. Сейчас гораздо важнее разобраться со всем этим. Иначе убивать будет просто некого. - Вы же знаете, что не выйдете отсюда до тех пор, пока не назовете имя. - Сволочь, - взвыл Грег: - Высокопоставленная самовлюбленная мразь. - Это почти признание, инспектор, – прошептал Майкрофт, приближаясь к губам Лейстрейда. В сантиметре он остановился, давая возможность отступить. Возникла пауза, прерываемая лишь жарким дыханием и биением сердец. - Ненавижу, - простонал Лестрейд, обхватывая затылок мужчины и впиваясь губами в его губы. А далее безумие вырвалось наружу. Стоны, ершистое ощущение волос под ладонями, поцелуи на висках и ресницах, сорванные пуговицы, красные пятна на груди, терпкий запах наслаждения. И спустя вечность. - Господи, ну за что мне досталась такая бессердечная закомплексованная скотина, как ты? – Лестрейд баюкал голову Майкрофта, периодически целуя его веки и вглядываясь в потемневшие до синевы глаза. – Ведь ты давно мог прекратить все это мучение. Почему ты просто не признался, как нормальный человек? - С вашей стороны, инспектор Лейстрейд, я бы поостерегся обращаться подобным образом к человеку, который... - О нет. Я убью тебя, - Лестрейд заткнул губами Британское правительство, показывая, кто тут главный.