Незнание

— Где этот ублюдок? — двери в тёмную залу раскрываются со скрипом и ударяются о стены так, что последовавший грохот разнесся волной эхо. Куросаки Ичиго ворвался в дворец Лас-Ночес словно разъярённый зверь: пускался в шунпо и размахивал своим зампакто налево и направо, расчищая себе путь. Шёл он по одному единственному запаху, влекомый, словно за дурманными цветами. Шёл сломя голову несмотря на арранкаров и где-то позади отстающих друзей. Нужный запах тянулся куда-то далеко вглубь, переплетаясь с другими, путал по лабиринтам коридоров. Но стоило лишь лучше сосредоточиться на нем и отыскать среди множеств одну единственную рейацу, как тело само рвалось к источнику столь восхитительного и ненавистного запаха. — Что за?.. — Первым реагирует на появление временного синигами Ямми и вскакивает с места, пыхтя от злости. — Ямми, — одергивает его Улькиорра спокойным тоном, а потом поворачивает голову в сторону синигами, встречаясь с ним взглядом, - Куросаки Ичиго. Ичиго лихорадочным, злым взглядом пробегается по всей Эспаде, задерживая взгляд на Улькиорре, потом на Айзене, который сидел с видом, будто такие визиты врагов обычное дело. Густым маревом в воздухе ощущался резкий запах взбешенной омеги. Гриммджо хорошо его помнил, помнил также, как и податливое тело и возбуждённую рейацу, и много того, чего не следовало знать никому, кроме него. — Я удивлен, — произносит Айзен и отпивает еще не успевший остыть травяной настой. Куросаки сейчас не смотрит на Айзена и даже не слушает, что он говорит. Взгляд Ичиго прикован к застывшей фигуре подле Владыки. — Признаю, из всех безрассудных и опрометчивых поступков, этот самый безумный, — говорит Соуске. Тишина, раскатившаяся по зале, чувствовалась почти физически. Мальчишка синигами надрывно дышал, как загнанная антилопа, был весь встревоженным и встрёпанным, но смотрел дико. Айзен чуть поворачивает голову вправо и по его губам пробегает еле заметная усмешка. Шестой Эспада был ничуть не лучше, чем Куросаки Ичиго: рука, которая лежала на столе, была сжата до побеления костяшек; грудь вздымалась, как после хорошей пробежки; глаза сверкали так, как сверкает клинок в свете луны. Он разве что не скалился как обычно, но рейацу, сдерживаемая арранкаром, грозилась выплеснуться бушующим ураганом. Первым не выдерживает Гриммджо. Встревоженный запах его омеги никак не оставлял в покое, мешал сосредоточиться. Шестой резко поднимается со своего места, пускается в сонидо до Ичиго. Хватает его поперёк груди и исчезает. * * * Вся реальность проносилась перед глазами единой серой пеленой, а потом сменяется голубизной бутафорского неба Лас-Ночес. Гриммджо перехватывает мальчишку поудобнее через плечо и слышит сдавленный вздох, а потом и ощутимый тычок под рёбра. За тычком следует удар по лопатке и укус в шею до крови. Гриммджо шипит от неожиданной боли, а потом скидывает Ичиго на песок. — Ублюдок, — зло говорит Куросаки, потирая ушибленную спину. На губах блестит свежая кровь. Ичиго кидает взгляд снизу-вверх и застывает, потому что оскал у Гриммджо казался самым жутким из всех, что доводилось видеть. Как бешеный зверь. — Ты, Кур-р-р-росаки, — вытягивает звуки Джагерджак, смакуя, и нависает над всё ещё сидящим синигами скалой, — тупой идиот. — Заткнись! Я не ... Ичиго не успевает закончить предложение, когда на него наваливается сверху Шестой, кусает у основания шеи, а потом зализывает. Ставит новую метку. Она быстро расцветает бордовым на светлой коже. Гриммджо смотрит на неё и ставит ещё пару таких же. Запах у Ичиго становится сильней, бьёт в нос и по телу проносится дрожь. Разливается волной тепла и скручивается в узел. Неудовлетворение накрывает с головой, бьёт наотмашь и заставляет прижаться к чужому телу сильней. Ичиго вдруг вскидывает бёдра и впивается руками в плечи Шестого. Гриммджо вновь скалится, а потом просовывает руку в вырез косоде синигами — мокро. Кровь тяжёлым напором ударяет в сердце. Становиться жарко. Гриммджо проходится ладонью по входу, размазывая смазку, и сжимает одну ягодицу. А потом слышит сдавленный всхлип. — Какого грёбанного хера ты сюда припёрся? — рычит Гриммджо на ухо Ичиго. — Ты должен знать, — выгибаясь, проговаривает Куросаки почти шёпотом. — Должен знать что? — Не понимает Гриммджо и резко упирается руками в песок по обе стороны головы Ичиго. — У меня два месяца не было... — начинает Куросаки, отворачивает голову в сторону и совсем тихо добавляет, — течки... Гриммджо несколько секунд застывает обескураженным, сердце пропускает пару ударов, а потом он встаёт и со злостью пинает небольшой камень на песке: — Блядь! * * * — Капитан Айзен, что мы будем делать? — Что, говоришь? — с усмешкой проговаривает Айзен, глядя на Ичимару задумчивыми глазами, — Будем выводить новый вид арранкаров!