14.02 и один год

Stranger: hi! u guy or girl? You: Don't tell me you are one of those perverts who wants to fuck… Что должны делать люди в день всех влюбленных? Дарить друг другу подарки: шоколадки, цветы, да все, что угодно. Даже просто гулять. Даже смотреть телевизор где-то дома. Учиться. Спать. Есть. Пить. Все, что угодно. Во всяком случае не пытаться спрыгнуть с Благовещенского моста в Санкт-Петербурге. С другой стороны, по статистике, большинство самоубийств происходят именно в этот день. Ну, разумеется, после Нового Года. Впрочем, нам это не очень интересно, правда. Кому есть дело до тех жалких людей, что решили оборвать свою жизнь? Они не появятся даже в сводках новостей, ведь никому не хочется грустить в Новый Год или еще какой-нибудь праздник. Скай вот тоже не хотел грустить, и именно поэтому он не спрыгнул в Новый год. Тогда он только напился вместе со своим соседом по квартире и до утра танцевал на Дворцовой площади со всем честным народом, а потом его долго тошнило. Хорошо, что никто не столкнул его с парапета в Неву, хотя… Это многое бы решило. Скай уже не один месяц думал, как бы свести счеты с жизнью, и пришел к выводу, что в его родном городе почти нет мест, где можно было бы спокойно умереть. Парню не хотелось бы ехать на край города, чтобы сброситься с крыши. Он думал, что , наверное, людям, что там живут, будет неприятно однажды утром найти остатки его тела на асфальте. А если в доме живут дети? Если рано утром их поведут в детский садик или школу? О таком раскладе даже думать не хотелось. Застрелиться Скай не мог. У него не было оружия, кроме старого пневматического пистолета, а им… как-то ненадежно. Его пули даже пластиковые бутылки не всегда пробивали. Резать вены значило доставлять проблемы своему соседу на съемной квартире. А уж проблем Скай плодить не хотел, и так их было слишком, слишком, слишком много, их хватало с головой. Так что он сидел на ограде моста и пил глинтвейн. Потому, что пока не чувствовал себя достаточно смелым, чтобы броситься в ледяную воду. - Что, спрыгнуть решил? - раздался голос у Ская за спиной и он чуть не упал от неожиданности. Все же опора у него была небольшая. - Твою мать! - выругался он, обернувшись и зло посмотрев на того, кто отвлек его. Вернее, ту. Это была девушка. Шатенка, миленькая, хоть не отличалась ни стройностью, ни чем-то еще. А помимо всего прочего, она была не многим, но все же старше самого Ская. - Ну, моя мать тут, прямо скажем, не причем. - вздохнула девушка, усевшись на ограду рядом со Скаем, словно курочка на насест. Хотя, нет. Наверное, больше как толстенький волнистый попугайчик. - Наташа. - Что?… - Наташа. Зовут меня так. Скай кивнул и отхлебнул из термоса еще глинтвейн. До того, как этот толстый попугай пришел, он почти было прыгнул, а теперь… Вот ведь дура, неужели ей не понятно, что это, черт подери, интимный момент, что нельзя в это вмешиваться! -А ты? -Что я? -Зовут как? И в этот момент он понял, что делать нечего. "Эта дура от меня все равно не отстанет." - подумал он. - "В конце-концов, от того, что я ей скажу, ничего не поменяется. — Скай.— небрежно бросил он, поежившись. — Это ведь не настоящее твое имя? "Вот дура." Конечно, не настоящее. Разве "Скай" может быть именем человека, живущего в России? Да никак. Ну, может. Ладно, может. Может. Если родители этого человека сбрендили. Но его родители были в своем уме. На самом деле, его звали Станислав. Станислав Котов, но после встречи с... Станислав стал Скаем. Теперь его жесткое имя не нравилось ему, оно словно не подходило. И вот... Так что он просто промолчал. Он не хотел, чтобы кто-то в последние минуты его жалкой жизни назвал его по настоящему имени, которое он так не любил. — Ну, не хочешь говорить, не надо. "Ха-ха" - подумал Скай, - "Словно она могла бы меня заставить" — А почему ты… решил прыгать? — спросила Наташа. — Говори сначала ты. — фыркнул парень. Он не был уверен, что хочет разговаривать. А вот уверенность в том, что нужно спрыгнуть… она была. И он лучше послушает и соберется с мыслями, и тогда… — Ну, на мне висит ипотека, меня бросил муж и повесил на меня еще парочку кредитов. Я никогда не смогу рассчитаться с банками. — с некоторой грустью в голосе сказала девушка, плюнув в замерзшую реку. — И это для тебя единственный выход? — Ага. "Как глупо" - подумал Скай - "Как глупо умирать из-за каких-то денег." Хотя, он, наверное, не многим лучше. В какой-то мере даже хуже. Неожиданно захотелось рассказать все этой Наташе, и он не знал, почему. Ведь раньше не говорил о своих чувствах никому, но теперь… Теперь просто не было разницы, ведь больше он никогда никого не увидит. И это значит, что его никто не осудит. Так пусть Наташе станет менее любопытно. — У меня как-то все сложнее. — Я внимательно тебя слушаю. И Скай рассказал. Он рассказал о том, как мечтал уехать из России в Норвегию, о том, как познакомился в анонимном чате с Дорианом, который под пакетом оказался вовсе не американцем, как говорил вначале, и как хотел, а голландцем. Он рассказал, как Дориан познакомил его с Луксором и Ари (разумеется, это никнеймы, в их компании имена не были приняты. Только Дориана звали по имени) и как они все поехали к Дориану летом. Это было глупо, лететь в Амстердам к человеку, которого едва знаешь. Но Скай не был против. В Аэропорту он ожидал встретить кого угодно, но не подростка в черной толстовке и драных джинсах. Но он держал в руках табличку с изображением неба, как они и договаривались. Ошибки быть не могло. — И я тогда подумал, сколько ему? Шестнадцать? Семнадцать? И первым, что Дориан сказал ему, было : "А ты старше, чем я думал!" Но кого это волновало? Дориана, по крайней мере, такой факт не колыхал совершенно. Он всего лишь сказал то, что думал, не более того. Он взял Ская за руку и отвел к столику в кафе, что совсем недалеко было… Там сидели еще три человека. Оказалось, что именно это - Ари, Луксор и еще кто-то, кого Скай не знал. Все были младше него, ведь тогда ему было уже двадцать семь. все это лето они провели в Голландии: спали вповалку на полу, завтракали в третьем часу дня, курили, гуляли ночи напролет. А вернувшись, горланили песни назло соседям. Их ничего ведь не связывало, на самом-то деле. Скай начал это понимать, когда уехал сначала Луксор, а потом и Ари. А еще через какое-то время и самому Скаю пора было… ведь он все же работал. Он собирался уже уйти, у него был куплен обратный билет, но в какой-то момент все повернулось не так, как он планировал. К нему подошел Дориан и, глядя в пол, попросил остаться. Скай сказал тогда что-то про работу и ответственность, но его взяли за руку и отвели обратно в комнату. "Ложись и спи." — вот и все. — И мы обнимались до вечера. Потом уехал этот третий, и Дориан буквально вцепился в Ская: боясь его отпустить. Только вот спустя месяц все равно начались ссоры, как, впрочем, и ожидалось. Дориан накричал на Ская, Скай на Дориана, и Скай уехал. Уехал, чтобы понять, что с работы его давно уволили, что квартира его сгорела, что он почему-то должен банку денег… Ах да, кредитка… В общем, он не смог устроиться на нормальную работу и теперь готовил в Старбаксе кофе. — Не хочу обидеть барист, но это ведь не работа…. Для студентов, разве что. И так целый год прошел. Жизнь просто… разваливается. — Почему ты не написал никому из них? — Нас ничего не связывает, особенно теперь. Уверен, я никому из них больше не нужен. Тем более, я просрал почти половину своей жизни на ни что. — Ну, это не так и верно, разве… — начала Наташа, но тут же замолчала: Скай теперь стоял за оградой моста и держался за перила руками. — Эй, ты что творишь? Постой! Но она не могла ничего сделать, чтобы удержать его. Она сама сидела на ограде и боялась упасть. Ведь она с самого начала не собиралась прыгать. Она увидела молодого человека и подумала, что, возможно, сможет его отговорить, но… Скай наклонился и сделал шаг вперед. Глухой удар, плеск. Наталья еще пару секунд ошарашенно смотрит на лед, а после слезает с ограды и звонит в скорую. *** Только очнувшись, Скай понял, как он облажался. В нос тут же ударил сильный запах медикаментов, отвратительной еды и, кажется, пота. Он мог различить чей-то смех и чистый отборный русский мат. Спрыгнув с моста при той девушке он буквально обеспечил себе спасение из реки. Он уверен был, что умер бы, не вытащи его никто. Теперь же… Жизнь явно не станет легче. Жутко болела рука, болело горло, черт, пальцы рук… и голова кружилась. — Жизнь - говно. — вот и первая фраза, которой Скай обрадовал своих соседей по палате. Их было пятеро, четверо, что постарше, и… да, постарее… они играли в карты. А пятый, куда более приятный на вид, читал книгу. — Вы смотрите, кто пришел в себя! Ну давай, рассказывай… Это Скай ненавидел больше всего. "Давай, рассказывай". А что рассказывать? Как неудачно попробовал себя убить? Или что?! — Как тебя зовут-то хоть, человек с осветленными волосами? Это правда была, Котов уже год как осветлял волосы всеми возможными средствами. Они были почти белые… — Станислав. — бурчит он, снова закрыв глаза.— Я помню только то, как шел по мосту. Поскользнулся. Больше ничего не помню. Он надеялся, что от него просто отвяжутся. Не будут трогать хотя бы пока он не соберется с мыслями. Он уже думал о том, как бы убиться понадежней, чтобы уже наверняка. Главное, чтобы его скорее отпустили. И потянулась череда дней, столь похожих друг на друга. Большую часть времени Скай просто смотрел в белый, с желтыми разводами, потолок. Он не играл с ними в карты, ему нечего было почитать, у него не было ни телефона, не ноутбука. Ничего. Хоть одежду его высушили и отдали. Хотя… все равно. Ему некому было позвонить, да никому и не было бы дела. А однажды днем к нему пришла эта сумасшедшая Наташа. — Зачем ты это сделала? — спросил он у нее тихо, вместо приветствия. — Я не хочу, чтобы ты помер только из-за того, что тебя выгнали с работы. А все остальное еще можно исправить! А еще я принесла тебе шоколадку… Котов закатил глаза и тяжело вздохнул. — Я, по-твоему, не могу решать, что мне делать? — М-м, могу предположить, что нет? Не сейчас. Если у тебя депрессия, то антидепрессанты должны помочь. — У меня НЕТ депрессии. И никогда не было. У меня плохая жизнь, только и всего.— отмахнулся Скай. — Ладно. Хорошо. — Наташа протянула ему шоколад. — Ты ведешь себя как маленький ребенок, Станислав Котов. Скаю было плевать, откуда эта девка знала, как его зовут. Абсолютно. Он вздохнул и посоветовал Наталье катиться ко всем чертям. Тихо, спокойно, почти что шепотом. Девушка обиделась, обматерила его, и ушла. И правильно. Наконец-то он снова один. Спустя неделю его выписали и он смог вернуться домой. В первый же день своей "свободной жизни", по дороге домой, он пришел туда, где работал, лишь чтобы узнать, что уволен. Снова. Тем более, никому не нужен бариста со сломанной рукой. — Вообще-то вы могли бы позвонить и предупредить о болезни, Станислав. И Скай мог бы оправдаться, спокойно мог бы, но не стал. Он забрал трудовую книжку и просто ушел. Денег у него не было с собой ни копейки, и проездной кто-то спер. Возможно, конечно, что кошелек просто выпал из кармана, пока его вытаскивали, но Станислав предпочитал думать, что его обокрали. Проходя по Дворцовому Мосту, он снова думал спрыгнуть, но, взглянув на воду, понял, что у него нет ни сил, ни смелости. А пальцы болели под бинтами, все же обморожения быстро не проходят. Как-то совсем не весело. "Даже не знаю, что мне делать." — вот что подумал Скай, присев на ограду около музыкальной школы. Однако, он не мог не признаться, что сейчас попросту вернется в съемную квартиру и отоспится. Там должны быть деньги. Ну, ноутбук там точно есть, и музыку он вполне может послушать. Возможно, поиграет во что-нибудь. Хоть настроения и нет. Он вернулся домой вечером, почти что ночью, потому что спешить в любом случае было некуда. — О, Стас, привет! — поприветствовал его сосед, валяющийся в гостиной на диване и жрущий пиццу. Скай посмотрел на него и кивнул в знак приветствия. — Ты где все это время пропадал? — В больнице. — отмахнулся он, и, предчувствуя дальнейшие вопросы, добавил — В Неву с моста упал. — Ну ты даешь! Нажрался опять? — Нет, Вань. Отстань. — и Котов ушел к себе. Хорошо, что квартира у них двухкомнатная, а Иван не достаточно навязчивый, чтобы закрытая дверь его не остановила. Скай достал ноутбук, надел наушники и улегся на кровать, включил музыку… Те самые треки, что слушал тогда. Закрыв глаза, он думает о том, как все могло бы быть, и ему погано на душе. За такими мыслями Станислав провел около четырех часов, а потом ему пришло сообщение. В долбаном вконтакте. От Наташи, как не странно. "Я знаю, это очень странно прозувучит, но приходи через неделю в 17-25 в кофешоп, который в Стокманне, на Восстания! Пожалуйста." Скай только глаза закатил, но все же согласился. Хуже все равно не будет. И он покорно ждал неделю, изредка таская у соседа еду, потому что денег не было почти совсем. А еще ведь нужно покупать лекарства. Скай даже пытался устроиться на работу пару раз, но на обоих собеседованиях его не взяли, так сказать, с первого взгляда. И на него, и на трудовую книжку. Отзывы о нем там были совсем неутешительные. И вот, прошла чертова неделя и Скай поплелся туда, куда был должен. В кафе он увидел Наталью с еще тремя людьми. Два парня и девушка с безумными кудрями… стоп. Не может… это же… Котов застыл на месте, и сделал было шаг назад, он хотел убежать, но… — Эй, Скай! — Наташа, словно угадав его намерения, вскочила со своего места и помахала ему рукой. Все взгляды теперь устремились на него, и теперь бежать было некуда. В тот момент Скаю стало за себя очень стыдно. За потрепанный демисезонный плащ, за драные джинсы и нечищенную обувь, ведь так, как он, мог выглядеть только полный неудачник. Остальные были одеты куда лучше, черт возьми, а ведь год назад все было совсем иначе, он же был… Скай опустил взгляд в пол и все же подошел к столику. Наташа хотела забрать стул от соседнего столика, но девушка, там сидевшая, что-то на нее рявкнула. — There's enough place here, Natalia! Do not worry, we all can move a little bit, — тут же заметил Дориан, и они с Ари тут же подвинулись. Луксор мило улыбнулся. — И что вас сюда принесло? — спросил Скай, все еще не решаясь посмотреть на своих знакомых. — Она! — Ари указала пальцем на Наташу. — А вы… — Скай хотел было что-то сказать, но Луксор перебил его. — Знаешь, это прямо как встреча выпускников. Так мило! Да и мы с Ар в командировке тут вместе. — А я просто решил, что мне нужно тебя увидеть. — как-то отстраненно произнес Дориан. — Ну ладно!— Наташа встала из-за стола. — Я не буду вам мешать! И она унеслась куда-то в неизвестном направлении. — А ты руку сломал, бедный? — Ари с сочувствием посмотрела на Ская. — Мне кажется, это вполне очевидно. — И как? — Шел. Упал. Finita la comedia.— Скай решил, что достаточно хорошо дал понять, что говорить о травмах не намерен. — Как вы все? — спросил он, но, скорее, чтобы перевести тему, чем из искреннего интереса. — Мы с Лу работаем в международной ретейл-компании. Скучно, но платят неплохо. И командировок много.— Ари развела руками. — А я заканчиваю четвертый курс заочно и пишу музыку для компьютерных игр. Мне моя работа нравится.— Дориан улыбнулся. — А ты… как? — Я?…— этого вопроса Скай ждал. Этого вопроса он боялся. — Я неудачник. Луксор явно хотел что-то сказать, но Дориан посмотрел на него с такой злостью, что тот решил заткнуться. — Спрашивать "почему", я полагаю, не имеет смысла. Давайте лучше погуляем? — решила спасти ситуацию Ари. — Да ты, верно, совсем умом тронулась! Там же холодно. — фыркнул Дориан. — Можно подумать, ты из Африки.— на лице Котова впервые за долгое время появилась улыбка. — Может, лучше где-нибудь поужинаем? Кофе, это, конечно, хорошо, но еда - гораздо лучше. Скай, ты знаешь тут хорошие места? — Знать-то знаю. Только денег у меня сейчас нет. — неловко заметил Скай, снова опустив взгляд. — Я заплачу. — тут же предложил голландец. — Мне не в падлу. И Скай повел своих бывших друзей в небольшой ресторан на крыше, рядом с Русским музеем. Котов давно тут не был, но хорошо помнил это место. Но потом Ари все равно потянула всех гулять. И Скай жутко замерз, хоть никому и не сказал. На самом деле, ему снова казалось, что сейчас то лето, что все так замечательно… словно ничего не изменилось. А когда Дориан затянул что-то из IAMX, это чувство только усилилось. — Ого, да уже час ночи! — воскликнула Ари, посмотрев на часы. — Думаю, я пойду, завтра работа… — И у меня… — эхом отозвался Луксор. — Я рад был вас видеть. Как-нибудь еще погуляем. И они с Ари ушли, попрощавшись. — А ты? — спросил Скай у Дориана, но тот только отрицательно мотнул головой. — А на меня в их гостинице не хватило мест. Да и свободен я, как ветер. Скай кивнул. Ну да, этот-то всегда свободен. Дориан всегда вел себя так, словно у него вообще никаких дел не было. Никогда. — Я вот думаю. Ты не приютишь меня на пару дней? — этот вопрос для Ская оказался неожиданным, но отказывать он не стал. — Хорошо. Ваня вряд ли будет возражать. — Ваня? — Мы снимаем квартиру вместе, но я его почти не знаю. Больше Дориан не задавал вопросов. Только на мосту… Он остановился и удержал Ская за руку. — Ты чего? Дориан все знал, единственный из всех. Ему неделю назад написала некая "NecoNecoNat" и, описав все его отношения со Скаем, Луксором и Ари, все рассказала. И Дориан понял, что не может оставить все, как есть. Он созвонился с Луксором и Ари, чтобы выяснить, что те и так летят в Россию. Тогда он взял билет в один конец. Он и правда чувствовал вину, да и до сих пор вспоминал Ская. И сейчас… — Почему ты спрыгнул? — тихо спросил Дориан, глядя Котову в глаза. — Все ведь было нормально. — Все не было нормально. Когда… Когда я вернулся, все пошло прахом. И я только убедился в том, что никому и даром не нужен. Дориан помотал головой. — Ты врешь. Ты нужен. Ты многим нужен, вспомни тут же Наташу! — Я не нужен тебе. — И это тоже вранье. — Ты не писал мне. — Я думал о тебе. — Это просто глупости. — Помолчи. Пойдем. — Пойдем… Спустя примерно час, они добрались до квартиры Ская, и за все это время ни слова друг другу не сказали. — Заходи. — А у вас тут миленько. — Заткнись, пойдем ко мне. — А чай мне нальешь? Скай кивнул, и, оставив Дориана у себя в комнате, ушел на кухню. Там, положив голову на стол, спал его сосед. Не обратив на него внимания, Скай приготовил чай и отнес чашку Дориану. Тот поблагодарил его, но чашку поставил на стол. — Скай, я… Котов уселся на полу, и, стянув с кровати плед, посмотрел на Дориана. — Я люблю тебя, Скай. — Что? — Люблю. — Дориан опустился на пол рядом с ним и заглянул ему в глаза. — Дурак. — Сам дурак. Та наша ссора ничего не значит. — Целый год прошел! — Просто помолчи. Ты ведь тогда ничего не понял, так послушай меня теперь… И Скай кивнул. Он не мог сейчас спорить, поэтому он слушал. Дориан говорил о том, как не хватало ему Ская, да и общения в целом, о тех горах антидепрессантов, что он выпил, о бесцельно просиженных у психолога часах. — Но я же почему-то не спрыгнул с моста! — Ты и до меня жрал таблетки пачками. — Но я не прыгал с моста в реку, Скай! Умоляю тебя, не будь дураком.— брюнет взял Ская за руки и пристально на него посмотрел. Тот сразу же отвел взгляд и опустил голову. Он не хотел ничего слышать, ничего видеть или понимать. Он хотел умереть, больше ничего. Даже если Дориан сейчас есть, он потом все равно исчезнет. — Скажи, у тебя что, только сумка? Этот вопрос не волновал Ская, но лучше задать глупый вопрос, чем говорить о причинах своих поступков. — Да, Скай. Я сразу прилетел, как узнал. Прошу тебя, Скай, не будь таким. Ты нужен мне. Живым нужен.— чуть слышно говорит Дориан, обняв его. Ему сейчас кажется, что нужно всего лишь согреть Ская, чтобы он снова стал таким, как был. — Я прошу тебя, вернись. Люблю. И Скай поддается, он обнимает голландца в ответ, уткнувшись лицом тому в плечо. — Тогда не уходи. Останься. — Обещаю. Они обнимаются, а после и засыпают, все также, на полу, укрывшись клетчатым пледом. Скай понимал, что это все, по сути, ничего не значит. Но хотелось верить. Дориан же надеялся, что теперь все будет иначе. Все будет хорошо. Оба лежали, обнявшись, и просто наслаждались теплом. Сейчас, наверное, просто хороший миг, который упускать не хотелось никому. Наутро, проснувшись, Скай не обнаружил Дориана в комнате. — Вот и получите, "обещаю!" — пробурчал он, направившись в ванную. Холодный душ, пожалуй, не так хорош зимой, а впрочем, Скай никогда особенно не любил воду. Взгляд падает на лезвие, лежащее на раковине. Было бы здорово сейчас вскрыть вены, но опять-таки он не один живет здесь, и Иван не обрадуется, найдя его тело. Котов одевается и лезвие прячет в карман брюк. Сейчас холодно, и на спусках к воде никого нет. Самое место. — Good morning, Skye. Стопээ. Это Дориан? Он же ушел, разве нет? — Не делай такое лицо, Скай. Я ведь обещал, что останусь. И Котов готов расплакаться. Шаг вперед, потом снова назад. Взгляд прямо в глаза, который Скай не может выдержать, и напряженное молчание. Потом Котов отводит взгляд, и уходит, развернувшись. Дориан не хочет, чтобы все так все закончилось, и хватает его за плечо. — Постой, куда ты собрался, ну? — В окно прыгать! — рявкнул Скай, но тут же замолчал, закрыв рот рукой. Возможно, замолчал он потому, что увидел то самое выражение на лице Дориана. То же, что в тот раз. — Не смей. — совсем тихо шепчет брюнет, взяв его за руки. — Не надо, ты ведь не имеешь права этого делать. — Моя жизнь, как и я сам, принадлежит только мне. Я могу выбросить ее, если сам того захочу. — ответил Скай, опустив голову. От его тона у голландца мороз по коже пробежал. Словно это говорил уже мертвый человек, или же тот, кто со смертью ничего не потеряет, Не хотелось верить, что сейчас Скай именно такой. — Нет-нет-нет, это не правда! Пойми, Скай, ты мой. — надо было что-то срочно придумать. чтобы переубедить этого придурка. Что угодно бы подошло. Он берет Ская за руку и ведет, в комнату, где вместе с ним опускается на пол. — Я люблю тебя, ты понимаешь? Я много лишнего сказал тогда, и это… — Дориан осторожно гладит Скай по плечу. — Это все моя вина. Но я обещаю все исправить. Ты только скажи мне, что нужно, и я сделаю все, что попросишь. — Ты мне не должен ничего. Мне не нужно… Слезы сами катятся по щекам крупными каплями, и Скай не может понять, почему снова плачет. Это глупо, очень глупо, но он ничего не может с собой поделать. — Не надо плакать. — шепчет Дориан, обнимая его за плечи, и гладя по спине. — Все будет великолепно. — Не будет. Нет работы, нет денег, нет жилья… Я просто помру с голода. — Нет, глупый. Поехали со мной? У тебя ведь есть виза…— получив кивок, Дориан продолжает.— Вот и хорошо. Поживешь какое-то время у меня. Тебе просто нужно отдохнуть. Скаю хочется в это верить. Потому что так все будет очень просто.. — Но ты же… — нужно возразить, ведь оплатить билет Скай не сможет. — У меня есть деньги. И ты мне дороже денег. И уже на следующий день Скай с Дорианом сидели за компьютером и искали билеты в Амстердам. Все, казалось, очень просто, и до счастья - пара кликов, однако, оба понимали, что жизнь - это не так просто, и им придется через многое пройти в ближайшее время. Ведь Дориан уже не бесшабашный наркоман с кучей свободного времени, а Скай… тоже сильно изменился за этот год. — Эй, Стас...!— раздался возмущенный голос Вани из кухни.— Иди-ка сюда, на пару ласковых. Дориан обернулся к Скаю и вопросительно на него посмотрел, прежде, чем спросить, чего соседу нужно. Станислав только пожал плечами, и, пообещав скоро вернуться, оставил голландца наедине с ноутбуком. Он догадывался, о чем с ним будут говорить. — Стас! — Иван явно был не в лучшем расположении духа и готов был выместить все на своем соседе. — Я все понимаю, но, черт возьми, хватит воровать мою еду! Знаешь, она тоже стоит денег. Вот, батон, например, за последний месяц на три рубля подорожал! А еще платить аренду… … и понеслась. Иван редко начинал говорить о проблемах, но когда он говорил, то он говорил долго, громко и сурово, не давая Скаю вставить не единого слова. Он говорил-говорил, а Станислав потом делал. Договаривался с хозяйкой квартиры о чем-либо, ездил на край города в Икею, например, купить какую-то полку… или вешалку. Потому что он никогда не мог сказать своему соседу слова поперек. Тот полностью подавлял всю его личность и волю. Почему так получалось, не понятно. Так раньше было, и всех все устраивало, а теперь Скай отлично понимал одну простую вещь. Больше он не будет тут жить, и это решено. В соседней комнате Дориан с ноутбуком, и это его заветный шанс больше никогда не вернуться. Он будет идиотом, если упустит его. А раз так… Соблазна вернуться быть не должно. — Вань, я уезжаю. Иван замолчал и пару секунд в ступоре смотрел на Ская, хлопая глазами. — С хуя ли? — поинтересовался он, от неожиданности переходя на свой обычный диалект, на котором он разговаривал с друзьями. Со Скаем он как-то держался нормальных выражений, но ни для кого не секрет, что матерился он знатно. — Ты видел Дориана? — тут же спросил Котов, чуть улыбнувшись. — Какого нахуй Дориана?! Это что за хер? Хули он тут делает?! — Иван нахмурился. — Вот скажи, почему ты не предупредил меня, что кого-то приведешь? И до следующего месяца осталось всего ничего, сегодня двадцатое марта! А аренда?! — Я сам не знал, что он приедет. Пойдем, я тебя представлю. И за аренду…. Свою часть я заплачу. Станислав улыбнулся и направился в комнату, а Иван пошел за ним. Дориан. Ха-ха. Какое странное имя. Неужели иностранец? Хотелось бы посмотреть. Иван, на самом деле, не мог поверить Скаю. Тот часто врал, или, как говорил Ваня, "придумывал". Он расказывал о всякой фигне, о каких-то знакомых за границей, о том, как работал сениор менеджером в какой-то крупной фирме, про заграничные командировки, про все-все-все, но кто поверил бы такому из уст баристы? Да никто. Если честно, он иногда думал, что Котов просто шизик. И теперь он очень удивился, когда в комнате и правда оказался человек. Брюнет, очень высокий, что заметно было, даже когда тот сидел на полу. лица почти не видно было из-за челки. Иван никогда не был ценителем мужской красоты, но он не мог отрицать, что этот парень явно пользовался успехом, и явно не только у девушек. Было в нем что-то… модное, да. Стройные ноги, почти что затянутые в узкие черные джинсы из плотной-плотной ткани, простроченные красным. Иван никогда не видел таких в магазинах. Простая футболка, тоже черная, а на ней как шестеренка, что-то вроде. Красная такая фигня. Парень поднял голову и посмотрел на вошедших. — Skye, you're back. What's up? — это произнесено было с акцентом, грубым и жестким, кажется, немецким. Ваня тут же представил, как этим голосом, с этим акцентом, призывают с трибуны к геноциду. Он не знал, почему, но этот человек ему не понравился. Было в нем что-то нехорошее, а может, это все пидорковатый вид. — Nothing, Dorian. I just wanted to introduce you to Vanya. — А мне перевести? Моя твоя не понимать! Я в отличие от некоторых не учился в пафосных гуманитарных гимназиях и университетах, не учили меня языкам! — завозмущался Ваня, уперевшись руками в бока. — Ладно-ладно, сейчас буду переводить! Не ори так… — Скай махнул на него рукой. — А вообще стыдно должно быть. Дориан, между прочим, русский понимает. — Очень немного. — с сильнейшим акцентом выдал брюнет, улыбнувшись. Ох уж и не нравилась Ване эта улыбка. За нее хотелось, выражаясь чистым русским языком, уебать с ноги по почкам, чтобы боржоми уже не спасло. Но он знал о рамках приличия и просто утянул Ская подальше из комнаты. — Сколько он тут будет? — Пока мы не уедем. — Куда?! — В Нидерланды. — Скай пожал плечами. — А теперь позволь, я… — Сдурел?! Он тебя до добра не доведет! Дориан, где-то я слышал это имя… А! Вспомнил. Я фильм смотрел. Там тоже был Дориан, и, поверь мне, он тот еще мудак! Сраный гей и наркоман. Развратник. И убийца! Он там художника убил. — Не надо мне пересказывать сюжет. — снисходительно фыркнул Котов. — Я тоже смотрел фильм, но мое мнение по поводу этого персонажа несколько другое. В любом случае, этот Дориан - не Грей. Так что успокойся, скоро мы из твоей жизни исчезнем, ок? Ваня насупился, но махнул рукой. — Лучше бы девушку какую пикапнул с большими сиськами. А то во всех твоих рассказах ни одной нет. Было бы разнообразие. — пробурчал он, отправляясь в свою комнату. Скай пожал плечами и вернулся к себе в комнату, где уселся на полу рядом с Дорианом, положив голову ему на плечо. — Ругаетесь? — спросил Аккен, потрепав Ская по волосам. — Его напрягает, что теперь ему прийдется снимать квартиру в одиночку. Вот и бесится. — Я купил билеты на послезавтра. Думаю, ты успеешь собраться за это время? — Дориан берет Ская за руки и осторожно гладит перебинтованные запястья. — Конечно. — эхом отзывается Котов. День проходит за сборами, хотя, что там, день - у Ская не так и много вещей, которые ему стоило бы взять с собой. Но чемодан все же набрался. — Хэй, а пойдем гулять?— предлагает Дориан вечером, и Скай, не думая, соглашается. Мороз на улице, минус двадцать пять. А у Ская из самого теплого - плащ драповый, да шарф. Но он делает вид, что все отлично, а Дориан, кажется, не замечает, и они идут гулять. Дойти до набережной, пара пустяков, всего лишь на восток, сквозь бывшую пром-зону, и вот он, ледокол, вот Нева. От этой реки словно дует ледяной ветер, и Скай дрожит от холода, ведь холодно. Уже поздняя ночь, и лишь одно заведение сверкает всеми огнями: белое судно, пришвартованное к берегу, с ярко-красной вывеской "Тутси-бар". Котова каждый раз передергивает, когда он проходит мимо. Но ведь это же надо, гей-бар. Посреди его любимого города. 24/7. Напротив музыкальной школы, о боже. А потом, когда белая лодка остается позади, Скай невольно думает об их с Дорианом отношениях. Они ведь... не друзья. Совсем не друзья. — Господи, Котов, да ты весь от холода дрожишь!— Дориан хватает его за плечи и смотрит, смотрит так, словно произошло что-то ужасное.— Почему не сказал, мы бы вернулись... — Я подумал, что не стоит... — Сейчас в любом случае стоит! Идем. И до квартиры они почти бежали. А после Дориан заставил Ская идти в душ. Потому что по его мнению вода согревала лучше всего. — Тебе никакая помощь не нужна? Эти бинты... И рука твоя... Скай пару секунд смотрит на брюнета, словно оценивая его слова. Не намек ли это на что-то, или и правда просто желание помочь из-за чувства вины?... Хотя, какая разница... — Нет. Все нормально. — Ладно. Тебе чай налить? — Да, давай. Спросишь у Вани, где что лежит, окей? Дориан кивает и уходит на кухню, где, как и ожидалось, Иван что-то готовит. Теперь перед голландцем стояла довольно сложная задача: вспомнить те кусочки русского, которым его учил Котов в прошлом году. Проблема была в том, что по большей части эти кусочки были матерными, и говорить ими было не очень хорошо... — Эмм...— Аккен нахмурился и попытался вспомнить хоть что-то.— Где... Oh, fuck. — Чего тебе надо?— повернулся к нему Иван. — Wait a second...— Дориан тут же достал из кармана телефон. Гугл все-таки творит чудеса. — А, чай... Я сделаю, не трогай тут ничего. No touch! Дориан кивнул. Ваня поставил чайник, а после подошел к Дориану. — Я вот что тебе скажу. Не смей трогать Стаса! Ты, уеба, вообще тут не в тему, ясно? Съеби. И оставь его в покое. Он о тебе говорил, и знаешь? Ничего хорошого не сказал! Дориан мало что понял из этого монолога, но одно было ясно, как день: сосед Ская его сильно невзлюбил. Впрочем, ему было совершенно все равно, что там себе надумал этот парень: Аккена вообще не слишком сильно интересовало мнение других людей. Особенно по этому поводу. Впрочем, хоть догадки Дориана и оказались верны на пару сотен процентов, Иван все же с гордостью вручил ему две кружки чая, с сахаром и лимоном, и отпустил с миром. Чай… этот чай был больше похож на компот, Дориан никогда не пил такой. Он любил сладости, но чай пил без сахара, только с молоком. Но добавлять молоко в это… это уже не вариант. Так что он просто ждал Ская. На самом деле, все так странно обернулось… За этот год Дориан тоже через многое прошел. До недавнего времени он был совсем… неправильным подростком. Он делал, что хотел, а хотел он, подчас, довольно неприглядных вещей. Его родители уже даже перестали интересоваться его жизнью, ведь их сын не приносил им ничего, кроме суровых разочарований. Это началось давно, еще в старшей школе. И первым разочарованием стала "не та" компания. Прилежный тогда еще мальчик нашел себе новых друзей, которые пили, курили, ругались матом и пропадали на улицах города по ночам. Родители узнали об этом не сразу, лишь когда сын не вернулся ночевать, но и тогда он соврал что-то про ночевку у друга… А вот когда его сурово потрепали в одной из пьяных драк, было уже не отвертеться. Второе разочарование… Одним зимним днем позвонила завуч школы и проинформировала родителей о том, что их сын уже месяц как не появлялся в школе. Конечно, Дориан не мог оправдаться, да и не хотел. И влетело ему крепко. Вот только эффект на него это оказало обратный. Он перестал прогуливать школу, да, он даже бросил пить и курить. Родители, было, обрадовались, но… рано было радоваться. Из дома стали пропадать вещи, и вскоре вскрылось, что милый мальчик перешел на наркотики. И сколько было пролито слез, сколько было криков, но ничего не помогло. Дориана таскали по психологам, долго таскали, и чего только не делали, чтобы ему "помочь", но он… он не хотел, чтобы ему помогали. И все же… Все же он смог бросить, пережить и почти забыть все, что делал. Закончил школу, поступил в университет. Он ходил к своему психологу два раза в неделю, родители говорили, что это для того, чтобы он не дай бог снова не сорвался, но Дориан был упрямым, и настырно считал, что помощь ему никакая не нужна. Он справлялся и сам. Боль оказалась очень неплохим заменителем беседам по душам. Он просто резал руки. И, только благодаря свитерам, с рукавами чуть длиннее, чем нужно, мог все скрыть. Так два года продолжалось, а весной он познакомился со Скаем. Он тогда думал, что тот такой же студент, ведь им удивительно просто было общаться, в то время как эти два года Аккен молчал. Едва ли он когда-то разговаривал со своими одногрупниками. Он был один, всегда один, а теперь он нашел кого-то, с кем было легко. А после… такой шанс, родители сняли ему, снова оправдывающему их надежды, квартиру. Дориан никогда не смог бы забыть то лето, пожалуй, самое лучшее лето в его жизни. После… Когда Скай уехал, Дориан провел почти целую неделю лежа на полу и уставившись в белый потолок. Он не отвечал на звонки родителей, не выходил из квартиры, и настал момент, когда дверь его квартиры просто вскрыла аварийная служба, ведь родители не могли его нигде найти. Его вытащили. Снова вытащили, снова таскали по психиатрам и снова поставили то, что и раньше, BPD, ничего нового, просто пить таблетки, просто ходить к психологу. И он снова вернулся к своей жизни, снова не общался не с кем, чтобы избежать этого призрака боли, ведь общаться - это всегда больно. Он продолжал вести в интернете блог, он писал музыку, много музыки, которую сам же и записывал, и в какой-то момент на него обратили внимание. И на него снова свалилась такая удача, о которой некоторые мечтают. Теперь он писал музыку для компьютерных игр, и продолжал учиться. Он получал неплохие деньги, и работа занимала почти все свободное время, он почти что был счастлив, все шло почти великолепно… А потом еще эта девушка, которая вернула ему Ская, о котором оставались только хорошие воспоминания… У Дориана были все поводы быть счастливым. — Ну что, сделал мне чай? — рассмеялся Скай, обняв Дориана со спины и положив голову ему на плечо. Тот вздрогнул, не ожидал он, что его так вот вырвут из воспоминаний, но теперь он только улыбнулся, развернувшись к Скаю. — Как видишь. — он кивнул Котову на чашку, стоящую на столе. Красивый он, хоть и почти тридцать. Дориану почему-то всегда казалось, что после двадцати пяти жизнь заканчивается совсем. Возможно, это потому, что ему всего двадцать, но какая, черт возьми, сейчас-то разница. Аккен, казалось, мог не отрываясь и не моргая смотреть на Ская в одних лишь брюках вечность. Он прямо чувствовал, как расширились зрачки. — Спасибо. — Скай с улыбкой забирает чашку и забирается на кровать, накинув себе на плечи плед. Несмотря на горячую воду, он все равно мерзнет. Возможно, заболел, это будет понятно только завтра. — Иди сюда. И ноутбук со стола захвати. Дориан с радостью выполняет просьбу, усевшись на кровати рядом со Скаем. И так проходит вечер. Дориан рассказывает о своей работе, а Скай говорит о том, что играл в эти игры и почти все уже слышал. — Я думал начать петь по вечерам. Не ради денег, просто, возможно, это интересно? Я не знаю. Я пел пару каверов на авторские песни, знаешь, Ashe, Paul Shapera…? Скай не знает, и Дориан дает послушать. И оригиналы, и копии, и много чего еще. Скаю же особенно нечего показать, разве что фотографии из Ховринской больницы, куда они с Иваном однажды забрались, когда ездили на выходные в Москву. Это было единственное событие, которое запомнилось за этот серый год. Но сейчас этот потерянный год уже не важен. Дориан прикрывает глаза и закрывает крышку ноутбука, отложив его подальше. Он обнимает удивленного Ская и притягивает его чуть ближе к себе. Целует в макушку и нежно трется щекой о его шею. Котов хмурится и смотрит на брюнета, словно бы оценивая его действия и не совсем понимая, чего тому надо и какого черта ноутбук поставили на пол. Но спустя пару секунд, разумеется, понимание приходит. Скай все же не маленький, он прекрасно все понимает, и, хоть и чувствуется это как-то немного странно, он не против. Конечно, сейчас он испытывает до ужаса противоречивые чувства, с одной стороны он готов оттолкнуть этого идиота и завопить, что, вообще-то он натурал и все такое, перечислить всех девушек, с которыми встречался, а с другой, с Дорианом всегда все было очень странно. Но странно - это ведь не плохо. А если так, то почему бы и нет. Только утром Скай вслух пожалеет о том, что не выбрал первый вариант. К тому времени, как Котов соизволил открыть глаза, Дориан уже дважды успел поругаться с Иваном, позавтракать, трижды попить чай и пройти пару хорор игрушек на телефоне. — Доброе утро.— радостно поприветствовал голландец Ская, как только увидел, что глаза Котова открыты. — Не доброе.— фыркнул тот, нахмурившись и только сильнее завернувшись в одеяло. — Почему?— протянул Аккен, присев на корточки рядом с кроватью. — А ты не догадаешься?— Скай скептически приподнял бровь.— Задница болит. — Ах, ой... Прости...— Дориан отвел взгляд и убрал челку с глаз, словно она ему мешала. — Засунь себе в жопу свои извинения. Мне от них не легче. Дай лучше аптечку. В шкафу, вторая полка. И воды стакан принеси. В общем, весь день Скай провалялся в кровати, время от времени возмущались по поводу и без, и выгоняя Дориана на кухню, что-нибудь принести. Он слышал, как орет на Дориана Иван, и как Дориан орет на того в ответ. Это странно, слышать ругань людей, которые друг друга не понимают... Но причина этих воплей ясна: сосед Ская ведь жуткий гомофоб. Вот и бесится. Как хорошо, что завтра... самолет. Не будет больше криков. Не будет больше ничего плохого. На следующий день Скай безумно радовался, когда самолет приземлился в другой стране. Правда, все казалось таким прекрасным. Тут уже не было снега, тут было тепло, просто… замечательно. И первые дни все было великолепно. Они с Дорианом гуляли по ночам, обнимались, целовались, но потом… Круги под глазами брюнета становились все темнее, он сам все легче выходил из себя, его взгляд казался все более пустым. А в одну не слишком хорошую, пожалуй, ночь, Дориан просто бухнулся в обморок. Скай тогда чуть с ума не сошел от страха, а впрочем, причина такого исхода была вполне прозаична. Дориан и учился, и работал, и делал все это как раз пока Скай спал. И четыре дня - это был его предел. Почему Аккен отказывался сказать Котову все сразу и прямо оставались загадкой. — Мне просто нужно работать… — вот и все, чем оправдался Дориан. Казалось, это была единственная причина. Казалось, деньги нужны ему исключительно на то, чтобы прокормить их обоих. Это была ложь, одна наглая и неприглядная неправда, ведь даже когда Скай тоже стал приносить в их теперь общий дом деньги (он никогда не брезговал фрилансовыми переводами, но заработок был не регулярный и не особенно большой), денег не стало больше. Только состояние брюнета было все хуже и хуже, он был все более дерганный и нервный, странно реагировал практически на все. А Скай… А что мог Скай? Скай делал вид, что все нормально. Он ведь не знал, каким был Дориан на самом деле, и не был уверен, что это не норма. И не мог он позволить себе жаловаться. Он ведь тут живет не за свой счет. И не имеет права на жалобы или что-то подобное. А поведение Дориана только заставляло его чувствовать себя еще более виноватым. Все эти стычки на пустом месте, ругань из-за мелочей… Например, однажды Аккен накричал на русского только потому, что тот купил не соленое масло, а обычное. — Можно подумать, это катастрофа. Посолить можно всегда! — сказал тогда Скай. — Нет, сука, нельзя! — завопил в ответ Дориан, и это был первый раз, когда он Ская ударил. Котов даже ничего не смог на это ответить, никак не отреагировал. Он еще секунд двадцать смотрел на Аккена, словно его сознание никак не могло совместить две вещи воедино. А после Скай просто ушел. С этого момента крики часто стали перерастать в драки, и однажды даже соседи вызвали полицию, но… Но ничего не изменилось, ведь ни один из них не имел ничего против другого когда был спокоен. Даже наоборот. У них были прикосновения, поцелуи, от которых по коже мурашки пробегали, и жесткий секс тоже был, было все. Но днем были ссоры и с этим Скай смирился. Ему казалось, что сама эта страна плохо на него влияет. А причина такого поведения Дориана была проста. Вернее… это со стороны все кажется простым. Он чувствовал столько всего, что не мог это выразить никакими словами или действиями, и было это ощущение, словно ходишь по тонким яичным скорлупкам, которые под каждым твоим шагом ломаются. Он не мог контролировать агрессию, которую чувствовал, эти странные порывы, которые раньше мог скрыть вовсе. Что-то шло не так. Все было очень плохо, и Дориан отлично это понимал. Он чувствовал свою вину, но ничего не мог поделать, и в итоге… он сорвался. В его жизни снова появились наркотики. *** Прошла весна, прошло лето. У Ская закончилась виза. Она закончилась еще в начале Августа, но за ним никто не пришел, как он ожидал. Он ожидал, что его выдворят из страны, но этого не произошло. И он спокойно жил дальше. Плохие дни, хорошие ночи. Плохие ночи, хорошие дни. Именно так и бывало, а впрочем… Он снова слушал IAMX, проводил все дни за переводами, и в принципе, чувствовал себя счастливым. Ему не так и много нужно было. Но его напрягал один факт. Он стал болеть. Слишком часто болеть. Он болел неделю, вроде выздоравливал, потом проходила еще неделя… и Скай снова заболевал. Боль в горле стала привычной, температура тоже грозилась такой стать, как бы намекая, что пора бы и к врачу сходить, а не заниматься самолечением. Но и всю осень, и даже почти всю зиму Скай игнорировал это. Редкими стали дни, когда он хорошо себя чувствовал, и, возможно, именно поэтому он не замечал, что Дориан где-то часто пропадает. А возвращается совсем не таким, каким он бывает обычно. Все их взаимоотношения свелись к редким поцелуям и еще более редким объятиям. Но Станислав был даже благодарен. Он вряд ли сейчас был готов на что-то большее. Но в феврале, он все же решил, что больше так продолжаться не может. И он пошел к врачу. А там у него взяли кровь, на анализ, что, в принципе, понятно, в его-то состоянии. А когда он пришел забрать результаты, что было двенадцатого февраля, вечером, на листке с результатами, помимо прочих неутешительных показателей красовались три буквы. HIV. И Скай был бы рад, если бы не знал, что это. Он трижды уточнил, не может ли быть ошибки. И вернулся домой он в очень, очень, и очень странном состоянии. ВИЧ. Это же надо такое придумать! Как? Откуда? Ведь он ни с кем… Это могло означать только то, что заразил его именно… — Нам надо серьезно поговорить. — говорит Скай, темнее тучи, схватив Дориана за рукав, когда тот возвращается домой. Тоже злой. Как и часто бывает. И Скай рассказывает. Он обвиняет, он в полнейшем недоумении, как и почему. Это ведь не те болезни, которыми такие как он болеют. С ним не могло такого произойти, но вот, все же произошло. И теперь… Он ожидал извинений. Он ожидал сочувствия. Или признаний хоть в чем либо. Ничего из этого он не получил. — Шлюха. — шипит Дориан, схватив его за воротник. — Я ничем не болею, а значит от меня ты заразиться не мог. Как же ты меня бесишь, старый мудак! Старый. Ему всего двадцать девять. Не так это и много, но Дориан младше на девять лет. Возможно, он и прав, когда говорит это. Но Скаю обидно. — А от кого, скажи на милость? Я здесь никого кроме тебя даже не знаю! — Так ты еще и спишь с теми, кого ты не знаешь?! Разве я не говорил тебе, что ты только мой? А что ты? И Ская бьют. Бьют сильно и больно, с остервенением, головой об стену а после ногами в живот, и потом… Потом его оставляют валяться на полу как никому не нужную игрушку. Он плачет, отвернувшись к стене, и так, на полу, и засыпает в тот день. Он жалеет, что тогда согласился уехать. Весь следующий день он не находит себе места, Дориана нет. Он не отвечает на звонки и вовсе пропадает. Он не ночевал дома, и ушел вчера даже без куртки, в джинсах и свитере, а ведь на улице холодно. Скай продолжает звонить, снова плачет, бьется головой об стену и смотрит в потолок, протяжно завывая. Он не знает, что делать дальше. Он не нужен. Больше не нужен, и именно он виноват. И жизнь его теперь будет похожа на ад. Взгляд невольно цепляется за трубу под потолком и шарф, что ему подарил Дориан на день рождения. *** Дориан весь день ходил по городу, без куртки, да, да и не чувствовал он холода. Он тоже по своему не знал, что делать. И осознание подкрадывалось как тень. Не сбежать. Он знал, что это он виноват. В его городе были медицинские центры, где можно было получить результат анонимно, и Дориан пошел туда. И Скай… Скай был прав. Ч-черт. Как так только вышло?… Хотя, брюнет отлично знал, как. Лучше всех знал, как. В их компании нередко пользовались одним шприцем на двоих, и… Да. Это было очень плохо. Аккен не вернулся домой в ту ночь. Он всю ночь просидел в какой-то кофейне, и вернулся только утром четырнадцатого. Он некоторое время мялся на пороге, не будучи уверенным, как лучше извиниться и примет ли Скай, его любимый Скай, его извинения после того, что он натворил. Позвонил, но ответа не последовало. Дверь же… не была заперта. И когда Аккен зашел, его поприветствовала тишина, которой он давно не слышал. В их со Скаем доме всегда звучала хоть какая-нибудь музыка, или болтало радио, или хоть что-то было, но никогда, никогда не было так тихо. — Скай? — голос только отражается от стен, и затихает, словно и не говорили сейчас ничего. Возможно ли, что Котов собрал вещи и ушел? Но нет, даже его ноутбук, вот он, на столе… Дориан обходит по очереди все комнаты. Кухня, гостиная, кабинет… Нет Ская нигде. — Котов, это уже не смешно, черт возьми! — довольно громко восклицает он, открыв дверь в спальню. — Сколько раз я говорил тебе закрывать дверь, если ложишься спать? И только стоит Дориану договорить это, он видит в окне силуэт. Зрачки сужаются от страха, ведь… Ведь Дориан все же верит своим глазам. На шарфе, за карниз… Совсем холодный. Рука сама тянется к телефону, и Дориан едва ли помнит, как дозвонился до скорой и назвал адрес. А они могли лишь подтвердить смерть. Едва ли он помнит, как вообще в конце-концов оказался в больнице, как и сколько бессмысленным взглядом смотрел в стену, пока ему чуть ли не в лицо ткнули свидетельством о смерти. На самом деле, у него не было никакой надежды с самого начала, и он это знал. Одного взгляда на тело… уже тело… было достаточно, чтобы понять, что все. Всё. Что это конец. И что с самого начала он был виноват.

You: hi! u guy or girl? Stranger: Don't tell me you are one of those perverts who wants to fuck…