♂♥♂
Следующий день был таким же, как и предыдущий. Рейчел спокойно поправлялась, медленно восстанавливаясь от травмы и болезни. Курт оставался с сестрой все утро, разговаривая или читая девушке, пока та бодрствовала, или пел для нее, пока она спала. Куинн пришла и ненадолго задержалась, немного поговорив и показав всю заботу, что выказывала в присутствии Рейчел. Курт поддерживал беседу так мало, как мог, стараясь быть вежливым. Позже вечером, пока Рейчел отдыхала, Курт спустился в комнату для развлечений. Он взял свое шитье с собой и нашел место возле камина, чтобы сесть и поработать. Финн сидел за карточным столом, играя в солитера, Блейн писал письмо, а Куинн стояла рядом с ним, чтобы видеть, что тот делает. Курт украдкой наблюдал за ними, весьма забавляясь. ― Блейн, вы пишете дорогой Тине? Как давно я ее не видела! Такая очаровательная молодая леди, ― сказала Куинн, наклоняясь, чтобы попытаться лучше рассмотреть, что делает Блейн. ― Уверена, она будет так рада получить письмо! Блейн не ответил, молча продолжая писать. ― Как много писем такой мужчина, как вы, должен писать за год. Переписки и, конечно, деловые письма. Ужасно даже думать об этом! ― Куинн изящно содрогнулась от отвращения. Блейн кратко взглянул на нее, прежде чем вернулся к своему письму. ― Тогда какое счастье, что такая участь выпала на мою долю, а не на вашу. Куинн положила руку поверх руки Блейна. ― Вы передадите Тине, что я очень хочу повидаться с ней снова? Блейн неуловимо вздохнул и заявил: ― Я уже написал это по вашей просьбе. ― Скажите ей, что я так рада слышать о ее успехах в игре на пианино, и я в полном восторге от того, как пошито ее платье, ― ответила Куинн. Блейн застыл и повернулся к ней лицом. ― Вы позволите отложить ваши восторги до следующего письма? Здесь у меня уже не осталось места. Куинн пренебрежительно замахала рукой. ― Ох, неважно. Я очень скоро увижусь с ней. Вы всегда пишете такие большие и восхитительные письма. ― Они всегда большие, но сколь восхитительны, я не решусь судить, ― ответил Блейн, подписывая письмо изящным росчерком. ― От того, как легко вы пишете такие длинные письма, я не поверю, что они могут быть написаны плохо, ― сказал Куинн, одаривая Блейна своей лучшей улыбкой. Финн поднял взгляд от карточной игры. ― Ты так утверждаешь, Куинн, но ты точно этого не знаешь. Письма даются Блейну нелегко. Он слишком старается, выискивая четырехсложные словечки. Взгляд Блейна смягчился, когда он взглянул на своего дорогого друга. ― Наш стиль написания очень разнится, Финн. Куинн неподобающе фыркнула. ― Финн пишет крайне небрежно, оставляя половину слова, а остальное зачеркивая или пачкая кляксами. ― Я не виноват, что мои мысли проносятся в голове быстрее, чем я успеваю их записать, ― рассмеялся Финн. ― Так что иногда мои письма не имеют никакого смысла. ― Думаю, вы гордитесь этим, ― заметил Блейн. ― Вы думаете, что лучше делать что-то быстро, пусть даже это может быть несовершенно. И Вы мало думаете о том, что таким образом можно пренебречь необходимостью. К примеру, Ваше замечание миссис Хаммел ранее сегодня утром, по поводу того, что Вы оставите МакКинли-Холл через пять минут. Вы подразумевали это как непрямое хвастовство, не так ли? Финн выглядел озадаченным. ― Я говорил такое? Не думаю, что днем вспомню хоть что-то, что сказал ранее. Неважно. Уверен, все, что я сказал о себе, было правдой. Блейн одарил Финна легкой полуулыбкой. ― Мы оба знаем, что, если один из Ваших друзей предложит вам, Финн, остаться еще на неделю, вы распряжете лошадь, останетесь и при любых убеждениях задержитесь еще на месяц. Легкий смешок привлек внимание к дивану, где сидел Курт со своим шитьем. Он покраснел, когда заметил, что все смотрят на него, вспомнив, что юноша здесь. Курт нервно прочистил горло, а затем улыбнулся. ― Простите, но я не смог удержаться, слушая вашу беседу, и, Блейн, мне кажется, что Вы больше показываете легкий характер Финна как преимущество, чем даже он сам. Финн ухмыльнулся Курту. ― Я признателен, что вы восприняли сказанное Блейном за комплимент, хотя хочу вас заверить, для меня это не имеет значения. Он, наверно, думал бы обо мне лучше, если бы при таких обстоятельствах я наотрез отказался оставаться на месяц и, поджав хвост, убежал так быстро, как мог. ― Но были бы вы лучше, делая поспешные решения или будучи столь упрямым, чтобы противиться такому действию? ― спросил Курт, склонив голову на бок. Финн рассмеялся и поднял руку в мольбе. ― Я не могу вам этого объяснить, Курт. Пусть Блейн говорит за себя. Блейн отвернулся от своего письма. ― А теперь подождите, Финн. Вы хотите, чтобы я объяснил свое мнение, приписывая мне то, чего я никогда не утверждал? Если мы будем придерживаться вашего сценария, друг, который потребовал вашей задержки, никогда не предъявлял никаких объяснений или предлагал какие-либо причины зачем ему это. Вы должны это помнить, Курт, ― сказал Блейн. ― Значит, легкое соглашение на просьбу друга не имеет никакой заслуги для Вас, так? ― спросил Курт, позабыв про свое шитье. ― Согласие без причины показывает недостаток понимания с обеих сторон, я должен думать, ― сказал Блейн, нервно наклоняясь вперед на своем стуле. ― Но вы говорите, что недооцениваете отношения или привязанность. Если кто-то держится за человека, делая такую просьбу из привязанности или уважения, тот, по всей видимости, охотно согласится на нее без вопросов о причине и уговоров. Я не обязательно имею в виду Финна. Говорите ли вы в общем, что между друзьями, когда один простит другого изменить свои планы, в этом нет необходимости, пока они не поспорят, тогда Вы не будете плохо думать о них? ― Курт с насмешкой смотрел на Блейна, с дразнящей улыбкой на лице. ― А теперь погодите минутку, прежде чем мы продвинемся дальше в обсуждении нашей темы. Мне нужно знать, как близка дружба, так же, как вообще важна просьба, ― заявил Блейн, и ответная улыбка стала зарождаться на его лице. ― Ох, не могу дождаться, чтобы услышать это, ― усмехнулся Финн. ― Давайте условимся обо всех деталях, включая их относительную высоту. Это же имеет значение, правда? Хотя признаю, я выказываю вам гораздо больше уважения, чем вообще может просить ваш низкий рост, Блейн. Может, вам лучше встать, когда я с вами разговариваю, ― подразнил он. Блейн улыбнулся, но выглядел скорее обиженным, так что Курт сдержал смех. Куинн же встала на защиту Блейна, браня Финна за сказанные неподобающие вещи. ― Я вижу, что вы делаете, Финн, ― сказал Блейн. ― Вы не любите спорить, поэтому хотите все закончить. ― Возможно. Скажу вам, дайте мне уйти, и можете спорить, сколько вашей душе угодно, даже если обо мне, ― сказал Финн, порываясь встать. ― Нет, нет, я обещаю, что с моей стороны нет никаких возражений, чтобы прекратить, и Блейну нужно завершить письмо, ― сказал Курт, поднимая свое шитье, чтобы продолжить работать над ним. Блейн молча согласился, отворачиваясь обратно к письму и скорее стараясь сосредоточиться на нем, чем стройном, голубоглазом юноше, сидящем не так далеко от него. Куинн направилась к элегантному фортепьяно и стала играть, напевая приятным голосом. Курт тихо подпевал вместе с ней, старательно продолжая работать. Однако он не мог не заметить, как часто медовые глаза Блейна задерживаются на нем. И он не мог понять почему. Курт едва ли думал, что мог быть объектом восхищений такого мужчины, но не было никакого смысла в том, чтобы тот смотрел на него, если бы Курт ему не нравился. Курт сознательно пригладил волосы, уверенный, что единственная причина, по которой Блейн смотрит в его сторону, это то, что с ним опять что-то не так или не подходит под идеи Блейна о правильности. Он заставил себя сосредоточиться на шитье, мысленно говоря себе, что совсем не беспокоится о том, чтобы заработать одобрение Блейна. За фортепьяно Куинн перешла от легкого концерта к более живой мелодии. Блейн небрежно встал и подошел к Курту. Внимательно посмотрев на юношу, он спросил: ― Не вызвала ли музыка у вас желания потанцевать, Курт? Курт улыбнулся, но ничего не ответил. Блейн удивленно посмотрел на него, не ожидая молчания. Подумав, что Курт, должно быть, не услышал его, он повторил вопрос. ― Ох, я слышал вас, я просто пытался придумать, что сказать. Думаю, вы хотели бы, чтобы я сказал «да», тогда вы смогли бы получить наслаждение, осудив мой вкус, но я больше порадуюсь, помешав этому и лишая человека вкушаемого удовольствия. Так что мне пришло в голову сказать вам «нет», я совсем не хочу танцевать. Презирайте меня, если осмелитесь, ― резко сказал Курт, его глаза сверкали дразнящими искрами. ― Я не осуждаю вас. Я бы не рискнул, ― тихо сказал Блейн. Курт ожидал оскорбления от Блейна и поднял на него удивленный взгляд. Его глаза слегка расширились от вида нежной улыбки на лице Блейна. Он напомнил себе, что это был все тот же гордый и упрямый мужчина, который счет его терпимым. Улыбка не значила абсолютно ничего, и он обратил внимание на Курта лишь потому, что сейчас здесь больше не было никого и ничего, что могло бы привлечь его. Курт просто был подходящим на данный момент и это все. Курт не льстил себе, что в этом было что-то большее. Чего не понимал Курт, так это того, что мысли Блейна были в точности противоположными. Блейн никогда не был так очарован кем-либо прежде, как сейчас Куртом. В нем была нежность и игривость, от чего обида Блейна на слова юноши была невозможна. Немногие смели противоречить или подшучивать над ним, и то, что Курт делал это без страха, было интригующим. Блейн на самом деле верил, что если бы не плохие связи Курта, он бы находился в довольно сильной опасности влюбиться в него впервые в своей жизни. Он хотел было сказать Курту больше, но Куинн у фортепиано окликнула молодого мужчину, прося его подойти, чтобы сыграть. Курт быстро отложил свое шитье в сторону и подошел к инструменту, присаживаясь и начиная играть. Он не пел, вместо этого сосредоточившись на клавишах, лишь легкий румянец выдавал его смущение. Блейн снова сел там, где мог свободно наблюдать за Куртом, пока тот играл. Его взгляд путешествовал по телу юноши, следя за изгибом его шеи, переходящим в плечо, и ниже по спине к подтянутой заднице. Заставив себя поднять глаза, Блейн тотчас был пленен розовыми губами, что слегка двигались, будто Курт считал про себя, пока играл. Когда язычок Курта высунулся, чтобы облизнуть губы, Блейн почти простонал вслух. Его разум представил эти губы и язык на его собственных, движущиеся вместе, даря друг другу ласки, перерастающие в страсть, и он немного сдвинулся в своем кресле. Закрыв глаза, он пожелал, чтобы его быстро реагирующее тело вернулось в подчинение, и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Куинн с подозрением наблюдала за происходящим. Она видела достаточно, чтобы начать ревновать, и ее тревога за выздоровление дорогой подруги была усугублена желанием избавиться от Курта. Ее попытки заставить Блейна почувствовать неприязнь к Курту стали более частыми, обычно состоя из болтовни о свадьбе Блейна и Курта и восторга от того, как бы Блейн переживал такой союз.♂♥♂
― Надеюсь, вы, Блейн, передадите совет своей теще, когда случится столь желанное событие. Когда держать язык за зубами будет хорошим замечанием, как вы думаете? Может, хоть вы сможете обуздать младших девушек в погоне за офицерами. И, если я могу затронуть данную тему, может, вы смогли бы сделать что-то с характером вашего молодого человека, граничащим с тщеславием и дерзостью, чем он, кажется, обладает в огромном количестве? ― мстительно сказала Куинн, когда следующим днем они вместе прогуливались вдоль тропинки в саду. Блейн оставался спокойным. ― Есть у Вас еще какие-нибудь предложения по поводу моего будущего счастья? Куинн усмехнулась. ― О, да! Вы должны заказать портреты для ваших новых родственников, чтобы повесить в галерее в Далтоне рядом со своим дядюшкой-судьей. Конечно, вы не сможете сделать картину с вашим Куртом, потому что кто вообще сможет достойно запечатлеть такие прекрасные глаза? Блейн сделал вид, что глубоко задумался над вопросом. ― Это будет непросто. Передать выражение невозможно, гамму цветов ― чрезвычайно трудно. Но форма и великолепные ресницы могут быть скопированы. Ответ Куинн был прерван, когда они свернули за угол по тропинке и натолкнулись на самого Курта. Она тотчас стала волноваться, надеясь, что их беседа не была подслушана. ― Курт! Я не знала, что вы собирались на прогулку. ― Сегодня замечательный день. Я просто хотел выйти наружу на какое-то время, ― Курт откинул голову назад и закрыл глаза, глубоко вдыхая свежий воздух и не замечая, как глаза Блейна тотчас притянуло к обнаженной кожей его шеи или прищуренного взгляда Куинн, когда та увидела, что внимание мужчины было полностью отвлечено от нее. ― Мы должны продолжить прогулку, ― сказала она Блейну, слегка потянув его за собой. Блейн сразу заметил, что тропинка была действительно не слишком широкой, чтобы вместить всех троих, и прочистил горло, отмечая ее бестактность. ― Почему бы нам не выйти к фасаду, где дорожка достаточно широкая, чтобы мы все могли прогулять вместе? Курт засмеялся, и приятный звон разнесся по воздуху. Он совершенно точно не намеревался присоединяться к ним. ― Нет, не меняйте своих планов из-за меня. Вы выглядите так прелестно вместе, и присутствие третьего лишь испортит эффект. Прощайте! Блейн смотрел, как Курт разворачивается и уходит, внезапно чувствуя острое угрызение совести от того, чего не ожидал. Он не мог оторвать глаз от манящих движений бедер Курта, вид которых был усилен за счет обтягивающих темных брюк, в которые юноша был одет. Блейн знал, что Рейчел поправилась настолько, что планировала покинуть свою комнату сегодня вечером, и их отъезд из МакКинли-Холл был неминуем. Они продолжили прогулку, когда Куинн снова потянула его за руку. Девушка увела беседу в сторону ее новой любимой темы о Курте и его семье, а Блейн молча погрузился в собственные мысли, связанные с молодым мужчиной.