План Мориарти

      Свадьба проходила в старинном замке. Перед замком раскинулся поражающий своими размерами свадебный шатер. Через легкую и прозрачную ткань проникало закатное солнце и искрилось на старинном столовом серебре. Столы, накрытые скатертями нежнейшего кремового цвета, были расположены в виде буквы П. Изящный фарфор на заказ был расписан позолотой в виде имен новобрачных. Количество столовых приборов сбивало с толку даже лучших знатоков этикета. Каждое колечко для салфеток было выполнено из белого кварца с серебряной гравировкой имени гостя и новобрачных, как памятный подарок об этом дне. Оркестр расположился за пределами шатра, наполняя пространство звуками нежной музыки.       Мориарти, одетый в черный элегантный костюм и белую рубашку, лично встречал Шерлока. Окинув оценивающим взглядом выходящего из машины детектива, он изобразил гламурного стилиста, довольного тем, как выглядит клиент, которого он одел. Джим плавным жестом отвел руку в сторону и томно произнес, слегка растягивая слова: — Идеально. Я гений во всем. Взял его под руку и буквально прижал к себе. — Ты такой красавчик сегодня, хочу быть поближе. Шерлок почувствовал тепло, исходящее от тела Джима, даже сквозь костюмную ткань и вздрогнул, внутри затянулся тугой узел, но давать лишний козырь в руки противника ему не хотелось. Поэтому, загнав чувство дискомфорта поглубже, он просто натянуто улыбнулся ему. Мориарти повел его на отведенные для них места, не дожидаясь, пока из машины выйдет Ватсон. Доктор явно в списке претендентов на его внимание числился последним.       Когда они оказались во главе стола, Шерлок, взглянув направо, был изумлен до такой степени, что остолбенел. Там сидели его родители, Молли, Лейстрейд и Майкрофт. Подошедший Ватсон, натолкнувшись на застывшую статую Холмса, проследил за его взглядом и ответил на незаданный вопрос: — Это я их пригласил. — Зачем? — вышел из оцепенения Холмс. — Я подумал, тебе понадобится поддержка. Мне бы, например, хотелось, чтобы в такую минуту со мной были мои друзья. — В какую минуту? — Холмс все еще не понимал. — В тяжелую, Шерлок! — О! Раз ты так считаешь, то это, наверное, правильно. А мои родители откуда узнали? Сзади раздался голос Джима, о котором они забыли: — Это я послал им приглашение. Не понимаю тебя, Шерлок. Ты хотел скрыть от них свадьбу собственного сына? Представляешь, как бы они расстроились, — он сделал грустное лицо, потом широко улыбнулся. — Хорошо, что у тебя есть я, который просто не мог этого допустить.       Родители выглядели сильно озадаченными и потерянными. Было заметно, что Джим не посвятил их во все подробности этой свадьбы.       Остальные гости бросали испуганные взгляды в сторону жениха, который просто упивался их страхом. Здесь присутствовал весь цвет Англии, и на каждого у него был компромат. Шерлок понял, что в этом спектакле Джим — прима и что бы он ни делал, ему будут аплодировать стоя. — Я разгадаю твой план, — тихо сказал он. Джим поднял руки вверх, показывая, что сдается. — Ой, как же я испугался. Мориарти, взяв Холмса за рукав, притянул к себе, прильнув при этом всем телом, и, слегка касаясь мочки уха губами, жестко прошептал: — Что бы ты ни делал, как бы ни старался, в финале ты все равно окажешься там, где хочу видеть тебя я.* Холмс сжал руки в кулаки, чтобы не отшатнуться, но Джим заметил его движение и, довольный произведенным эффектом, отстранился. Наконец он вспомнил о гостях, которые молча смотрели на первый акт спектакля, и поднял бокал с шампанским. — Пьем за меня, — он окинул победным взглядом пришедших. — И за моего супруга. Все синхронно, как по команде, подняли бокалы и выпили. — Приступайте, господа, — царственно разрешил он. — Праздник начинается. Сначала неуверенно, но потом все смелее гости начали накладывать еду. Дальнейший их разговор уже тонул в гуле голосов. — Зачем тебе все это? — решил прямо спросить Шерлок, понимая, что Джим не раскроет истинных мотивов, но он надеялся, что может появиться хоть какая-то зацепка. — А ты не догадываешься? Джим посмотрел на озадаченного Холмса и покачал головой, выражая свое неодобрение его непонятливости. — Я хотел разделить с тобой мой триумф, ведь именно ты стал его причиной. Шерлок по-прежнему не понимал. — Ты убил Магнуссена и подарил мне власть. Прямо в руки отдал. Теперь я — Бог, и все эти людишки молятся мне, боятся моей кары. Совершенно шальная счастливая улыбка появилась на его лице. — Ты ведь должен понимать меня, Шерлок, ведь ты — это я. Помнишь? Холмс не понял: иронизирует тот или говорит серьезно, и промолчал — власть его никогда не интересовала. — Оставлю тебя ненадолго. Не скучай, дорогой. С этими словами Джим ушел. Шерлок уже расслабился, как Джим неожиданно вернулся через минуту. — Совсем забыл, ты не познакомил меня со своими родителями, — и, строя из себя манерного гея, продолжил высоким голосом: — Я расстроен и обеспокоен: вдруг в наших отношениях не все так гладко, как мне кажется. И в ответ на удивленный и озадаченный взгляд Холмса захлопал длинными ресницами, ухватил Шерлока за рукав и потащил в нужном направлении. Шерлоку пришлось представить своих родителей Джиму. Тот чопорно поцеловал руку матери Холмса, смутив ее. — Это моя теща, — заорал он внезапно так, что даже Шерлок вздрогнул от неожиданности. Холмс бросил быстрый оценивающий взгляд на гостей. На их лицах большими буквами было написано четкое понимание того, что они имеют дело с психом, в руках которого граната, и никто из них не рискнет сунуться к Мориарти ни с предложением о выкупе своей свободы, ни уж тем более с угрозами. Неизвестно, что этот сумасшедший может выкинуть в ответ. Джим, как ни в чем не бывало, добавил, нарочито смущаясь, опуская глаза: — Обожаю приобретать родственников. После этого куда-то исчез.       В свете заходящего солнца шампанское в хрустальных бокалах превращалось в жидкое золото. Гости все больше расслаблялись и забывали, что жених — главный злодей Англии, а они его жертвы.       Холмс и Ватсон стояли около одной из поддерживающих стоек шатра и медленно пили шампанское. — Как ты представляешь себе жизнь с ним? — спросил Джон, глядя на спектакль, устроенный Джимом. — Я и не представляю, — пожал плечами Холмс, занятый размышлением. Минуту назад он увидел приглашение в руках одного из гостей. На нем был стандартный в таких случаях текст, но кроме имен брачующихся вначале, внизу вензелями было выведено слово: «Магнуссен». Умно, конечно. Тонкий намек каждому, что Джим перехватил власть шантажиста. Но Холмс по-прежнему не понимал, зачем Джим собрал всех этих людей здесь. Может это было просто желание воочию увидеть размеры своей власти? Шерлок продолжил: — Жить с Мориарти для меня, конечно, в новинку, но, думаю, справлюсь. Ты же живешь как-то с Мэри. Не удержался от шпильки Холмс. — Это не то же самое! — воскликнул Ватсон. — И если ты не заметил, то он мужчина. — Надо же! — иронично удивился Шерлок. — Джон, не делай из меня идиота, я вижу. — Возможно, ты не до конца понимаешь… Ему пришлось прерваться, так как к ним подошел Лейстрейд. Было видно, что он не знает, что сказать. Поздравлять было глупо, сочувствовать — еще глупее. В конце концов, он выдавил: — Удачи, Шерлок. И отошел. За ним подошла Молли. Она выглядела расстроенной, ее уже ввел в курс дела Лейстрейд. — Позови меня, если тебе понадобится моя помощь. Ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня. — Знаю, Молли, — кивнул Шерлок. Родители тоже решили внести свою лепту. — Я даже не знаю, что сказать, Шерлок, — начала мать. Но он ее прервал: — И не нужно. Ничего не надо говорить. — Надеюсь, ты будешь счастлив, — пробормотал отец. Они быстро отошли. С ним снова остался только Ватсон.       Солнце садилось. Медленно наползали сумерки. Под куполом загорелись лампочки, но они только слегка разогнали тьму. Основным освещением служили свечи на столах, зажжённые официантами. На сцену вышла оперная певица, которая исполнила арию Царицы ночи. Затем зазвучал вальс Штрауса.       Шерлок, который в этот момент обсуждал с Ватсоном свое последнее дело, почувствовал, как чьи-то руки взяли его за талию и резко развернули. Он оказался лицом к лицу с Джимом. — Наш танец. Надеюсь, ты и в этом хорош так же, как и во многом другом. Его губы исказила ехидная ухмылка. В полумраке, освещенный неестественным светом колышущихся свечей, он стал напоминать дьявола-искусителя со старинных гравюр.       Для танца молодоженов была выбрана самая темная часть шатра. Сделав первые несколько шагов, Холмс понял, что Джим позволяет ему вести. Это лишний раз подтвердило догадку детектива, что он перфекционист и иногда готов пойти на жертвы ради того, чтобы все было идеально. Холмс, который был выше, вряд ли смог бы подстроиться без подготовки под более низкого Джима, и танец был бы испорчен. А так Шерлок легко вел его, удивляясь тому, как Джим предугадывает каждое следующее движение. Было ощущение, что он танцует с собственной тенью. Это впечатление дополнял полумрак, который легко растворил черный костюм Мориарти, оставляя только нечеткий силуэт. Гости замолчали, глядя на это удивительное зрелище. — Мы части целого, — едва слышно прошептал Мориарти, сильнее сжимая его руку. И это вышло как-то слишком уж интимно и по личному, будто между ними реально что-то было. Музыка закончилась, и они остановились. Гости зааплодировали. — Требую поцелуя, — раздался звонкий женский голос. Все пьяно одобрительно загудели. Каждая мышца в теле Шерлока напряглась. Джим смотрел на него снизу и ждал, ведь если Холмс не наклонится, то он не сможет до него дотянуться. И Шерлока это позабавило. — Неудобный момент, не правда ли? — прошептал детектив. Джим ничего не ответил, он просто смотрел в глаза Холмсу. В его взгляде был вызов. Шерлок его понял. — Я уже получил тебя, но ты меня — еще нет. Холмс наклонился и сам почти невесомо коснулся его губ. Гости радостно зашумели. Подняв глаза, он натолкнулся на удивленный взгляд Джона. Тот, как всегда, ничего не понял.       Зазвучала более современная музыка. Джим тихо исчез, и Шерлок остался один. Гости начали танцевать. Шерлок увидел, как Ватсон вел в танце Молли, чуть дальше танцевали его родители. В этот момент к нему подошел Майкрофт. — Этот фарс не считаю свадьбой, а значит, и поздравлять тебя не с чем. Шерлок съязвил: — У тебя такое недовольное выражение лица, что боюсь, даже свадебный торт прокиснет. С учетом того, что ты втянул меня во все это, сделай хотя бы вид, что желаешь мне любви и счастья. — Я руководствовался исключительно интересами Англии. — Ну, уж точно не моими. — Прекрати вести себя, как обиженный ребенок! — И я же еще и ребенок после всего этого. — Давай поговорим о деле. На сегодня террористы назначили два взрыва в Лондоне, я только что узнал об этом. За привычной перебранкой братья не заметили, как сзади подошел Джим. — Майкрофт! — воскликнул он, и братья, вздрогнув от неожиданности, обернулись. — Мы теперь родственники. Голова старшего Холмса откинулась назад, как будто он хотел отстраниться подальше, а лицо перекосилось в гримасе отвращения. Джим продолжил: — И поэтому я тебе помогу, ну или потому, — он пожал плечами, — что моя свадьба — единственное, что имеет право происходить сегодня в этом городе. Он вложил листок бумаги в руку старшего Холмса. — Трупы и бомбу найдешь по этому адресу. Потом вплотную подошел к Майкрофту, поднялся на цыпочки, и, заглянув ему в глаза, пропел практически фальцетом. — Шерлок, дорогой, пойдем, сейчас будет торт. Мориарти резко развернулся к детективу, схватил его за руку и потащил к столу, оставив ошарашенного Майкрофта стоять в одиночестве.       Джим молча довел Шерлока до места и снова исчез. Холмс увидел Ватсона, который обеспокоенно высматривал его в толпе, и подошел к нему. Ему снова стало спокойно со старым другом. Джим выбивал его из колеи своими внезапными выходками.       Вкатили торт. Это было многоярусное произведение искусства. Каждый слой был расписан различными сценами королевской охоты.       Когда на улице стало совсем темно, музыка смолкла, свет совсем погас. Гостей попросили выйти из шатра. Несколько десятков лучников, стоящих в одну шеренгу, выстрелили в воздух горящими стрелами, потом начался фейерверк. Ночное небо окрасилось всевозможными цветами и узорами.       Шерлок прощался с Джоном у машины, на которой он должен был уехать с Джимом, и видел, что друг нервничает все больше и больше. Он доверял Ватсону и начал думать, что что-то упускает. «Если Джон скажет «уходи отсюда», то я сделаю это, даже если потом весь Лондон взлетит на воздух». Но в докторе, разрывающимся между желанием образумить друга и промолчать, спасая Англию, благоразумие и долг перед Мэри и еще не родившимся ребенком взяли верх над чувствами. Он просто крепко обнял Шерлока, удерживая дольше, чем позволяют приличия. — Я же не умираю, ты как будто прощаешься со мной. — Еще не известно, что хуже: жизнь с ним или смерть. Он отвел глаза, и Шерлок понял: то, что Джон скажет дальше, будет просто оправданием самого себя. — Но я понимаю, это твой долг перед страной.       Уже когда они ехали в машине, пазл наконец сложился. Брат пожертвовал им, точно зная, что ждет Шерлока. Джон хотел его предупредить, но в погоне за разгадкой Холмс совершенно не слушал Ватсона. Слова, сказанные им, гулко отдавались в голове: «Ты его невеста, он мужчина». Хотя Шерлок не обладал всесторонними знаниями в отношении геев, но общие все-таки имелись. Теперь он понял: первое послание — белый костюм, было таким: твое место снизу, как проигравшего, а другое — танец: я могу позволить тебе вести, но только если я этого захочу. Холмс в ужасе посмотрел на Джима, но тот был погружен в свои мысли и не обращал на него внимания. Очень захотелось выпрыгнуть из машины на ходу, но тело не слушалось, а мозг почти отключился. Он сам загнал себя в ловушку и остался один на один со своим врагом, у которого теперь были на него права, и который, как ему казалось, уже приготовил для него роль. «Джим действительно великий гений, а я самый большой глупец. Он грамотно разыграл карты: получил и власть, и меня». *Перефразированное высказывание Люцифера из сериала «Сверхъестественное»