Амортенция

      Рождественские каникулы подходили к концу. Однообразные дни, раскрашенные чтением и посещениями домовиков, обещали вскоре закончиться и позволить вести полноценную жизнь ученицы Хогвартса. Впрочем, слизеринку устраивало и такое положение дел.       Каждый вечер Снейп приходил к Энджи, приносил всевозможные книги и лечебные зелья и проверял самочувствие девушки. Зельевар всегда являлся в одно и то же время и совершал однообразные действия. Его посещения ничем не отличались друг от друга, но девушка находила счастье в том, чтобы находиться рядом, слышать его низкий голос и вдыхать неповторимый аромат множества зелий.       Снейп залетал в гостиную, говорил что-то язвительное, передавал ей в руки новую книгу, забирая ту, что принес ранее. Затем он осторожно и бережно разматывал бинт с её раненой руки, изредка задевая рукой неповрежденные части тела, осматривал красноватый рубец и наносил новую порцию мази, попутно спрашивая, что Энджи усвоила из предыдущего учебника.       И сейчас слизеринка сидела на прохладном диване, завернувшись в пушистый бордовый плед, и ожидала своего декана, вспоминая, как он пришел впервые после Рождества.       Проход отворился, и Энджи увидела, как Ужас Подземелий вновь посетил девушку. Страх того, что мужчина выяснил, что делает на самом деле заранее зачарованное зелье, преобразованное в кулон, пробрал слизеринку с головы до ног.       — Гордон, как вашего декана и преподавателя, меня назначили наблюдать за вашим выздоровлением, — встретившись глазами с ученицей, равнодушно отчеканил Снейп. Почувствовав облегчение, будто гора свалилась с плеч, Энджи спокойно улыбнулась.       — Вам необязательно этим заниматься, сэр. Я сама себе оказала первую помощь и могу самостоятельно проследить за выздоровлением.       — И давно вы закончили магическую академию медиков, Гордон? — презрительно усмехнувшись, поинтересовался декан Слизерина. Он, небрежно взмахнув мантией, сел на излюбленный диван Энджи рядом с ней.       — Вы тоже не медик, профессор, — буркнула в ответ девушка, упрямо поджав губы.       — Я — зельевар, а эта наука очень близка к медицине, к вашему сведению, Гордон. Не препирайтесь, это мои обязанности, а ваши обязанности — подчиняться мне.       — Если бы вы отдавали более увлекательные приказы, то я бы с радостью покорилась вашей воле, — опираясь щекой на руку, прошептала девушка так тихо, что любопытный портрет дамы в гостиной почти прижался к деревянной раме, силясь услышать их разговор. — Сэр, — обольстительно улыбнулась девушка и как бы случайно коснулась коленом его бедра.       — Хватит фиглярствовать, Гордон, — категорично ответил зельевар со стальными нотками в приглушенном голосе. — Давайте свою руку, мне нужно посмотреть, не пошло ли нагноение.       Девушка разочарованно вздохнула и попыталась завернуть рукав, но он оказался слишком узким и выше локтя не поднимался.       — Прекратите эти попытки, — слегка раздраженно кинул мужчина, наблюдал за бесплодными усилиями. — Иначе у вас шов разойдется.       — А что вы мне прикажите делать? — напряженно дергая ткань вверх, огрызнулась Гордон и заметила недовольный взгляд декана. — Сэр, — закатив глаза, добавила слизеринка.       — Делайте, что хотите, — недобрая усмешка тронула губы мужчины. — Хотите, разрезайте очередную рубашку.       — Я вам не Малфой, — не найдя иной интерпретации «Рокфеллера», ответила Энджи. — Я деньги не чеканю, чтобы одежду постоянно рвать.       — Мне все равно, что вы будете делать, Гордон. Если вы не в состоянии решить эту проблему, то можете просто снять рубашку, — наблюдая, как девушка стремительно краснеет и начинает заикаться, Снейп мстительно блеснул глазами. Энджи нервно вскочила на ноги и помчалась в свою спальню, пообещав вернуться. С горем пополам переодевшись в футболку, спустя несколько минут девушка вернулась в холодную гостиную.       Снейп, обрабатывая лекарствами уже немного сросшуюся кожу, угрожающе произнес:       — Не дразните меня, Гордон, — от его низкого гортанного голоса внутри девушки всё скручивалось в тугой узел. — В эту игру могут играть двое.       «Он только что предложил мне раздеться?! — билось в голове слизеринки, она хотела что-нибудь сказать, ответно спровоцировать, но способность разговаривать пропала, будто её никогда и не было. Энджи приоткрывала рот, но была не в силах что-либо произнести. — Может, стоило снять рубашку?» — пришла запоздалая, почти гениальная мысль.       Пальцы преподавателя осторожно и легко, ни разу не дрогнув, покрывали длинный рубец тонким слоем мази.       — Скорее всего, останется шрам, слишком глубокое было ранение, — не проявляя эмоций, вымолвил Снейп, все еще придерживая прохладную, покрывшуюся мурашками руку девушки. — Вы замерзли, Гордон. Переоденьтесь или наложите согревающие чары, — зельевар вновь надел непроницаемую маску и направился к выходу. — Я буду приходить время от времени и проверять ваше состояние.       — Сэр, — сглотнув комок нервов, окликнула слизеринка декана, когда тот уже стоял в открытом проходе в коридор. — Почему вы взяли на себя такой труд? Проще было бы выкинуть меня в медпункт. Или попросить ухаживать за мной мадам Помфри.       Снейп, повернув голову, внимательно взглянул в её глаза и просто ушёл, не сказав ни слова. А больше Энджи спрашивать не осмелилась.       На следующий раз девушка приготовилась рассчитаться с зельеваром его же монетой и надела темную рубашку поверх тонкой майки. Энджи специально подобрала жесткий материал, чтобы ввести мужчину в заблуждение, будто на ней только один слой ткани.       Когда декан снова пришел, она развернулась к нему спиной вполоборота и начала демонстративно медленно расстегивать пуговицы одну за другой. Наблюдая краем глаза за лицом Снейпа, девушка с разочарованием обнаружила, что ни единый мускул на лице преподавателя не дрогнул, его дыхание оставалось до противного спокойным, а взгляд ясным и насмешливым. Когда Энджи с рычащим междометием скинула с себя рубашку и обиженно надула губы, сокрушенная тем, что процесс соблазнения не удался, плечи Снейпа дрогнули, и девушка с изумлением обнаружила на его лице широкую улыбку, которую, судя по всему, зельевар сдержать не смог. Понимая, насколько вся эта картина комично выглядела, Энджи, встретившись взглядом с преподавателем, и сама задорно улыбнулась.       Его темные глаза выражали так много в этот момент — снисхождение, веселье, непринужденность и легкость. Но это длилось не больше нескольких секунд. Затем он плотно сжал губы и рывком отвел глаза, сбегая от открытого взгляда ученицы.       Энджи хотелось взять его лицо в свои руки, властно развернуть к себе и запечатлеть поцелуй на его суровых губах. Но побоявшись, что тогда он больше не появится, девушка лишь подавила улыбку и попросила принести ей в следующий раз книгу на его вкус.       Посещения профессора оказались сладкой пыткой. Слизеринка хотела принудить его любить себя, заставить, соблазнить, в конце концов. Однако сиюминутное удовольствие не стоило множества приятных минут, проведенных рядом с возлюбленным. И девушка держала себя в руках.       Внезапный хлопок отвлек Энджи от своих мыслей.       Несколько раз протерев глаза, Энджи все-таки поверила увиденному. Перед ней стоял домовой эльф, однако совершенно не похожий на тех, что принадлежали замку. Он был более старым, стоял, сгорбившись, в сильно потертой наволочке и смотрел злобным исподлобья взглядом. Его морщины показывали, что он намного чаще сердился и жаловался, чем улыбался.       «Спасибо, профессор», — мелькнула в голове Энджи благодарная мысль.       — Полукровка, оторванный от рода, передал, что презренная девчонка хочет увидеться с Критчером и сказать что-то, касающееся хозяина Регулуса, — проскрежетал домашний эльф, не выражающий ни уважения, ни радости. Его изнеможденное, старое, усталое лицо всколыхнуло жалость к эльфу.       «Кажется, я начинаю понимать Гермиону».       — Критчер, я — Энджи Гордон, — осторожно произнесла девушка, стараясь не сказать лишнего. — Я хочу попросить тебя, чтобы о нашем разговоре никто не узнал.       Существо презрительно скривило губы.       — Критчер служит благородному темному роду Блэков, а не Гордон.       — Но ведь это я хочу помочь закончить дело Регулуса, а не Сириус Блэк, — понизив голос до шепота, заговорчески произнесла слизеринка. Большие уши Критчера заинтересованно дрогнули.       — Бедная хозяйка, как хорошо, что она не видит, с кем приходиться якшаться её Критчеру, с ничтожными грязнокровками…       — Прошу называть меня полукровкой, — негромко посмеиваясь, исправила девушка. — Медальон, который ты не смог сломать, — прошептала слизеринка, склонившись над Критчером. Эльф, сильно удивившись, воззрился на студентку Хогвартса, будто увидел совершенно другого человека.       — Прошу тебя принеси мне его. Я его уничтожу. Обещаю тебе.       — Вы выполните волю хозяина Регулуса? — дрожащим голосом уточнил Критчер.       — Да. Клянусь тебе.       В этот же момент эльф растворился в воздухе, а через пару минут вновь появился, держа в руках артефакт.       — Это очень плохая вещь, мисс Гордон, — проскрипел он и протянул медальон Слизерина, придерживая его за цепочку, будто одни прикосновения к нему приносили эльфу отвращение.       «Мисс Гордон? Это прогресс», — хмыкнула про себя ученица и, взяв медальон в руки, сразу повесила на шею, опасаясь, что эльф передумает в последний момент и вырвет его из рук.       — Критчер благодарен, что спустя столько лет, появились вы, чтобы закончить дело почтенного хозяина Регулуса…       — Честно говоря, я бы хотела попросить тебя еще об одной услуге. Однажды, мне понадобится твоя помощь, чтобы переместиться в место, куда сама я не смогу попасть. Ты мне поможешь?       Эльф, недолго думая, кивнул и бесцеремонно коснулся руки слизеринки. Место соприкосновения засветилось мягким светом.       — Если вы позовете меня, я услышу, мисс Гордон.       Когда эльф прощался с ней и рассыпался в неловких, грубоватых благодарностях, постепенно растворяясь в воздухе, Энджи показалось, что тот даже вытирал свои влажные глаза и улыбался, правда, его улыбка была зрелищем не для слабонервных.       «Хорошо, что Критчер без ума от Регулуса Блэка. Все получилось, как и планировалось, без сучка, без задоринки».       Время Снейпа, как называла про себя Энджи этот отрезок времени, подходило к концу, но зельевар так и не появлялся.       — Завтра вернутся ученики. Я надеялась, что этот день будет лучшим, — с сожалением шептала девушка, чувствуя, как сон овладевает ею. Засыпая на диване, слизеринка, убрав медальон Слизерина под подушку, шептала имя зельевара в надежде, что тот явится хотя бы во сне.