* * *
Морриган и Винн – молодцы. Они придумали способ выделить лириум из котла грязи. Зелье получилось отвратительного качества, но зато его было очень много. Амелл поручила им перегнать раствор в приемлемый вид, возможно, в концентрат, но в обсуждении «как?!» участвовать отказалась. Её карман жгла наполненная тайком пробирка полуфабриката, и до дрожи в коленях хотелось узнать разницу между раствором из чистого минерала и той разрешённой Церковью бурдой, что делали в Круге, и в котором, по слухам, и лириума-то не было, одна сплошная веретёнка. Ну и что, что на вкус раствор был отвратителен, скрипел песком на зубах, а с внутренней стороны щёк тонкой плёнкой сходила кожа... Зато с одного неосторожного глотка забрало так, что Амелл испугалась и силой напичкала раствором Алистера — для общей же пользы. Потому что она чувствовала: еще немного, и она от избытка силы случайно прорвёт Завесу. Рядом с храмовником, пусть и с недоделкой, ей было как-то спокойнее. Какая разница, кто будет нейтрализовать её магию?* * *
В кои-то веки Стражи ощущали себя сильными и независимыми. Исчез страх остаться без магических сил в бою, мало того - стычки с порождениями превращались в комедию. Умения, ранее требовавшие полной самоотдачи и сверхконцентрации, получались сами собой, заклинания радовали эффективностью. Но уговоры завязывать с лириумом раздражали. Стражи говорили, что могут перестать пить зелье в любой момент, но отказываться от покоя и уверенности? Ради чего? Кошмаров? Страха? О том, что стоимость лириума придётся возмещать, Стражи старались не думать.* * *
Ночью, на подходе к Сулкерову перевалу, их почти бесконечный запас жидкого лириума кто-то вылил в ущелье. Никогда еще Амелл не видела Алистера таким злым. И никогда еще так не орала на отряд. Оставшуюся флягу с раствором Стражи берегли и прятали, как запретный гримуар. Пили ночью, спрятавшись в палатке, разбавив до бледно-синего цвета. Их бил озноб, и они прижимались друг к другу, как новорожденные щенята, в надежде согреться. К несчастью, на землях банна Тегана не было ни мало-мальски магической лавки, ни агента сообщества независимых магов. За лириумом пришлось идти прямо в Рэдклифф.* * *
Осаду с Рэдклиффа они сняли, истратив почти весь запас драгоценной эмульсии. Поругались даже. Амелл твердила, что Стражам не должно быть дела до деревни, надо беречь силы и лириум, а Алистер уперся рогом и требовал спасти всех. Она даже отмела его признание, что в этом замке прошло его детство — из мелочной мести за предложение перебить всех магов в Башне. Как будто быть магом само по себе преступление. Решил спор банн Теган, посулив щедрую награду за помощь. А уж когда выяснилось, что одержимого демоном ребенка можно спасти только при помощи магов из Круга и огромного количества лириума, Стражи повеселели и хором заявили, что никогда не станут участвовать в детоубийстве или человеческом жертвоприношении. В цитадель Кинлох они послали Винн, Стэна, Огрена и Зеврана – отряд следовало разделить, ведь риск, что одержимый ребенок натворит бед, был слишком высок… Как и риск, что кто-то из окружения Рыцаря-командора или Первого чародея заметят их влечение к лириуму. Слово «зависимость» Стражи избегали.* * *
В пожитках Йована оказалось неожиданно много зелий из Круга, за что Алистер сказал ему большое человеческое спасибо и вытолкал на все четыре стороны. В его комнате так же обнаружились многочисленные книги о магии разной степени запретности. Довольно интересный факт, учитывая, что Йован бежал из Круга налегке. Оставаться в замке, насквозь пропахшем кровью и мертвечиной, не хотелось, и пока из Круга не пришли маги, Стражи поселились в таверне Ларри. Роскошь - это не шелка, не золото и самоцветы, это возможность быть предоставленными сами себе, никуда не идти, спать сколько вздумается и горячей воды вволю. За прошлые недели у Стражей как-то вошло в привычку принимать божественный напиток полуобнявшись и, засыпая, видеть одни сны на двоих. Традицию решили продолжить и в трактире, хоть и странно было раздеваться и ложиться в общую кровать. Из постели они за эти дни они вылезали только по нужде, да еды заказать, нежились в своё удовольствие на чистых простынях. «Интересно, а Алистер когда-нибудь догадается меня поиметь?» — однажды подумала Амелл, прежде чем окончательно выскользнуть в лириумный дурман.* * *
Пока Первый чародей Ирвинг показывал чудеса самоотверженности, изгоняя демона из тела бедного ребёнка, Амелл пыталась придумать способ, как бы незаметно изъять остатки лириума. Но там, где пасует хитрость, можно выиграть силой. Сундук с оставшейся после ритуала лириумной пылью они ограбили ранним утром, воспользовавшись туманом. Стражи подкараулили группу возвращавшихся в Кинлох магов в местечке, где дорога проходит под нависшим холмом, Амелл наслала на них чары кошмара, а пока маги блуждали в дебрях своих снов, Алистер быстро забрался в телегу, сбил топором замок с сундука и перекидал в заготовленную сумку шмотьё подороже и желанный ларец. Правда, пришлось делиться с сообществом независимых магов артефактами и лириумом, в качестве компенсации возможного ущерба от обозлённых таким дерзким налётом храмовников. Расставаться с драгоценным минералом не хотелось совершенно, но Амелл, скрепя сердце, заставила себя это сделать. За это агент вольного сообщества свёл их с командором-храмовником Харритом.* * *
К сожалению, украденный у магов лириум был слишком чистым. А Харрит – слишком проницательным. Или он сложил два и два – утреннее ограбление и дневной подарок «от сообщества». У Амелл на храмовников глаз был намётанный, особенно, на орлесианцев, тщательно заботящихся о собственной внешности, так что приглашение посетить его поместье её не удивило. А еще Харрит умел быть убедительным не только перед строем рекрутов, но и в лагере перед прожжёнными авантюристами. Разве могут послушник Алистер и полноправный член Круга магов Амелл пренебречь приказом Церкви, переданного через самого рыцаря-командора храмовников рэдклиффского аббатства? Выслеживание и обезвреживание опасной шайки малефикаров — важнейший долг детей Церкви! Стражи слушали и согласно кивали головами: надобно заручится поддержкой всех возможных союзников, а Церковь — из них наисильнейший. Так что отряду вновь пришлось разделяться – пса, Морриган, Винн и Огрена Стражи с тяжёлым сердцем отпустили разыскивать Прах Андрасте, а Зеврану, Стену и Лилиане поручили разведать обстановку в Денериме.* * *
Самое удивительное, Алистер действительно какое-то время искренне верил, что две девицы, приглядывающие за домом Харрита – племянницы рыцаря-командора. Впрочем, орлесианки держали язык за зубами и испарялись, стоило Харриту шевельнуть бровью. Харрит носил дома шёлковые халаты на голое тело, любил жарко растопленные камины и ковры. Учил Алистера втирать лириумную пыль прямо в дёсны, а ей втирал сам, кончиком своего языка. Говорил, что не размоченный слюной лириум убьет её. Смешно, разве может удовольствие убивать? Алистер злился, конечно, но кто он по сравнению с настоящим опытным храмовником, да еще и рыцарем-командором? Юнец, подделка, неумеха, чьи скучные движения проще перетерпеть в полусне, не реагируя. Не то чтобы прикосновения Харрита для Амелл были более приятными, но сама мысль о том, что всё это с её телом проделывает высокопоставленный церковник-ренегат, была слаще, чем всё, что с ней когда-либо происходило. А те моменты, когда Харрит связывал её запястья то рыцарским шарфом, то собственным Символом Чистоты — приводили в экстаз, подтверждая слухи о разврате, царящем в верхушке андрастианской Церкви. Впрочем, лично ей больше нравился не секс с ним, а то, как она после этого терлась голой спиной о скользкий шёлк ковра и скользила по волнам удовольствия, исследуя через Тень собственное тело. Алистер и Харрит в такую апатию не впадали, первые дни их обхаживали орлейки. Потом девицы исчезли, но Амелл слышала со стороны храмовников то возню, то сдавленную злую ругань и скрип мебели. Сейчас — звуки борьбы. Можно было бы вернуться в тело, повернуть голову и посмотреть, что там происходит, но было лениво. И совершенно безразлично, чем они там занимаются, борются на кулаках или развлекаются «по-храмовничьи» прямо перед ликом Андрасте.* * *
Очнулась она уже в таверне от озноба, голодная и злая. Фрукты в корзинке, что им подарили им в день приезда, сгнили, порошка и монет осталось совсем мало. Надо было одеться и попросить немного у Харрита, но Алистер запретил ей к нему приближаться. Запер, сам раздобыл денег, сам договорился с кем-то из магов-подпольщиков, и сам растирал по её дёснам синюю слюну. Контрабандный порошок был слабенький, не чета харритовскому. Он не вышибал в Тень, только навевал морок, не подавляя волю. Наутро Амелл признала, что недохрамовник не такой уж неумеха. По крайней мере, на его ласки тело как-то отзывалось. Помощь проповедникам становилась осмысленной – за доброту платили серебром. А серебро гномы-контрабандисты охотно меняли на лириум.* * *
Харрит не отпускал их, держал на коротком поводке. Каждый раз, возвращаясь в Рэдклифф после выполненного поручения, Стражи сталкивались с улыбчивым храмовником. Невинные предложения отдохнуть с дороги в ванне с подогретой водой или поужинать заканчивались провалами в памяти, чужими липкими следами на коже и ссорой с Алистером. Вскоре вид любого человека в храмовничьем доспехе стал вызывать у Стражей панику. Чувствовать чужую власть над собой было неприятно. Вдвойне — сознавать, что возможности от неё избавиться нет.* * *
Рэдклифф — маленький городок. По нему с самого начала ползли нехорошие слухи. Когда Стражи принялись сдавать торговцам отобранные у «разбойников» драгоценности, об их причудах и странных совпадениях заговорили, не скрываясь. Пришлось пустить слухи не менее идиотские: Алистер — зачарованный телохранитель, а она — незаконная дочь Селины Орлейской. И заботливо оставлять приоткрытой дверь в якобы «деликатные моменты», чтобы фермерам было что обсудить. Стражи выгребли подчистую весь контрабандный лириум в эрлинге, но зато вывели под корень всех бандитов и уничтожили всех малефикаров, до кого дотянулось чутьё Алистера. «Коллеги» по цеху перед смертью изрыгали проклятия в лицо Амелл, но разве это для неё что-то значило по сравнению с вознаграждением за их головы и возможностью порыться в их тайниках?* * *
Харрит прислал пачку перехваченных доносов с сопровождающей запиской. В ней говорилось, что если Стражи будут избегать его приглашений, он будет вынужден инициировать расследование. Надо было что-то делать.* * *
План спасения сложился сам собой. Они случайно поймали пятерых молодых отступников в отроге, пытающихся провести кровавый ритуал при помощи жертвенной козы. «Идиоты», — прошептала Амелл и попросила Алистера прогуляться до тракта. Юнцов жалко не было, трое из них были эльфами, а известно, что нет ничего лучше для малефициума, чем древняя кровь. Вторжение в разум жертвы — смазливого, смутно знакомого паренька — было выполнено безупречно. Практики в настоящей, высокой магии крови у Амелл не было, но избыток древней крови и лириума творит чудеса. Вложив в мозг юноши ложную память, Амелл не удержалась и щедро кинула в него всю возможную мерзость о храмовниках, когда-либо обижавших её в годы ученичества. «Ты только продержись до конца допроса, мой милый». Трупы доноров она тщательно раздробила и оставила на съедение падальщикам. Алистер промолчал. Юношу они передали первым встречным храмовникам, направляющимся в цитадель Кинлох, намекнув, что это ценный источник информации. По слухам, его допрашивали сутки, после чего бедный мальчик повесился, как ему и внушила Амелл. Не прошло и двух дней, как Харрит и многие другие храмовники были арестованы и отправлены в Эонар. Впервые за несколько недель Стражам снова захотелось жить.* * *
Неожиданно вернулась группа, посланная за Прахом Андрасте, что удивительно, с успехом. Радость, однако, была недолгой — после исцеления эрл Эамон начал задавать ненужные вопросы, а сука Изольда рассказала ему все заботливо собранные слухи. Амелл тогда не выдержала и в ответ выпалила всё, что слышала про Изольду и банна Тегана. Зря она назвала эрлессу шлюхой, даже если та это заслуживала — Эамон в сердцах залепил волшебнице-Стражу пощечину, и Алистеру с трудом удалось погасить скандал. Винн и Морриган поили их зельями одно другого горше, а весь накопленный лириум куда-то пропал. Лазутчики принесли из Денерима тревожные вести. Кажется, банны наслушались базарных сплетен и не желали поддержать в качестве претендента на трон ставленника Эамона. Мол, не гоже храмовнику и вдобавок Серому Стражу занимать трон Ферелдена. Эрл решил не усугублять положение и отослал Стражей против их воли в Бресилиан. — Заключать союз с какими-то дикими эльфами? Зачем? Маги, храмовники, рыцари и големы с гномами — хороший боевой кулак. Архидемон подавится! — недоумевали Алистер и Амелл. Товарищи Стражей неожиданно встали на сторону Эамона, и сколько бы они не возмущались, пришлось собираться в Великий Лес. Бодану запретили сопровождать их – во избежание. Можно подумать, любой гном-торговец тайно сотрудничает с контрабандистами лириума! В ночь перед выходом Алистер не пришёл в замок. Амелл металась по постели, боясь выпить последний на двоих глоток отравы, и грызла простыни от боли. Утром он вернулся, измятый больше обычного, и украдкой показал спрятанный под кирасой пакет. С печатью в виде символа Андрасте. Амелл промолчала.* * *
Попытка «поискать улики» против Логейна в Гварене успехом не увенчалась. Их заставили находиться при отряде. Товарищи хотели запретить им спать в одной палатке, дескать, «мы все знаем, чем вы там занимаетесь», но Амелл резнула себя по руке и пригрозила убить любого, кто осмелится её остановить. Алистер обнажил меч, и Амелл отстранённо подумала, что сейчас он прирежет её, как малефикара, но храмовник молча встал спиной к её спине. Больше Стражей не трогали. Они попытались перестать пить яд, но тогда кошмары, от которых они бежали, настигали их с новыми силами. Они попытались спать по очереди, пытались не спать и в конце концов сдались.* * *
Лириум связал волшебницу и храмовника сильнее, чем любовь или ненависть. Яд высушивал их, вытягивал душу. Иногда им казалось, что ими овладел демон более могущественный, чем демон гордыни. Бороться с ним самостоятельно не получалось и они отдали весь запас порошка Винн. Ну, почти весь. Присутствие друг друга — единственное, что их успокаивало. Не волновало ничто. Ни магия, ни долг, ни месть, ни Ферелден. Товарищи не пускали их в бой. Волшебство Амелл стало нестабильным, храмовнические способности Алистера непредсказуемым образом могли сбить концентрацию с Винн и Морриган, не затрагивая врагов. Да что там, чтобы функционировать, как полноценные боевые единицы, им требовалось находиться на расстоянии не меньше двадцати ярдов друг от друга, а Алистер боялся отпустить руку Амелл, даже если кому-то из них надо было отойти по нужде. Когда Стражам становилось совсем плохо, Винн поила их бледно-синим раствором с ложечки. Она уговорила их не зашнуровывать полог палатки и периодически ночью проверяла, дышат ли они, гладила их по волосам. Прогонять старуху не было сил.* * *
Долийцам повезло. Оборотни напали на отряд первыми и остались лежать дымящимися трупами. А после встречи с долийцами и разговора с Затрианом в головах Стражей словно что-то щелкнуло, и они выскользнули из лагеря незамеченными. Хватились их только за ужином, все думали, что они, по обыкновению, грезят в палатке. Еле живых Стражей нашел мабари, поскуливая и поджимая хвост, в грязном заброшенном лагере. Они лежали почти обнаженные, залитые своей и чужой кровью, не обращая внимания на разбросанные полуразложившихся остовы и вырванные сердца оборотней, нанизанные на прутья. Похоже, убийство — единственное, что их всё еще интересовало, а разбираться, кто из оборотней главный, Стражам было не с руки. Из всех тевинтерских развалин они подобрали только полированный рунический камень, осколки амулета и чудом сохранившуюся бутыль лириумного раствора тевинтерских врёмен. Пока истощенные тела Стражей несли до лагеря, Зевран и Морриган ругались, как сапожники, а Винн тихонько плакала: «Бедные дети».* * *
Бедные дети находились под домашним арестом в денеримском поместье Эамона. Над ними колдовали мрачные люди, читали заклинания и заставляли есть. Иногда с помощью рукоприкладства. Слухи множились, руша все политические планы, банны требовали представить на Собрании Земель претендента на трон, и эрл Эамон прикладывал все усилия, чтобы придать своему ставленнику пристойный вид. На Амелл ему было наплевать, но каждый раз, когда речь заходила о том, чтобы отослать волшебницу, Алистер недобро щурился на покровителя. Эрл махнул рукой и распорядился равным образом заботиться и о беспутной магичке. Лишний рычаг для воздействия на бастарда Мэрика не помешает. Просьба о помощи от королевы Аноры пришла спасительно вовремя. Идея попытаться посадить на трон человека, про зависимость и странности которого судачил весь Денерим, казалась Эамону провальной, и ему требовался новый план.* * *
Амелл вызволила Анору ценой своей свободы. Оказавшись в безопасности в поместье Эамона, королева намекнула, что Страж была явно не в себе и не понимала, что творит. Зверское убийство эрла Рендона и его солдат подкосило и так шаткую позицию Эамона, и Амелл следовало изолировать. А лучше — тихо избавиться. Анора и Эамон, не сговариваясь, приняли решение оставить Амелл там, где она находилась — в подземельях форта Драккон. Спутников Стражей новоявленные союзники отправили шпионить в эльфинаж, подальше от беснующегося Алистера. Алистер чувствовал, что Амелл в беде, но он ничего не мог поделать. Бывший будущий король Ферелдена метался по своим покоям, выл и крушил мебель, пока смотрители не надели на него смирительную рубашку и не избили.* * *
Никто не ожидал, что Амелл вернётся сама. Молчаливым призраком дойдёт до комнаты Алистера, из последних сил раздробит засов на двери и рухнет без сознания возле его тела. Говорят, путь, по которому шла Страж, был выстлан погруженными в сон людьми. Она не убивала целенаправленно: все погибшие были стариками или людьми со слабым сердцем. Еще несколько лет люди шептались, что в облике Серого Стража через город прошёл предвестник Архидемона.* * *
Собрание земель состоялось без них. Риордан освободил Амелл и Алистера от клятвы Стражей — какая красивая ширма для слова "выгнал" — и сам выступил представителем Ордена на Собрании. Анора — не без влияния Эамона — согласилась принять официальный отказ Алистера Тейрина от претензий на трон Ферелдена для себя и потомков и отпустила его восвояси. Как будто у Стражей могли быть дети. Бывшие Стражи ушли ночью, взяв только еды в дорогу и кое-какие припасы. Попытку всучить им деньги и склянку с лириумом Амелл восприняла, как издёвку. Хорошо, что Алистер её удержал.* * *
По слухам, в последний раз их видели возле Сулкерова перевала, в поисках какой-то затерянной деревушки. Нашли ли они свою дорогу к храму или погибли в горах – неизвестно. В истории о них осталась краткая запись в реестре рекрутов Серых Стражей и скупые строки в орзаммарских летописях. Простым людям ничего неизвестно о втором сыне Мэрика Освободителя, но в эрлинге Редклиф популярна легенда о орлейской принцессе-разбойнице, дважды ограбившей магов с озера Каленхад. Правда это или нет? Так говорят люди. Понимай, как знаешь.