Безоговорочно

- Ник... - Я услышал знакомый голос и спешно поднял голову, - у меня вечер свободный. Поможешь с литературой? Еле дыша, киваю, одновременно сжимая карандаш с такой силой, словно он виноват. Виноват в том, что я настолько зависим. Меня зовут Никита. Маленький, худой блондин с генетически плохим зрением. Очки со мной всегда были и будут, к моему несчастью. Лучше бы вместо них был ты. Я еще пять минут смотрел в твою спину, раздумывая, было ли это намеком. Хотя ты ведь сказал, что больше этого не будет, да? Знакомьтесь. Вон та спина, что сейчас с каким-то придурком обсуждает девушку, прошедшую мимо, - Егор. Моя личная погибель. Егор у нас во всем молодец. Высокий, спортивный - видели бы вы, как он играет в баскетбол! Жить не может без физики и математики, даже всерьез хочет поступать в политехнический. В принципе, он молодец: определился. Вот я и близко не знаю, куда податься, а ведь до выпуска всего четыре месяца. Смысл куда-то подаваться, если там его не будет? Дружили мы не слишком - одноклассники, не более. То, что я - гей, мой класс знал прекрасно. В принципе, мой косяк, не нужно было так открыто светить картой для гей-клуба. Но, с другой стороны, то, что среди одноклассников был лишь один гомофоб - которого, кстати, Егор приложил об парту пару раз - радовало. С этого, наверное, все и началось. Безопасность, которую мне давал Егор, меня и погубила. Потому что я влюбился. Не скажу, сколько это продолжается. Да и страдал я не слишком - не было смысла. Мы вместе быть не могли, а ныть у кого-то на плече о несчастной любви - жалко. Любовь от этого счастливой не стала бы. Зато я стал. Когда в конце октября Егор подошел ко мне и попросил помочь ему. Как бы ни шла у него математика, русский и литературу он ненавидел. Да и учительницу, к слову, тоже. Быть ближе. Дышать тем же воздухом. Видеть искорки в его глазах, когда у него получалось. Слушать ровный и неровный стук сердца - мне кажется, что у него аритмия, но он лишь отмахнулся. Я понимал его: аттестат забирал все здоровье и время. Не было времени болеть. А потом произошло то, чего я объяснить не мог. Он пришел на занятие в ужасном расположении духа. Отвечал невпопад, зависал и практически не воспринимал мои слова. Его бросила девушка. Как я решился, я не знаю. Помню только, что резко наклонился и впился в его губы - скорее для него, чем для себя. Видеть Егора разбитым - это было ужасно. А целовать его обветренные губы, чувствуя привкус сигареты и мяты - и совсем немного чувствовать, что он слабо отвечает - это было чудесно. Сильные руки, охватившие мои плечи. Сжал - так сильно, так по-мужски, хотя все еще не разрывал поцелуй. Я помню его неумелые движения, помню, как пытался помочь, но боялся, что он остановится. А он доминировал. Он всегда доминировал. Потом он стал действительно лучше учиться, а я стал пытаться не смотреть на него. Лучше уж так, чем думать, что теперь и дружбы быть не может. Многие из вас умудрялись переспать с другом-натуралом? И трудно было не думать об этом. Особенно, когда он пришел снова. Литературой мы больше не занимались. Да и разговаривали мы меньше, чем когда-либо. А еще появилась грубая боль в области сердца. Жесткая, всепоглощающая боль, которая зудела постоянно, отголосками уходя в самые кончики нервных окончаний. Господи, почему я ответил на поцелуй снова, когда ты полупьяный ввалился в мою квартиру и жадно вонзился в мои губы? Грубости не было, была необходимость. Словно я был необходим тебе. Твоим рукам, губам, глазам. Тебе нужно было знать, что ты необходим, да? Что есть кто-то, кто все равно любит. И кто-то, кто ждет, несмотря на то, что даже сам себе в этом не признается. Три раза. Встречи, о которых не договаривались. Поцелуи, которых я не ждал. Ты, который не мой. А натянув футболку на пятый раз, ты сказал, что все. Хватит. Больше это не повторится. Ты не гей. И это - последний раз. -*- Снежинки падают на белые волосы или просто не долетают? Я запутался в наушниках, к тому же, мне написал смс парень, с которым я вчера познакомился. Он не ты, но ему я понравился. А с тобой все, да? Ты мужчина, ты доминант. Ты все решил. Хочется удариться головой об асфальт и просто перестать. Перестать искать двойное дно в коробке спичек. Егор меня не любит. И не будет любить. Он найдет девушку, и она сделает его счастливым. Она будет достойна его. Я знаю, он найдет достойную. Папа снова в командировке, так что я особо не готовлю. Я могу прожить неделю на одном лишь кофе - особенно, последний месяц, когда я стал сочинять. Маленькие рассказы о жизни, которой я не достоин. Это не дает ничего, кроме возможности выговориться и убить время. Я бы выстучал на мониторе всю свою жизнь, а потом бы стер ее. -*- Ты здесь. Ты сидишь рядом. Я рассказываю что-то об аллитерации, а ты витаешь в своем космосе. Давно это было, как будто в прошлой жизни. - Никит. - Ты зовешь совсем тихо, словно надеешься, что я не услышу. Но я... - Да? - Осторожно поднимаю глаза, теряясь. - У тебя глаза красные. Ты мало спишь? - Забота? Это забота, Егор? Ты издеваешься? - Все нормально. - Я тру переносицу, пытаясь снять напряжение. Хотя бы в глазах. - Никита. - Ты зовешь настойчивее, а я вдруг вспоминаю, что полным именем меня звала лишь мама. Как-то невовремя. - Егор, все норм... - Мои губы накрывают другие - привычно обветренные, но горячие. Горячие настолько, что нет больше нигде в мире настолько нужной температуры, кроме как здесь. На твоих губах. Наплевав на все, обхватываю твою шею руками, тяну назад, падая прямо на диван - впервые люблю обстановку своей комнаты - и стону прямо в твои губы. Наконец-то я понял. Ты не уйдешь. Благодарю тебя за это, посасывая кончик твоего языка и покорно позволяя меня раздевать. Ты гораздо нежнее, чем обычно. Но все еще осторожен. И горький шоколад, которым пахнет твоя кожа, забирается и в мои клетки. Ты никогда не уйдешь