Добежать до канадской границы

– Привет, подруженька-а-а! Через мгновения после этого дикого вопля я обнаружила себя лежащей под немаленькой Кюхёновой тушей на холодном кухонном кафеле. – Подруженька, говоришь? – Ага, – довольно улыбнулся он,– Помнишь, вы ж сами согласились! – Да-да… Значит, я могу на правах боевого товарища высказать всё, что я думаю о тебе в данный момент, да? Кюхён запоздало оценил двусмысленность нашей позы, облизнул губы и томно прошептал: – Конечно… И что же ты обо мне думаешь? – Я думаю, что ты хренов маньяк, Чо Кюхён! – заорала я, скидывая с себя ржущее тело. – А где уважительные окончания, хамка? – не унимался парень. – Не дорос ещё. – Эй! Я старше! – А я – «подруженька», мне можно! – парировала я. Кю обиженно засопел, но, видимо, вовремя осознал бесполезность этого действия и мою непробиваемость. – Ладно, плавай, золотая рыбка, пока я добрый. Я вообще с благими вестями пришёл. – Уже боюсь, – хмыкнула я, отжимая тряпку. – В общем… о, блондиночка-а-а! – Кюхён переключил своё внимание на вошедшую Вику. – Срань господня… И Вам не хворать, Ваше Демоническое Величество…– Вика покосилась на повисшего на её шее Кю. – Он кого-то убил с утра пораньше? – Ну почему сразу убил? Неужели я не могу обнять любимых подруг? – протянул он, хватая двоих сразу. – Нет! – в один голос припечатали мы. – Стервы. Ну да ладно, таки переходим к благим вестям. Сегодня у Минхён день рождения и после закрытия у нас тут небольшая пати-и-и! Тыц-тыц-тыц. Затусим? – Ох…у нас и подарка нет, мы не знали… – растеряно переглянулись мы. – Завтра купите. Мы идём? Идём, а? А? А? Идём? Вика захлопала глазами. И чего ему от нас надо? Минхён – милая официантка, которая работает в «Kona Beans» чуть ли не со дня открытия. Любимица всего заведения и действительно очень хорошая девчонка. – Ну да… Неприлично как-то отказывать. – Ура! – Кюхён опять обнял нас (хотя это больше было похоже на попытку удушения, отвечаю) и, пританцовывая, куда-то свалил. – Рокуго, рокуго, рокуго… – бормотал Кю, обновляя Викин бокал. – Кюхён-а, а что это за вино? – спросила я, пригубив алую жидкость. – Каберне Совиньон, шато Фьюзаль, 2000 год, – с готовностью протараторил довольный Сонмин, – Нравится? – Ничего прекрасней в жизни не пила, – честно призналась я. – Ничего, как-нибудь устроим коллективную дегустацию, – подмигнул Мини. – Ну, за именинницу! – гаркнул Итук, поднимая очередной бокал.– Кстати, винные запасы месье Ли стремительно иссякают, тащите продолжение, – многозначительно посмотрел он на Кю и Мина. – Йес, сэр! – отсалютовал младшенький и рванул на кухню. Через минуту он выплыл оттуда в компании здоровенного ящика соджу. В голове тут же всплыл светлый образ сурового корейского клаббера Пак Чонсу. Боюсь, боюсь, боюсь… – Шоу маст гоу он, дорогие друзья! Вечеринка продолжилась с новой силой. – А что так тихо? – спросила Минхён. – Давайте музыку включим! – Зачем включать, Сонмин гитару принёс! Будем петь! – предложил Туки. И начался вечер диких застольных каверов на всю возможную и невозможную корейскую попсу, в том числе и на самих Super Junior. Мы с Викой просто млели. Не каждый день кумиры миллионов песни под гитару поют как какие-нибудь барды подмосковные. Любимые песни в практически режиме квартирника – с ума ж сойти! Я покосилась на Кюхёна и мысленно примерила ему шапочку «Лыжня-89», геологический свитер с оленями и окладистую бороду. Точно бард. Сюда б ещё костёр и палатку. Ми-и-илая моя-я-я, со-о-о-олнышко лесно-о-ое… – Девочки, а вы не играете на гитаре? – радостный голос Мини вывел нас из нирваны, в которую нас погрузила очередная баллада. – Ну… играем немного… – смутились мы. – Сыграйте-е-е! И спойте! Пожа-а-алуйста! – на нас уставилась пара десятков прекрасных корейских глаз в режиме «эгьё». – Оу… хорошо, – опешила Вика. – А на каком языке? – На русском! – У Сонмина окончательно загорелись глаза. Вот же ж фетишист лингвистический. Я взяла у него гитару и, немного подумав, передала её Вике. Она глянула на меня как на врага народа, несмело перебрала струны и запела. Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами, Что никогда тяжелый шар земной Не уплывет под нашими ногами… Краем глаза я заметила абсолютно неприлично открытый рот Кюхёна. Да, русские посудомойщицы и не такое умеют! Поймав на себе пристальный взгляд Тукки, я продолжила: Мне нравится, что можно быть смешной - Распущенной – и не играть словами, И не краснеть удушливой волной, Слегка соприкоснувшись рукавами... Сонмин только восторжённо хлопал глазами. Остальные празднующие не особо от него отставали. Спасибо вам и сердцем и рукой За то, что вы меня – не зная сами! - Так любите: за мой ночной покой, За редкость встреч закатными часами, За наши не-гулянья под луной, За солнце, не у нас над головами,- За то, что вы больны – увы! – не мной, За то, что я больна – увы! – не вами! Последнее арпеджио. Конец. Мы чуть ли не сжались в ожидании сурового вердикта. Вердикт был строг и нашим несмелые возражения не принимались – в «Kona Beans» вечер русской песни! Играй, музыкант! Разъезжаться весёлая компания начала только во втором часу ночи. Все в очередной раз поздравляли Минхён, радовались внеплановому корпоративчику и восхищались дружностью нашего микроколлектива. Мы попрощались с коллегами, обняли именинницу и подошли к «суджикам». – Ребят, ну мы пошли… Так хорошо посидели, огромное спасибо за прекрасный вечер! И за инструмент, – улыбнулась я Сонмину. – Эй, вы что, пешком идти собрались? – обалдел Итук. – Ну да… нам недалеко, минут за 40 дойдем… – С ума сошли? С нами поедете, сейчас машину пришлют! – подхватил нас под руки Минни. – Слушайте, а что нам дома делать? Завтра выходной… – икнув, заговорщицки подмигнул всем макнэ. – Кю-а, только не клуб! Девочки, наверное, ваш прошлый отрыв с содроганием вспоминают! – простонал относительно трезвый Тыковка. – Мне кажется, ты недооцениваешь мощь их нервной системы! – хохотнул Кю. – Лида-а… – капризно протянул Мин. – Ну а что «лида-а»? Поехали веселиться, пока дают… Дамы, мои конгратуляции – сегодня у нас с вами глобальный отрыв! – Эй, а мы с вами что ли? – Ну да, – пьяно улыбнулся лидер. – А нас кто-нибудь спрашивать будет?– пискнула Вика. – Не-а! – приобнял её Кюхен и кивнул на подъехавший минивэн. – По коням! Через полчаса наша тепленькая компашка ввалилась в какое-то дико гламурное заведение. Пока охранники вели нас к VIP-сектору, парни ежесекундно отвечали на раздающиеся со всех сторон приветствия, а мы всё больше поражались количеству до боли знакомых лиц. Кого тут только не было! Айдол на айдоле и айдолом погоняет! И SHINee (хотя, тоже мне, экзотика, мы на них в SM насмотрелись), и U-KISS, и 2NE1, и… о да! – чува-а-ак, это T.O.P’чик… Я сделала вид, что не заметила неоднозначной реакции Тукки на мой «висяк» при виде волшебной бирюзовой шевелюры месье Чхве. Лидер нахмурился, схватил меня за руку и потащил прочь от столика Big Bang. Но подмигнуть парням, кокетливо накручивая рыжую прядь на наманикюреный палец, я таки успела. Ух, какая я нехорошая! Мы наконец-то добрались до столика, заботливо укрытого от посторонних взглядов тяжёлой бархатной шторой. Чонсу всё хмурился и бросал на меня тяжёлые взгляды. Ничего не понимаю, а что я натворила-то? Ну да ладно, разбираться лень, а настроение ему поднять надо. Что бы такое учудить?.. Надеюсь, клюнет. – Чонсу-оппа-а-а-а… – протянула я, делая губки бантиком и старательно округляя свои не слишком-то большие глаза. Ладно, под соджу сойдет. Итук аж вздрогнул и обалдело уставился на меня. Йес! Я так и знала, что слово «оппа» из уст хамоватой меня не оставит его равнодушным. Продолжаем представление: – Спасибо большое… Мы никогда не были в столь роскошном месте… Потупить глазки, смущенно улыбнуться, немного нервно выдохнуть, несмело поднять на него глаза и покраснеть. Покрасне-е-еть! Покраснеть, я сказала! Чёртова анемия… Ладно, надеюсь, всё остальное вышло. Эгьё, эгьё, эгьё… Кажется, получилось. Острый на язык русский народ называет это состояние ёмким непечатным словом из четырёх букв. Вот в нём лидер и пребывал. Секунд через десять он ожил и блаженно улыбнулся. Мишн комплит! Нет, ну конечно, я на самом деле благодарна ребятам за такую вылазку и за их дружбу в общем, но почему бы не приправить эту благодарность доброй порцией, прости господи, женского очарования? – Да мы… да куда захочешь! И когда захочешь! – затараторил Тукки, не обращая внимания на дёргающего его за рукав Сонмина и откровенно угорающих Вику и Кю. – А вы на нашем концерте-то были? – озарило его. На меня уставились три пары карих глаз. – Не были… – ответила я, на этот раз совершенно точно краснея. – КАК!? – заорал Кюхён, душа Викторию в объятиях аки мать Тереза – голодающего негритёнка, – Несчастные дети, не познающие прекрасного… – театрально вздохнул он, разве что не пустив слезу. – Через 3 недели у нас концерт в Сеуле! Вы идете! – постановил Итук. – Все билеты распроданы же, – шепнул Минни. – Да хоть у Йесономамы перекуплю! А то она на каждый концерт гоняет… А бедный Чонун при ней фансервничать стесняется, Вукки весь извелся уже… ой… – Тукки испуганно прикрыл рот рукой, а мой внутренний эльф запрыгал от радости. ЙеВуки женаты!