Твистер - детям не игрушка

- Эй, Тимур, ты уснул там, или что? Придешь или нет? – не унимался в трубке голос Артема. - И кто там будет? – спросил я, все еще не желая соглашаться на предложение друга. Артем, мой одногруппник и представитель типичного студенчества по совместительству, всеми силами стараясь соответствовать этому гордому званию, которые выходные пытался затянуть меня на свою тусовку. Его родители, отправив сына в университет, купили ему в придачу квартиру, оставили на попечение рыбок и зажили счастливой жизнью, разъезжая по городам и странам. Была бы эта квартира не на десятом этаже в доме со сломанным лифтом, она давно бы стала проходным двором. - Все наши ребята. Не бойся, его не будет, - чуть понизил голос Артем. – Хватит киснуть. Ну расстались и расстались. Надо жить дальше. Приходи. Легко сказать «жить дальше». Если все в моей жизни последнее время имело сероватый оттенок, и мой эмоциональный диапазон был не больше, чем у чайной ложки, то как только я думал о Владе, мой мир тонул в красном оттенке моей злости. Руки сами сжимались в кулаки и умоляли меня встретиться с лицом этого парня. Не знаю откуда взялось столько злобы. Наверное, вся любовь, которая росла во мне последние два года, на протяжении которых мы встречались, резко трансформировалась в ненависть в тот самый миг, как я увидел Влада, трахающего какого-то малолетку. Тогда я ослеп. Мир перестал для меня существовать. Я видел одну картинку, день за днем стоящую у меня перед глазами. Что ранило больнее всего – он был копией меня. Тот парень, которому так упоительно вставлял Влад. То же худощавое телосложение, те же черные волосы и длинная челка. Даже пирсинг в той же брови. Он перепугано забился в угол, когда я, матерясь самым черным матом, набросился на Влада и заехал ему по носу, запачкав кровью белые простыни. Я могу сказать, что мое сердце разбилось, что я никогда не смогу любить. Могу кричать, что я задыхаюсь каждый раз, когда хоть на миг остаюсь наедине со своими мыслями. Но это будет слишком пафосно и все равно не передаст всего того, что я ощутил за какую-то долю секунды. Но образ Влада не мог оставить меня в покое. Сколько бы раз я ни слушал Сплин «Прочь из моей головы», сколько бы раз я ни напивался вхлам и не просыпался под утро хрен знает где, он везде преследовал меня, заставляя мысленно возвращаться ко всем лучшим воспоминаниям, заново терзать лишь только успокоившийся рассудок. Перед глазами вновь вставала та же картинка, и мой мир снова переставал существовать. Слишком много «снова» и «вновь». Но они повторялись и повторялись. - Если ты не придешь, я сам приду к тебе! – вывел меня из транса нетерпеливый голос Артема. – И всех с собой приведу. - Я приду, - наконец решил я. - Я заеду за тобой в восемь. - Хорошо, - бросил я в трубку и хотел было нажать на сброс, но Артем быстро добавил: - А, и, забыл, одень что-то хорошо тянущееся, - а потом сам положил трубку.

***

- Что это было? Про «хорошо тянущееся»? – сразу же спросил я у Артема, забираясь в его машину. Новенькие кожаные сиденья с радушием приняли меня, а друг заулыбался, и я невольно вернул ему улыбку. - А ты надел? - со слишком большим, на мой взгляд, энтузиазмом тут же спросил он. - Ну, надел. - Это очень хорошо, - таинственно ответил друг, и машина помчалась по желтым улицам вечернего города. Полчаса спустя, заехав еще в магазин и прикупив с полвитрины спиртного, мы, запыхавшись, поднялись к Артему в квартиру. - Ты что, оставил дом на них?! – удивленно воскликнул я, увидев своих одногруппников. Они заулыбались, и я поздоровался с каждым, искренне радуясь встрече. Мне тут же налили, я тут же выпил. Вечер обещал быть прекрасным. - А это что, Тем? – спросил я, уставившись на гору коробок, пакетов и странных свертков в углу главной комнаты. - Наше занятие на вечер! – весело ответил он. Артем быстро, словно к барной стойке, подбежал к этой горе, вытащил оттуда самые большие коробки и презентовал нам их содержимое. - Я подумал, что наши вечера стали как-то слишком однообразные. Поэтому прикупил тут кое-что. Не то я ожидал увидеть. Ой не то. Особенно, когда из продолговатой коробки показалась головка, нет, не того о чем вы подумали, а всего лишь деревянной палки. Коробка говорила о том, что там была игра «Джанга». Вторая коробка извещала нас о том, что внутри находилось нечто под названием «Активити». На другой коробке значились какие-то китайские иероглифы. Еще одной коробкой была игра «Монополия». В общем и целом Артем завалил нас инструкциями, пакетами, кубиками, фишками по меньшей мере десяти или пятнадцати, черт ногу сломит, игр. И это был только один пакет. - Тем, ты что. Мы сильно на интеллигентов похожи? – возмутился Вася, у которого из интеллигентного был, наверное, только выпускной костюм. - Та ну, вы чего. Это же интересно, - надулся Артем. Некоторые одногруппники поддержали идею Артема. Настя тут же начала зачитывать правила какой-то игры, Петя разложил игровое поле, но только, судя по всему, совершенно с другой игры. Некоторые сразу ушли курить на балкон, заявив, что на кой черт им ненастоящие деньги, только напоминают, что настоящих нет. Через двадцать минут всем было налито, какое-то количество уже даже выпито, и мое настроение поднималось с каждой минутой. Тема включил музыку, а спустя еще полчаса плюнул на «Монополию», достал уже пустую бутылку и позвал всех присоединиться к «старой доброй народной игре». Я примкнул незамедлительно благодаря сильному толчку Артема, схватившего меня за руки и потянувшего к себе. Крутили долго, целовались много, смеялись еще больше. Пока я отделывался лишь поцелуями в щечку, но крутанув в очередной раз, округлил глаза, когда горлышко бутылки указало прямо на Влада. - Какого хера?! - возмущенно вскрикнул вслух я и поднялся с пола на ноги. - Что случилось? – вошел в комнату Артем, неся на подносе с десяток стопок. - Ты говорил, что его не будет. - Тим, я… - Ладно, я все равно ухожу. Спасибо за приглашение. Я впопыхах нашел свою куртку, не зашнуровывая обул кеды и выбежал на лестничную клетку. В лицо мне ударил резкий запах сигарет. - Тимур! – крикнул выбежавший следом Артем. Он успел схватить меня за руку, а будучи в два раза больше меня сумел удержать, как бы я не рвался вперед. - Что?! – злобно бросил ему в лицо, развернувшись. - Что ты как маленький. Да, прости, я соврал, что его не будет. Но я хотел как лучше. - Как лучше?! – не мог унять я свой гнев. Мои руки давно сжались в кулаки, а сердце вырывалось из груди. - Да, как лучше! Сколько еще ты не будешь ходить в универ?! От того, что вы одногруппники - никуда не деться. Ты хочешь из-за него угробить свою жизнь? Я, как друг, тебе этого не позволю. Позвал его, думал, вы хоть выносить друг друга рядом сможете. Артем чуть ослабил хватку, и я ловко выкрутился из его «объятий». Шагнул в сторону лестницы. - Если сейчас уйдешь, покажешься слабаком, - хлестнули тишину слова Артема. Я застыл прямо на ступеньках. Приглушенный свет уходящей вниз лестницы манил меня своей иллюзией движения, вызывал желание убежать и даже не оглянуться. - Я боюсь оказаться слабаком, если останусь, - тихо ответил я другу. Даже негромкий шепот отзывался глухим гулом в пространстве ночного подъезда. – Боюсь, что сорвусь. - Тогда останься и докажи себе, что это не так. Я бросил взгляд на уходящую вниз лестницу. Я всегда могу сбежать по ней вниз, но где я окажусь, если последний месяц только и делаю, что спускаюсь и спускаюсь? Я беззвучно вернулся к Артему и прошел мимо него к двери, почувствовав на своем плече его подбадривающее прикосновение. - Ну что, играем? - бодро заявил я, вернувшись в комнату, и сел на свое место, не обращая на Влада никакого внимания. Вот только играть в «бутылочку» теперь совсем не хотелось. - Тем, так зачем ты просил надеть тянущееся? – вдруг вспомнил я. - А, да, и меня. - И меня! – поддержали мой вопрос друзья. - А, блин, забыл. Сейчас, - сказал Тема и пропал в горе из пакетов и коробок. Пока друг ковырялся в той неразберихе, я случайно посмотрел в сторону Влада. Он не смотрел на меня, и я, поддавшись желанию, задержал на нем взгляд. Все так же красив. Его не портят даже эти мешки под глазами, которых раньше никогда не было. Неужели плохо было не только мне? Он сильно зарос, но его щетина еще никогда не казалась мне такой сексуальной. Он машинально провел по шее ладонью, и я уставился на его руки. Перед глазами всплыло, как этими пальцами, некогда нежно бродившими по моему телу, Влад сильно сжимал бедра того парня, грубо вбиваясь и издавая хриплый стон. Мои руки тут же снова сжались в кулаки, а ногти больно врезались в кожу ладоней. Нет, я не могу позволить себе быть слабым. Спустя пару минут Артем вылез из груды пакетов с довольной физиономией. - Нашел! – радостно воскликнул он, открывая коробку. Друг вытащил какой-то белый сверток, попросил всех расчистить пол и развернул, оказавшейся большой прямоугольной клеенкой, загадочную игру. - Твистер! – обрадовано закопошились девушки, подтягивая штаны, собирая волосы и принимая боевой вид. - Не, я – пас, - сказал я и уселся на диван. Не очень-то я любил эту игру. Как будто заняться больше нечем, как стоять в странных и ужасно неудобных позах, радуясь падению друзей. - Почему это? Вставай давай, – возмутился Артем. - Нет-нет. Я не очень-то гибкий. - Ложь, - роковым громом прогремел до боли знакомый баритон. Я повернулся на его звук, и наши взгляды пересеклись. Если бы они были материальны, скажем, как мечи, то комнату наполнили бы звуки ударов стали и летящие от них искры. - Я, пожалуй, поиграю, - резко сказал я и поспешил разорвать зрительный контакт. Спустя какое-то время шесть скрюченных фигур переплелись в порыве страсти и материли все и вся каждый раз, когда Артем выкрикивал очередной приказ. Мои невысказанные надежды не оправдались, и Влад все-таки принял участие в этой одетой оргии. Он стоял справа от меня, через одного Васю, который еле-еле держался на своей левой руке и левой ноге. Когда очередь, наконец, дошла до него, он не выдержал нового испытания и повалился на пол, тяжело дыша. Я обматерил его всеми известными словами, практически из последних сил держа равновесие. Теперь мой взгляд упирался прямо в задницу Влада. Ее обтягивали его любимые черные джинсы. Мы купили их вместе, когда я нашел их среди кучи барахла. На их заднем кармане было совсем небольшое изображение знака Бэтмена. Это его любимый супергерой, и когда я показал Владу этот значок, он готов был расцеловать меня прямо посреди торгового центра. Я уставился на этот значок, пытаясь ни о чем не думать. Но я постоянно ловил себя на пошлых мыслях, когда Влад начинал нетерпеливо ерзать. Таким образом я чуть не пропустил свою очередь. Я переставил ногу, и теперь мое бедро упиралось прямо в задницу Влада. Я старался держать расстояние, но мне это плохо удавалось. Следующая очередь была за ним. Он переставил одну ногу, и теперь мое бедро упиралось прямо ему в пах. Я почувствовал, как мы оба напряглись. Но никто не подал виду, что что-то не так. Я услышал, как Артем на секунду запнулся, но увидев, что мы спокойны, продолжил игру. Спустя еще один круг из игры выбыли Настя и Даша. На поле остались я, Влад и Серый. Честно говоря, я думал, что он вылетит первым, потому что был даже худее меня и на физкультуре вообще не появлялся. В мой ход я немного поменял положение, но в целом это не улучшило ситуацию. Теперь в пах Влада упиралась моя задница целиком. Наклониться или присесть я никак не мог. А если бы смог, то оказался бы в еще более невыгодном положении. А этому засранцу везло. Спустя столько кругов Владу ни разу не выпало «рука». Теперь он просто стоял ко мне вплотную и терся о мое мягкое место своим не очень мягким. Я чувствовал это даже сквозь штаны. Какого вообще хера?! Мое состояние меня подводило. Сердце и так учащенно билось из-за какой никакой, но физической нагрузки. Алкоголь подхлестывал все мои желания. Я хотел и дать Владу в рожу, и накинуться на него с диким поцелуем. Я стоял в ожидании чуда. А чудом должна была стать смена положения. Еще круг, и Серый в изнеможении опустился на пол, оставив нас с Владом в компрометирующей позе. Большинству из тех, кто не принимал участие, было до этого момента все равно на нашу игру. Но теперь все взгляды устремились в нашу сторону. Мой ход не принес ничего хорошо. Я лишь поменял руку. Однако Владу перестало везти. Из всех желтых кружочков, на которые он мог поставить руку, он, конечно, выбрал тот, который находился прямо передо мной. Он заставил меня с горем пополам чуть пригнуться, а сам навис сверху. Не знаю, сколько за это время было выпито спиртного нашими зрителями, но им доставляли немалое удовольствие наши брачные игрища. Несколько раз я порывался бросить все и плюхнуться на пол. Но я знал, Влад провоцирует меня, а я пообещал, что докажу себе, что не слабак. Но пока у меня ничего не получалось. Он обжигал горячим дыханием мою руку. Бедром я все еще чувствовал его напряжение. И это сводило меня с ума. Я не знал, чему доверять: чувству злости в моих кулаках и разуму или разгорающемуся желанию внизу живота и щемящему чувству в груди? От Влада все так же хорошо пахло. Моим любимым парфюмом. Я подарил ему его на прошлый День рождения. В моей голове, как стоп-кадры из фильма, проносились все наши лучшие моменты. И черт меня дернул вспомнить до малейших подробностей, как восхитителен с ним секс. Я тяжело дышал то ли от напряжения в моих мышцах из-за неудобного положения, то ли от переполнявших меня чувств. Ладони потели и скользили по клеенчатой поверхности игры, то и дело заставляя меня шевелиться и тем самым тереться о Влада. Друзья в шутку начали выкрикивать наши имена. О том, что мы с Владом расстались, знал только Артем. Наверняка сегодняшнее наше поведение они приняли за обычную бытовую ссору. Под занавес всеобщего ажиотажа Влад наклонился ближе ко мне и прошептал в самое ухо, обдавая его горячим дыханием: - Прости меня. Я закрыл глаза и покачал головой. Как я могу это сделать? Это не первый раз, когда он говорит мне эти слова. Но разве они важнее тех поступков, что он совершил? Он подвинулся еще ближе и прикусил мочку моего уха, одновременно потерся о мое бедро своим пахом. Я вздрогнул, но не пошевелился. Мне так нравится его близость. Я так соскучился по тому, как он обычно обнимал меня. Как прижимал к себе, шептал что-то ласковое и целовал в макушку. Как сильно сжимал, зарывался пальцами в мои волосы, кусал мои губы и изводил меня своими пытками языком. Как срывал с меня одежду, прижимал к стенке, больно впивался пальцами в спину. Оставлял синяки на ягодицах и после ласково интересовался самочувствием, когда я не мог присесть. Я так соскучился по этому. Я так соскучился по нему. И я поддался на его провокации. Подвинулся ближе, упершись бедром в его пах. Он шумно выдохнул, и я втянул так возбуждающий меня легкий запах сигарет. Не бросил, значит. Избавиться от вредных привычек куда сложнее, чем кажется. А сможешь ли ты избавиться от привычки мне лгать? Я переставил руку, и между нами появилось расстояние. Я обрадовался ему и одновременно почувствовал, ставшим мне незаменимым сопровождающим мерзкий холод, который волной мурашек прошелся по телу. Это дало мне осознание того, как тепло и комфортно рядом с Владом и как паршиво без него. Наверняка и он почувствовал то же самое, потому что Влад сразу напрягся и попытался придвинуться ближе, но ему не давали контуры его цветных кружочков. Его ход – и он убрал руку рядом со мной. Расстояние между нами стало еще больше. Ход – и я понимаю, что это переломный момент. Либо я сейчас ставлю руку рядом с ним и прогибаюсь назад, не зная, сколько так смогу продержаться, но находясь все еще рядом с Владом, либо сразу выбываю из игры и разрываю наш невидимый контакт. Из последних сил я прогнулся назад. Теперь Влад навис надо мной и смотрит прямо в глаза. Он такой уставший, такой взъерошенный. Он не отводит взгляда, как будто пытается мне что-то сказать. Я знаю, что ты хочешь мне сказать, знаю. Но если ты врал мне раньше, как я могу быть уверенным, что ты не врешь мне прямо сейчас? Мои руки дрожат, и я еле удерживаюсь в положении. Я пытаюсь не смотреть в глаза Владу. Опускаю свой взгляд на его губы. Напряженные, покусанные, влажные. - Сдавайся, - шепчет он мне одними лишь губами. Я поднимаю взгляд и снова смотрю ему в глаза. Доля секунды, и я понимаю, что он собирается сделать. Влад быстро наклоняется ко мне, не обращая внимания на цветные кружочки. Он протягивает ко мне руку, на секунду замирает, словно раздумывая над чем-то. Не выдерживая, я расслабляю руки и опускаюсь на пол. Один миг, и я чувствую практически невесомый поцелуй на своих губах. Влад на мгновение отстраняется, и мы оба застываем. Мои губы пекут, болят, горят. Они так соскучились по этим нежным прикосновениями. Но разве я не обещал себе быть сильным? Но что значит сила. Если говорить о физической – то после твистера ее совсем не осталось, а если говорить о чем-то совершенно ином – то того не было изначально, как бы я себя ни убеждал в обратном. Я могу злиться, могу вымещать эту злость в ударах, могу замыкаться в себе, но не могу быть сильным, когда дело касается Влада. Я хочу быть ребенком, которому скажут, что все будет хорошо, обнимут и дадут сладкое. Почему мы всегда должны быть сильными? Разве мы не можем позволить себе маленькую слабость? Я двигаюсь навстречу Владу, хватаюсь за его футболку, тяну на себя и напористо его целую. Я брожу руками по его шее, ощущаю его щетину, кусаю в наказание его губы. Мне казалось, что я забыл каковы они на вкус. Но я ошибся. Я никогда этого не забывал. Родной аромат, привычная пальцам кожа, обжигающее тепло желанного тела – все это сводит с ума. - Эм… Ну, судя по всему, победила… дружба! – сквозь пелену затуманившего мой рассудок безумия услышал я слова Артема и дружественные оклики одногруппников. Совершенно привычно Влад одной рукой зарывается в мои волосы. Его язык как будто заново изучает мой рот, а другая рука – тело. Мне кажется, что с тех пор, как я прикасался к нему, прошло не больше часа, но в то же время – целая вечность. Из нахлынувшего сумасшествия нас вытягивает Артем. - Ну, ребят, не здесь же, - шепчет он нам. Влад в тот же миг подхватывает мое абсолютно обессилевшее от игры тело и уносит в другую комнату. Да, это была игра. Так легче успокаивать себя, прощать себя за необдуманные поступки. Наверняка тот парень был всего лишь игрушкой, однодневкой, пустышкой. Со мной ведь все иначе, да? Я хочу, чтобы он доказал мне это. Хочу, чтобы он сделал так, что я поверю ему. Я лежал на кровати в огромной спальне, и мысли в моей голове плавно сменяли одна другую, как рыбки, плавающие в аквариуме напротив. Я не хочу подгонять их, так как не знаю, какая будет следующая. Влад закрывает двери и идет ко мне грациозной походкой. Я всегда говорил ему, что он как будто выпендривается, говорит, мол, посмотрите какая у меня задница, какой я альфа-самец. Он хмурился и отвечал, что не виноват, как научили – так и ходит. Как давно это было? А впрочем, совсем недавно. Ощущение времени подводит меня, и с того момента, как Влад закрыл дверь, а теперь навис надо мной, мне кажется, что я успел лишь единожды моргнуть. Удивительно, как он изменился и остался прежним одновременно. Я прикасаюсь к его лицу, словно не верю, что это Влад. Может быть, это очередной мой сон, где все хорошо и мы снова вместе? - Ты этого хочешь? – спрашивает Влад. Нет, это не сон. - А ты еще не понял? - вопросом на вопрос отвечаю я. - Прости меня, - шепчет Влад, наклоняется и впивается в мои губы. Он горячо целует меня, жалит, и его яд проникает в меня, сочится по моим венам и заставляет неистово его хотеть. Я отдаюсь этому поцелую, как будто он последний в моей жизни. Обнимаю Влада, прижимаюсь, не могу передать словами то, как хочу ощутить его полностью. Кажется, будто сейчас он растворится в этом приглушенном зеленоватом свете аквариума, и я больше никогда его не увижу. Он стягивает с меня рубашку, расстегивает джинсы, скидывает на пол и их. В ответ я так же снимаю с него футболку, наслаждаясь рельефом тела. Вся злость, накопившаяся во мне, превращается в царапины на спине Влада, в укусы на его плече, находит выход в нетерпеливых стонах рот в рот, когда он снова целует меня. Я наказываю его за месяц боли и опустошения – прикусываю его язык, он недовольно стонет, но не останавливает ласк. Он мнет мои губы, целует шею, плечи, грудь, сжимает мои и так напряженные соски, трется об меня своим пахом. Краем уха я все еще слышу музыку из соседней комнаты и смех своих одногруппников, но какое мне до них дело. Я могу думать лишь о том, как сильно я хочу Влада. Снова почувствовать его в себе, снова ощутить его руки на своих ягодицах, снова принимать его новые и новые толчки. Он – причина моих слез, боли в моей груди и дрожи в моих пальцах. Он – моя бессонница, моя злость, мое безумие. Он – мой. Я стону и извиваюсь, когда Влад начинает языком ласкать головку моего возбужденного члена. Он заглатывает его глубже, интенсивнее, упоительнее. Чувствую, как во рту у него влажно и горячо. Я совершенно не сопротивляюсь, когда он сгибает мои ноги в коленях и шире разводит их, продолжая массировать член. Голова кружится, мир вокруг расплывается. Я начинаю подмахивать, но Влад тут же прекращает пытки и с пошлым хлюпаньем отстраняется. Его губы влажные, пухлые, красные. Я зажмуриваю глаза не в силах смотреть на него. Он – предмет моего вожделения и острый кинжал у моего горла. Он – яркая вспышка в моих серых буднях, кроваво-красный огонь моего наваждения. Мой. Я знаю, что в такие моменты я готов простить ему все, лишь бы снова почувствовать его ласки. Я вздрагиваю, когда Влад опускается ниже, вталкивается в плотное кольцо мышц горячим языком. У меня закрыты глаза, но я отчетливо вижу его возбужденное выражение лица, его нетерпение, которое отражается в его зеленых глазах, в каждом касании его пальцев. Влад настойчиво разрабатывает, растягивает, обильно смачивает слюной, толкается все дальше и дальше, продолжая рукой ласкать мой член, периодически сжимая его у основания. Я мну подвернувшуюся под руки простынь, крепко стискиваю зубы, не хочу, чтобы из меня вырвался очередной жалкий стон. Я так не хочу, чтобы Влад видел, какой имеет надо мной контроль. Но я забываю, что он и так это давно знает. Влад вставляет один палец, и он довольно легко входит в меня. Нетерпеливо стону. Он вставляет второй палец. Мне так не хватало этого ощущения, поэтому дискомфорт, который я испытываю, лишь подстегивает мое желание, заставляет прогибаться. Я хочу почувствовать тебя внутри меня снова. Хочу знать, что ты – только мой. И Влад приближается вплотную и плавно входит в меня. Нет, мне этого не достаточно. И он инстинктивно, подсознательно понимает меня. Влад нависает надо мной, больно сжимая ноги в коленях, резко входит снова. Вспышка боли ничто по сравнению со жгучим ядом у меня в груди. Я тяжело дышу, каждый раз теряя из легких весь воздух, когда он жадно вбивается в меня. Я из последних сил тянусь к нему, яростно целую губы. Чем сильнее я сжимаю их, тем меньше злости во мне остается, чем больнее я кусаю их, тем ближе я к заветной точке. Мы оба задыхаемся, захлебываемся, тонем, хватаемся за последние остатки сил, пытаясь добраться до поверхности. Мне невероятно хорошо, каждый раз, когда он входит в меня, двигается во мне, замирает. Контраст чувств сводит с ума, заставляет хотеть кричать. Кричать о том, как я ненавижу тебя, о том, как люблю. Влад утыкается лицом мне в плечо, шумно дышит, царапает зубами кожу, опаляет. В ответ я царапаю его и так уже изнывающую спину. Но это может быть лишь сотой частью той боли, что я испытал ранее. Мой член трется о его тело. Рассудок покидает меня с каждым новым толчком. Еще немного, мой хороший, и я, может быть, поверю тебе. Брожу пальцами по его ребрам, чувствую, как начинает сводить мышцы от предвкушения надвигающегося взрыва. Ощущаю, как напрягается Влад. Толчок. И в тот же миг я больно впиваюсь зубами в его плечо, машинально дергаюсь, перестаю дышать от обрушившегося на меня удара. И тут же чувствую, как пульсирует и член Влада, как становится еще в несколько раз горячее, влажно и невообразимо хорошо. Я целую свой укус на его плече, лижу покрасневшую кожу, пока он лежит на мне и пытается отдышаться. Мы мокрые, измотанные и дрожащие. Я не могу позволить разомкнуть пальцы, не хочу выпускать Влада из своих объятий. Хочу, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Только тишина, только наше тяжелое дыхание, только пустота в моей голове и только влага на моем животе. Никаких мыслей, никаких предательств, никаких слов. - Я люблю тебя, - шепчет Влад и разбивает стекло этого хрупкого момента. Я молчу. Ты и так знаешь, как я люблю тебя. Знаешь, как ненавижу. Я хочу сказать тебе все, извиниться за разбитый нос и ударить снова. Я хочу поцеловать тебя и больно укусить. Ты – мой, и я знаю это по твоей влаге между моих бедер, по твоей улыбке на губах, прикасающихся к моему плечу, по синякам и мешкам у тебя под глазами, по колючей щетине и этому взгляду. Ты смотришь на меня и ждешь ответа. Но я обещал быть сильным. - Я тоже люблю тебя, - отвечаю и понимаю, что это самый сильный поступок, который я когда-либо совершал. Прощение – вот для чего действительно нужна сила.