***
– И куда ты собрался? – деловито спрашивал пёс у своего хозяина. – Мне нужен материал, Пай. – А ничего, что там дождь льёт? Тебя не останавливает стена воды? – приподнял ухо Пай. Так он обычно показывал своё крайнее неудовлетворение. – Нет. Я же маг. Ты же разговариваешь, и тебя не останавливает то, что ты собака по происхождению? – Редж, ну прекрати. Включи мозги. Да если тебя не снесёт с дороги ливнем, то ты точно придёшь с соплями и кашлем. А если сляжешь, кто с тобой носиться будет? Мне ноги и руки человеческие приделаешь, что ли? Во время его монолога парень носился из комнаты в комнату, запихивая в большой полотняный мешок нужные ему вещи. Накинув на себя непромокаемый плащ, он направился к тяжёлой двери, но пёс устремился за ним, зло скаля зубы. Парень глубоко вдохнул, потом выдохнул, после сбросил с плеча сумку, снял сапоги и приблизился к псу. – Пай, не волнуйся. Приду вечером, как обычно. Я в непромокаемом плаще, а лес этот знаю, как свои пять пальцев. Ничего не случится. А если случится, то ты знаешь, как меня на карте найти. Ты же у меня умный мальчик, а? – парень улыбнулся и потрепал пса по ушам, смачно чмокнув в мохнатый лоб. Ответное ворчание пса достигло Реджинальда, когда он уже закрывал дверь с внешней стороны: – В лес за тобой не пойду. «Побежишь», – пронеслось в голове у юноши, но он только улыбнулся и ступил на размытую дорожку, по которой прошёл бы безошибочно и с закрытыми глазами. Стоило отойти дальше, чем на два шага от ступенек замка, как он пожалел о своём спонтанном решении: такого буйства природы он ещё не видел. Ветер ревел так, что деревья пригибались, а уж идти было просто невозможно. Реджинальду стоило бы вернуться обратно, сесть у камина, вытянуть уже промокшие ноги ближе к огню, и, прижав к себе Пая, отдохнуть. Но он только натянул ещё сильнее на голову капюшон и воткнул крепкую палку в грязь.***
Дождь закончился только через три дня и две ночи. Люди вздохнули спокойнее. Ровно до того момента, когда увидели, что осталось от посевов. Сбитые крупными каплями ростки лежали на земле и не давали никакой надежды на урожай. Люди были настолько потрясены, что могли только молча от ужаса смотреть на погибшие труды и также молча всплёскивать руками. Над полями были слышны только крики птиц и радостные вопли веселящихся детишек, на которых сейчас никто не обращал внимания. Откуда-то из толпы послышался вопль: – За что?! И он положил конец той гробовой тишине, воцарившей над полями. Казалось, заговорили все разом. Мужики крепко проклинали колдуна, а бабы выли и рыдали над своей будущей участью: зима-то не так далеко, как могло казаться. Тем же вечером в таверне собрался совет деревни. Все мужики под предводительством главы бурно обсуждали свалившееся на них проклятье в виде окаянного колдуна и способы избавления от него. – Его надо убить! – ревел кто-то с левого края огромного стола, и в ответ доносились громкие слова согласия. – Зачем же убивать? Скрутить, привязать и заставить исправлять, что натворил, – предлагал кто-то с другого края. – Думаешь, он так легко дастся? Не-е-ет, тут надо сразу рубить под корешок. – А с посевами ты что сделаешь? Или будешь доволен с мёртвым колдуном и голодными детьми? В таверне царил хаос. Ну не могли люди спокойно обсуждать такие темы. Дерущихся даже выводили за порог, чтобы они охладились. Глава сидел молча, смотрел в стол невидящим взглядом и наконец встал со стула, громко ударив по столешнице тяжёлым кулаком: – А ну, молчать всем! Казалось, его никто даже не услышал. А если и услышали, то не обратили внимания. – Тихо, я сказал! – проревел глава громовым голосом. На этот раз его услышали даже бабы, незаметно подслушивавшие за задней стеной таверны. Да так услышали, что аж подпрыгнули от неожиданности. – Мы здесь собрались не для того, чтобы сокрушаться над участью нашей, а для того, чтобы бороться со злом, пришедшим к нам из далёких земель. Как только старейшина закончил свою речь, мужики наперебой принялись выкрикивать свои мысли и предложения. Шум стоял неимоверный. – Тихо! Я сейчас говорю! Все замолчали и в ожидании посмотрели на главу. Люди любили этого грубого и строгого мужика. С его-то голосом ему в королевской страже приказы раздавать, – восхищались бабы. А мужики наперебой твердили, что такого мозговитого управляющего нигде не найдёшь. Разве что за океянами и горами водятся такие. И теперь все надежды были только на него и его великие мысли. – По очереди. Осберт, даю тебе слово. – Я считаю, что колдуна нужно убить. Или он нас, или мы его. – Хорошо… – задумался глава. – Варин, а ты что предложишь? – К королю послать. Пусть рыцарь приедет и разберётся с нечистым. Отблагодарить его уж мы постараемся. Глава задумался ещё крепче. Молчит, и все мужики вокруг молчат: не решаются гвалт поднять. С напряжением вглядываются в лицо старейшины и пытаются угадать, о чём он думает. Но каждый сам про себя. Наконец, глава встал и молча направился к выходу из таверны. Мужики провожали его любопытными взглядами. – Завтра утром я скажу вам своё решение. А до тех пор никому ни слова. Ясно всем? Мужики живо закивали, вскакивая с мест и сдирая с голов шапки в знак уважения.***
Утро рядового королевского служивого всегда начинается по-разному. Иногда его срочно будят с каким-нибудь донесением, лично подписанным помощником короля. И приходится тогда Филиппу пилить к чёрту на куличики, чтобы доставить любовное письмо этого старого огурца его любовнице на другой конец королевства. А иногда его будят те же стражники, но только с донесением уже от короля. И это значит, что ему понадобилась от Филиппа работа, за которую он «монеты и кров над головой получает». Самого Филиппа такие перспективы не всегда радовали, но он уже привык к своей доле незавидной. Хотел попасть в рыцари – попал в мальчики на побегушках. Что поделать, королю нужны люди со знатным именем, семьёй и имением. По всем из трёх пунктов Филипп пролетал, но никогда не отчаивался достигнуть своей мечты, которая спокойно жить ему не давала с самого детства. Стать рыцарем! О, как же это благородно звучит! Рыцарь… И перед глазами уже встаёт закованная в латы статная фигура, отражающая всю мощь и силу государства. Филипп, будучи по характеру своему человеком жизнерадостным, не унывал и от такой низкой должности по сравнению с его мечтой. Работа есть, служит при дворе, с королём даже парой слов каждый день перекидывается. Об этом мечтают многие, а получил он, выходец из обычной крестьянскй семьи, имеющий за душой только пару тёплых носков, связанных матерью в дорогу. Это утро отличилось от уже обычных пробуждением. Во-первых, его никто не пытался облить ледяной водой, как это любят делать нетерпеливые стражники. Во-вторых, его не выдёргивали из сна воплями о том, что, дескать, он понадобился королю или его советнику. В-третьих, он выспался. Выспался! Вы-спал-ся. Филипп ещё долго мог бы катать это прекрасное слово на языке, наслаждаясь моментами покоя и блаженного одиночества этим утром. Но врождённая или уже приобретённая интуиция заставила его вскочить с постели и выглянуть в окно. Угадал. В городе что-то происходит, а он всё проспал. Грош цена таким рыцарям, мысленно корил себя Филипп, поспешно одеваясь и пытаясь не попасть двумя ногами в одну штанину. В город прибыл гонец откуда-то издалека. Да такие ужасы рассказывал, что родители иной раз закрывали уши детям, а сами в удивлении распахивали рты. Про колдуна страшного рассказывал гонец, что житья жителям деревеньки их не даёт. И что ищут они рыцаря храброго, что сможет избавить их от напасти этакой. Послушал Филипп сказки эти да и пошёл на ярмарку: есть же надо что-нибудь. Но не прошли эти известия просто так. До самого короля дошли и задержались там, в тронном зале. Пораскинул король мозгами да и решил воспользоваться прекрасным шансом. Жители деревень обычно преувеличивают. И если и живёт там у них маг какой-то, то скорее всего шарлатан обыкновенный. А при дворе всякие нужны. Вон, шут недавно в увольнительный пошёл, кто теперь гостей развлекать будет? Нашли Филиппа стражники именно на ярмарке, где он критично рассматривал фрукты на предмет гнилых или просто подпорченных. И не пришлось ему завтракать, потому что по срочному приказанию короля ему надо немедленно явиться во дворец. И с сожалением оставил Филипп три яблока на прилавке. Только вяленое мясо успел купить до того, как его отыскали. Во дворце всегда чисто и красиво убрано. К приёмной короля всегда по утрам выстраивается огромная очередь. Но сегодня все были на площади, слушали того самого гонца. Король сидел в высоком кресле, подперев подбородок кулаком, и задумчиво смотрел куда-то в сторону. Стоило тяжёлой двери с грохотом закрыться, как он вышел из своеобразного транса и внимательно взглянул на растерянного Филиппа. – Филипп, мальчик мой, – с воодушевлением начал король, – я позвал тебя не просто так. Я дам тебе шанс исполнить свою мечту. Стать рыцарем! Филипп пришёл в замешательство: предложение короля слишком хорошо, чтобы от него отказываться, но в то же время слишком подозрительно, чтобы соглашаться вот так, не подумав. Тем более, что король даже не сказал ещё, что требуется от самого Филиппа. – И что надо делать? – Хм… А ты не дурак, – ухмыльнулся король. – Слышал гонца? Мне нужен тот колдун. – То есть? – ошарашенно выдал юноша после паузы. – Зачем вам колдун? – Как пленник, зачем же ещё. Освободить от напасти жителей деревеньки хочу! – небрежно улыбнулся мужчина. А про себя выдохнул и поблагодарил собственные мозги, что сумел выкрутиться и не выдать абы кому замыслы государственной важности. – Его надо… убить? – ужаснулся Филипп. Будучи добряком и балагуром, он просто содрогался от мысли, что придётся убивать. Но детская мечта сильнее, хоть и не затмевает неприязни к ненужным смертям. – Нет. Только если он будет угрожать жизни жителей. Чёрный маг не нужен нашему королевству. Но по возможности привези его живым. И желательно без насилия. Филипп кивнул правителю и, всё ещё переваривая в голове услышанное, побрёл к выходу из тронного зала. Странно всё это, как ни посмотри. Всё же короля нельзя назвать доброй душой, помогающей всем нуждающимся. Значит, от мага ему точно что-то нужно. А рыцарей послать нельзя, потому что те только мечом и машут, так? Значит, что на Филиппа возложена миссия именно уговорить, а не заставить.***
*** По деревеньке разносились облегчённые и восхищённые перешёптывания. Батюшка-царь прислал им в помощь над злом великим рыцаря настоящего! Филиппа, конечно, очень сложно назвать полноправным рыцарем, но, закованный в латы и гордо управляющий статным породистым конём, он производил неизгладимое впечатление на простых земледельцев. Сам Филипп чувствовал себя крайне неудобно, в тяжеленных доспехах под палящим солнцем (чёртов колдун!), на взмыленном коне. Да ещё и пытался лавировать между бегающими туда-сюда детьми, с огромным восторгом рассматривавших его. Филипп как минимум не привык к такому вниманию. Не привык быть ещё ничего не сделавшим человеком, на которого уже возложены великие планы. И вообще неизвестно, сможет ли он уговорить этого старика отправиться с ним в столицу, к королю на поклон. Почему-то у него в голове уже сложилась картина этакого дряхлого дедка, как Кощей, чахнувшего над златом, или что там особенно ценно колдунам. Рассказы людей, конечно, сильно влияли на представление внешности мага, но они ничего вразумительного не говорили. Кто-то сказал однажды, что у него смоляно-чёрные волосы до пояса, заплетённые в тугую косищу и при опасности превращающиеся в огненный хлыст, который ничем остановить невозможно. А другой пустил слух, что у него глаза горят в темноте, и что он может этими самыми зенками людей, что особо ему насолили, в камни превращать. Этому слуху, конечно, поспособствовала статуя, стоящая перед воротами в замок и жутко похожая на пропавшую когда-то давным-давно дочь пастуха. Но в то, что у этого колдуна зубов неисчислимое множество во рту, и что эти зубы острее, чем у волка, Филипп ну никак не верил. Где бред и выдумки, там и прилепить больше нечего. До замка колдуна Филипп добрался как раз к тому времени, когда солнце ушло с зенита и перестало всех мучить своим жаром. Обиталище мага выглядело внушительно: старый замок, поросший плющом по бокам. Видно было, что кто-то пытался привести его в божеский вид, но на это у него не хватило сил, и противное растение осталось везде, кроме фасада здания. Пять высоких ступенек, ведущих к массивной двери замка, были сбиты, но пыли на них не наблюдалось. Сам замок выглядел довольно-таки зловеще по сравнению с тихой деревушкой и покосившимися от дождя и времени домишками. Над ним разве что чёрных туч не плыло да молнии крепкую кирпичную кладку не обивали. Филипп не испугался, но антураж оценил. Двери замка, которые со спокойной совестью можно было назвать мини-версией ворот, оказались тяжёлыми не только на вид. Юноше пришлось попотеть, прежде чем он сдвинул створку с поржавевших петель. Жуткий скрип проехался по ушам, и Филипп непроизвольно зажмурился. Давно же никто не смазывал петли. Ещё чуть-чуть, и дверь вообще не сможет открываться. В просторном холле было как-то сыро и холодно. Где-то в углу копошился кто-то непонятный, но Филипп решил не заострять внимание на живности господина колдуна. Юноша осторожно пошёл по каменному полу коридора, выставив вперёд себя самые что ни на есть настоящие щит и меч, выданные ему специально по такому случаю в оружейной самого короля. Но никто его не шёл встречать. Никаких разрушительных сфер и молний в его сторону не кидалось. И это насторожило Филиппа намного больше, чем если бы прямо здесь, у дверей, завязалась бы драка между ним и колдуном. Изнутри сам замок оказался совершенно не жилым. Практически никакой мебели, ледяные стены и полы, грязные подсвечники и всё в таком же духе. Когда юноша уже отчаялся найти самого колдуна в этом полузаброшенном замке, перед ним оказалась дверь. Он бы и не заметил её, если бы оттуда не раздался подозрительный звук. Будто упала тарелка со стола. Не раздумывая, Филипп толкнул дверь, мысленно проклиная колдуна, что он даже петли смазать не удосужился, и вошёл в чисто убранную тёплую кухоньку, сразу же наткнувшись взглядом на паренька. Мальчишка, забравшийся с ногами в мягкое глубокое кресло, явно изначально не стоявшее в кухне, выглядел довольно-таки болезненно. Руки дрожали, на щеках пылал яркий румянец, на лбу испарина, и к тому же он беспрестанно пошмыгивал носом. – Эм… Я, наверное, адресом ошибся, – растерянно пробормотал Филипп, уж точно не ожидавший увидеть такого в логове колдуна. От такого вида он даже машинально засунул меч обратно в ножны, уставившись во все глаза на незнакомца. – Это смотря к кому ты шёл, – ответил парень хриплым голосом и закашлялся. – Да вот, колдуна злобного ищу, что мор на народ посылает, – приосанился будущий рыцарь. – Не, таких у нас не водится. – А ты кто будешь, а? – опомнился Филипп. – Та я ж это… Реджинальд я. Зельевар, торговец и почти волшебник. Почти – это потому что лицензию в следующем месяце вручать будут. А до получения лицензии нельзя колдовать. Филипп остановился. В принципе, колдун и волшебник – разные вещи. Хотя он обычный рыцарь, будущий, откуда ему знать, какая разница между колдунами и волшебниками? Да и мальчишка этот не сильно похож на великого злодея. Но с другой стороны, если он колдун, то принять чужое обличие ему труда не составит. – Ты – тот, кто мне нужен! – Филипп опять со скрежетом вытащил из ножен тяжёлый меч, всё тщательно обдумав и решив начать защищаться прежде, чем колдун начнёт нападать. – И что, убивать будешь? – нагло ухмыльнулся мальчишка, подтверждая все догадки рыцаря. Но в самый неподходящий момент он громко чихнул, еле успев поставить на стол кружку с горячим травяным чаем, тем самым окончательно испортив гримасу. – Будь здоров, – автоматически произнёс Филипп, потом только опомнился, с кем разговаривает. – Нет, не убивать. Свяжу тебя сейчас да к королю отвезу. А там уже как он распорядится. Реджинальд разозлился вконец. Да где это видано, чтобы свободного человека, не нарушающего закон, даже не помышляющего ничего коварного, вот так вот запросто к королю на допрос? Ну приторговывает он зельями с соседними государствами, но надо ж чем-то за еду и одежду расплачиваться, не говоря уже о нужном ему оборудовании и некоторых материалах, которых в обычном лесу и не найдёшь? Тут, на родине, пока работу найдёшь, пока все корочки пособираешь, пока ко всем лекарям сходишь - так и состариться недолго. А деньги-то требуют ровно в срок. – Не пойду, – заявил Реджинальд, тяжело опуская на стол всё ещё почти полную кружку и зло глядя из-под бровей. – Так тебе ж это, и не надо. Свяжем тебя хорошенечко да на лошади повезём. А если телегу найдём, так и в телеге поедешь. – Шагу из дома не сделаю! – ещё сильнее разозлился волшебник. – Так я же… – И не вынесешь! – Ну нет, – насупился Филипп. – Так дело не пойдёт. Ты давай выбирай: или смерть от моих рук, или к королю на допрос. – Требую третий вариант. – Не, только эти два. – У меня должен быть смягчающий обстоятельства фактор. Я болею! Для пущей верности мальчишка пару раз хорошенько кашлянул, чихнул и пошмыгал носом. – Тогда дам времени, пока не выздоровеешь. А я у тебя остановлюсь, места всё равно много. Реджинальд только громко вздохнул на эти слова. И как теперь от него избавиться? Прилип, как банный лист. – И не пытайся мухлевать, – пригрозил рыцарь пареньку. Когда Филипп скрылся за тяжёлой дверью, мальчишка не удержался и показал ему язык. Нашёлся ещё командир. Времени до конца болезни он даёт. Реджинальд ещё разберётся с ним по-мужски, а пока надо поспать. Допить чай, укрыться одеялом и крепко-крепко заснуть.***
Побродив по замку, валящийся от усталости Филипп нашёл несколько комнат, оборудованных под спальни. Как ни странно, всё в них выглядело очень даже прилично. Ну, если не смотреть, конечно, на приличный слой пыли, набравшийся за всё то время, что эти комнаты были закрыты. Неужели этот мальчишка живёт здесь один? Каким бы он сильным колдуном ни был, всё равно эти странные тени на стенах должны наводить на него страх. Да ещё и эта противная сырость с холодом. На улице жарко, а здесь как в подземелье. Это не уютное жилище нормальных людей. Определённо, обиталище тёмного мага. Пообещав себе ещё навести тут порядок, юноша ушёл поближе к обиталищу Реджинальда. Рядом с его комнатой обнаружилась ещё одна небольшая. Намного меньше той же гостевой спальни. Но кровать имелась, да ещё и чисто было. Видимо, мальчишка иногда спит здесь. Зачем вот только? Своё обещание самому замку Филипп начал выполнять, когда уже хорошенько выспался (по меркам человека, которого без зазрения совести будят в середине ночи и посылают куда-нибудь с поручением, три или четыре часа для того, чтобы набраться сил, достаточно). Можно было заняться хоть каким-то наведением порядка. Во всяком случае Филиппу было совершенно неудобно здесь находиться. Реджинальд ушёл? Ушёл. А это можно расценить, как «делай, что хочешь, только от меня отстань» или «дом в твоём распоряжении, рыцарь, устраивайся, как знаешь». Как душа пожелает, в общем. А душа его просто рвалась на кусочки, не зная в какую сторону тянуть самого рыцаря: или двери смазать, или щели все заделать, или же плющ оборвать со стен. Оставалась только одна проблема: инструменты. Раздумья юноши прервали чьи-то тихие мягкие шаги. На пороге комнаты стоял здоровый пёс и заинтересованно таращился на Филиппа, склоняя голову то на один бок, то на другой. Юноша подошёл к собаке и, присев на колени, почесал между ушами. Уж к кому-кому, а к этим животным он всегда неровно дышал. – Левее, левее, – донеслось до юноши тихое бормотание с придыханием. От пса. – Ты кто? – шокировано воскликнул рыцарь, мгновенно отшатнувшись от собаки и плюхнувшись на пол, не удержав равновесия. – Ты чего так пугаешь? – спросили у него в ответ. Пёс сел на пол. – Я Пай. – Где ты? – всё не унимался Филипп. – Перед тобой. – Нет. – Что «нет»? – не понял Пай. – Нет тебя передо мной. – То есть ты воздух почесал сейчас? Или не считаешь меня за живое существо? Это обидно, знаешь ли. – Но… собаки же не разговаривают. Пёс глубоко вздохнул. Потом встал на четыре лапы и покачал головой. – На самом деле это всё стереотипы. Если иметь в друзьях хорошего мага, которому надо попрактиковаться в одном заклинании, то перед тобой открываются огромные возможности. – Какие же, например? – скептически приподнял бровь Филипп, автоматически записывая на счёт колдуна ещё одно изуверство. – Ну... Я мыслю, как человек. А ещё умею танцевать на двух лапах, – пёс замолчал, но потом задумчиво продолжил: – Второе меня прельщает больше всего, если честно. Пёс замолчал. Филиппу тоже нечего было сказать. И правда, что такого особо страшного в говорящей собаке? Необычно, да, но ведь это лучше, чем бешеные собачки его величества, которых выпускают на охоте. – Где у вас инструменты? – Филипп решил перейти сразу к делу. – Тебе зачем? – Да вот, делом решил заняться. Пёс, ничего не ответив, умело открыл лапой тяжёлую дверь и направился прямо по коридору. Юноша последовал за ним, решив как раз и замок осмотреть с, так сказать, экскурсоводом. На третьем повороте Филипп сбился с дороги и, плюнув на это дело, решил потом уже самостоятельно всё здесь изучить. О возможном нахождении в логове колдуна всевозможных смертельных ловушек он благополучно позабыл. Наконец, Пай поскрёбся в очередную дверь, и та поддалась на удивление быстро. Перед взглядом Филиппа предстала огромная комната, казавшаяся меньше кухни. Всё из-за огромного количества столов, столиков, шкафов и шкафчиков. Они в свою очередь были уставлены разнообразнейшими сосудами, завалены травами и другими предметами, применение которых было неведомо рыцарю. Пёс остановился и выжидающе посмотрел на юношу. Филипп вопросительно взглянул на Пая. – Ты куда меня привел? – наконец поинтересовался Филипп у пса, отмечая про себя, что он скорее всего в лаборатории, в которой колдун делает свои зелья. В голове промелькнули яды, но юноша не стал над этим заморачиваться. – Так это ж… инструменты… – так же растерянно ответил Пай, понимая свою оплошность и уже представляя, какую трёпку ему устроит Реджинальд за то, что показал его святилище незнакомцу. А он уж точно заметит, что здесь кто-то был, кроме него. По следам вычислит. По пыли увидит. По запаху учует! – Да мне ж другие нужны, – уточнил юноша. – Понял уже, понял, не дурак, – пробурчал Пай себе под нос и плотно прикрыл дверь с внешней стороны. Через несколько минут Филипп уже сидел перед входной дверью, насвистывая под нос себе какой-то незамысловатый мотив и отчищая её от ржавчины и грязи, налипшей, по-видимому, во время последней грозы. Этой пародии на обиталище жестокого злодея нужны крепкие работящие руки, чтобы превратить её во что-то более посущественней. К примеру, хотя бы в пародию уже жилого дома. В голову полезли воспоминания о весёлом детстве, когда они с отцом вот так же точно сидели перед своей дверью и чинили её. Или шли на поле, что было намного чаще, чем починка домашней утвари, но столь же весело. И мать обычно посылала младшую сестрёнку отнести «мужчинам» обед. И от того, что сам обед проходил после долгой и трудной работы, было ещё вкуснее есть незамысловатые похлёбки и каши, что заворачивала мать. Интересно, какая семья была у этого мальчишки? Уж точно не такая счастливая, как у Филиппа, раз он живёт в этом холодном, пустом доме один-одинёшенек. Только этот странный говорящий пёс рядом с ним. Когда с дверью было покончено, и Филипп был уверен, что она вот-вот не сорвётся с петель, ненароком пришибив кого-то мимо идущего, он, наконец, облегченно выдохнул.Надо бы ещё убрать со стен этот вездесущий плющ, захвативший в свои владения почти весь замок. Даже в окна невозможно было выглянуть, не наткнувшись на листья этого порой невыносимого растения. Еле передвигающийся по замку Реджинальд нашёл Филиппа торчащего из бойницы на самом верхнем этаже и яростно обрывавшего сопротивлявшийся такому вандализму плющ. Надо сказать, у рыцаря это неплохо получалось, и замок наконец начинал обретать более-менее приличный вид. И надо сказать, он перестал напоминать обиталище злобного мага, готового уничтожить весь мир. Может, люди перестанут с таким ужасом теперь коситься на него? – Зачем ты туда залез? – попытался крикнуть Реджинальд, но больное горло не выдержало, и он перешёл на сдавленный хрип, а после и вовсе закашлялся. – Ну, надо же кому-нибудь за этим красавцем ухаживать, – улыбнулся рыцарь и восхищённо погладил холодную стену замка. Камень так и не нагрелся на солнце. Реджинальд скривился. Ему никогда не нравилась эта ледяная махина. Почему-то за всё время его проживания здесь замок так и оставался равнодушным к своему хозяину. Так получилось, что занято было только четыре комнаты: кухня, спальня, библиотека да помещение в подвале, которое сам Реджинальд с огромным старанием переделал в собственную лабораторию. Но всё равно от стен тянуло холодом, а по ночам почему-то было жутко вылезти из-под одеяла в страхе наткнуться на непонятных и точно сверхъестественных обитателей, в которых сам Реджинальд упорно не хотел верить. – Спускайся давай, – пробурчал мальчишка и побрёл обратно в замок, опять почувствовав противное головокружение. Через несколько минут на кухню заявился и Филипп. Взмокший, весь в пыли и грязи. А на штанах и рубашке были ещё и противные зелёные полосы от плюща, которые теперь ничем не отстирать. Разве что магией можно попробовать, но нельзя же. Реджинальд сидел в своём любимом кресле, которое сам перетащил из большой залы сюда. Оно было по-королевски богатым, а главное – глубоким и мягким. И мальчишка очень уж любил усаживаться в него, подвернув под себя ноги, и изучать огромные фолианты алхимии и магии. – У тебя спала температура? – в первую очередь поинтересовался Филипп, подошедший к большой бочке с чистой водой, которую сам же натаскал из протекавшего недалеко источника, и зачерпнувший из неё ковшом воду. – С чего такая заинтересованность? – язвительно поинтересовался Реджинальд, именно сейчас обиженный на весь мир. Ужасно болело горло, раскалывалась голова, да ещё и полезли пессимистичные мысли о собственной никчёмности и никому ненужности. Этому, конечно, поспособствовал вид бодрого Филиппа, так участливо поинтересовавшегося о его температуре. Как будто этому рыцарю есть хоть какое-то дело до самочувствия мага-самоучки, которого ненавидят даже жители маленькой деревеньки. – Просто если не спала, надо будет приготовить отвар, чтобы её сбить, – Филипп с таким видом посмотрел на мальчишку, будто тот сейчас сказал какую-то несусветную глупость. – Зачем? – вырвалось у удивлённого Реджинальда прежде, чем он придумал остроумный ответ. – Как зачем? Если её не сбить, то у тебя может начаться лихорадка. А потом ещё чего хуже. Как же Реджинальду сейчас хотелось поверить, что о нём правда заботятся, что его по-настоящему хотят вылечить. Но нет. Это же всё приказ короля. Он просто захотел использовать его в каких-то своих политических целях, а для этого ему нужен живой и здоровый Реджинальд. Жалость к себе накатила внезапно, и на глаза даже навернулись слёзы, но мальчишка сразу их смахнул, не давая истерике волю. – Спала, – пробурчал волшебник себе под нос и поплотней закутался в одеяло, стащенное с кровати. Совсем не хотелось сейчас видеть мельтешащую перед глазами довольную рожу этого недорыцаря. Отвары какие-то придумал, температуру сбить. Надо просто отлежаться пару дней, и всё пройдёт. Всегда проходило. И Пай рядом, только сейчас он бегает где-то. Наверное, опять в деревню побежал к тамошним псам. Мальчишка поморщился своим мыслям и поставил ноги на холодный пол, вставая с кресла и шлёпая обратно в спальню. Его жутко клонило в сон. А ночью у Реджинальда поднялась температура, и он начал бредить. Цеплялся в руку тут же подскочившего к его кровати Филиппа и слёзно умолял существовавших где-то на границах его рассудка мать и отца не уходить. Несколько часов Филипп просидел у кровати мальчишки, насильно вливая в не сопротивлявшееся горло наскоро сваренный отвар из трав, которые нашёл тут же, в лаборатории самого волшебника, и меняя компрессы на горящем лбу. Только к утру мальчишку перестало колотить, и он, спокойный, крепко уснул, откинув взмокшую голову на подушки. Филипп уснул тут же, в кресле рядом с кроватью, вымотанный беспокойной ночью. Но только после бредовых несвязных речей Реджинальда рыцарь до конца убедился, что этот одинокий молодой волшебник совсем никакой не злой маг, желающий подчинить себе всё государство. И совсем не так просто и радужно у него сложилось в детстве, раз он живёт совсем один в этом огромном и совсем холодном для него замке. Ну не могут у него в голове поселиться такие мысли, в которых его обвиняют люди из деревни. Он же… безобидный совсем. Реджинальд проснулся ближе к полудню. Благодаря ночным усилиям Филиппа температура пока не мучила, и было уж намного лучше, чем вчерашним днём. И где-то внутри поселилась странная благодарность этому ужасному рыцарю, который всю ночь просидел рядом с ним, держа его руку в своей и всячески помогая успокоиться. Филипп так и спал в кресле, где его сморил сон утром. Реджинальд, не зная, что ещё сделать, стащил с кровати одеяло и укрыл им юношу. Надо было наведаться в лабораторию после нескольких дней болезни. Окончательно Реджинальд оправился только спустя долгих пять дней интенсивного лечения. Причём Филипп весьма активно вливал в него свои отвары, несмотря на протесты самого волшебника и его заверения, что зелья действеннее этих трав. Все эти дни Филиппа мучили догадки о детстве Реджинальда. Ему нужно было узнать, что с ним случилось, но спрашивать рыцарь не решался. Собрался с мыслями спросить мальчишку на эту тему он только в лесу, когда они вдвоём собирали нужные волшебнику травы. – Почему ты живёшь один здесь? – выпалил Филипп прежде, чем разум успел заткнуть ему рот. – Потому что этот замок перешёл мне в наследство, – сухо ответил Реджинальд и наклонился за очередным корешком, придирчиво разглядывая листья цветка. Но такой ответ Филиппа совершенно не устраивал. – Почему именно один? Где твои родители? – совсем уж бесцеремонно поинтересовался рыцарь, уже готовящийся к самому плохому – ссоре с мальчишкой, отношения с которым только-только начали обрастать доверием и взаимопониманием. Но Реджинальд только остановился, потупив взгляд. – Потому что моя семья погибла, – тихо процедил сквозь зубы молодой волшебник и быстрым шагом пошёл по размытой тропинке вглубь леса. Дальше Филипп допытываться не хотел. Видно же, что для мальчишки это слишком тяжёлые воспоминания, так зачем лишний раз рвать ему душу? Да и что на него нашло, в самом деле? Зачем ему это так понадобилось?***
Вбежавший в кухню Пай прервал повисшую в комнате тишину. Вильнув хвостом, пёс бросился к сидящему в своём любимом кресле Реджинальду и, повалившись у его ног, стал яростно чесать холку задней лапой. – И где ты шлялся? – ласково спросил волшебник, почёсывая пса за ухом. – Опять блох нахватал. – В деревне я был. И не просто так, а последние новости узнавал. Филипп, не привыкший к такой идиллии, только молча смотрел на развернувшуюся ему картину. – И новости не самые хорошие, – тем временем продолжал пёс. Реджинальд нахмурился. – Люди обеспокоены долгим отсутствием рыцаря и собираются идти его вызволять из лап твоих злобных. – Но я же… – растерялся мальчишка. – Я же ничего им не сделал. За что они меня так ненавидят? Реджинальд отчаянно закусил нижнюю губу и вскинул широко распахнутые глаза к Филиппу. – Почему так? – У них есть свои причины, – задумчиво начал Филипп, наблюдая за теперь уже ничего не понимающим Реджинальдом. – Сам посуди. Ты приехал неизвестно откуда, ни с кем не водишься, никто тебя даже не видел близко. Как ты пополняешь свои запасы еды? Закутываешься в длинный чёрный плащ и скупаешь всё, что тебе нужно на рынке. Что они могут ещё подумать? Они тебя боятся, вот и все причины. Если хочешь жить тут и дальше, тебе надо доказать, что ты не причастен ко всем их бедам и что тебе можно доверять. – Но как? – воскликнул ошарашенный волшебник. Филипп же во всём прав! А он даже не задумывался никогда, отчего перед ним все так расступаются, когда он выходит в деревню. И почему народ его так ненавидит. А он винил во всём этот ужасный замок, оставленный ему старым дедушкой, который в свою очередь несколько последних лет своей жизни никуда не выходил из-за ужасной болезни. – Есть у меня одна идея… – с хитрым блеском в глазах ухмыльнулся рыцарь. Мальчишка выжидающе на него посмотрел. – Восстанови их посевы. – Ты шутишь? – Реджинальд откинулся на спинку кресла и подобрал под себя ноги. – Ты хоть понимаешь их масштабы? – Понимаю, конечно. Просто пришла в голову идея, не отметай сразу. Ты умеешь делать что-нибудь восстанавливающее? – Да… Да, есть несколько. Сейчас, – мальчишка сорвался с кресла и побежал в библиотеку. В памяти всплыла обложка нужного фолианта, даже сторона страницы, на которой крупными резными буквами выведено: «Магия роста и восстановления». Наверное, там точно найдётся что-нибудь подходящее. В кресло Реджинальд залетел так же стремительно, как сорвался из него. Долго что-то искал, хмурился, иной раз чесал переносицу, потом победно улыбнулся и придвинул учебник заинтересованному рыцарю. На мятой жёлтой странице каллиграфическим почерком было выведено: «Зелье возрождения плодоносных растений». Реджинальд по такому случаю передвинул тяжёлое кресло на другую сторону стола, почти вплотную к стулу Филиппа, и, встав на коленки, навис над книгой, почти прикасаясь своим виском к виску юноши, и возбуждённо тыкал пальцем в текст. – Нужно всё, что у меня есть в запасах. Правда кое-чего у меня мало, поэтому придётся сходить за травами ещё. Но ничего особо сложного в приготовлении нет. Главное – это наделить зелье энергией, которая и пойдёт на восстановление погибшего урожая. – Только вот нужно сделать очень много, чтобы всем раздать, – задумался Филипп. – Да это не проблема. У меня есть, в чём варить. Проблема только в магии. Мне же нельзя колдовать, а тут надо… – А мы никому не скажем, – заговорщицки подмигнул юноша Реджинальду, и волшебнику, как по мановению чьей-то руки, показалось, что все проблемы и правда решаемы. Что всё совсем не так ужасно, как казалось ему какую-то неделю назад. И ведь не изменилось же ничего. Только теперь рядом с ним сидел его сообщник в этом деле, его друг, кто поддержит. Не оставит на произвол судьбы, не кинет его в пучину трудностей всего огромного мира. И Реджинальд даже не представлял себе, что будет с ним самим, когда одиночество вновь накроет, как одеяло. При усиленной работе Реджинальда и Филиппа нужное зелье было готово через два дня. Торжественным моментом было пропитывание каждой колбочки нитями энергии. Реджинальд всё равно боялся, что обо всём узнают и пообещал Филиппу, что тот пройдёт через все наказания вместе с ним, как сообщник. Филипп привычно заверил, что всё будет в порядке, но Пая всё-таки отправил «постоять на стрёме». На следующий день по главной улочке деревни, прямо по направлению к площади, проехали два странных человека. Пропавший рыцарь, за которым вот уже который день готовили отряд мужиков, и никому не известный юноша. Везли они за собой огромную телегу, доверху набитую какими-то не менее странными сосудами. Народ заинтересовался и невольно пошёл за парочкой, толпясь на площади, где эти двое и расположились. После всех приготовлений юноша влез на телегу, чтобы его видели все, и неловко махнул рукой. То ли в знак приветствия, то ли привлекая к себе внимание. Люди перестали шушукаться и выжидающе глядели волшебника. – Доброе утро, – громко поздоровался юноша. Зелье для повышения громкости голоса делало своё дело. – Меня зовут Реджинальд. Я… Я живу там, – неловкий мах рукой в сторону возвышавшегося над деревней замка. Люди сдавленно охнули, поняв, кто перед ними стоит. – Что тебе ещё от нас надо? – прокричал кто-то из толпы, и вокруг поднялся гул. Кто-то кричал, что этого паршивца надо сейчас же снимать с его "трона" и тащить на суд, кто-то требовал заплатить за свои грехи самому. Порядок навёл только еле успевший к ещё не начавшейся драке старшина. – А ну молчать всем! – разнеслось над площадью, и Реджинальд сразу почувствовал к нему уважение. Как минимум за голос, а ещё больше за трезвый рассудок. – Он пришёл сюда не для этого! Продолжай... – старейшина помялся, – Реджинальд. А у самого Реджинальда слова в горле застряли. И совсем не из-за страха. Просто не ожидал он такого напора от людей, вот и растерялся вконец. И колени затряслись… Бодрости придавал только Филипп, крепко сжавший его руку. – Я не делал ничего, в чём вы меня обвиняете. Я не краду людей, не питаюсь человечиной. Я такой же человек, как и вы. Зубы, волосы, глаза – у меня всё точно такое же, что и у вас. И та буря… Я её не насылал. Это просто разбушевавшаяся погода! На площади воцарилось молчание. Старейшина задумчиво почёсывал бороду. – Что ты привёз? – наконец подал он голос. – Это зелье. Оно восстановит ваши погибшие посевы, – спокойно ответил Реджинальд, напряжённо всматриваясь в толпу. – Чем докажешь, что это не яд? – послышалось откуда-то сбоку. Волшебник растерялся. Почему-то это совсем вылетело у него из головы. Но ситуацию спас Филипп: – Любой из вас может выбрать сосуд и вылить каплю на этот помидор, – откуда-то из телеги юноша вытащил плошку с чем-то странно скукожившимся и уж точно не похожим на росток помидора. Вперёд выдвинулся старейшина и, взяв колбу, капнул на травинку, проигнорировав предоставленный ему горшок с помидором. Растение тут же потянулось навстречу солнцу. Народ потрясённо замолчал и восхищённо уставился на чудо. – Теперь вы видите, что ему можно доверять? – выкрикнул в толпу Филипп. Через некоторое время из толпы отделились несколько человек и подошли к телеге. Реджинальд присел на высоком помосте и протянул им по одной склянке в руки. И с этого момента их операцию можно было считать удачной. Люди потихоньку потянулись к телеге. Кто-то спрашивал, как применять непонятную жидкость, чтобы на всё хватило. Кто-то всё ещё косо поглядывал из-под густых бровей и недовольно что-то бурчал, получив заветное зелье. А кого-то полностью убедил Реджинальд, и они искренне благодарили мальчишку за помощь. В конце к ним подошёл сам старейшина и с широкой улыбкой протянул руку навстречу склянке. – На самом деле я всегда знал, что не ты во всём виноват, – начал мужчина. – Прости, что не останавливал их слухов, но сам же должен понимать, что это было бы невозможно. Реджинальд только улыбнулся в ответ.***
У короля всё равно надо было появиться. И вот, через несколько дней они красовались в столице. Филиппа пропустили к государю без всяких очередей и записей. Сам король их встретил слишком уж радушно, уже ожидая от встречи заполучение этого колдуна в свои руки. До него уже дошёл слух, что он сделал в той деревушке. Но вот только сам Реджинальд был непреклонен. Его совсем не прельщала служба в столице и личное прислуживание всем важным шишкам государства. В итоге спасла его только ещё не полученная лицензия пользования магическими силами, которая и должна была сделать его волшебником. А до этого он официально состоял в академии магов и не мог ни к кому наниматься работать. А на горизонте уже поблёскивал своими гравировками контракт на поставку зелий с торговцами, с которыми Реджинальд имел дела уж очень долгое дело. Только незаконно. В столице Реджинальд задерживаться совсем уж не хотел. Дома у него была лаборатория, которую нельзя надолго оставлять. Да и Пай там один сидит… Только вот очень тяжело было на душе от осознания противной реальности. Всё чаще накатывавшие волны одиночества были почти осязаемыми. В последний по плану вечер пребывания в столице Филипп вернулся намного позже, уже затемно. Мальчишка его честно прождал и уговаривал себя не бояться продолжения той жизни, что была до появления в ней рыцаря. Но вот только явление самого юноши и его приподнятое настроение сбило все границы, которые так долго настраивал внутри себя Реджинальд. – Почему ты так долго? Я же уезжаю завтра! В конце фразы он не удержался и повысил тон, но тут же осадил себя. – Прости, Реджи, – мягко улыбнулся юноша, а мальчишка поморщился. Ему особенно не нравилось это странное сокращение, данное ему Паем. А теперь его ещё и Филипп подхватил. – Просто было много дел. Теперь уже полноправный рыцарь прошёл в комнату и бухнулся на постель, разводя руки в стороны. – Сперва разорвал договор с хозяйкой квартиры. Очень милая женщина она, всегда мне нравилась. Такая добродушная. Порадовалась, что я наконец-то стал рыцарем, и накормила булочками с чаем. А потом надо было с друзьями попрощаться. Всё же нескоро мы с ними, наверное, увидимся. Нам же далеко до столицы ехать всё-таки… - Я не хочу оставаться один. Снова, - зажмурившись, скороговоркой проговорил мальчишка. Видно было, что это признание далось ему тяжело. - Знаю, - Филипп выдержал паузу. - Мне Пай говорил. Реджинальд потупил взгляд в пол, уже совсем отчаявшись. Тем временем Филипп задумчиво продолжал: - Тем более, что я ему уже обещал охоту и рыбалку... А потом ещё с селянами надо отношения налаживать. Не дело это всё равно. Да и замок надо в божеский вид привести. А потом и гостей можно будет звать. Как тебе идея? - юноша вскочил с кровати, возбуждённо блестя глазами. - Да там же у тебя рай, а не обиталище! А вот как обустроимся, так можно будет и семью мою с тобой познакомить. Ты им понравишься, я знаю. Реджинальд насупился, понимая, что просто попался на удочку Филиппу. - Ты в курсе, что когда в твоей крови появляется хоть капля вина, ты становишься невыносим? - пробурчал мальчишка, вскидывая голову. - Просто иногда ты бываешь тем ещё мухомором, - хитро улыбаясь, ответил рыцарь. - А ты... Ты та ещё заноза в заднице!