Просто лист. Или?..

      Я сидела на подоконнике у открытого окна, укутавшись в плед и откинувшись на стену, и слушала печальный октябрьский дождь, который отбивал быстрый ритм по металлу серого карниза и крыше дома, срывал последние листья с черных деревьев, уже, кажется, погрузившихся в долгий сон. На земле размякли некогда зеленые листочки, превратившиеся в бурую кашицу, смешавшись с грязью. Мой взгляд бесцельно блуждал по саду, еще совсем недавно поражавшему меня своим цветным великолепием, а сейчас обнажившему черные стволы и ветви, вспарывающие свинцовые тучи, словно цепляясь за их взбитые края изломанными тонкими веточками-пальцами. Все вокруг казалось до невозможности грустным и унылым, мне было одиноко среди окружающей меня осенней серости.       Странное ощущение, когда природа и ты плачете в унисон. Становится немножко легче от того, что грустишь не ты один. Люблю сидеть у окна. Часто я просто теряю счет времени, уйдя в свои мысли и вслушиваясь в происходящее снаружи. Тихое перешептывание листьев, скрип танцующих деревьев, пение птиц... Сколько же историй здесь было написано мною во времена взрывающегося всеми цветами радуги заката, такого теплого и нежного. Сколько часов я провела в прекрасных мечтаниях под этими кленами, что игриво стучались ко мне в окно. Но все это уже стихло и переменилось под натиском двух грозных дев: Осени, уже почти уступившей свои права, и Зимы, не одержавшей пока окончательной победы над Осенью, но уже четко обозначившей свое присутствие вместе с ее верными подданными из королевства вечного холода.       Да и настроение у меня сейчас, прямо скажем, паршивое. Хоть слезливые стишочки сочиняй, ей-богу. Давно у меня не было настолько плохого периода в жизни. Я чувствовала, как мое сердце сжимали липкие пальцы предательства того, кто был мне очень дорог. Его молчание было хуже всего, что могло быть в принципе. Дорогие люди, которых не хочешь терять, уходят тихо. Без скандалов, без криков, без истерик. Они просто уходят, оставив тебя под холодным дождем жизни, который хлещет тебя по лицу. Пощечины жизни. Наверное, это можно назвать так.       Дождь потихоньку начал затихать, я плотнее закуталась в плед, стараясь не расплакаться снова. До моего слуха донесся тихий, едва различимый за равномерным стуком капель, шелест. Я подняла глаза и прямо над собой увидела съежившийся от мороза, но изо всех сил держащийся на ветке яркий одинокий листок. Он был подобен маленькому солнышку, сумевшему прорвать тяжелое темное полотно туч, и вызвал у меня невольную улыбку и странное чувство радости.       Именно этот, до последнего держащийся кленовый листок, приковал мое внимание и никак не хотел его отпускать. Как бы смешно и нелепо это не звучало, но мне на какой-то момент показалось, что я давно знакома с этим Листом. Да, именно с Листом, с большой буквы. Его шелест мне чудился знакомым, родным и успокаивающим. Не таким, какой был у других листьев на этом же клене.       Высунув из окна руку и протянув ее к ветке, благо, она была прямо надо мной, я осторожно коснулась Листа. От кончиков пальцев по руке медленно начало растекаться приятное тепло. Это показалось мне странным, ведь снаружи было довольно прохладно. - Я люблю тебя, - услышала я тихий переливчатый голос. Отдернув руку от Листа, я оглянулась. В моей комнате никого не было, в саду тоже было пусто. Я пожала плечами. Наверное, почудилось, и это ветер опять играет в свои странные игры. - Я здесь! - раздался шелестящий голос вновь. - Прямо над тобой.       Я подняла глаза на желтый листок, который жестоко трепал налетевший ветер. С жалобным шелестом он оторвался от ветки и мягко опустился на мои колени, слабо сияя и разливая желтый свет. Я прикрыла глаза на короткое мгновение, не смея смахнуть с себя приятное наваждение, не понимая, что именно так согрело меня до самой души. Когда все же решилась, то желтого листа не осталось и в помине. С замиранием сердца и толикой непонятного страха я посмотрела в окно, выискивая глазами Лист. - Я здесь.       Вздрогнув от тихого, вкрадчивого голоса, который прорезал мягкую тишину, я оглядела сад. Посреди него стоял юноша лет семнадцати. Его одежда, казалось, вобрала в себя самые яркие осенние цвета, он сам как будто светился изнутри, даря тепло. В его изумрудно-зеленых глазах сверкали лукавые искорки. Копна непослушных огненно-рыжих волос костром пылала на его голове. Наверное, на моем лице отразилась странная гамма чувств, от которой легкая улыбка тронула его губы. - Почему я вижу океан в твоих глазах? - он приблизился ко мне и ловко запрыгнул на подоконник, сев напротив меня. - Я... не совсем поняла твой вопрос. Кто ты? - Почему ты плачешь? - отчетливо повторил он, словно и не услышав моего вопроса. - Знаешь, слезы словно бриллианты. Они так же драгоценны. Ведь каждая слеза - это капля крови нашей души. - Да я могла бы стать богатой сегодня, если слезы - это бриллианты, - фыркнула я. Я никак не могла понять, кто сидит передо мной. Неужели тот самый Лист? Или я начинаю потихоньку сходить с ума? - Не думаю, что кто-то способен понять ценности слез. - Но ведь я же понимаю, - он улыбнулся. Так искренне и открыто, что по моей спине пробежали мурашки. Я давно не видела такой улыбки. В наше время улыбка стала чем-то, что отгораживает тебя от мира, отгораживает то, что происходит внутри. Она стала повседневным атрибутом каждого дня любого человека и потеряла свою ценность, точно так же, как со временем теряют цвета от частой носки и стирки вещи. Улыбка стала маской. Согласитесь, ведь лучше показать окружающим свою улыбку, пусть даже неискреннюю, чем свои слезы. В этом мире нужно быть сильным на публике, иначе всегда найдется тот, кто потом будет радоваться твоей слабости и обратит это проявление чувств против тебя же самого. Так поступают мнимые и фальшивые друзья, которые радуются поражению, но прячут это за притворным сожалением и сочувствием. А большинство пройдет мимо, ведь чужим людям нет дела до твоих переживаний и слез, у них есть свои проблемы и заботы. И кто знает, может, им тоже хочется плакать? Сколько же нас, таких моральный калек? Его голос прервал мои размышления: - Я открою тебе одну простую истину: ни одно событие в нашей жизни не достойно того, чтобы проливать кровь своей души. Эта жидкость слишком драгоценна, чтобы лить ее из-за таких мелочей. Ты можешь плакать, когда больше нет сил взлететь; когда твоя жизнь заканчивается, а ты понимаешь, что не успела сделать хоть что-то доброе, не успела долететь, не успела догореть и осветить своим сиянием ночь в чьей-то душе и обратить ее в радостный день. Ты можешь плакать, когда за спиной дорогого человека расправляются крылья и он стремится улететь, а ты уже бескрыла и не можешь полететь следом. Но никогда не падай на колени и не плачь, если способна лететь.       Я закрыла лицо ладонями и уткнулась в колени. Теплые и мягкие руки легли на мои плечи, приободряя. От его слов мне стало легче и теплее. Я свесила ноги, почти коснувшись земли, и уткнулась в его плечо. Сейчас меня не волновало ничего, я хотела впитать в себя то тепло и безграничную доброту, которые он мне подарил. В моей груди шевельнулось то же чувство, что и когда я услышала шелест. И тут он начал тихо напевать. Голос его выводил прекрасную и такую знакомую песню, эхом отдававшуюся в саду и, что самое волшебное, в моей душе. Я подняла глаза и недоуменно на него посмотрела. - Да, это я нашептывал тебе сказки и пел песни, - он приподнял мое лицо за подбородок, я могла ощутить на щеке его легкое дыхание. - Я хотел бы, чтобы ты была счастлива, но я всего лишь лист. Наш век короток по сравнению с вашим. А оторвавшись, кружись-не кружись, мы умираем, и только ветер может случайно продлить нашу жизнь, поднимая над землей и кружа в последнем, прощальном танце, - в его глазах отразилась жгучая тоска и безнадежность, часть которой передалась и мне. - Мне было больно видеть, как ты плачешь, я хотел хоть немного утешить тебя...       Эта нежность... Эта кроткая тихая нежность...       Он бесшумно спрыгнул из окна на землю и повернулся ко мне, немного разведя руки в стороны. - Я люблю тебя.       Ну, конечно! Теперь я поняла, кто подарил мне прекрасные летние вечера, я поняла, чье присутствие я ощущала, чему я так радовалась. Я поняла, что...       Через мгновение я оказалась в его теплых объятиях. Он оторвал меня от земли и поднял над собой, покружив в воздухе. Потом мы стояли обнявшись, не замечая холода и немного покачиваясь от ветра, словно деревья. Чувство радости разрасталось у меня внутри, я не хотела, чтобы это прекращалось.       Подул сильный ветер, небо на короткий миг потемнело, и на землю начали опускаться первые в этом году снежинки. Значит, леди Осень проиграла битву...       Я подняла голову и увидела, что Лист плачет. Он легко коснулся губами моей щеки, так легко, будто бы теплый ветер, провел ладонью по волосам, и как только первая снежинка опустилась на его макушку, лицо Листа начало искажаться, сминаться и темнеть, а всего через мгновение мои руки попытались ухватить пустоту, где совсем недавно стоял тот, кто подарил мне крылья.