Слезы Пустыни

Путь до Благостных островов занял почти неделю. Впрочем, Карифа говорил, что этот срок мог считаться рекордом. Поскольку всадников было всего двое, и двигались они быстро, пяти дней оказалось достаточно. Благодаря способностям мага, им не пришлось брать с собой огромное количество воды, так что и лошади оказались нагружены меньше, чем могло было быть. На этот раз в путешествие Джону выдали гнедую кобылу, хотя он уже успел привязаться к своему рыжему жеребцу. Карифа пояснил ему, что в жестких условиях кобылы гораздо легче переносят тяготы путешествий и намного выносливее особей мужского пола. У самого мага была саврасая крепкая лошадь с черным ремнем вдоль спины. Он звал ее Поющей, и ее звонкое ржание действительно было на редкость мелодичным. Конюшня Карифы состояла из избранной высококлассной конницы. Насколько Джон мог понять, именно лошади являлись главным достоянием Сэнд-Арента. Помимо Поющей, которую маг называл самой выносливой из всех животных песков, мужчина уже успел познакомиться со Стремительной – той самой форелевой кобылой, которую видел в момент первой встречи с Карифой, а также с Ядовитой – грациозной и самоуверенной охотничьей лошадью. В первый же день, к ночи, всадники покинули пески, все больше удаляясь в бескрайний простор степей. Растительность, поначалу чахлая и состоящая в основном из колючек и сухих кустов, разрасталась с каждым шагом, насыщаясь красками и жизнью. С каждым днем вокруг становилось все больше зелени, и путь то и дело прерывался небольшими ручейками. Чем ближе всадники подходили к Благостным островам, тем явственней в воздухе пахло морем. И к утру пятого дня они предстали перед путешественниками во всей своей красе. С возвышения, на котором переминались с ноги на ногу усталые кони, открывался великолепный вид на Аквамариновый город, все здания которого были выкрашены в разные оттенки синего. Аквамариновый бог был покровителем вод, дождей и мореплавателей. И порт, названный в его честь, служил связующим звеном между Асканией и другими материками. Сверху холма было превосходно видно, как на сине-зеленых водах покачиваются корабли разных размеров. Сами Благостные острова находились на некотором отдалении от Аквамаринового города. Их было три – Тарвир, главный из островов, лежал прямо посередине, почти лишенный какой-либо растительности. Крыши домов слепили глаза ярко-желтым лимонным цветом. По бокам от Тарвира, образуя равнобедренный треугольник, обосновались его братья Эарран и Ваор. Первый щеголял белоснежными домами и улицами, второй утопал в зелени, сквозь которую почти не было видно оранжево-рыжих крыш. Все три острова были связаны друг с другом и материком системой сложных мостов и переходов. Все это действительно производило прекрасное впечатление, что полностью оправдывало название этого места. - Нам придется найти постоялый двор, - предупредил Карифа, трогая бока Поющей, - переодеться и оставить там лошадей. На Благостные острова путь им заказан, там на улицах царствуют кошки. Джон послал свою гнедую кобылу следом, не отрывая взгляда от красочной картины, развернувшейся перед ним – словно хорошенькая открытка, нарисованная масляными красками. Сложно было поверить, что люди, живущие в таком богатом на вид месте, могут замышлять что-то против Карифы. Зачем бы им это было нужно? Понятно было, что Слезы являются ценным материалом для них тоже, однако эти люди вполне могли бы заплатить за них Сэнд-Аренту, избегая кровопролитных войн. - Если ты так уверен, что это путешествие – ловушка, почему ты так стремишься увидеться с врагами? – поинтересовался Джон, когда лошади пошли бок о бок по мощеной серыми камнями дороге. Неподкованные копыта глухо стучали по земле, - это словно засовывать голову льву в пасть в надежде, что он ее не откусит. За пять дней в пути, Карифа выпытал у собеседника почти все, что ему известно о родных землях за той стороной врат, так что даже почти не удивился подобному сравнению. - Это все из-за окна в твой мир, Джон, - ответил маг, задумчиво оглядывая возвышающиеся перед ним лазурные дома, - кто-то открыл его, и мне кажется, что Благостные господа имеют прямое отношение к этому. - Но врата может открыть только волшебник? – мужчина взглянул на Карифу и увидел его озабоченный взор. - Так и есть, - просто ответил собеседник, пожав плечами, - именно это мне и непонятно, - он замолк на секунду и добавил, - скорее всего, большинству жителей Аквамаринового города неизвестен мертвый язык, и они не будут тебя понимать. Держись ко мне ближе. Я бы не хотел тебя потерять. Искренняя и властная забота в его голосе заставила Джона многозначительно хмыкнуть. Постоять за себя он бы мог и сам, хотя противник ему и не был известен. Ему легче было бы сначала проработать стратегию, а потом бросаться в бой, но если такой вариант невозможен, он был готов действовать по обстоятельствам. А вот за Карифу он слегка беспокоился. И не только потому что от мага теперь зависела возможность мужчины вернуться домой. К чести парня, за все пять дней путешествия он ни разу не прикоснулся к Джону, и едва ли в его словах был хоть один двусмысленный намек. И с одной стороны мужчину это абсолютно устраивало, потому что так сама собой решалась дилемма, которая мешала ему правильно оценивать свои эмоции. Но с другой… Он никогда в жизни не признался бы себе в подобном, но иногда он ловил себя на том, что подолгу смотрит на юношу, что ему нравится улыбка, касающаяся его губ, нравится то, как маг слушает все его рассказы о родном мире, словно Джон открывал ему нечто новое, нравилось с ним говорить. И воспоминания, яркие вспышки жарких картин, не давали мужчине покоя. Это чувство было совершенно новым. Не таким болезненно искусственным, как с Сабирой. Не таким вынужденно далеким, как с Ребеккой. Однако Джон лишь выкидывал все эти мысли из головы, потому что они просто не вписывались в картину его собственных эмоций. Ему все еще предстояло вернуться домой, к своей жене и к отцу, которому вроде как был обязан всем, и который просто мечтал слепить из него свой образ и подобие. Поэтому, пока Карифа держался на расстоянии, мужчине было легче держаться выбранного пути. Оставив лошадей на постоялом дворе под вывеской «Попутный ветер», путники направились к мосту, соединяющему материк с Тарвиром, все больше погружаясь в атмосферу настоящего портового города. Здесь было душно. Не жарко, как в пустыне, песок не жег ноги, и кожа не сгорала на солнце. Однако на улицах стояла плотная пелена влажного воздуха, мешала дышать, пахло рыбой, сырым деревом и морской солью. Между бочонками и по каменным ступеням лестниц шныряли ухоженные упитанные кошки разнообразных расцветок. Здесь яркие краски домов контрастировали с темными переулками и серыми дорогами, выложенными из неровных булыжников. Люди в городе были совершенно разными, словно население здесь было соткано из множества цветастых лоскутков. Оттенки кожи, манеры, жесты, языки и фасоны и стили одежд – все отличалось друг от друга, словно в Аквамариновом порту собрались жители из различных частей света этого мира. Карифа сменил свободные белые ткани, защищавшие его в песках от палящего солнца, на голубой костюм с золотыми пуговицами, и впервые за долгое время уложил волосы. - На Благостных островах будем играть по их правилам, - пояснил маг, вручая Джону красный камзол и высокие черные сапоги. Что он имел ввиду, мужчина понял, лишь когда путники вплотную приблизились к ажурным золотым воротам, слепящим глаза своим сиянием. Узорные птицы из серебра скакали по витиеватым решеткам. Вход охранялся двумя стражниками, одетыми подобно Джону, в их руках сверкали начищенной сталью мечи. Широкий мост из белоснежного камня удалялся от берега вдаль – нужно было пройти не меньше получаса, чтобы ступить на земли Тарвира. Основной остров лежал посередине и почти сливался со своими братьями в одну неровную линию. Гостей уже ждали, и стражники пропустили путников безо всяких вопросов и даже не посмотрели в их сторону. Они походили на безмолвные статуи и напоминали Джону гвардейцев из британской Королевской гвардии. Крыши Тарвира имели тот яркий оттенок желтого, что неприятно резал глаз. Шагах в пятидесяти от ворот в ожидании стоял худощавый темнокожий мужчина, бело-оранжевые одежды висели на нем мешком, но все равно придавали царственности его виду. На лишенной волос голове Джон разглядел спиралевидные татуировки. Длинный атласный пояс, охватывающий его тонкую талию, свисал вниз почти до самой земли. - Смотри внимательно, Джон, - Карифа не отрывал взгляда от незнакомца, выпрямившийся и высоко поднявший голову, его шепот едва достигал слуха собеседника, - теперь начинается представление. Видишь человека впереди? Это Ваор-Энг, глава правого острова. Старшие Благостные господа всегда высылают его первым на переговоры. Может быть, его жизнь для них менее важна. Джон успел заметить озорную улыбку на его губах, прежде чем маг надел маску полной серьезности. Эта беспечность, с которой он рассказывал собеседнику об островах, могла для него плохо кончиться. Он слишком привык к своим силам, привык чувствовать себя могущественным. В конце концов, и Джон был в этом почти уверен, это выйдет ему боком. Теплый влажный воздух после сухих ветров пустыни приятно касался кожи. Карифа остановился напротив темнокожего мужчины и совсем чуть-чуть наклонил голову, в то время как его собеседник не шелохнулся вообще. Тем не менее напряжения не было, и обе стороны излучали подозрительное радушие, совершенно непонятное Джону. Речь Ваор-Энга чем-то напоминала итальянский, насколько мог судить мужчина, но все же сильно отличалась от любого знакомого ему языка. Перекинувшись парой слов, Карифа и его собеседник повернулись к Джону, и правитель острова произнес на ломаном английском неуклюжее приветствие, и жестом попросил следовать за ним. На островах не было средств передвижения, кроме небольших лодок, снующих между ними, и не было широких улиц. Тарвир и Эарран также отличались отсутствием цветов и деревьев – казалось, вся растительность обосновалась лишь на Ваоре. На главном острове находился Золотой дворец, в котором принимали важных гостей, и проводились собрания совета Благостных господ – Энгов – правителей островов. Острова действительно были богаты. Их окружали плодородные земли и теплые воды, богатые экзотической рыбой, кораллами и прочими морскими обитателями. Кроме того, Господа держали в своих руках Аквамариновый город, являющийся крупнейшим торговым центром и портом, связующим материки и ближайшие острова. Здесь торговали всем, что только можно было представить, и в том числе и людьми. Рабы пользовались популярностью, и невольничий рынок процветал. Обо всем этом Карифа успел рассказать Джону, пока они шли к Золотому дворцу. Улицы из белого камня были заполнены знатными дамами в легких, почти прозрачных одеждах – их грудь, со сверкающими колечками на сосках, была видна сквозь разноцветные воздушные лифы. За ними следовали рабы, на обнаженных шеях которых висели тонкие золотые обручи с медальонами, видимо, определяющими принадлежность тому или иному дому. Джон разглядел пару человек с такими же татуировками, как у Карифы и Сабиры, только волосы у всех невольников были коротко обрезаны. Здесь все это было в порядке вещей. И повсюду здесь слонялись кошки, изящные, с пышной шерстью и усами, выкрашенными в золотой, они без присмотра бегали по улицам и таскали рыбьи головы и яркие птичьи перья. Тарвир выглядел намного чище и благообразнее Аквамаринового порта. Здесь улицы по ночам убирали рабы. Гостям выделили просторную комнату в Золотом дворце, с широкими оконными проемами и большой площадкой балкона, выходящей на бесконечный простор сине-зеленых волн. Встреча с Благостными господами была назначена на вечер, так что путников оставили одних, подарив на время пару рабов в личное пользование. Карифа, кажется, был не особо доволен последним, но виду не показывал. Он, как и обещал, собирался следовать правилам Островов. Одна из полунагих рабынь отправилась в примыкающее к комнате небольшое помещение с бассейном, чтобы приготовить воду для уставших гостей, вторая вернулась с тяжелой глиняной чашей, заполненной фруктами. Но не успела она установить ее на резной деревянный столик, как споткнулась, и в следующую секунду разноцветное содержимое чаши покатилось по полу, усеянному глиняными осколками. Рабыня замерла, в ужасе поднимая взгляд на Карифу. У нее были коротко остриженные рыжие волосы и хорошенькое личико, усеянное веснушками. - Простите, господин, простите, прошу Вас, - девушка в мольбе сжала руки, прижимая их к губам, чем вызвала непомерное удивление мага. - Брось, - Карифа нагнулся, подбирая с пола оранжево-алый фрукт, - ничего страшного не случилось. Никто не собирается тебя наказывать. Он протянул руку девушке, и теперь пришлось удивляться ей. Она неловко поклонилась и опустилась на колени, собирая осколки и фрукты в свой подол. Видимо, она ожидала чего-то совершенно иного от гостей, и некоторое время пораженно молчала, но когда поднялась вновь, на ее лице сияла благодарная улыбка. - Цинта, господин, - представилась она, слегка поклонившись, - спасибо Вам за Вашу доброту. Джон хмыкнул, покидая комнату, чтобы оставить Карифу и благодарную рабыню. Знала бы она, каков этот маг на самом деле, может, и не была бы так мила с ним. С одной стороны, конечно, его было за что любить, но с другой… Мужчина все еще ведь помнил тех людей, кого Карифа так бесстрастно лишил жизни. Словно весь мир принадлежал ему, и он имел право решать, кто должен умереть в следующий момент. В этом мире и представления не имели, что такое суд. Хотя за пять дней путешествия с магом, Джон начал осознавать, что нельзя сравнивать две этих вселенных, которые он теперь знал. Иные законы, иные люди и поступки. Карифу можно было судить только по правилам его собственного мира, но не мира, знакомого Джону. К выделенному для гостей помещению прилагалась небольшая комната с расписными стенами и бассейном, и Джон, наконец, получил долгожданную возможность окунуться в теплую воду. Она так приятно пахла морской солью и ароматными маслами, уже знакомыми мужчине. Пар, поднимающийся с мерцающей поверхности, приятно успокаивал, внося частицу умиротворения в безумные дни последней недели. Так что в конце концов Джон почувствовал, как его клонит в сон. Напряжение и волнения прошедших дней сходили на нет, и, выйдя из воды, он понял, что сейчас единственное, чего он действительно хочет – это упасть на кровать и заснуть. В покоях уже никого не было, кроме мага. Карифа стоял на балконе, облокотившись о белокаменные перила, и Джон видел его тонкий силуэт сквозь полупрозрачные ткани. Ветер играл с его волосами, путая серебристые пряди, и драгоценности в тонких косичках сверкали на солнце. Перед ним простирался морской простор зеленых вод, бесконечный и мягко поющий свою древнюю песню. Джон поймал себя на том, что ему интересны мысли мага. Его тревожили события на его землях? Или беспокоили планы Благостных господ? С тем же успехом, конечно, он мог думать и о птицах в небе и лодчонках, снующих внизу. Его ход размышлений невозможно было предугадать. Джон улегся на широкое ложе, отпихнув в стороны все шелковые подушки, они все равно лишь мешались и казались излишней роскошью. И, когда он уже почти заснул, погруженный в умиротворенную дрему, убаюканный тишиной и мягким шепотом волн, набегающих на берег, он почувствовал сквозь сон теплое объятье и горячую кожу, пахнущую сандалом. Сил вырваться из сладких грез совершенно не хватало, так что мужчина позволил себе эту маленькую прихоть. Когда спустя некоторое время мужчина очнулся ото сна, Карифы уже не было рядом, и так и осталось неясным, было ли то объятие детищем уставшего сознания или реальностью. Но Джон даже не хотел думать об этом, а маг вел себя как ни в чем ни бывало. Солнце уже клонилось к закату, и воды Закатного моря сияли чистым золотом, когда гостей повели на встречу с Благостными Господами. Зал собраний был освещен тысячей свечей, длинный стол с резными ножками был накрыт столь богато, что мог бы прокормить с десяток человек, хотя за ним сегодня сидели лишь пятеро. Эта пышность была совсем непонятна Джону, как и то любезное общение Карифы и Благостных Господ друг с другом, словно они никогда и не были врагами. Пока мужчина пытался понять, как подступиться к блюду, лежащему перед ним художественным образцом высокого искусства, краем уха он следил за разговором, по-прежнему не пытаясь вмешиваться. Большинство слов ему были непонятны, пока по настоянию мага собравшиеся не перешли на забытый язык Шанфарры. - Я прибыл, чтобы от всей души поблагодарить великие Острова за ваш бесценный дар – мою луну, Сабиру, - сказал Карифа, улыбаясь так лучезарно, что не оставалось сомнений в искренности его слов, - она действительно оказалась превосходной соблазнительницей. Перед ней не устоял даже Джон. Джон почувствовал на себе взгляды и сосредоточился на разделывании неизвестной ему рыбы на золотом блюде. Благостные Господа совершенно не внушали ему доверия, и привлекать их внимание ему не хотелось. Слишком уж они любезно вели себя, пусть пока все и выглядело невинно. Напротив Карифы, помимо знакомого уже Джону Ваор-Энга, сидели представители двух других островов – Тарвир-Энг и Эарран-Энг. Первый был чересчур полным, и даже свободный расписной халат не скрывал его бока, свисающие с кресла, его голову покрывал пышный тюрбан. Второй выглядел словно обычный человек, разве что на его макушке вместо волос виднелись татуировки, формой напоминающие шестерни. - Я привез вам ответные дары, - с этими словами Карифа вынул из кармана небольшую фигурную шкатулку. Когда он открыл крышку, Джон мгновенно ощутил, как в зале повисло напряжение. И даже музыканты, кажется, стали играть тише. На бархатном лиловом платке покоились десять крохотных ярких звезд – Слез, каждая в своей выемке. В пламени свечей они переливались сотней оттенков алого и желтого, и взгляды Благостных Господ в вожделении скользили по камням, лаская и лелея каждую грань. Джон покосился на Карифу. Этот поступок казался слишком беспечным. Маг словно специально нарывался на гнев в свою сторону. Он хотел, чтобы враги оступились первыми, но, кажется, сам только что ринулся в бой. И, что было самым главным, как заметил мужчина – кристаллов было ровно десять. На троих Господ один камень явно был лишним. Тарвир-Энг, толстяк в шелковом желтом халате, грузно выпрямился и, кажется, поблагодарил мага на незнакомом Джону языке. Джон почти видел, как вспотело его одутловатое лицо. Ему удалось сохранить некое подобие невозмутимости, и мужчина подумал, что Карифа заслужил свои аплодисменты. Дарить врагам предмет, из-за которого разгорелась война – на этот шаг еще нужно было решиться. - А почему мы говорим только обо мне? – вполне невинно продолжил Карифа, когда по приказу Тарвир-Энга унесли драгоценную шкатулку, - как обстоят дела на островах? Я так давно не был в этих землях. Полный мужчина слегка прокашлялся и отпил из золотого кубка, прежде чем ответить. Карифа был сама любезность, однако, кажется, именно это так настораживало собеседников. Джон в любой момент ждал от них подвоха, плана, с помощью которого они были способны убрать надоедливого мага с пути. - Эарран занимается серьезными исследованиями, - сказал, наконец, Тарвир-Энг, и Джон заметил, как неприятно режут взгляд сверкающие нити на его халате, - среди последних наших изобретений появилась сложная система труб и переключателей, с возможностью фильтрации морских вод, с помощью которой самые засушливые земли могут получить необходимые запасы питьевой влаги. Джон внимательно выслушал его с большим удивлением. Если быть честным, он даже не мог представить, что в мире, где есть магия и всякие волшебные вещички, нужен и возможен научный прогресс. И это внушало некоторое уважение к Благостным Господам. Это было то, что Джону хорошо знакомо, что поддавалось логическому объяснению, и что он легко мог понять. Но Карифа, кажется, совершенно не разделял его мнение. - Зачем тратить столько трудов и сил, когда воду легко можно добыть с помощью магии? – спросил он под удивленным взглядом Господ. Это прозвучало очень невежливо и легкомысленно. Карифа, по-видимому, был самоубийцей. Подобные речи в логове врага – у мага был свой план, или он действительно настолько самоуверен? - Магов сейчас осталось слишком мало для масштабного внедрения в жизнь подобных планов, - возразил Эарран-Энг, весьма недовольный таким беспечным отношением к работе своих умельцев. Джон видел, что он едва сдерживает свою обиженную злость, и как тщательно подбирает слова. - Когда существовала Шанфарра, все иссушенные земли получали воду бесплатно, - продолжил Карифа, словно бы нарочно не замечая стиснутых зубов собеседника, полностью игнорируя его злость, - вы же продаете свои трубы? - К сожалению, Шанфарры больше нет, - парировал Тарвир-Энг, подняв руки в примирительном жесте, и его широкие рукава всколыхнулись, - мы можем лишь выпить за остатки магии в нашем мире. - Именно, давайте поддержим этот тост, - Эарран-Энг внезапно оживился, рассеивая свою вспышку ярости, - выпьем за то, чтобы когда-нибудь магия вновь соединила все земли и принесла долгожданный покой. По маху его руки к столу приблизились рабыни в алых платьях, держащие в руках золотые узорные кувшины. Среди них Джон увидел ту самую девицу, что разбила чашу сегодня в покоях Карифы. Она выглядела взволнованной, и ее пальцы дрожали – вино лилось в кубок Тарвир-Энга неровно, брызгая драгоценными каплями на полированную поверхность стола. Наполнив бокал, девушка тенью замерла позади богатого кресла полного мужчины, тщательно пряча взгляд от гостей, изображая из себя невидимку. Это было немного странно, однако Джон списал ее поведение на страх перед Господами – они ведь вполне могли узнать о произошедшем с фруктами и злополучной чашей, и на этот раз у нее могло не выйти избежать наказания. Однако, как только взгляды мужчины и Цинты встретились, Джон почувствовал, как нарастает его беспокойство – девушка не просто боялась, она была в полном безграничном ужасе. Музыка зазвучала громче, барабаны били по ушам, и звон неизвестного мужчине инструмента стучал в висках, словно отбойный молоток. Вино было прекрасным на вид. Золотистое, словно расплавленный драгоценный металл, с нотками корицы и меда в притягательном аромате, густое, словно девичья кровь – Господа называли его лучшим альвийским напитком, едва ли имеющим конкурентов на этом континенте и на соседних островах. Одна из остриженных рабынь наливала угощение в кубок Карифы, беспечно спорящего с Эарран-Энгом. И именно на это, на янтарную струю вина, с безотчетным ужасом смотрела Цинта. Этого оказалось достаточно, чтобы связать одно с другим. Ярким огнем вспыхнула мысль о том, что столь дорогой напиток отравлен. Банальное и такое надежное средство, старое как мир. Джон видел, как тонкие пальцы Карифы сомкнулись на тонкой ножке бокала, как темным светом мерцают камни на его кольцах, и лихорадочно думал над тем, как ему стоит поступить. Нужно было как-то отвлечь всех, чтобы успеть предупредить мага, столь беспечного в своей самоуверенности, и чтобы при этом не вызвать подозрений. Дать бой врагу в его логове стало бы верхом безумия, да и кто дал бы гарантии, что раздосадованные неудачей Господа не решат убить незваных гостей более примитивным способом, нежели яд. Но все легко решила Цинта. За одно мгновение до того, как Карифа поднес кубок к губам, она просто выронила кувшин, который держала в руках. Золотистая густая жидкость живописным потоком выплеснулась прямо на спину Тарвир-Энга под звонкий крик разбившегося сосуда. - Сапфировая богиня, - простонала девушка, мертвенно-бледная, словно призрак, ее губы дрожали, и она в настоящем не наигранном ужасе нагнулась, пытаясь вытереть стремительно расползающееся по богатой ткани ароматное пятно, - прошу, простите меня! Я такая неуклюжая! Взгляды всех присутствующих обратились к ней, и даже рабыни поставили свои кувшины на стол, кидаясь на помощь неловкой девице. Воспользовавшись моментом, Джон успел сообщить магу о плане Господ. Карифа лишь кивнул в ответ, осторожно опуская руку под стол и выливая содержимое в и без того немалую лужу, созданную Цинтой. Никто не заметил этого жеста, все были слишком заняты всеобщей суматохой. Звук удара звонкой пощечины заставил всех резко замереть на своих местах. Рабыни мигом превратились в статуи, застывшие в низких поклонах, и только Цинта ошеломленно молчала. Ее руки повисли бессильно словно плети, и на ее щеке алел отпечаток ладони Тарвир-Энга. Полный мужчина намеревался наградить рабыню еще одним ударом, дыша тяжело и часто, словно боров, пролежавший весь день на солнце, но громкий голос Карифы остановил его. - Господа, - маг привстал со своего места, - оставьте в покое неуклюжую девчонку. Она не стоит того. Я выкуплю ее тело у вас. - Зачем вам испорченный товар? – поинтересовался Эарран-Энг, подзывая двух рабынь, чтобы они убрали беспорядок на полу. - Для моего личного гарема, - ответил Карифа, опуская на стол пустой кубок, - но я не собираюсь покупать девку с изуродованным лицом. Тарвир-Энг милостиво кивнул, и две девушки увели из зала рыдающую Цинту, все еще бормочущую извинения. Опустошенный бокал в руках мага странным образом заставил толстяка успокоиться, и на его лицо даже вернулась любезная улыбка. - А теперь прошу меня простить, - продолжил Карифа, опираясь руками о плечо Джона, словно ему тяжело было стоять, - видимо, путешествие утомило меня. Я бы хотел немного отдохнуть. - Как вам будет угодно, дорогой гость, - произнес Эарран-Энг таким елейным голосом, который совершенно не вязался со всем прошедшим временем ужина. Карифа лишь кивнул в ответ, и с помощью Джона покинул зал. За их спинами возобновилась громкая музыка, и мужчина заметил, как Господа тихо переговариваются друг с другом. Маг перестал изображать из себя умирающего, лишь когда за ним закрылись двери покоев, и когда он остался наедине со своим спутником. Конфликт между Островами и Шанфаррой начался еще задолго до катастрофы. Благостные Господа шли путем технического прогресса, в то время как маги обходились со всем самостоятельно. У каждого из волшебников имелось свое назначение, за рамки которого они не могли выходить. Исключениями оставались лишь врата между мирами, а в остальном большинство способностей разделялись по стихиям. Как например, Карифа был магом льда, и создание огня для него оставалось непосильным. Маги работали слаженно, и там, где не мог пройти один, справлялись двое. Именно благодаря им Шанфарра оставалась главной торговой точкой, и именно они делали плодородными песчаные земли пустыни и ближайших районов. Благостные господа держались лишь за счет Аквамаринового порта. Шанфарра утопала в золоте и шелках, в то время как Острова справлялись как могли, гордо не принимая никакую помощь от магов. Они были слишком амбициозны, чтобы зависеть от людей, которые и пальцем не пошевелили для того, чтобы получить богатство и власть, которые получали все на золотом блюде. Когда в Шанфарре произошла катастрофа, Благостные Господа первыми заполнили образовавшуюся пустоту. Они начали продавать свои исследования, и на этот раз их дела пошли в гору. И если бы им удалось отбить залежи Слез у Тонущего города, их богатство стало бы баснословным. Но тут в дело вмешался Карифа. - Мое появление разрушило все их планы, - маг сидел на кровати, задумчиво покусывая губы, - земли у гор, поселение остатков песчаных жителей – будущий Сэнд-Арент, да и многие другие деревни раньше были весомым источником доходов Островов. Эта нелепая попытка меня отравить… - Эта нелепая попытка могла стоить тебе жизни, - внезапно для самого себя перебил юношу Джон. Его злила эта беспечность Карифы, его самоуверенность, его абсолютно отсутствующий страх перед смертью. Но пока он не понимал, что под этим раздражением скрывается его волнение за этого неразумного мальчишку. Может быть, в некоторых моментах он действительно мог быть мудрым, жестким, превосходным правителем, но в отношениях с врагами у него явно не складывалось. Маг вел себя так, словно во всем мире не существовало никого сильнее, хотя и прекрасно знал, что это не так. - Могла бы, - неожиданно покорно согласился Карифа, - если бы не Цинта… и ты. Когда мы вернемся, я клянусь тебе, что займусь созданием врат в первую очередь и верну тебя домой целым и невредимым. Джон недовольно передернул плечами. В последнее время он совершенно позабыл даже думать о том обещании, которое дал ему маг в самом начале путешествия. Сейчас его заботило совсем другое. - Придется прорываться с боем, - сказал он, меряя шагами комнату, - если Господа уверены, что ты слаб или при смерти, они придут сюда, чтобы закончить дело, и тогда… Закончить мысль мужчине не дал резкий стук. Джон обернулся, чувствуя, как от мага позади него повеяло холодом, и пол у ног Карифы покрылся тонким слоем льда. Резная дверь приоткрылась, впуская в помещение Ваор-Энга, несущего лампу со свечой. Темная кожа мягко сияла в свете пламени, и казалось, что его татуировки извиваются словно змеи. Вошедший поднял руку, останавливая возможную атаку, и слегка поклонился. Слегка поколебавшись, Джон кивнул ему в ответ. Сейчас он вспомнил о том, что в течение всего вечера только этот представитель Островов не произнес ни звука и вообще оставался незаметным за пиршественным столом. - У нас мало времени, - сказал Ваор-Энг, приподнимая лампу, так что мягкий свет коснулся его глаз, - оставьте здесь все свои вещи, я приготовил вам быстроходный корабль с надежной командой. Джон с сомнением оглядел неожиданного гостя. После попытки убийства мага, все Господа казались ему не внушающими доверия. Однако Карифа тут же вскочил с места, словно только и ожидал чего-то подобного. - Курс проложите сами, - продолжил темнокожий правитель Острова, когда небольшая процессия покинула покои и направилась вниз по затемненной пустынной лестнице, - вам нужно готовиться к войне, Карифа. Мои коллеги тратят огромные деньги на создание наемного войска. Попытка вас отравить была лишь монетой, брошенной на удачу. - Когда они планируют напасть? – сейчас маг был серьезен как никогда ранее. - Планы готовились намного более масштабными, но вы сумели их разрушить. В своей слепой ненависти Острова попытались устранить вас с пути раньше, чем были готовы. Ваш побег заставит их действовать быстрее. Карифа кивнул, но Джон продолжал следовать за ними молча, не в силах понять, почему маг так доверяет этому мужчине из вражеского отряда. Он сидел с юношей за одним столом и так спокойно следил за тем, как в его кубок наливают разбавленное ядом вино. Все прояснилось, когда Ваор-Энг остановился возле решетки ворот, ведущих на пристань Тарвира. Вокруг царствовала ночь, и полная луна лила серебристый свет на темные морские воды. Влажный ветер неприятно ласкал кожу, заставляя ее покрываться мурашками. Неожиданный союзник поклонился, и Джон услышал несколько слов на незнакомом языке и увидел, как Карифа почти смущенно улыбнулся. - Спасибо вам за саженцы, которые вы мне присылаете, за помощь с животными. Благодаря вам исследования моего Острова значительно продвинулись вперед, - произнес Ваор-Энг, выпрямившись, - вы могли увидеть результаты. - Ваш город выглядит великолепно в зелени, - ответил маг, - я всегда говорил, что ваши коллеги недооценивают ваше направление в восхваляемой ими науке. - О Цинте и ваших лошадях я позабочусь. Удачного вам пути, - и прежде чем уйти, мужчина добавил несколько слов, стерших улыбку с лица Карифы, - врата между мирами открывал Тарвир-Энг, и ни я, ни Эарран, не знаем, как это ему удавалось. С легким кивком он развернулся, постепенно удаляясь от беглецов. Джон бросил на него последний взгляд и отправился вслед за магом по деревянному настилу к небольшому кораблю, возвышающемуся перед ними. - Ты знал, что Ваор-Энг на твоей стороне? – поинтересовался мужчина и увидел на губах Карифы довольную улыбку. - Всегда полезно иметь друзей среди врагов, никогда не знаешь, в какой из моментов это может пригодиться. По палубе сновали матросы, полуобнаженные парни с обветренной кожей, готовящиеся к отплытию. С хлопком распахнулись паруса, похожие на белоснежные крылья в ночной темноте. - И куда мы теперь держим путь? – Джон облокотился о перила, глядя на то, как горят огни удаляющихся Островов и Аквамаринового порта, мерцающего темно-синими красками, словно город, сошедший со страниц сказок. - На ледяные земли, - Карифа устало коснулся пальцами Слезы на своем лбу, - нужно навестить моего брата.