Жаркий день

      Центурион Гай Кальфаес медленно шел по нагретой безжалостно палящим солнцем мостовой. Жара в Имперском городе сегодня стояла невыносимая, и его доспех, снабженный ко всему прочему добротным красным плащом, отнюдь не выручал из сложившейся ситуации. Мужчина хмуро снял увенчанный белым плюмажем шлем и отер со лба пот. Белокаменный город вокруг словно тонул в кузнечной плавильне, поглощенный тяжелым горячим воздухом. На безветренных раскаленных улицах не было видно ни души. - Даэдра бы побрал этот почетный караул...пусть сам Туллий и расхаживает тут, а простым солдатам из Пенитус Окулатус даст отсидеться в казармах...тьфу ты, как в котле у ворожеи... - ворчал Гай, делая очередной круг. - От кого защищать эту проклятую каменную сковороду... Впереди в дрожащем мареве виднелась Башня Белого золота. Кальфаес сделал очередной поворот, и величественный шпиль оказался у него за спиной.       Вдруг, откуда-то с другого конца мостовой послышался высокий свист. Мужчина прищурился, приложив ребро ладони ко лбу и силясь разглядеть что-нибудь кроме мельтешащей в воздухе ряби, исходящей от горячих камней. В этот момент рядом с ним в прорезь между камнями мостовой вонзилась стрела. Гай выхватил из-за спины щит и едва успел закрыть голову от второй, с хрустом вонзившейся в деревянную поверхность. Мужчина чертыхнулся, оглядываясь. Прятаться на открытой мостовой было практически негде. Единственным мало-мальски приличным укрытием была статуя улыбающейся и протягивавшей к небесам руки Дибеллы, одиноко возвышавшаяся посреди открытого пространства. Центурион опрометью бросился к ней. Третья стрела чиркнула камни там, где секунду назад была его нога. Оказавшись в относительной безопасности от неизвестного лучника, Гай тяжело отер струящийся по лбу и заливающий глаза пот и оглянулся. Судя по интенсивности стрельбы, нападающий хоть и ловко обращался с луком, но либо был один, либо его товарищи ждали подходящего момента. Кальфаес тихо выругался, сосредоточенно вглядываясь в окружающие мостовую дома. Брошенный шлем одиноко лежал на дороге, все еще покачиваясь. Неизвестный, судя по всему, поняв, что центуриона ему сейчас не достать, прекратил стрельбу. Мужчина задержал дыхание, вслушиваясь в окружающую его тяжелую и жаркую, как бархатное покрывало, тишину. Кроме певших где-то вдалеке цикад слышно не было решительно ничего. Нападавший тоже затаился, скорее всего, ожидая какой-либо оплошности со стороны Центуриона. Гай рывком выглянул из-за каменных ног статуи, и это его спасло. Убийца - а в этом теперь не было сомнений, так как он был облачен в до боли знакомый Кальфаесу темный легкий доспех - подкрадывавшийся с противоположной стороны, промахнулся, вместо головы Гая с оглушающим лязгом ударив кинжалом в колено несчастной Дибеллы. Центурион за доли секунды отпрыгнул из тени статуи обратно на мостовую и метнул в замешкавшегося ассасина щит. Удар тяжелого снаряда пришелся прямиком в живот. Убийца громко ухнул, согнувшись пополам, и упал одним коленом на горячие камни. Мужчина резким движением достал из ножен висящий на поясе гладий и метнулся к нападавшему. Тот, каким-то образом оклемавшись от сокрушительного удара, схватил упавший на мостовую щит и едва успел закрыться им от рубящего удара. Меч центуриона со звоном отскочил от стальных пластин, покрывавших деревянную поверхность. Не ожидавший этого Кальфаес на секунду потерял равновесие, и ассасин, изловчившись, схватил его одной рукой за плащ, утягивая на себя. На солнце сверкнуло тонкое лезвие, нацеленное имперцу в шею. Гай нечеловеческим усилием извернулся в обратную сторону, одним движением разрывая застежки плаща, и кинжал впустую разрезал воздух. Ассасин буквально на секунду замер, оторопело глядя на болтающийся в руке красный плащ, но Гай Кальфаес недаром носил доспех Пенитус Окулатус. Гладий Центуриона со свистом прочертил свой путь до основания шеи незадачливого убийцы, с влажным звуком надрубая мягкие ткани. Голова нападавшего откинулась под неестественным углом, и одетая в темную броню фигура, вскрикнув, рухнула на мостовую, забрызгивая белые камни почти черной на их фоне кровью.       Гай, тяжело дыша, ногой отпихнул выроненный убийцей кинжал подальше и опустился рядом, придавив коленом руки извивающегося ассасина к его же груди. Немного придя в себя, он отер со лба вездесущий пот и принялся осматривать тело хрипло шипящего убийцы. Как назло, ни записки, ни указания на заказчика не было. Мужчина чертыхнулся, двинув лежавшему по ребрам кулаком, и сдернул тряпки, намотанные вокруг головы судорожно скрючившегося ассасина. Тот с ненавистью смотрел на него широко раскрытыми, алыми как угли глазами. Данмер. Кальфаес сплюнул на мостовую. Это ему ни о чем не говорило. Темное Братство набирало в свои ряды представителей любых рас и сословий. Центурион тщательно вытер меч об тряпье, служившее убийце маской, и с улыбкой посмотрел в глаза темного эльфа. - Ну да ладно, сука остроухая, все равно тебе недолго жить осталось. Мужчина поднялся, с наслаждением пнув кованым сапогом прямо в рану данмера, заставив того зайтись слабым полувскриком-полустоном, с сожалением посмотрел на валяющийся в пыли плащ и поднял его, аккуратно, чуть ли не с нежностью отряхивая.       Растекающаяся по раскаленным камням кровь начинала немилосердно смердить. Гай со злостью пнул съежившееся на мостовой тело, сетуя на запачкавшую белый камень гнусную жижу. - Надо было прирезать тебя в какой-нибудь канаве, даэдра подери! Кальфаес с силой наступил сапогом на руку данмера, с упоением слушая, как хрустят под подошвой мелкие кости под аккомпанемент жуткого, нечеловеческого крика. Успокоившись, Центурион развернулся на каблуках тяжелых сапог, и, довольно насвистывая приевшуюся мелодию имперского марша, направился прочь от истекающего кровью данмера. Больше жара не казалась Гаю такой иссушающей. Лекс наверняка захочет услышать об убийцах Темного Братства, шныряющих по улицам средь бела дня, а еще предстояло подрядить кого-нибудь из новобранцев убрать на мостовой. Мужчина свернул за угол и преспокойно направился в казармы, не подозревая, что в сегодняшний же вечер его объявят убийцей одного из сынов дома Хлаалу, и через несколько недель при попытке бежать из Сиродила через скайримскую границу он нарвется на один имперский патруль…