Game over

Пора начинать использовать самый весомый аргумент: Просто потому что я так хочу.

Драко Малфой больше никогда в жизни не позволит себе пить успокоительные в таком количестве. Вообще, в принципе, пить успокоительные. Тем более, когда на горизонте маячит мелкая Уизли. Кто ж знал, что его так разнесёт? И вроде учился нормально, и в зельях разбирается, и даже Снейп хвалил, что само по себе ого! Но даже догадаться не мог, что передозировка может вызвать такой эффект. Таким милым и пушистым, как с Джинни Уизли на квиддичном поле, Драко не был, без преувеличения, никогда в жизни. Да он даже сам не знал, что может быть таким! Фу! Какая мерзость, однако. Вот тебе и поумерил пыл по совету Блейза. Вот и успокоился. Вот и поиграл с холодным рассудком. Да лучше бы в нём бурлили все те эмоции, которые он так пытался придушить с помощью зелья, чем вот такой исход! Что Уизли теперь о нём подумает? Что он бывает милым? Только с ней? Что она для него чем-то особенна? Что в её присутствии он теряет рассудок и самого себя? Тьфу! Драко нервно пнул камушек, усаживаясь на запыленный мрамор. И что, главное, делать дальше? Он ведь сам развеял по ветру все свои угрозы о её присутствии в его жизни. Но с другой стороны, Мерлин, какого чёрта он вообще парится по этому поводу? Игнорировать и всё! Рано или поздно проблема решится сама собой. В конце концов, ещё год — и они вообще забудут о существовании друг друга. Практически. Немножко потерпеть — и всё. Забавно, но бутылка огневиски, уведённая из-под носа раздосадованных проигрышем слизеринцев, никак не желала заканчиваться. Рассудок Драко всё мутнел и мутнел, мысли уходили в неведомые дали, а количество напитка в бутылке словно оставалось прежним. Интересно, сколько часов? Слизеринцы уже спят или всё ещё рвут и мечут в обнимку со спиртным? Драко знал только, что совершенно не хотел участвовать во всём этом. И что его уж точно совсем не волновал проигрыш. Было плевать на учёбу. На людей. На мир. Волдеморта больше не было. Мерзкая метка не жгла. Круциатусами его больше не пытали. Единственной теперь его насущной проблемой оставались только угрозы в присылаемых письмах. Выйдя сухим из воды после столького дерьма, было бы глупо умереть от руки грёбаных взбесившихся Пожирателей. Когда Поттер их уже всех перебьёт? Драко хотел всего лишь спокойной жизни. Тем более, что никто не против; все забыли об его и его матери участии во всём произошедшем. Бесил всех до сих пор только его отец, но кто такой Люциус без Волдеморта? Если даже собственный сын перестал его бояться? Впрочем, Драко хотел спокойной жизни, но совершенно её для себя не представлял. Мать хотела ему в жёны Асторию либо Пэнси. Конечно же, у второй не было шансов вообще никаких, но Драко всё равно жениться не хотел ни на ком, не только на Паркинсон. Драко хотел путешествовать. Вот! Можно было бы даже открыть своё турагенство и зарабатывать на том, что интересно. Люциус желал сделать из него крутого банкира, но это ведь так скучно, на самом деле. Да и наблюдать каждый день одни и те же лица, которые имел возможность созерцать на сборищах Пожирателей… Не сильно заманчиво. Интересно, а Уизли хотела бы с ним в кругосветку? Им было бы также весело, как некоторое время в Норе? Господи, какое же дерьмо в его голове! И огневиски действительно какого-то чёрта совсем не кончается. — Надо же… Полуразрушенное крыло, куча грязи и пыли и сам Драко Малфой спивается в гордом одиночестве; как это мило… — пропела елейным голоском Джинни, появляясь на горизонте в своём непростительно коротком и соблазнительном красном платье, которое так подходило к её огненно рыжим волосам. Или это только Драко так воспринимал? Наверное, алкоголь предостаточно ударил в голову, раз сейчас Уизли показалась ему настолько бесподобной. Даже во время ужина в Норе, в платье цвета его факультета и вся такая в общем и целом нарядная, она не выглядела фееричнее, чем сейчас в этом обычном домашнем платье с нелепыми карманами по бокам. И да, конечно, кто же ещё мог нарушить его «гордое одиночество», как не она? Джинни Уизли ведь у нас непревзойдённый мастер в умении появляться «вовремя». — Чего тебе? — Драко пытался «подсластить» голос безразличием и гневом, но вышло ли? Кажется, чуточку да, но Уизли всё равно словно и не услышала. Либо же просто не обратила внимания. Либо же даже уже и привыкла? Досадно. — Парочку часов ранее ты был более сговорчив, — этот её смех… Пьяный и неконтролированный, такой раздражающий. Уизли пыталась общаться с ним так, словно перед ней какой-нибудь Поттер. Но Драко не Поттер, с Драко они должны ссориться! Как же задолбали эти фамильярности… Уизли даже не пыталась идти ровно. Словно моряк, слегонца шатаясь в разные стороны, она подошла поближе и уселась прямо на пол, точно напротив него, протянув ноги перед собой. Драко же сидел, подтянув одну ногу к себе и опираясь на неё локтём. Будь трезвым, он бы сейчас, наверное, подумал бы уйти. И, возможно, даже сделал бы это, что, конечно, не факт. Ведь обещал себе избегать её, в конце концов! Но Драко как раз был чертовски пьян, а потому вместо того, чтобы уйти, накидался ещё больше. — А ты спиваешься в связи с тем, что проиграл? Или потому что опять поцеловал меня? — Уизли забавно склонила голову набок, всматриваясь ему прямо в глаза. Надо же. Если бы не этот вопрос, он бы так и ходил в мыслях вокруг да около. А, оказывается, вот оно что — он бухал как чёрт именно потому, что опять поцеловал Джинни Уизли. Или потому что впервые сделал это настолько нежно и чувственно: Драко никогда никого не целовал с таким желанием прочувствовать момент. Ну или потому что ему дико это понравилось. Какая к чёрту разница, если итог один и тот же? — Я был под воздействием кое-чего интересного, не льсти себе. Можешь забыть, как страшный сон. Не скажет же он ей, что его величество хладнокровность нуждалось в успокоительных. Драко не хотел смотреть Джинни в глаза. А Джинни не хотела, чтобы Драко хоть капельку догадался о её мыслях. Но почему после своих слов Драко всё же уловил в её взгляде некое разочарование и обиду? Неужели Уизли думала, что он мог бы ответить иначе? — Окей. Последующая тишина не напрягала. Наверное, в связи с количеством спирта в крови обоих. И уходить никто, кажется, не собирался. Но Джинни так неистово бесило, что она не понимает его! Его поступков, желаний, отношения к ней. И не понимала себя, почему никак не может забить на это и почему её вообще это волнует. Драко Малфой волнует. С той самой идиотской прогулки в лесу возле Норы. Вот зачем он вообще появился в её жизни? Всё же замечательно было! А теперь эти грёбаные метания между «ненавижу» и «мне его не хватает». Как убого! Когда ещё решать все вопросы, как не в тот момент, когда все чувства и желания так обострены в связи с опьянением? Тем более что — как удачно! — пьяны они даже оба! Наверное, удачно. Да и если жалеть — то завтра. Известное всем правило. — Зелье, говоришь? Драко не понял, к чему вопрос, но кивнул. — То есть, хочешь сказать, что упади ты случайно на кого-то другого, тоже молол бы всякую фигню и целовал бы так?.. — Джинни запнулась. Как? Унижаться слишком сильно в планы не входило. — Ты меня понял. Но Драко не понял. Она ищет ему оправдания? Но зачем? — Ну не Грейнджер, конечно, но да, — опять кивок. — Я же говорю, случайно получилось. Интересные «случайно»! Было ли Джинни обидно? Нет. Злилась ли? Нет. Она просто хотела убить Драко Малфоя, то-то и всего. «Случайно»! Джинни неожиданно рывком выхватила у Малфоя бутылку и сделала несколько глотков. Это было слишком искромётное желание, и на его мнение ей было абсолютно плевать. Драко скривился. Напиток, конечно, благородный, но как-то немного не женский. Да и хватит ей уже. Но какого чёрта его вообще это волнует? Вот и правильно. Тем более что и с бутылкой она сейчас была прекрасней всех на свете. Тьфу. Но бутылку Драко всё же назад отобрал. Джинни только недовольно пролепетала в ответ что-то несуразное. — Ты сказал, что я сама виновата в том, как мы попрощались в Норе, — не сдавалась Джинни. Если выяснять, так всё! Помнится, он тогда действительно в начале разговора был, как для Малфоя, достаточно дружелюбным. У них ведь было какое-никакое перемирие. И слетел с катушек от новости о том, что они с Гарри встречаются. Ревность? Почему-то ей дико хотелось верить в это. Это, конечно, ни капли не оправдание его дерьмовому поступку, но почему-то казалось Джинни дико важным. — Я хотел насолить Поттеру, а в итоге даже осчастливил вас обоих, — Драко ведь почти даже не соврал. — Естественно, мне это не пришлось по душе, Уизли. В груди Джинни в который раз неприятно защемило, но проявлять этого она, конечно же, не собиралась. В который раз потешить его душеньку; ага, конечно! — Целовать ту, которая тебя дико бесит, для этого не обязательно, Малфой! — Ну почему же? Ты же этого не забыла. И Поттера своего бросила. Значит, всё я сделал правильно, — Драко пожал плечами, в который раз опрокидывая в себя несколько глотков крепкого напитка. — Я не бросала Гарри. Мы расстались по обоюдному желанию. Она пытается оправдаться перед ним? Что за глупости? — Меня это не волнует, Уизли. Мне посрать. Да? Тогда почему же ты избегаешь смотреть в глаза? Или уже насмотрелся после квиддича? Как бы Джинни не старалась уловить взгляд Малфоя — ничерта у неё не получалось. Возможно, именно этот факт и превращал атмосферу вокруг во всё более накалённую. А ещё эти двое совершенно не верили друг другу и в то же время упрямо пытались что-то доказать. Зачем? — Твой поцелуй здесь совершенно ни при чём, Малфой. Ты слишком преувеличиваешь свою роль в моей жизни. — Именно поэтому ты сейчас здесь и заёбываешь меня своими вопросами, да? — слишком злобно и резко; словно выплюнул, чтобы отстала. Но зато наконец-то посмотрел прямо в глаза. На мгновение Джинни даже растерялась, не зная, как реагировать. Когда тебе обидно и неприятно, по-правильному встать и уйти, так? Но Джинни слишком увлеклась, чтобы решить всё так быстро и просто. Довести Малфоя до белой гарячки на данный момент ей хотелось чуточку больше. — Такой взрослый мальчик и так некрасиво лжёт, — Джинни цокнула язычком, стараясь показаться максимально не тронутой его тупыми словами. Драко понятия не имел, чего добивается эта пьяная рыжая голова. Как она вообще его нашла и что пытается из него вытрясти. И какого чёрта он так красиво, хоть и ложью, даёт ответы на все её вопросы? Знал только, что как-то совершенно и не хочется, чтобы Уизли сейчас встала, развернулась и ушла. Хоть и слова его, кажется, успешно говорили о вполне обратном. — Признайся, что тебе просто нравится романтизировать всю эту ситуацию, и отстань, потому что мне, Уизли, плевать! Джинни не верила ни единому его слову. И упрямо желала раскрыть обоим реально положение вещей. Она хотела услышать мысли мерзкого слизеринца, а не его пустые слова. Пускай даже эти мысли не понравятся не меньше. Пускай она даже не будет после понимать, что с этим знанием делать. — Докажи! — нотки отчаяния и вызова смешались в её голосе, сражая Драко наповал. Доказать? Что? Как? Что вообще за детские игры, чего она к нему прицепилась, как пиявка, и какого чёрта он поддерживает эту грёбаную игру? Спокойно себе пил и никого не трогал! Так нет же. Пришла вся такая распрекрасная, как для его уже весьма и весьма пьяного мозга, и что-то ещё смеет требовать. Драко успел только приподнять бровь с вопросительной интонацией, как Джинни молча ответила на все его вопросы. В руках рыжей заблестел флакон с прозрачной жидкостью. На самом деле, многие зелья в их мире не имели совершенно никакого цвета, но в глазах Драко отчего-то отпечатался такой ужас (зато сколько наконец-то искренних эмоций!), что Джинни сразу стало ясно — он прекрасно понимает, что в пузырьке. Драко опёрся руками о пол, чтобы оттолкнуться, и замотал головой в разные стороны. Естественно, его отказ совершенно не интересовал Джинни. Наверное, именно поэтому она тут же вскочила и взобралась ему на руки, прижимая своим мелким весом обратно к холодному мрамору. В любой другой ситуации нефиг делать было бы скинуть её с себя и уйти, но Джинни ведь не глупая! Благодаря ловкости и удобной принятой ею позе ноги и руки Малфоя временно оказались совершенно обездвижены. — Куда-то собрался, милый? — со всей нежностью и озорливостью, которая только была ей присуща; Джинни издевалась, не иначе. — Дура, слезь с меня! — о, Малфой действительно был раздражён и испуган! Что он так боялся сказать ей? Или, может, в его шкафу гораздо больше секретов, чем она думала? Джинни уселась ещё удобней, довольно ухмыляясь. Ох же она сейчас повеселится! — Вчера я тебя об этом просила, — усмехаясь, протянула Джинни. — И, помнится, ничерта ты не слез! — Вчера тебе, по-моему, всё очень даже нравилось! — Драко совершенно не мог двинуться! Нет, ну это явно перебор. Даже он не заслужил, чтобы с ним так поступали без его согласия. Кто вообще ей разрешил использовать это зелье? Оно ведь запретное для обычных магов! Джинни ещё раз поболтала пузырьком прямо перед его глазами и выкрутила пробку, довольно улыбаясь. Кажется, никакие запреты её сейчас совершенно не волновали. Она действовала словно под наваждением и совершенно уверенно. Никакого запаха. Точно оно. Драко заёрзался ещё сильнее, но всё никак не мог освободиться. Он не мог сбросить с себя какую-то мелкую девчонку! Всё, больше не пьём. — А мне и сегодня всё очень даже нравится, — пропела Уизли и, засмеявшись, схватила его свободной рукой за подбородок. Драко сцепил зубы, не позволяя ей влить ему в рот эту дрянь. — Малфой, имей совесть, будь хорошим мальчиком! На нём было так тепло и уютно. Хотелось отпустить его руки и дать им волю, но как жаль, что тогда план провалится и Джинни так ничего и не узнает. А она должна узнать, именно сегодня! Джинни в новых попытках заёрзала на Малфое, пытаясь всё-таки добиться своего, но он не поддавался. Все попытки вывести его на разговор, чтобы он наконец-то сам открыл рот, тоже оказались тщётны. И Джинни вдруг мгновенно решила действовать другим методом. Более приятным. Решение было совершенно неожиданным даже для неё самой, но ведь у неё смягчающие обстоятельства! Алкоголь в крови и зашевелившиеся внизу живота бабочки всё одобряли! Запустив свободную руку Малфою в волосы, Джинни прильнула к его горячим губам. Отчего-то она вообще не ожидала, что он не ответит на этот её порыв, и даже стало как-то немного обидно, но всё же это было логично. Так сильно не хочешь ответить на все вопросы, Драко Малфой? Хорошо! Драко застыл в непонимании, что происходит. Уизли, конечно, была сейчас практически мертвецки пьяной, но он не думал, что настолько, чтобы самой лезть к нему целоваться. Что-то новенькое… Приятный момент: от неё совершенно не чувствовалось огневиски. И ещё один, уже не сильно приятный момент: Драко ужасно захотелось слизать тот вкус вина, который остался на её губах. Но нельзя! Джинни ещё разочек поцеловала в уголок губ, оставила несколько лёгких касаний на щеке и возле уха и горячо выдохнула прямо в шею. Драко готов был поспорить, что вдоль всего его позвонка, от шеи прямо к пояснице, словно прошёл электрический разряд — до боли. С его груди вырвался нервный вздох, который Джинни тут же словила своими губами. В этот момент она преспокойно могла влить в него зелье и задать все интересующие её вопросы. Добиться всего, что не давало её покоя. Решить проблему, мешающую ей жить, раз и навсегда. Но когда в следующее мгновение их взгляды встретились, Джинни застыла. Именно в этот момент чёртов Драко Малфой, враг её семьи и друзей, смотрел на неё так, как не смотрел ещё ни один парень в жизни. И это было не просто дикое желание. Это было что-то более… глубокое. Словно он смотрел на девушку своей мечты, не меньше. Такой тёплый взгляд… Вперемешку с диким желанием, нотками нежности и интереса и всё ещё едва заметной толикой страха… Джинни вдруг остро поняла, что хочет видеть этот взгляд ещё очень много раз, как можно чаще, всю жизнь. И обязательный пункт — именно эти серые глаза, никак иначе. Джинни неловко отбросила открытый пузырёк в сторону, случайно опролив немного себе на ладонь, и слегка приподнялась, освобождая руки Драко. В голове проскочила мысль, что, возможно, с утра она убьёт себя за то, что так быстро поддалась эмоциям. Они ведь пьяны: всё может быть не таким, как кажется. У неё ведь были все шансы. Она могла узнать всё желаемое. И это ненормально: что как только он оказался настолько рядом и просто посмотрел на неё (просто посмотрел, Мерлин!), расхотелось всего, кроме его касаний. Кроме его горячих, нежных, чёртовых аристократических рук под её коротким платьем. Сегодня Джинни казалась сама себе уже даже слишком смелой и раскрепощённой, но так хотелось позволить себе это. Пусть и по пьяни. Пусть и с Драко Малфоем. Пусть опять будет больно. В конце концов, она и трезвой каждую ночь дико мечтала о его губах, руках, о нём. О грёбаном Драко Малфое. Джинни сама позволила их языкам сплестись в поцелуе, так желанном ими обоими. Ладони Драко обхватили её за талию и прижали ещё ближе. Насколько это только возможно — ближе. Джинни не могла объяснить, что, чёрт возьми, происходило у неё внутри (она не привыкла к настолько сильным фейерверкам), но прекрасно чувствовала, что Малфой хочет её не меньше. И это заставляло желать его ещё больше. Джинни не раз позволяла себе зажиматься с парнями в тёмных уголочках, хоть ни до чего более и не доходило. Не раз она хотела большего. Не раз это было по пьяни. Но ни разу — ни разу! — в жизни её так сильно не влекло раствориться в человеке рядом. Раствориться в нём полностью. Почувствовать его каждой частичкой тела. Джинни сминала губы Драко и с дрожью в теле позволяла терзать свои. Её руки гуляли в его волосах, по широким плечам, в то время как ладони Драко крепко-накрепко прижимали её к себе: одна — за талию, другая — за шею. Жарко. Непомерно жарко. Когда ладони Малфоя наконец-таки залезли ей под платье, Джинни казалось, она задохнётся. Он касался её разгорячённой кожи, гладил, сжимал ягодицы, а она готова была забыться навсегда от ощущений и эмоций. Дрожащими руками Джинни схватилась за пуговицы его рубашки и мысленно чертыхнулась, когда те не поддались. Пришлось оторваться от его губ, а этого так не хотелось! Судя по разочарованному вздоху Драко, не ей одной. Пуговицы всё-таки начали поддаваться, одна за другой, и вот Джинни уже впилась в его шею, неистово терзая её своими губами и слегка покусывая, а руки восторженно гуляли по его прекрасному торсу. Либо она слишком пьяна, либо он слишком красив. Ладонью Драко сжал её ягодицы так, что пальцами прошёлся по самому интимному месту — влагалищу, и Джинни показалось, что всё — это конец света. Её случайный, совсем не тихий стон прямо в его ухо словно ещё больше сорвал обоих с котушек. Драко с рыком вцепился в её губы настолько сильно и с таким желанием, что не рассчитал силы и с лёгкой досадой почувствовал на языке вкус метала. Нет, эта чёртова кровь не должна портить такой сладостный поцелуй! Драко пахом поддался вперёд, чтобы почувствовать её ещё ближе, и Джинни с удовольствием ответила на этот жест той же монетой. Ещё один нервный выдох. Платье Джинни улетело в сторону, и она осталась сидеть на нём в одних только трусиках. Драко жадно осмотрел оголенное девичье тело (он частенько представлял её в таком виде, но на деле её фигура оказалась в сотни тысяч раз красивее, чем он думал) и впился в её грудь губами, утопая ладонями в её трусиках. Джинни повторила весьма не двусмысленные движения и выгнулась в его руках, как дикая кошка. Каждая мельчайшая реакция Джинни на его движения вопила: ещё ближе, чувственней, нежнее. И Драко с радостью это воплощал. Он гладил её там, где Джинни никому ранее не позволяла себя даже трогать. И делал это так, что она готова была отдать всё на свете, лишь бы момент не заканчивался. Особенно, когда Драко нащупал её клитор. Особенно, когда позволил своим пальцам проникнуть в неё. Джинни уже просто не сдерживала себя. И сама немало удивилась, когда всё-таки смогла заставить себя слизать со своей ладони остатки зелья. Драко так возбудился от этого зрелища! Знал бы он, что именно значили её действия, так довольно бы не ухмылялся! Вцепившись в пряжку ремня на его брюках, Джинни увела Драко в глубокий поцелуй. Ей уже так не терпелось! Если первый раз такой — это глупо? Потому что для Джинни всё казалось просто идеальным. В полуразрушенном крыле, на грязном мраморе, с Драко Малфоем. Изнемогая от желания почувствовать его в себе — и только это имело для неё вес. Слишком неумело Джинни помогла Драко избавиться от брюк (зато помогла!) и оба едва не потеряли голову от того, насколько близко прочувствовали друг друга в этот раз. Их разделяли только её трусики, отодвинутые, тем не менее, для удобства в сторонку, и его боксеры. И это было дело уже нескольких мгновений. — Прости, — на выдохе прошептала Джинни, упираясь ладошками в его грудь. Драко недовольно зарычал и приподнял на неё недовольный, полный вожделения взгляд. Его пальцы так и застыли в ней, с большим — на клиторе. Оба дышали так рвано, что Джинни хотела убить себя за то, что, возможно, всё так и закончится, толком и не начавшись. Но она имела право знать. — Что ты чувствуешь ко мне, Драко? Полный error. Драко не знал, что смутило его больше. То, что Джинни остановила то, что сама же и начала (а это сводило с ума их обоих и желания останавливать начатое у него как-то совершенно не имелось). То, что она назвала его по имени. Или же сам дико неправильный вопрос. Или, может, его ответ: — Я сам не понимаю. Я хочу тебя, всегда и везде. Как никого и никогда не хотел, — Драко выпучил глаза, слушая самого себя. Он бы никогда в жизни не сказал ей такого! Даже по пьяни! Джинни тоже была удивлена, но скорее смыслом сказанных слов, а не от самого откровения. — Это чисто в плане секса? Я тебе интересна в качестве очередной игрушки в твоей постели? Какие тупые и неудобные вопросы! — В начале я думал, что да, — Драко не мог заткнуться. Дико хотел, со всех сил пытался, но не мог. — Но мне хочется видеть тебя каждый день; хочется, чтобы ты постоянно улыбалась, смеялась и только мне, а не всяким грёбаным Поттерам и Корнфутам. Да и если бы дело был только в сексе, я вряд бы допускал мысль о том, как отправился бы с тобой в кругосветное путешествие и как нам было бы хорошо вдвоём. Джинни застыла. Драко сидел перед такой растерянный, неуверенный в себе, словно использованный, и дико охреневал со своих же слов. Не понимал, что мог сказать такое даже под сывороткой правды. Что мог действительно думать о таком. — Ты поступила подло, прямо по-слизерински, ты это знаешь? Но Джинни от этих слов только повеселела. Почему-то теперь она казалась себе совершенно трезвой. Улыбнувшись, Джинни прижалась к Драко как можно ближе и в который раз удивилась тому, насколько приятным для неё стало это соприкосновение. Бабочки внутри заплясали с новой силой. И, кажется, её слегонца бросало в дрожь. Драко сидел, словно обездвиженный, и только и смог, что достать из неё пальцы и крепко обнять. Мысли в голове спутались так сильно, что он вообще понятия не имел, что говорить и думать. Голым признаться в любви голой Джинни Уизли в полуразрушенном грязном крыле под действием сыворотки правды. Да кому расскажи — хрен кто и поверит. Да он сам всё никак не мог это принять! — Я лишь хотела знать, стоишь ли ты моих чувств к тебе. — Ещё никогда Джинни не говорила с ним так нежно и ласково. — Как-то не круто быть влюблённой в придурка, который всего лишь с тобой играется, и искать в этом смысл. — Влюблённой? Драко, конечно, старался влюбить её в себя на зло Поттеру и всё такое, и даже догадывался, что как минимум сексуальное желание у неё к нему точно всё это время имелось, но такие признания… — Я искренняя, Малфой, — словно в подтверждение прошептала Джинни, обхватывая руками его шею и прижимаясь лбом ко лбу. — Ты слизал сыворотку с моих губ, я тоже под её воздействием. — Ну ты и сумасшедшая, Уизли… — Драко снова прильнул к её губам, прижимая грифиндорку к себе с новыми силами. И, приспустив боксеры, медленно вошёл в столь желанное тело. Джинни от неожиданности вскрикнула, но Драко был настолько нежным и аккуратным, что боль тут же ушла, словно её и не было. К тому же, он после так умело зализал все раны в прямом и переносном смысле, что этот вечер теперь определённо можно назвать самым лучшим и незабываемым в её жизни. В жизни их обоих.