It's our way of life

Когда-то в детстве, когда ещё только зарождались первые воспоминания и осознание себя и окружающего мира, Пирс начал понимать, что его отец сражается со злом. Какое это зло он ещё не очень понимал, но в детских рисунках старался использовать самые мрачные краски и изображать зло как можно страшнее. Клыки, щупальца, красные глаза и прочие черты, зарождавшиеся в его воображении, тут же переходили на бумагу. Впрочем, талантливым художником мальчик не был, так что отец, тоже изображаемый на бумаге, выглядел не намного симпатичнее зла. Но важно было не само изображение, а вложенные в него эмоции. Это было время, когда самым большим злом казался монстр под кроватью, так что особой разницы Пирс не видел. Потом, конечно, он начал понимать, что такое настоящие злодеи, даже сам начал с ними бороться. И каждый схваченный или убитый (не обходилось и без этого) террорист не вызывал у него в душе никакого сочувствия или симпатии. Может, это и не были монстры с клыками и когтями, но от этого они не становились менее мерзкими в его глазах. Всё, что он чувствовал к ним - отвращение и презрение, и вполне заслуженное. Так было до того момента в Эдонии, когда та женщина впервые вышла к ним, картинно приподняв руки в знак показушного смирения. Тогда он даже не обратил на неё поначалу никакого внимания. У них было задания, на котором Ниванс сфокусировался. Женщина под их охраной была просто женщиной под их охраной, не более. Да, он отметил, что она очень хорошенькая и что она уверена в себе и явно не боится происходящего вокруг, но отметил как очередной факт, не более. А потом она убила большую часть их команды. Даже более, превратила их в тех, с кем они сражались, в мерзких B.O.W. Он сам и Крис чуть не погибли, а капитан Редфилд и вовсе стал сходить с ума. Одним взмахом руки она превратила человека, которого Пирс уважал и под чьим началом было честью сражаться, в сломленного старика, неспособного думать из-за клокотавшей внутри ярости. Частично в смерти членов второй команды был виноват и сам Крис, который был готов пожертвовать каждым, чтобы добраться до Ады Вонг, но на самом деле за смертью каждого стояла она. И тогда, пытаясь достучаться до Редфилда, Ниванс вдруг впервые понял, что, как ни странно, не испытывает ненависти и отвращения к ней. Да, она уничтожила их команду. Да, она их сломила. Но ненависти не было. Было... удивление. Почему она это делает? У всего ведь есть причины. Криса, кажется, это совсем не волновало, он лишь хотел, чтобы она заплатила. Наверное, это было бы логичнее. Но Нивванс лишь хотел понять, зачем? Почему? Что такое произошло, из-за чего она стала ненавидеть весь мир? И тогда родилось новое чувство: жалость. Жалость к женщине, разрушившей жизни миллионов людей. И когда они втроём стояли на крыше, когда её подстрелили, когда она упала вниз с крыши, он даже на миг испытал отчаянье, потому что не успел задать тот вопрос, казавшийся ему таким важным. Почему? Зачем? За что? Что с тобой сделали? Она лежала внизу и казалась такой маленькой и несчастной там, внизу. И снова это чувство неожиданной жалости, словно она не заслужила такой участи. Крис, наверное, расстроился, потому что был уверен в том, что она легко отделалась. Пирс же расстроился потому, что... потому что она умерла. Пожалуй, она и не заслужила сочувствия и симпатии. Но она их получила. - Идём, - окликнул напарника Крис, прерывая поток мыслей, и Пирс снова повернулся к нему. Да. У них ещё есть дела. Нужно бороться со злом.