It's our way of life

Жену Вильям Биркин нашёл в спальне. Аннетт сидела на постели, безвольно опустив руки и голову вниз, словно на полу она увидела нечто настолько интересное, что это затмило всё другое. Вильям на всякий случай проверил: пол как пол, ничего необычного. Он снова перевёл взгляд на жену. Она была бледная, как смерть, а в свободном летнем платье бледно-голубого цвета она казалась ещё и на удивление хрупкой и несчастной. Странно, раньше он не замечал, что этот наряд имеет на неё такой эффект. Может, это потому, что она никогда раньше не была такой подавленной? Но что случилось? Что могло случиться за те пять минут, что они не виделись? Те несчастные пять минут, что он разговаривал по телефону с... ох, господи! Нет, она же не могла... Вильям присел на корточки напротив и пристально всмотрелся в лицо Аннетт, пытаясь понять, могла ли она как-то услышать то, о чём был телефонный разговор. Нет, не может этого быть, она не могла, не должна была узнать! Но выражение её лица говорило об обратном. Она всё слышала. - Я подняла трубку, хотела позвонить няне Шерри, я забыла, что ты уже разговариваешь, - жалобно залепетала Аннетт, её глаза были широко распахнуты. Этот взгляд... Так обычно маленькие дети смотрят на пьяного отца, ожидая удара. Раньше на мужа она никогда так не смотрела. У них был на редкость крепкий и счастливый брак, построенный на взаимоуважении и любви. И вдруг она смотрит на него с таким ужасом, словно он чудовище. Биркин почти физически ощутил боль. Её боль. А она, тем временем, продолжала. - Вильям, это правда? То, о чём вы только что разговаривали с Вескером. Это же какая-то ошибка, да? Я всё не так поняла, ведь так? Ты не можешь быть убийцей, просто не можешь! Теперь настала её очередь всмотреться в лицо супруга в поисках ответов на свои вопросы. И она их получила, стоило Вильяму обречённо и молча опустить голову. Он не хотел, чтобы она знала, не хотел заставлять её страдать, но и врать он жене не мог. Она всё поняла. Пару секунд она лишь молча качала головой, а потом вдруг резко вскочила с кровати, как ужаленная, отбежав в другой угол комнаты. - Это правда! - горестно воскликнула женщина. - Ты и Вескер... вы убили Маркуса! Вы стояли за его смертью. Вильям, как ты мог? Я не понимаю, как ты мог решиться на убийство? Ты же... Я... Ты же отец, как ты можешь спокойно обнимать нашу Шерри, гладить её по волосам, зная, что у тебя руки в крови? Как? - Аннетт, - неуверенно пробормотал мужчина. Он попытался было сделать шаг по направлению к жене, чтобы обнять её, успокоить, поговорить обо всём, рассказать о причинах своего поступка, но та ловко увернулась от его прикосновения и выскочила за дверь. Биркин же так и остался стоять на своём месте, не зная, что теперь делать.

***

Весь последующий день она избегала мужа. Амбрелла хорошо платила своим рабочим, поэтому супруги могли позволить себе большой дом. Раньше Вильяма это радовало, но теперь этот факт играл против него самого. Стоило ему появиться в комнате, где уже находилась его жена, та тут же вспоминала о каких-то срочных делах и уходила в другую. В конце концов она и вовсе ушла в детскую, где весь остаток дня провела с дочерью. Шерри, само собой, была в полном восторге от такого внимания и не возражала против присутствия матери. А разговаривать об убийстве Маркуса при ребёнке мужчина не мог. Встретились они только в спальне, когда готовились ко сну. Вильям вопросительно посмотрел на жену, пытаясь понять, не собирается ли она в лучших традициях фильмов про ссорящихся супругов отправить его на диван... или уйти туда спать самой. Но та лишь молча опустилась на постель и похлопала ладонью по месту рядом с собой, приглашая мужа сесть рядом. Биркин поспешно опустился. - Нам нужно проговорить, - на удивление ровным и спокойным голосом произнесла Аннетт, словно она обсуждала меню на обед или просила его сходить в магазин, а не предлагала обсудить убийство. - Нужно, - кивнул мужчина, сжимая кулаки для храбрости. Если что-то пойдёт не так, он рискует навсегда потерять любовь жены... и её саму, вместе с дочерью. - Аннетт, я пошёл на это из-за... - Я не хочу знать причины, - покачала головой женщина. - Это не имеет значения. Факт остаётся фактом. Это кажется мне диким, но... как ни странно, я не боюсь, что ты сделаешь то же самое со мной или нашей дочерью. - Как ты вообще могла подумать, что я могу причинить вам вред? Я же люблю вас обеих! Всё, что я делаю, я делаю ради вас! Ради НАС! - возмущённо вскрикнул мужчина, но вновь замолчал под взглядом жены. - Я верю тебе, - спокойно кивнула она. - Именно поэтому я ещё не сказала Шерри собирать вещи, поэтому я ещё здесь, с тобой, а не где-нибудь у подруги или в гостинице. Я люблю тебя, люблю нашу дочь, люблю то, что у нас есть. Когда я сегодня играла с Шерри, я отчётливо поняла, что не хочу это потерять. Но не проси меня вот так сразу всё забыть, хорошо? Мне нужно время, чтобы всё осознать, всё обдумать. - Конечно, у тебя на это есть вся жизнь, если потребуется, я не могу тебя с этим торопить, - кивнул Вильям, чувствуя, словно с души свалился камень, а сердце забилось быстрее, радостней и легче. Она не уйдёт. Он снова попытался дотронуться до жены, на сей раз гораздо более нежно и осторожно, и, на сей раз, она не попыталась отстраниться. Он осторожно коснулся её ладони, их пальцы переплелись. - Помнишь наши клятвы на свадьбе? Супружество - это ведь не только радость, - рассеянно вдруг произнесла Аннетт, наклонившись к мужу и прижавшись лбом к его плечу, вдыхая его родной запах. - Это ведь так же означает, что нужно делиться и горестями. Помнишь, мы тогда поклялись, что через все трудности будем проходить вместе, что бы не встало на нашем пути, как бы тяжело не было? Что никогда друг друга не оставим? Я сдержу эту клятву. Мы пройдём через это вместе, Вильям. Я не могу гарантировать, что пойму, но одного я тебя с этим не оставлю. Мы будем вместе. - Вместе, - кивнул Вильям, покрепче, почти до боли сжимая пальцы любимой женщины в своей мозолистой ладони. Её тонкая ладонь сжала его руку в ответ, давая понять, что она здесь и никуда от него не денется. А всё-таки как же ему с ней повезло! Как же повезло, что она так сильно его любит! От одной мысли, что он мог вот так запросто её потерять, у него закружилась голова и заныло сердце. Но ничего, всё пройдёт, она забудет. Он заставит её забыть, сколько бы времени на это не пришлось потратить. Нужно лишь потерпеть. Он осторожно приобнял Аннетт свободной рукой, продолжая ласкать её ладонь другой. Та больше не отстранялась.