Dona eis requiem.

Здесь Боги и шлюхи выпивают в одном баре. Наркоманы неотличимы от святых, а грешники в своих песнях распевают фразы из Holly Bibl. Туда можно попасть, только заблудившись. Здесь не гниёт красота. Здесь есть смысл, а вопрос «Зачем?» не уместен. Игра вне времени, вернее оно здесь не идёт. Этот город стоит на фантазиях и мечтах мертвецов. Выйдя в ночь за сигаретами, рискуешь навсегда заполучить чужую одержимость и сойти с ума. Нерушимый тандем живого и умершего. Здесь из шести пистолетов пятеро заряжены. И ты никогда доподлинно не знаешь, кем был твой случайный любовник: человеком или давно уже мёртвым. В этом городе каждому действительно воздается по вере его. Так случилось, потому что кто-то очень давно получил чудо и остался при этом ни с чем, потому что воображение не должно покидать клетку человеческого сознания, иначе происходит то, что случилось с этим городом. Фантазия, как явление, вырвалось наружу и стало свободным: саморазвивающимся и самосовершенствующимся существом, которое здесь зовут Тьмой, хотя самом деле у него куда больше имен. И сейчас это «кто-то» билось в истерике, капая гноем изо рта, раздирая уголки губ, корчилось, истречески захлебывалось собственным смехом, надрывалось. Создание, когтями скребущее зеркальную поверхность, толкающее тонкие пальцы с осколками в собственную глотку и не прекращая смеяться. Оно выцарапывало сердце из собственной груди, кричало, ненавидело, разбивало кулаки о каменный пол, волком воя на луну, солнце и звезды, проклиная земную и загробную жизнь. Проклиная все сказки на свете, которые он читал одно за другим и влюблялся. Он проклинал себя за то, что поверил. Хотя, все и получилось так, как он и хотел, как заказывал и умолял. Юность и красота – вечны, вечны, как ночь, одиночество и печаль. И отныне он и был сердцем этого городка на краю мира, его мыслями, дыханием и его болью. Его Тьмой.