Глазами Смерти

Над городом сгущались сумерки. Весь тёмный мир замер в ожидании своего законного времени. И мы не в праве им мешать. Согласно нашим законам, нечисть имеет полное право на охоту. Они, хоть и не признаются общественной литературой, как живые, имеют свои потребности и желания. И удовлетворить их можно лишь одним способом: покушением на людей. Естественно, есть серьёзные ограничения. Мы можем влиять только на несанкционированную охоту. Первоначально я пытался противостоять законам: просто не мог выносить зрелища убийства человека. Мне казалось несправедливым, что людей должны убивать такие твари. Я считал свою точку зрения единственно верной, пока не познакомился с Саем… Сай – типичный представитель клана вампиров. Бледная кожа, чёрные волосы, стройный, похож на средневекового призрака. В общем, мечта любого писателя, идеал для каждой восторженной поклонницы Стефании Майер. Он художник. Впервые я встретился с Саем на выставке картин. Не помню, кто затащил меня туда, кажется, то была очередная миссия, но зато хорошо помню впечатление, которое произвели на меня работы Сая. Тогда я ничего не знал о происхождении автора, о его пристрастиях и привычках. Просто хорошо запомнились чувства, казалось бы, давно забытые, оставшиеся в другой, человеческой жизни. То была простая абстракция, набор образов, цветов, красок. Было такое чувство, что время, остановившееся в стенах галереи, шло в тысячи раз быстрее на полотнах. На одном полотне я видел собственную жизнь: краски смешивались, ложились друг на друга, переплетались между собой, а завершались чёрным цветом. Я готов был поклясться, что оттенок чёрного на полотне соответствовал цвету перьев моих крыльев. Другие картины были для меня менее понятны, но в тот день у меня мимолётно мелькнула догадка, что для других людей тоже есть хотя бы одно полотно, которое они могли бы назвать «картиной своей жизни». Я стоял и смотрел на полотно, пока меня не окликнул голос сзади. - Должно быть, вам понравилось полотно? Я не ответил. Восхищённый работой, я продолжал смотреть на неё, ожидая, что человек отстанет. И как я сразу не заметил сталь в приглушённом голосе. - Не думал, что чёрные ангелы интересуются живописью. Надо отметить, что этой фразой он удивил меня. Это было сказано без осуждения, презрения или ненависти, просто как знак того, что он знает кое-что о моей личности. Спрашивать, как он это узнал, не имело смысла. Помимо крыльев, у меня есть ещё несколько особенностей. Я, как и он, типичный представитель своей профессии, такой, каким, наверное, представляют меня люди. Чёрный ангел: романтичного вида, чёрные смоляные волосы, белая кожа, чёрные глаза с лёгким блеском, который в зависимости от освещения пропадает. Спортивное телосложение и взгляд, который до сих пор привлекает девушек. Что и сказать, я погиб в самом расцвете лет. Я повернулся и оглядел человека, пардон, вампира, сразу отметив абсолютно бессмысленный взгляд чёрных глаз. Да, Сай родился и перешёл в свою нынешнюю ипостась задолго до меня. История его смерти насчитывает около двухсот лет. Самое основное, что можно сказать о Сае – он художник, в самом полном и раскрытом смысле этого слова. За двести лет в его коллекции собственных работ появилось столько картин, что их не смог вместить в себя даже Лувр. В своих кругах он весьма знаменит. Уже позже, пообщавшись с ним, я понял, что вампиры ценят и уважают его, как мастера и философа «своего» времени. Сай флегматичен по натуре, скрытен до неприличия, но вместе с ним все периоды его длинной жизни можно легко просмотреть по картинам, ибо для него жизнь – искусство. Только одна проблема есть для него: меланхолия. Пожалуй, довольствуясь жизнью вампира, он ведёт вполне приемлемый образ жизни. По крайней мере, у нашей службы с ним никогда не было проблем. Да, он не пользуется банком крови, его способ взыскания пищи гораздо более творческий, романтичный. Среди его работ есть множество картин, изображающих обнажённую женскую фигуру. Некоторая часть картин описывает, подчёркнуто бледные, до идеала возвышенные, а потому непривычные тела вампирш, оборотней, чертовок. Я мог бы сказать «нечисти», но как это было бы некрасиво по отношению к прекрасному полу, пусть с рожками, клыками и хвостами. Но есть и полотна, которые изображают и простых, человеческих натурщиц. Сай, в периоды временного озарения, реалист. И именно в картинах с живыми девушками он изображает всё так, как видит сам, чем вызывает здоровое недоумение натурщиц. Разве у них видны все жилы, несущие кровь? Собственно, большинство из этих девушек настолько наивны, что с охотой платят за подобные шедевры Саю натурой. При этом, Сай забирает не столько тело девушки, сколько её кровь. Блаженствующие натурщицы, опьянённые вином или страстью, и не замечают двух маленьких проколов на ручке или шейке. Сай умеет быть аккуратным, в отличие от некоторых других особей. И вот представьте себе моё бескрайнее удивление, когда я обернулся и увидел его. Я, пребывавший в твёрдой уверенности, что все вампиры и оборотни – обычные животные, которых интересует исключительно плоть, увидел перед собой воплощение искусства. Тогда я ещё совсем не знал вампиров, предпочитая круг чёрных ангелов. - Меня зовут Сай, я создатель всех этих картин. - Да, и вампир по совместительству. - Не без этого. Быть может, мы сможем поговорить в более умиротворённой обстановке. Тогда, не смотря на всё своё недоверие, я согласился, потому что отказаться, значило проявить слабину. А этого мы себе позволить не могли. Не помню, о чём мы тогда говорили. Скорее всего, это действие обволакивающих манер Сая. Он обладал весьма отточенными манерами разговаривать с людьми. И вот так просто мы коснулись темы, о которой спорят многие до сих пор… - То есть вы считаете, что вампиры не достойны пить кровь человека? - Мне неловко обсуждать это с вами. - Совсем наоборот. Только пообщавшись с вампиром, вы можете понять, что всё не так плохо. - Не так плохо. Прошу извинить мне мою бестактность, но это совсем не вписывается в моё представление о том, что происходит. - Давайте перейдём на «ты». Итак, твой возраст гораздо меньше моего, я подчеркну: гораздо. Ты считаешь, что жизнь так не справедлива, что позволяет нам пить чужую кровь. При этом ни у одного вампира ты так и не спросил, хочет ли он того. Попробую объяснить. У животных есть свои права. У людей их гораздо больше, забудем о власть имущих. Мы тоже когда-то были людьми. Да, меня, как и тебя, давно вычеркнули из списка живых и забыли о моём существовании, как человека. Однако я существую. Меня никто не спрашивал, хочу ли я стать вампиром или умереть. Когда один странствующий поэт обратил меня, было уже поздно. Я стал вампиром. Однако, как существо, которое когда-то было человеком, у меня всё же есть права! Как змею, которая ест мышей и крыс, как льва, убивающего лань, никто и никогда не сможет упрекнуть меня в том, что я лишаю незаслуженно кого-то жизни. Если я не буду есть, начну звереть и вскоре умру сам. Тогда кто-то за меня решит, что меня незаконно лишили жизни. Вот в чём суть: как люди не могут без еды, так и я не могу без крови. При чём люди едят зачастую только лишь, чтобы утолить пустоту души, а мы исключительно ради жизни. Не спорю, среди нашего рода есть такие особи, которые не достойны звания вампира. Они могут убивать ради забавы, но мы, как и вы, таких принципов не поддерживаем, искреннее стыдясь за сородичей. К тому же, неужели ты думаешь, что всё так просто? Вампиры не ходят по улицам, кусая прохожих. У нас есть свои правила и свои принципы. Мы не кусаем детей, беременных женщин, стариков. Мы редко лишаем кого-то жизни: только в порыве ярости или голода. Мы не обращаем без надобности в себе подобных, а если это всё-таки произойдёт, то несём ответственность за молодого вампира, как за своего ребёнка. К тому же, мы щедро платим за возможность пить кровь: к примеру, я рисую портреты девушек, а кто-то просто дарит им плотскую любовь. И, если уж на то пошло, мы страдаем от укуса гораздо больше, чем наши жертвы. Мы тоже, поверь, страдаем от моральной стороны вопроса о том, имеем ли мы право на жизнь. Но, не тебе это решать и не тебе судить нас, проклятых небесами и смертью. Нет, не вашими новичками, которые собирают души, а понятием, символизирующим покой… Я запомнил тот разговор во всех подробностях, потому что именно он изменил моё отношение к работе. В действительности, какое я, в сущности, простой дух, имел право осуждать порядки, установленные с начала мироздания? С Саем мы нашли общий язык. Признаюсь, в искусстве я ничего не смыслю, зато собеседник из меня хороший. Потом я познакомил Сая ещё с двумя деятелями искусства: чёртом – Дейдарой и оборотнем – Сасори. Вообще, оборотни и вампиры не очень хорошо ладят между собой, но именно эти довольно неплохо сошлись. Сасори был знаком с Дейдарой уже очень давно. Они придерживались разных взглядов по поводу искусства, и потому всегда знали, о чём можно поговорить. Это была неисчерпаемая тема, которую они с упорством добивали уже больше пятисот лет. Ночной город окрасил свет фонарей. Повсюду прямо в глаза светили неоновые вывески, мигающие огоньки, фары проезжающих автомобилей. Устав от бесконечного шума толпы, я свернул в ближайший пустой переулок. Не думайте, что я промышляю грабежом. Просто было бы весьма странно, если бы я шёл по городу, и вдруг исчез, словно меня и не было. А так, был человек – нет человека. Никто и не заметит. Короткий взмах крыльев, и я поднимаюсь над городом. На приличной высоте десятиэтажного дома ветер гораздо более свеж, чем там, внизу. Я довольно часто так поступаю: меняю облик, предпочитая незамеченным летать по городу, чем передвигаться пешком. Здесь я чувствую себя свободным… со своими рамками и недочётами, но свобода на высоте, в одиночестве ощущается гораздо острее, чем в окружении давящих стен. Когда я взлетаю, то не преследую каких-то особых целей. Просто так удобнее. Конечно, иногда бывает полезно летать над городом, следя за обстановкой внизу, но обычно это мало помогает. Чувство полёта опьянило меня. Приятно вырваться из повседневной рутины, чтобы вот так просто отдохнуть. На часах практически одиннадцать. Время для тебя превращается в ничто, когда знаешь, что оно безгранично. А вот люди внизу… для них есть свой отрезок времени, в течение которого они должны начать и завершить все свои дела. Они торопятся: домой, в кафе, или на работу – не важно. Они торопятся жить. Ну вот, опять работа. Классическая ситуация: тёмный переулок, молодой мускулистый парень, хрупкая девушка, зажатая в угол. Хотя нет, похоже, что там стоят две девушки. Замедляю скорость полёта и медленно снижаюсь. Девушки, если они люди, меня не увидят, а вот чёрт… да, это уже не вампир, а вполне себе обыкновенный чёрт. Сажусь на крышу ближайшего здания. Может быть, не стоит вмешиваться? Ну, захотелось попугать ему смертных, и что? Я мотнул головой. И о чём я думаю? Это же прямое нарушение основного закона: никто из смертных не должен знать о нашей жизни. А прямо сейчас, чёрт всем на радость выставил клыки, стандартные рожки и хвост. Да, меньшее, чем могут отделаться девушки – седые волосы. Одна девушка ведёт себя вполне смело, хотя с первого взгляда понятно, что не она является объектом охоты. Да, на её подругу чёрт обратил больше внимания. У девушки были чёрные с синим отливом волосы, доходящие почти до поясницы. Она дрожала, как осиновый лист, красивые глаза полупрозрачного фиолетового оттенка были в ужасе раскрыты, по уголкам глаз, смачивая длинные чёрные ресницы, падали слёзы. Страх за свою жизнь – естественная реакция людей. Девушка испуганно сжалась, растворившись в темноте переулка. Загораживая дрожащую девушку руками, рядом стояла вторая девушка. Вот её поведение было весьма странным: она прекрасно понимала, что, если сейчас убежит, то чёрт за ней не пойдёт, а будет довольствоваться чёрноволосой дамой. Однако не делала и шагу в сторону, словно рыцарь, до последнего вздоха защищающий своего вассала. Мне это показалось странным. Я прекрасно видел, что её, как и черноволосую спутницу, сотрясает дрожь ужаса, что её глаза мечутся по тёмному переулку в поисках спасения, что слёзы готовы вырваться из глаз, но она отчаянно храбрится, отказываясь покидать ту, другую. Я ещё не на столько пресытился жизнью ангела, чтобы стереть в себе все чувства к людям. Хотя я мог быть равнодушным, жестоким, эгоистичным, именно сейчас я чувствовал уважение и гордость за людей. Она слаба, слаба на столько, что вот-вот рухнет перед чёртом на колени, но она отчаянно пытается защитить того, кто ей, очевидно, дорог. Я могу это принять, и вознаградить её за это, спасти от никчёмного существа, которое не имеет прав на них, как на свою добычу. Мягкое шуршание крыльев прервало дьявольский смех чёрта. Он замер на секунду, а потом повернулся ко мне. Я уже стоял на бетоне, сложив за спиной крылья. Должно быть, моя фигура выглядела устрашающе, так как он задёргался. - Доброй ночи, ангел. - Не скажу, что для этих девушек она была доброй. В мыслях я чертыхнулся. Мало того, что он себя проявил, так ещё и со мной, фактически невидимым для девушек, говорит. - Да-да, всё знаю. «Вам предъявлено обвинение в нарушении мирового соглашения о секретности, подписанного в третьем веке до нашей эры. Вам грозит лишение сил на три-пять веков». Как же всё это не ново! - Значит, уже не в первый раз попадаетесь. - Догадливый мальчик, по статусу положено. Попадаюсь не в первый, а вот поймать меня будет не легко. Он резко развернулся, схватив черноволосую девушку за шею. Вот и показалась его истинная сущность: на человеческих пальцах длинные стальные когти, словно у рассамахи. Демон мягко улыбнулся, обнажая ряд акульих зубов. - Ты ведь не хочешь, чтобы девушка пострадала. С этими словами он нежно, почти невесомо провёл кончиками ногтей по её горлу. Девушка едва не лишилась сознания: её шейка окрасилась багровыми каплями. - Зря ты со мной связался! На самом деле, это пустые домыслы, что демоны, ангелы, оборотни и вампиры не боятся физического воздействия. Боятся, просто по-другому. Так было задумано изначально, иначе у высших сил не осталось бы рычагов воздействия на низшие звенья. Вот, к примеру, попробуйте чёрта, у которого в Аду привычная температура колеблется от пятисот градусов и выше засунуть в горящее здание. Он же шубу попросит! А вот если припугнуть, скажем, острыми клинками, а ещё лучше освящёнными, то спеси поубавится резко. Я медленно расправил крылья. Не думайте, что крылья – это дань многовековым традициям и удобное средство полёта. Каждое перо имеет острый серебряный наконечник. Почему серебряный, объяснять не нужно. От столовых приборов и крестов вампирам ничего не будет, а вот если взять серебряное оружие, то будет плохо. Серебро помогает одинаково хорошо и против оборотней и против вампиров, хуже против чертей. Однако мои перья ещё и освящены, так что, можно смело кидаться в атаку. Я не стал мучить самого себя, выдёргивая перья, как сумасшедшая курица, а просто повёл рукой. С десяток чёрных благородных перьев оказались в моей руке без особого вреда для внешнего антуража. - Не советую подходить, одно движение – и она труп. - Не смей давать мне советы! Я взбесился. И как он смеет что-то говорить мне, когда держит в заложницах девушку. Конечно, страх за девушку теплился где-то в моём сердце, однако работа прежде всего. Я мог бы кинуть перо немедленно, но вдруг остановился. Девушка в руках чёрта вдруг покачала головой. В её глазах была такая мольба, что мне стало её жалко. Она догадалась, что здесь кто-то есть, и, даже не видя меня, пытается отговорить? Но зачем? Я остановился. Моего секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы чёрт вдруг с силой кинул в меня затаённый нож. На уровне инстинкта я защитился крыльями, и только серебряная броня спасла меня от точного удара. Мы не можем умереть, а вот восстанавливать силы несколько десятилетий – запросто. Есть, конечно, один способ быстро залечить раны, но для обычных защитников равновесия он слишком проблематичный. Правда, мне это гораздо легче организовать, но где гарантия, что я буду в состоянии до этого источника добраться? От второго удара, на этот раз с воздуха, меня спасла та самая девушка, благодаря которой я вообще ввязался в эту авантюру. Она вдруг резко появилась из ниоткуда, отталкивая меня в сторону. Я не упал, а вот девушку подхватить не смог: оставаясь полупрозрачным, было весьма тяжело что-то сделать. Вблизи от уха раздался сдавленный стон. Когда я понял, в чём дело, девушка начала медленно подниматься с пыльного асфальта. Брючина на одной ноге была порвана, и по бетону сочилась тёмная кровь. Дальнейшие события разворачивались слишком быстро для понимания человека. Чёрт кинул в нашу группу из трёх человек, пардон, двух ещё несколько острых игл из особого, адского материала. Я вовремя успел накрыть всех крылом. Через секунду чёрт кинул последний взгляд на черноволосую девушку и с тихим щелчком исчез в воздухе. Когда я услышал этот щелчок, то понял, что влип конкретно и надолго. И это при том, что тогда я даже не подозревал обо всей степени своего «влипалова». Подведём итоги: сейчас ночь, у меня два свидетеля, которые видели чёрта и догадываются о том, что только что их спас кто-то потусторонний. Похоже, начальству мне придётся всё объяснять долго и упорно. А ведь сегодня - воскресенье… Я довольно долго боролся с собой: стоит ли оставить их здесь или проводить с собой в наш отдел? Пришлось склониться к последнему варианту: только двух девушек в психбольнице, утверждающих, что столкнулись с самим дьяволом на улице, этому взбалмошному городу – Токио не хватало. Посторонние, если бы они здесь были, могли наблюдать странное зрелище: из пустоты вдруг материализовалась фигура молодого парня. Я склонился над раненой девушкой, приподнимая её за плечи. Увидев перед собой меня, она даже не вздрогнула. Да, меньшее, чего я ожидал от лицезрения своей персоны – дикий крик. А вот она просто смотрела на меня. Мимолётно я отметил красоту её глаз: миндалевидные глаза в обрамлении чёрных ресниц, чудесный оттенок глаз. Я однажды уже встречал такой яркий салатовый оттенок, когда был на выставке в Женеве. Там представлялась коллекция бриллиантов, и наиболее драгоценный лот – большой бриллиант цвета весенней травы. Её глаза были похожи на такие бриллианты. Они сияли, и в неверном свете фонаря отливали каким-то особенным золотистым цветом. - Вы в порядке? – спросил я, лишив голос какой-либо тональности. Сейчас было очень важно не напугать девушек. - Да, кажется. Опираясь на мою руку, девушка попыталась встать. Вроде бы всё было хорошо, но, когда она попыталась опереться на больную ногу, послышался вздох боли. - Тебе помочь? – спросил я скорее из вежливости. На самом деле я и понятия не имел, чем можно замотать кровавую рану на её ноге. - Нет-нет, у меня в сумке есть бинт. Я кивнул. Потянувшись за сумочкой, которая валялась в ближайшем углу, я кинул её девушке. Та схватила её и, полностью потеряв ко мне интерес, переключила внимание на этот излюбленный предмет женского обихода. Я вернулся к другой девушке. Она лежала рядом и не шевелилась. Приподняв её за плечи, я понял, что у неё обморок. Естественно, не каждому дано со стойкостью пережить такие события. Пришлось похлопать девушку по щекам. Пару минут она не реагировала, но потом вздрогнула и открыла глаза. Какая кавалькада чувств скрывалась за этими полупрозрачными омутами! Даже сложно описать… Наверняка она подумала, что я маньяк или хуже того, а может быть, подумала, что всё произошедшее было сном, а может вообще ничего не помнит. Сложно разобраться в психологии жертв… - Что со мной? Кто вы? – испуганно осведомилась черноволосая красавица. Что уж и говорить, а вкус у чёрта хороший: девушка действительно была очень красива. - Вполне закономерный вопрос. Давайте по порядку. Для начала: вы встать можете? - Попробую. С некоторыми проблемами, но девушка встала. Её сильно шатало, а лицо стало таким же бледным, как у Сая. Сейчас, когда первый шок обеих прошёл, пришло время мысленно отсчитать последние секунды тишины. Три, два, один… понеслась. - Что здесь происходит? - Кто вы? - Неужели, всё, что было здесь – правда? - Скажите, что это не правда! Женщины… они сами спросили, сами нашли ответы, вывели умозаключения, так ещё и просят их опровергнуть. Определенно, мне было бы легче разобраться со всей документацией Ада за последние сто лет, чем понять женщин. Может, пока не поздно, скрыться? Нет, уже поздно. - Леди, успокойтесь, пожалуйста. Давайте поговорим спокойно. И не здесь. Вы обе едва держитесь на ногах, а я, как порядочный джентльмен, не могу допустить, чтобы вы заболели или замёрзли. Так что, если вы не против, я отвезу вас в одно замечательное место, где, возможно, мы обо всём поговорим. Вы согласны? Переглянувшись друг с другом, девушки кивнули, а я спокойно выдохнул. Первая договорённость подтверждена. Если так будет продолжаться и дальше, я подумаю о том, чтобы не записывать этот день в календаре, как моё самое ужасное воскресенье. Не думайте, что ангелы пренебрегают банальными средствами связи: совсем напротив, в иных ситуациях они бывают очень полезны. Я достал из кармана мобильник и по памяти набрал знакомый номер. После нескольких гудков весёлый голос ответил: Неужели небеса заключили мирный договор с Адом, если Саске Учиха спустя двадцать лет мне позвонил? - Угу, и тебе привет, Наруто. Похоже, у меня большие проблемы…