***
Весь день я жила в ожидании вечера, поскорее бы пойти в студию и научиться работать самостоятельно. Я бы смогла осуществить столько задумок и идей. Тренировки были дико изнуряющими, и если бы не мотивация к самосовершенствованию, я бы мечтала только о горячей ванне и кроватке. Нас отпустили около пяти часов вечера. Я накинула рюкзак на одно плечо, и чуть было не сорвалась с места, чтобы побежать в студию, но меня остановил крик Алекс. – Куда собралась?! Дела делами, а обед по расписанию. Я стукнула себя по лбу. Совсем забыла про ужин. Хотя, мой желудок напомнил бы мне про него уже через пару мгновений. Я натянула лямку рюкзака на второе плечо и заправила непослушную футболку в джинсы. – Вы договорились об обоюдном моратории на какие-либо отношения? – услышала я обрывок фразы, когда мимо меня проходили девочки. Я нагнала их, по пути завязывая шнурки. – Эй, вы о чем? Я опять что-то пропустила? – Весь день провела в своих мечтах! Конечно, ты все пропустила! – воскликнула Алекс. – Мораторий? Вы об Алекс и Джонге? – уточнила я. – В точку, капитан, – кивнула Софи. – Они договорились между собой. И мы это обсуждаем. Отличная тема, не так ли? – Просто замечательная, – согласилась Мари. – Чужую личную жизнь всегда интересно обсуждать, особенно за неимением своей. – Точно подмечено. – Подмигнула Кэт. – Значит договоренность на год? – перевела я взгляд на Алекс. Она кивнула, открывая входную дверь. Мы поспешно покинули здание СМ и пошагали в сторону любимой забегаловки. Местная аджумма нас уже по именам знает и иногда делает небольшие скидки, или готовит порции побольше стандартной. Само собой, она понятия не имеет кто мы, почему постоянно ужинаем у нее, откуда мы и много чего еще. Но ее это устраивает и вряд ли интересует. Она ведь всего-то аджумма из забегаловки. Просто очень хорошая аджумма. Мы потратили последние наличные деньги на пять порций рамена с кимчи и пять банок содовой. Мы с горечью вспомнили про Сухо из Эксо, который кормит всю группу. С таким же успехом, мы можем вспомнить любого другого «богатого» участника какой-то группы, которого у нас нет. Все мы одинаковые представители среднего класса, поэтому платит тот, у кого есть наличные деньги в карманах. После «семейного» ужина мы разбрелись по своим делам. У всех есть индивидуальные тренировки, и никому не надо опаздывать. Бегать мне больше не хотелось, я вставила в уши наушники и включила любимую песню. На улице уже потемнело, как только я подошла к зданию СМ – снова – я обратила внимание на свет в окнах студии Джерри. Работает все еще. Я ускорила шаг и потерла руки – замерзла.***
Время неумолимо шло к ночи. Джерри устало потер глаза и поднялся с кресла: – Ты уже знаешь азы, я пошел домой. Можешь остаться тут, но не надолго. И осторожнее с аппаратурой. Я кивнула, не поднимая на учителя взгляда. Я была слишком увлечена сведением дорожек. – Отличный бит! – сказала я сама себе, прослушивая начало трека. Джерри усмехнулся и похлопал меня по плечу. – Звони если что, но помни про время, – зевая, сказал он. Взял свою сумку, еще раз напомнил, куда положил ключи и ушел. Я помахала ему на прощание, снова забыв взглянуть. Приблизительно через полчаса меня отвлекло чувство голода. Я подъехала на стуле ко второму столу в студии и порылась в своем рюкзаке. Отыскала там пачку сока, припасенную на тренировку. Потом решила, что у Джерри должно быть что-то. Прикинула, можно ли мне поискать. Решила, что можно. Я исследовала многочисленные ящики и полки в студии, и о чудо, я отыскала рамен. Сбегала в соседнюю тренировочную комнату, там до сих пор зависали трейни. У них позаимствовала кипятка и одноразовых палочек. Пока ждали воды, поболтали. Обсудили приближающееся 14 февраля. Нас не столько интересовал праздник любви, сколько день основания агентства. Кто-то жаждал выходного. Кто-то предполагал, что в агентстве устроят праздник, что тоже означало выходной. В общем, все наши идеи сходились к желанию в дополнительном выходном дне. Я поблагодарила ребят за беседу и воду, откланялась и вернулась к себе в студию. Гордо звучит, к себе в студию! До завтрашнего утра я хотела бы закончить эту песню. Уже не первый час, я чуть ли не грызла ногти и скиталась по студии туда-сюда, прослушивая трек снова и снова. Что-то не так. Чего-то не хватает. На часах полпервого ночи. Я зевнула, снова и снова. Выпила холодного кофе, который отыскала в тумбочке в звукозаписывающей каморке, как я ее называю. Вышла в коридор. Прогулялась по нему. Зашла в уборную. Умылась. Снова прогулялась. Выглянула в открытое окно, на лестничном проходе. Шла по коридору обратно в студию, шаркая ногами и смотря в пол. Руки в карманах, под нос напеваю свою мелодию. Думаю, чего не хватает. – О Господи, что ты тут делаешь? – я подняла взгляд, передо мной стоял Онью. Он был в спортивном костюме, глаза скрыты тенью от его большого капюшона. – Работаю над песней, – пробубнила я, оглядывая парня снизу вверх. – Над собственной? – удивленно переспросил он, складывая руки на груди. – Да, – кивнула я. – А ты что делаешь здесь в час ночи? – Тренируюсь. – Новый танец? Парень кивнул. – Что-то непонятно? Онью снова кивнул и достал из кармана телефон. Он показал мне видео с танцем. Я смотрела, раскрыв рот. Но от танца в целом. А многие движения сами по себе были мне знакомы. – Я тебе помогу, – подмигнула я. – Я знаю, в чем твоя проблема. Онью снял капюшон и взглянул на меня: – Правда? Мне стыдно завтра идти на тренировку, не изучив до конца танец. – Положись на профессионального танцора, – подмигнула я и бодро пошагала в сторону тренировочной комнаты.***
На часах два ночи. Мы с Онью тяжело дышим, сидя на полу. Я провела рукой по волосам. Они слиплись и стали влажными из-за пота. Волосы Онью казались еще более мокрыми , чем мои. Я потрепала их и улыбнулась: – Теперь все ясно, да? – Да, – выдохнул парень, перехватывая мою руку и сжимая ее. – Мне надо вернуться в студию. Если я не закончу песню, я не засну. А у меня появилась идея. – Какая? Я поднялась с пола и потащила за собой парня. – Ты. – Что? – Мне не хватает тебя! Мне нужно твое пение в этой песне! – Ты хочешь, чтобы в твоей первой песне участвовал такой известный певец, как я? – рассмеялся Онью, хватая свою сумку. Я кивнула. – Джерри знает, что мы «дружим», он одобрит. – Ну ладно, – пожал плечами парень. Я протянула Онью рукописный текст. Сегодня вечером я кое-что изменила. Парень некоторое время молча изучал его, потом взял карандаш и начал что-то исправлять. Я подлезла сбоку и устроилась на его свободной руке. Стала наблюдать за его работой. – Ишь ты какой, смотри, сколько поменял! – возмущалась я. – Угомонись, я делаю как надо. Не забудь добавить меня в соавторы. – Это же наши имена рядом стоять будут, если песню когда-то выпустят! – изумилась я. – В яблочко, – улыбнулся Онью, внося последние поправки в текст. – Дай мне ноты. После пятиминутных поисков нот, я их нашла и отдала Онью. Он и там умудрился что-то поменять. Потом он сел за компьютер и начал вершить свои реформы там. Я решила довериться ему, так как моя версия все равно сохранена во втором варианте. Спустя полчаса Джинки предоставил мне исправленную версию. И я была в абсолютном восторге от услышанного. – Как тебе? – спросил он. – Это великолепно! – я похлопала в ладоши. На мгновение почувствовала себя ученицей средней школы, будто бы учитель по литературе подправил мое сочинение, и оно стало отличным, а не просто хорошим. Вроде поменяли не так и много, но чувствуется рука мастера. – Я же говорил, хуже не будет! – улыбнулся Онью. – Осталось только нас записать, – вздохнула я. – Ты первая. Твои части основные. Я кивнула и зашла в «каморку». Надела наушники и глотнула воды. Подняла большой палец вверх, тем самым показав свою готовность. Опустила глаза на текст и набрала как можно больше воздуха в грудь. Онью досчитал до трех и начал запись. В наушниках я услышала новую версию песни, сдвинула один наушник, чтобы слышать свой голос и снова набрала воздуха. Раз, два, три… начинаем. Онью проговаривал текст вслед за мной, что немало поддерживало меня. Я постоянно улыбалась и кривлялась, помогала себе обильной жестикуляцией и энергосберегающими танцами. В какой-то момент Онью начинал смеяться, останавливал запись, и мы начинали снова. И снова. И снова. Нам потребовалось около двадцати попыток, чтобы записать меня. Еле стоя на ногах, я плюхнулась в кресло и взглядом проводила парня в «каморку». На запись его партий ушло в два раза меньше времени. Сказывался не только немалый опыт, но и небольшие партии. Я наслаждалась голосом Джинки, подперев подбородок левой рукой. Было тяжело контролировать желание спать и смеяться. Хотя одно другому мешало, что на пользу. На часах четыре утра. Я свалилась на стол и не могла раскрыть свои глаза. Только слышала, что Онью медленно щелкает мышкой и что-то печатает со скоростью черепахи. – Мы закончили? – еле-еле раскрыв один глаз, протянула я. – Еще немного, – бросил Онью. – Слушай. Парень аккуратно приподнял меня и обнял за плечи. Моя голова опустилась на его грудь, я смогла кое-как раскрыть глаза и смотреть на горящий монитор главного компьютера. Когда песня началась, я сама и не заметила, как стала отбивать ритм на своей коленке. Онью усмехнулся и накрыл мою ладонь своей. – Спасибо тебе за помощь, – улыбнулась я, стараясь как можно четче выговаривать слова. – Не за что, – улыбнулся в ответ он. – Давай, я отведу тебя домой. Я кивнула, собрала свои вещи, пять раз перепроверила сохранили ли мы трек, накинула свое пальто и закрыла за нами студию. Онью нес и мой рюкзак, и свою сумку. Я была не в силах даже просто передвигать ноги. Хотя и понимала, что Онью тоже был полностью выжат, я не могла отказаться от его помощи или отправить его домой, не провожая меня.***
Онью самостоятельно открыл дверь в мою квартиру, и помог мне переступить порог. Он бросил мой рюкзак на диван в зале и чуть ли не донес меня до кровати. Алекс спала как убитая, ее совсем не разбудил Онью, который пару раз споткнулся в темноте. Совсем не разбудила я, пока громко вздыхала, пытаясь переодеться в темноте. Джинки в это время учтиво отвернулся и убирал хлам с моей кровати. На часах половина пятого утра. Онью поцеловал меня в щеку и погладил по голове. Я в очередной раз поблагодарила его, а он меня. Я провела рукой по его щеке и пожелала спокойной ночи. Парень смог удачно и почти бесшумно выбраться из спальни и миновать наш опасный зал. Звук закрывающейся двери сработал для меня кнопкой выключения энергии, и как только Онью покинул наше общежитие, я заснула.