Как стать айдолом или штурмуем Сеул

Время проходит очень быстро, когда занимаешься тем, чем нравится или когда хорошо проводишь время. С тех пор как мы стали трейни, прошло уже 3 месяца. Мы до сих пор не выяснили, что скрывал Юно, ахах. А спросить у него никто не осмелился. Хотя общаемся мы с ним нормально, как и с остальными. Единственные, кого мы не знаем, это Шайни. У них было мировое турне, потом какие-то съемки, так что мы их даже не видели ни разу. Расписание наше ужесточилось. Нам ввели больше изучения корейского, по два часа в день, через день. То бишь, понедельник-среда-пятница-воскресенье. Три месяца это много, да? Я уже устала, и временами действительно хочется домой. Все мы, как и раньше, часто ноем и бесимся из-за мелочей, потому что вечно усталые. Иногда все достает и раздражает, начинает бесить. Хочется убиться об стену, да, именно этого и хочется. А самым тяжелым оказалось актерское мастерство. Сыграть чувства любви к кому-то для меня представляется невозможным. Я никогда не любила, и не могу понять, как мне выразить любовь к парню в песне? Насчет отношений. Мы все узнали. Все нам можно. Но по правилам айдолов ( да, они есть, целая сводка) на первом месте под запретом стоит оглашение отношений. То бишь встречайтесь, любите, но главное, что бы никто и никогда об этом не узнал. Если узнают – ты не айдол. Ибо айдол – тот идеальный человек, вы можете любить его, мечтать о нем, писать о нем и для него, а он будет улыбаться, и говорить о своей любви к фан-клубу, и больше никакой другой любви. Все. Мои мысли отключаются. Я засыпаю… На следующее утро я проснулась из-за шума. Все мельтешили, слонялись туда-сюда, говорили, да просто шумели. Что тут происходит? И почему я спала в это время? Я вскочила с кровати. Ко мне тут же подбежала Кэт. Она начала трясти меня за плечи, она была очень взволнована и чем-то сильно обеспокоена: - Ли! Ты не видела Веронику? - Неа, а что такое? – зевая, помотала я головой. Как только Кэт услышала "нет", тут же убежала. Ответа на мой вопрос я не получила. Печальная печаль. Куда мне сунуться? У кого мне спросить, что происходит? Вот так я поняла, что я все-таки одинока. Но сейчас не об этом. Я догнала Кэт, тыкнула пальцем ей в спину, на что она обернулась: - Ты ее нашла? - Я не могу понять что происходит, Кэт. Кого я нашла? - Ли. Ты не в курсе? Ах, ну да, ты, наверное, так крепко спала, что тебя не разбудил шум. Вероника пропала. Уже 4 часа утра, ее никто не видел со времени окончания нашего рабочего дня. Мы не знаем, что нам делать... у всех паника. - Как пропала? Действительно? Это не шутка? - Да, - огорченно кивнула девушка. - На камерах есть только то, как она выбралась из общежития, только за то, что она ушла без разрешения, ее могут исключить. Об остальном молчу. - Исключить? За то, что она просто ушла? - Конечно. Все жестко и по правилам. Никаких парней. Никаких выходов из общаги. За это могут выгнать. - Справедливо… - пробубнила я. Я не на шутку взволновалась. Вероники нет уже долгое время. Куда она подевалась? Ей же некуда идти. Мы в Корее, это не наша страна. Даже откинув тот факт, что она потеряет из-за этого инцидента свою работу, сейчас всех интересовало, жива ли она. Где она? Что с ней? Все ли в порядке? Ее искали все. Родители из другой страны уже летели в Сеул. В здании была полиция. В 4 часа утра все были оживленны. Кто-то прослезился, например наша трогательная Софи. Кто-то просто не мог найти себе места. Не знал что делать, как я. На этот день нам отменили все занятия, поисковые группы отправились на поиски потерянной девушки. Мы все это время видели в комнате. Нас постоянно опрашивала полиция. Кто-то пытался нас успокоить, но мы просто не понимали, что творится и были как «овощи». Сидели и смотрели в окно. Уже к вечеру, все поисковые группы вернулись и сообщили о том, что ничего не нашли. Но в последний момент в дверном проеме появился молодой полицейский. Он держал в руках телефон Ники. Он нашел ее телефон, но без сим карты. Это была наша единственная зацепка. По истечении двух дней Веронику так и не нашли. Родители плакали без остановок, только отец иногда успокаивался и кое-как старался настроить мать Вероники на лучший исход. Кто-то считал, что она уже мертва. И смысла продолжать поиски нет, но все мы верили, что Вероника жива, что вот-вот она появится живой и невредимой… В это время, мы с девочками все так же сидели на кухне и разговаривали. Все оживленно обсуждали эту ситуацию, предполагая, что могло произойти. А я сидела у окна и просто смотрела на ворота, я надеялась, что сейчас увижу, как Вероника заходит в них, как ни в чем не бывало. И знаете что? Через три минуты, ровно через три минуты, я увидела девушку, очень похожую на Веронику. Она была в капюшоне и в темных очках, очень больших темных очках. Я пригляделась. Ничего не понятно. Я позвала всех к окну, может, кто поймет кто там. Девочки позвали маму Вероники, которая тут же признала в незнакомке свою дочь. Все разом ринулись вниз встречать блудное дитя, но я осталась. Так как зацепилась за подоконник, и меня не стали ждать. Стараясь выбраться из «засады», я взглянула в окно и кое-что заметила, кое-что подозрительное, кое-что, чего не должно быть...