Утро начинается не с кофе

POV Россия       Снова утро встречаем вместе. Под боком тихо сопит американская тушка. Опять со всеми у себя разругался и первым же рейсом прилетел ко мне. Никто не знает, куда он исчезает, либо знают, но не подают виду.       Время – очень позднее утро, почти день. Хорошо, меня ещё отпустили, потому что успел вчера вечером закончить заполнять бумажки. Терпеть не могу бюрократию. Ладно, сегодня выходной и можно хоть до вечера валяться в кровати.       Поворачиваюсь назад и обнаруживаю, что мы спали (а некоторые до сих пор дрыхнут) повернувшись спинами друг к другу. Высшая степень доверия? Быть может. Обнимаю Федьку сзади, он даже не пошевельнулся, разве что выдохнул чуть громче. Я шепчу на ушко весьма неожиданный вопрос: «Ал, а можно я на тебя сяду?» Он оборачивается и, видимо, не поняв спросонья, что я сказал, соглашается не раздумывая. Джонс, обняв подушку и уткнувшись в неё носом, перевернулся на живот, дав мне простор для деятельности. Аккуратно сажусь на его пятую точку, обтянутую чёрными боксёрами. Стоп, когда успел?! Походу, я очень быстро отрубился после этого ночного, хе-хе, марафона. Интересно, Альфред вообще сегодня сесть сможет? Вопрос дня. Мда, а он сбежал в душ и вернулся, когда я уже десятый сон видел, наверное. Провожу руками вдоль спины, американец прогибается и слышится стон, почти заглушенный подушкой. Так-так, внимание, раскрыта очередная тайна, почему Соединённые Штаты Америки терпеть не могут, когда к ним хотя бы подходишь сзади. Столь странная эрогенная зона, как мило. На мгновение сжимаю плечи и снова веду руки вниз. Поглаживаю бока, он елозит подо мной, подставляясь под прикосновения. Хм, а если попробовать так?.. С силой провожу большим пальцем от выступающего позвонка на шее до поясницы, медленно, чтобы услышать реакцию в виде полустона-полувыдоха. Наклоняюсь к нему, провожу языком вдоль ушной раковины, снизу вверх. И тут же захватываю обе руки Джонса, не давая сменить положение, он недовольно мычит, но отпускать я его не собираюсь. Выводя какие-то узоры пальцами вдоль позвоночника, покрываю его шею поцелуями, Америка так выгибается и изворачивается, что невольно задумаешься, а уж не от змей ли произошёл род человеческий. Провожу рукой вниз и поглаживаю возбужденный член сквозь уже порядком вымокшую от смазки ткань боксёров. Надо же, так возбудился от простых касаний. Он толкается мне в ладонь, умоляя закончить уже с этим побыстрее. Э, нееет, дорогой, так не пойдёт. Запускаю руку ему в трусы и обхватываю член в кольцо у основания, раньше ты у меня не кончишь. Прикусываю мочку уха и шепчу: - Do you want it, my american slutty?       Он шипит и едва слышно материт меня, на чём свет стоит. Сжимаю чуть сильнее и вырываю вскрик из его глотки. Спрашиваю повторно и получаю незамедлительный, шипяще-просящий ответ: - Да, русская ты сволочь, please, - хах, последний раз меня так называл аж во время Холодной. Начинаю надрачивать, но опять издевательски-медленно. Ал уже в стоне умоляет быть быстрее. Ладно, «хороший мальчик», не буду тебя мучать, хоть и очень хотелось. Два-три движения и он с шумным выдохом кончает, запачкав простынь и бельё. Лениво откатываюсь с него, жду, пока он отдышится и придёт в себя. Смотрит на меня, раскрасневшийся, с ещё затуманенным взглядом, прекрасен как никогда. - Получишь… За это… Когда-нибудь, - выдыхая, по отдельным словам проговаривает Джонс. - Жду с нетерпением, наглый американский зад, - хлопаю его по этой самой пятой точке, строю невинную мордашку и наблюдаю за его усмешкой и последующими попытками оторваться от кровати и дойти, наконец, до ванной. Предварительно сняв простыню с кровати, тихо иду за ним. Кажется, сейчас будет продолжение…