Смерть тебя найдет

Луна и представить себе не могла, что настанет день, когда она всерьез задумается о дезертирстве. А ведь всё начиналось так замечательно. Она наивно поверила, что пришло время темных эльфов напомнить о себе. Заставить людей расплатиться за смертельное унижение, навсегда расколовшее её народ. Весть о возвращении Меандора не застала её врасплох. Она никогда не доверяла слухам о его смерти. Где он пропадал несколько веков, её совершенно не заботило – главным было то, что бывший предводитель Культа Штормов оказался жив. Принц вернулся именно таким, каким его помнили сторонники и враги: сильным, беспощадным, грозным. Там где он проходил, оставались сожженные деревни и руины городов людей. С его появлением эльфы воспряли духом. Ожили старые надежды на то, что именно им суждено править миром. Она, не задумываясь, принесла ему клятву верности. Для неё, наемницы и изгоя, было честью служить ему. Кто же знал, что надежды так скоро развеются в прах? Армия Меандора вселяла ужас в людей. Чем дальше она продвигалась вглубь территории Фобианской империи, тем сильнее сеяла панику среди отвыкших от тягот войны мирных жителей. При одном упоминании о принце смерти людей парализовало от страха. Луна радовалась, глядя на трупы людей, гниющие вдоль обочин: синие, вспученные, с открытыми в беззвучном крике ртами из которых торчали черные раздувшиеся языки – они своим видом подтверждали самые сокровенные из мечтаний. А потом, в одночасье, всё изменилось. Ровно неделю назад она с гордостью стояла на площади небольшого города. Штурмовой отряд темных эльфов, которым она командовала, первым поднялся на крепостные стены и по негласному кодексу войны отныне этот город принадлежал темным эльфам. Луна скользила взглядом по пленникам, жавшимся в кучу, как стадо жалких овец, и предвкушала долгожданное пиршество. То, как она будет вскрывать ножом грудные клетки мужчин на глазах обезумевших от страха женщин, и поедать вырванные сердца. Теплые, истекающие кровью, такой сладкой на вкус. Ни что так не услаждает взор, как вид побежденного заклятого врага. Луна еще гордилась и тем, что выиграла драгоценный приз у демонов тени. А это было непростой задачей. Люди бились отчаянно. Слава Меандора летела впереди него. За прошедшие века имя его не было забыто; оно обросло легендами, в которых безраздельно властвовал главный лейтмотив – его жестокость. Он был воплощением ужаса, затаенных страхов людей. Они знали, что их ждет в плену, и сражались до последнего. – Город наш, – сказала она тогда Ксулкусу – командиру демонов тени. Созданный в Улье исключительно для войны, с душой, доставшейся ему от опытного воина-архона, и воспитанный при дворе одного из самых преданных сторонников Меандора, он был достойным соперником. Обойти демонов было непросто еще и потому, что они славились своими превосходными боевыми качествами и почти никогда не проигрывали. Ксулкус, даром, что был взращен темными эльфами, не отличался ни эмоциональностью, ни высокомерием, впрочем, как и все его сородичи, похожие на отвратительных черных насекомых. В его фасеточных глазах никогда нельзя было разглядеть, что у него на уме. – Он ваш-ш, – с большим запозданием ответил он Луне, растягивая шипящие звуки. В своем большинстве демоны не владели устной речью – для них она была атавизмом. И даже у таких уникумов, как Ксулкус, разговор вызывал затруднение, из-за чего у особ недалеких, возникало ошибочное представление, что демоны умственно неполноценны. Но Луна знала насколько опасно это заблуждение. С момента рождения они были подключены к общему разуму. Мысль одного немедленно становилась достоянием остальных. В числе прочего это и делало их столь опасным противником: мгновенная мысленная связь приводила к строгой отточенности всех действий. Честно говоря, Луна иногда завидовала этой их особенности. При штурме города, она чуть не сорвала голос, отдавая приказы. Насколько бы эффективнее действовал бы её отряд во время боя, умей темные эльфы мысленно общаться. – С-с-ледующ-щ-ий – вряд ли. Обещание не было угрозой или похвальбой. Ксулкус не сомневался в том, что так и будет, и Луна невольно поежившись, подумала, что ей действительно повезло – очень удачно сложились обстоятельства – во второй раз такого может и не быть. Не успела она додумать эту мысль, как разношерстный отряд демонов, состоящий из нескольких бомбард, парочки ездовых жуков и стрекоз беззвучно исчез, словно его и не было. Это было еще одним из завидных умений демонов: они появлялись и исчезали бесшумно, что и делало их идеальными убийцами. Иногда Луне казалось, что нет такой силы в мире, которая могла бы на равных противостоять им. Приказ отпустить пленных вызвал у неё протест. Она накинулась на гонца с кулаками и избила бы его в кровь, если бы товарищи по оружию не оттащили её от ни в чем не повинного слуги, доставившего злосчастное послание. За этим приказом последовал второй – оставить город. Меандор велел больше не трогать людей; за неподчинение – грозила смерть. Луне захотелось завыть в голос от обиды и унижения. У неё отняли заслуженную награду, отобрали победу. В тот миг она возненавидела того, перед кем до этого слепо преклонялась. Но все что она могла – это вытащить из ножен нож, давний подарок покойной матери, с которым она никогда не расставалась, и пожаловаться ему на несправедливость. Разве она просила невозможного? Она всего–то и хотела вырвать теплое человеческое сердце из груди, съесть его и восстановить силы. Это люди виноваты в том, что темные эльфы вынуждены питаться кровью живых существ. Это люди виноваты в том, что её народу отныне нет места под солнцем. И что теперь? Она должна смириться с их существованием? Эльфы и люди – союзники? Скорее волки начнут мирно пастись среди овец. Такие оскорбления смывают лишь кровью. Но кому ей мстить? Меандору? Луна безумно расхохоталась. Кому удавалось убить саму смерть? Луна прекрасно была осведомлена, чем закончили шесть героев, осмелившихся бросить вызов принцу. Останки пятерых съели гиены. Шестой, поднятый из мертвых безмозглым зомби, поубавил мужества в и без того осторожных сердцах ярых противников принца смерти. Урок был твердо усвоен. С того дня памятного дня повелось – не разграблять города людей. Сначала люди не верили в то, что это не очередная ловушка Меандора, но убедившись, что он держит свое слово, бывшие сторонники императора Фобиуса, стали охотно распахивать ворота перед его войсками. Хотя их по-прежнему до колик пугал вид армии Меандора, состоявшей из нежити, демонов тени, темных эльфов, но дни Фобиуса были сочтены и никто из людей не рвался разделить грозящую ему участь. – Чую, что без влияния этой сучки, Джулии, не обошлось. Это она запудрила мозги принцу. Кто не знает, что он влюблен в собственную сестру и готов ради её прихоти и не на такие безумства. Каждый её приезд обставляется с помпой, и он везде появляется с нею под ручку. Ясно чем они занимаются, оставаясь наедине: эта шлюха трахается с собственным братом. Всё это Луна выпалила одним духом Имбрии, бесподобной красавице в которой ни один малознакомый с её подноготной не заподозрил бы принадлежности к нежити. Имбрия в прошлом была ревностной жрицей Культа смерти и отправила на тот свет немало мужчин, потерявших голову от её красоты. – Я и не подозревала, сколько же в тебе злобы, – заметила в ответ на её пылкую гневную речь Имбрия.– Какое нам дело до того с кем спит Меандор? – Его постельные дела не касались нас, пока не были затронуты наши интересы. – Они не касаются нас и сейчас, – пожала плечами бывшая жрица культа Смерти. – Меандор всегда сам выбирал, как ему действовать. Если он прислушивается к словам сестры, и объединился с ней, то значит, это входит в его планы. Временный ли этот союз, или долговременный – бесполезно гадать. Главное, о чем не стоит забывать – это то, что на сегодняшний день он является силой, с которой следует считаться. Его враги долго не живут. Ты странная. Ты же эльф. Неужели тебе не хочется вновь объединиться с сородичами, перестать быть изгоем? Я бы на твоем месте такой шанс не стала упускать. – В этом и заключается разница между нами, – презрительно фыркнула Луна. – Вы люди, стерпите любые унижения. – Я уже не человек, – возразила ей Имбрия. Как и вся нежить, красавица не реагировала на оскорбления, и вызвать у неё эмоциональную реакцию было невозможно. Луна общалась с ней сравнительно недавно и никак не могла привыкнуть к тому, что существо, мало чем отличавшееся от человека может быть настолько безразличным ко всему. – Но замечу, что именно поэтому люди, а не вы правят землей. Когда-нибудь ты поймешь – если доживешь до этого дня – что умение прогибаться под обстоятельства – дар, а не недостаток. Луна была одиноким волком: она не доверяла никому, кроме нескольких лесных зверушек, которых подкармливала каждое утро на одной удаленной от военного лагеря поляне. Пара белок, немного осторожная лиса в потрепанной шубке и годовалый ёжик – только их она считала своими друзьями. Поэтому она нисколько не удивилась, встретив на своей секретной полянке Раутара, преданного пса Меандора, проклятого убийцу, разделывавшегося со своими жертвами обманом и хитростью. Кто угодно мог донести об её разговорах с Имбрией и о том, где её можно найти, чтобы тихо и незаметно устранить. Ушей в лагере хватало. Здесь все плели интриги. Глупо было обижаться на донос на себя. Ей следовало вести себя осторожнее. – Это он прислал тебя убить меня? Луна понимала, что молить нежить о снисхождении бесполезно. Но даже будь убийцей орк или темный эльф, она все равно не стала бы просить о пощаде – ей бы не позволило поступить так чувство гордости. – Он? Наш повелитель? Нет, – равнодушно ответил Раутар. – Кто ты такая, чтобы он лично отдал приказ о твоем убийстве? Ты для него никто. Тебя не станет – он и не заметит. Ты одна травинка из многих тысяч. Когда косят лужайку – травинки не считают. – Тогда кто? – Не бойся, красавица, я пришел не убивать тебя, а дать шанс добровольно стать одной из нас. – Одной из вас? – Луна непонимающе уставилась на Раутара. Мысли прыгали в голове не давая осознать смысл сказанного. – Да, ты станешь нежитью. Тебя перестанут волновать заботы этого мира, ты будешь принимать его таким, каков он есть – со всеми его недостатками. Поверь, я оказываю тебе этим услугу. Другой бы на моем месте просто выпустил бы тебе кишки за твои речи. Луна выхватила нож, но Раутар оказался быстрее. Его клинок вспорол живот эльфийки, и та инстинктивно прикрыв рану руками, не дала внутренностям вывалиться на траву, покрытую росой. В следующую секунду её мертвое тело, изогнувшись в предсмертной судороге, рухнуло перед оскалившимся скелетом. Ежик, приходивший на поляну, чтобы пообщаться с милой и доброй эльфийкой, подкармливавшей его вкусными червячками, в то утро никого на ней не нашел. Пролитая кровь успела впитаться в землю. Вся, до последней капли.