Ее Величество и мое почтение

Она выглядела прекрасно, когда я увидел ее впервые. Нет, действительно великолепно. И я даже почти не смотрел на ее грудь, хотя размеры декольте позволяли. Более того, мне показалось, что они настойчиво призывали к тому, чтобы я туда взглянул разок. В общем-то, конечно, без этого не обошлось, что греха таить, но не думаю, что такое мое внимание ей не польстило. Даже учитывая, что разговаривала она со мной весьма прохладно. Что ж, пусть я и не королевских кровей, но вести себя умею. А уж слово дамы для меня и вовсе закон. Она смотрела на меня всю дорогу до замка. Оборачивалась то и дело, когда думала, что я занят разговором. Я и был занят, но беда в том, что ухо я всегда держу востро. Особенно в присутствии таких… даже не знаю, будет ли слово «ведьма» в отношении нее комплиментом или оскорблением? В общем, да, не скрою: мне было приятно, что я зацепил саму королеву. Признаться я бы вряд ли кому признался, все-таки много бед принесла она нашим краям, пусть Шервудский Лес и устоял каким-то чудом под натиском ее чар. Какой бы злой она ни была, но я видел в ней женщину. Разглядел красоту под толстым слоем грязи, которым она сама себя обмазала. Не скажу, что остался недоволен, хотя, вероятно, прежде всего мне следовало разглядеть в ней что-нибудь другое. Дружище Бельфайер сказал мне, что ее зовут Регина, и я вспомнил это имя. Да, совершенно определенно. Конечно, мало кто называл королеву так, но я с самого начала отказался пользоваться ее титулом еще и потому, что не считал ее законной королевой. И, к тому же, имя ее было прекрасно. Как и она сама. Я не люблю магию, это верно, но почему я при этом не должен любить тех, кто ею пользуется? В конце концов, у каждого свои недостатки. Я вернул ей пару взглядов, добавив улыбку, и она всякий раз сжимала губы, поспешно отворачиваясь. Я видел, что она разговаривает с Белоснежкой, и не мог отделаться от мысли, что они обсуждают меня. Слишком самонадеянно, да? Пусть. Без этого качества в наше время никуда. Регина перестала смотреть на меня в тот момент, как мы узнали, что замок ее уже занят, и я понял: мне дан второй шанс произвести впечатление. В первый раз, видимо, спасения от злобной летучей твари оказалось маловато. Поэтому я предложил свой лес. Вот просто взял и предложил, наплевав на ошеломленные взгляды Малыша Джона и остальных. Да, оставался вариант, что Регина, вспомнив былое, перебьет всех и заберет себе и Шервуд. Но я почему-то был уверен, что она этого не сделает. И я снова улыбнулся ей, следя за тем, как отнеслась она к моему предложению, которое, кстати, было принято ее свитой благосклонно. Я уверен, что людям не понравилось бы, назови я их свитой королевы вслух. Но мысли мои никто не читал. Регина долго смотрела на меня после того, как я выдвинул это предложение. Смотрела так, словно не могла понять, шучу я или нет. В конце концов, я приподнял брови, показывая, что открыт для обсуждений. И она тут же отвернулась. Я мог бы посмеяться, но счел это слишком неуважительным: наверняка, она просто не привыкла к хорошему к себе отношению. Кто виноват и что делать? Не то время для обсуждений. Может быть, когда-нибудь потом. Переход оказался долгим, несмотря на то, что Шервуд был неподалеку, и мог стать еще и трудным, если бы не Регина. Признаться, я не ждал от нее особой благосклонности: она все еще была Злой Королевой, даже если от титула у нее осталось только одно слово. Людям долго придется привыкать к тому, что Регина утратила свой яростный пыл. «Она сказала, что ты пахнешь лесом», - заговорщически поведала мне Белоснежка на одном из привалов. Я засмеялся, удивленный таким поворотом. «Разве это плохо?» Чем еще я мог пахнуть? Тоже мне, открытие. Белоснежка долго смотрела на меня. Потом покачала головой. «Вряд ли, - медленно отозвалась она. – Я бы сказала, что это очень хорошо». Лишь много позже я узнал о фейке и ее щедром волшебстве. Это должно было разозлить меня, но… Нет. И я почему-то был весьма рад этому. Год выдался скудным, дичи в лесу почти не осталось, и Регина наколдовывала еду, раз за разом. Я стоял сбоку от нее и смотрел, как вспышки магии озаряют смуглое лицо, бывшее почти счастливым. Именно в тот момент я понял, как сильно нравится Регине колдовать. Что ж, а мне понравилось смотреть, как она колдует. И я не знал, что именно доставило мне больше удовольствия в тот день: ее волшебство или моя реакция на него. На все волшебство разом. С той поры много воды утекло. Каждого, кто сопровождал Регину тогда, я знаю теперь по имени. Принц и Белоснежка частенько приглашают меня к себе в гости, и я обязательно беру своего сына Роланда с собой: в замке множество интересных вещей, он не устает разглядывать их. Мы с принцем пьем крепкий эль, Белоснежка потягивает сладкое фруктовое вино, в камине потрескивает огонь, неспешно льется беседа. Ближе к полуночи я принимаюсь поглядывать на большие напольные часы. Мне кажется, что стрелки передвигаются слишком медленно, будь у меня достаточно колдовства внутри, я бы заставил время бежать быстрее. Белоснежка что-то говорит мне, я машинально киваю, даже не разбирая слов. И слышу знакомый смех еще до того, как он принимается звучать в действительности. Роланд поднимает кудрявую голову и широко улыбается, едва Регина выходит из привычного тумана, сгустившегося в дальнем углу. Еще не успев до конца обрести форму, она приветствует принца и Белоснежку, затем раскидывает руки и ловит в объятия кинувшегося к ней Роланда. Я многое бы отдал, чтобы оказаться на его месте здесь и сейчас, но моя королева не любит вольностей. Только поэтому я отзываюсь кивком на ее приветственный кивок. И смотрю, не отрываясь, на самую прекрасную из всех женщин на земле. Мы видимся слишком редко, и нет никакой возможности уговорить Регину встречаться чаще. Она все еще думает, что не любит меня, а я все еще позволяю ей это. Как она позволяет мне называть себя по имени. Я уважаю ее решение, она – мое. И это правильно. Когда Белоснежка уводит Роланда спать, когда принц осторожно закрывает за собой дверь, я встаю и, наконец, подхожу к Регине. Она слишком маленькая рядом со мной, даже на этих немыслимых каблуках, и ей приходится запрокидывать голову, чтобы смотреть на меня. «Здравствуй», - говорю я ей и протягиваю руку. Она молча вкладывает свои нежные пальцы в мою грубую ладонь, и это значит гораздо больше всех тех слов, что я мог бы услышать от нее. Мы не говорим о любви. Мы не занимаемся ею. И все же несколько раз в месяц Регина обнимает меня за плечи, а я целую ее губы и бормочу что-то, без чего вполне можно обойтись. Регина прикрывает глаза, и я знаю: это вовсе не оттого, что она не хочет меня видеть. Мы засыпаем, обнявшись, и ее волосы россыпью накрывают меня самым теплым из всех одеял. Утром я сквозь полуприкрытые веки смотрю, как Регина уходит от меня, ничего не обещая и ничего не оставляя на память. И это тоже правильно, думается мне. В конце концов, я все еще пахну лесом, а она все еще вспыхивает волшебством.