Печален, если одинок

Карл открывает потрепанную библиотечную книжку и понимает: невозможно. Он не сумеет, не справится. Латынь для него как круги на полях, он не понимает ни слова. Прочитав вступительную статью учебника, в которой говорится о вариантах произношения одной и той же буквы в зависимости от положения соседних, количества слогов, наличия или отсутствия апострофов, значения и цикла лунного календаря, он окончательно сознает всю бесполезность своей затеи. Он не гуманитарий, ему всегда плохо давались языки. Но какова альтернатива? Карл представляет, как является на прием к престарелому слепнущему богачу и с порога, пока охрана не прогнала студента-нищеброда прочь, кричит о том, что он его сын, о том, как давно мечтал его увидеть и как хочет сблизиться… Немыслимо. Он чувствует себя больным. С переполняющей сердце горечью справиться сложно, и Карл бросает учебник в стену, срывая злость. Мгновение спустя он кидается за книгой, отряхивает желтые страницы и снова принимается за чтение. Через два месяца усердных занятий преподаватель латыни говорит, что для новичка Карл вполне сносно читает, и, вооружившись похвалой, как копьем, юноша идет на штурм занесенного листьями дворца, в котором живет отец. Когда Карл впервые видит его, то не может поверить своим глазам: Шувальд такой дряхлый, такой хрупкий, словно высохший кленовый лист. Тронь – разлетится в труху. Он с трудом двигается и редко встает с кресла. Его тело увядает. Зато его ум остр, словно ледяной ноябрьский ветер. Одной фразой, одним только слепым взглядом подернутых бельмами глаз ему удается в пыль разносить всю гордость Карла. Снова и снова. «Ты читаешь отвратительно!» «Это вообще можно назвать латынью?» «Уходи, от тебя у меня болят уши!» Обидно, почти смертельно обидно. «И ради этого противного старика я так стараюсь?» - спрашивает себя Карл. Смотрит на сложенные на коленях морщинистые руки, на устремленный в невидимую даль взгляд, и понимает: «Да, ради него. И не только из-за того, что он мой отец, но и потому, что он смертельно, неизлечимо одинок». Он приходит снова и снова. По средам, ведь среда – его день. Он читает все лучше, но все еще недостаточно хорошо, чтобы Шувальд терпел его и не награждал колкими комментариями. Каждый раз он уходит раньше – привередливый слушатель выгоняет его прочь, - и каждый раз возвращается спустя неделю. Он глотает оскорбления, горькие, как лекарства, и дрессирует свою гордость. - Почему ты снова здесь? – спрашивает Шувальд в одну из «их» сред. – Я же тебя прогоняю. - Tristis eris si solus eris, - отвечает Карл. Шувальд щурится так, словно услышал благую весть. - Твоя латынь становится лучше. От этих слов Карлу хочется прыгать до потолка, выскочить на улицу и радостно помчаться вниз по склону, ловя листья на бегу, но он лишь открывает потертый фолиант и начинает читать. Похоже, они оба могут исцелиться. * Будешь печален, если будешь одинок (лат.)