Три плюс два

К1 В пещерах холда было полно змей, а значит, свежего мяса, которым можно прокормить всю семью. Куроко с самого утра собирался и уходил все глубже и глубже по рукавам, иногда со старшими, но чаще в одиночестве. Ему нравились гулкая тишина, и ожидание, и тихий шорох чешуйчатой кожи по камню. А еще - возможность подумать и помечтать. Как он забирается на шею своего бронзового - а какого еще? - дракона и приказывает взлететь, парит в глубоком небе, расчерченном серебром, и уничтожает Нити - волну за волной. А его бронзовый - как бы его назвать? - ловко уворачивается от опасных комков и гордо трубит о своей победе, когда заканчивается атака. Или Куроко становится лучшим охотником холда. Днями пропадает в густых лесах, чтобы выследить богатую добычу, а потом возвращается, оставляет тушу у порога и идет к себе. Дома его ждут свежий хлеб, горячий кла и теплая постель. Или - неизвестно как, просто вдруг, почему бы и нет - оказывается на побережье и находит стайку файров, которые вьются вокруг него и звонко щебечут. Солнце играет на разноцветных крыльях и рассыпается радужными брызгами, как на драгоценных камнях. Куроко вздохнул и вслушался в тишину пещеры. Мечты мечтами, но он знал, что скоро - максимум, через неделю, - придется выбирать свое будущее. Работу, с которой он свяжет себя до конца жизни, как родители, им уже по тридцать - совсем старики, и с памятью у них проблемы, они то и дело рассказывали о днях, когда с неба не сыпались Нити, будто такое возможно. Куроко, конечно, внимательно слушал, и чем сильнее была тоска в этих сказках, тем больше он заботился о них, надеясь, что хорошее питание восстановит их здоровье. Нити. Вот чего никогда не было в его недраконьих мечтах. С неба никогда не сыпалась смерть, люди не прятались в холдах, врезанных глубоко в горы, а Куроко спокойно разгуливал, не опасаясь внезапного Падения, которое могло застигнуть на открытой местности, а тогда - прощайся с жизнью. Пусть тут же появлялись всадники и выжигали Нити, но страх был в крови. Пещерная змея попала в ловушку и пронзительно заверещала, Куроко затянул петлю и решительно отсек голову рептилии - на ужин будет мясо, свежее, запеченное на древесных углях с травами, которые собрала мама, никакое Падение не помешает маленькому празднику. Он быстро освежевал тушку, как его научил папа, сложил еще теплые куски в заплечную сумку и посмотрел в темный рукав, раздумывая, стоит ли идти глубже и поймать еще одну змею, на мен с ткачами, мама давно хотела сшить себе новое платье. Нет. Пожалуй, нет, - одной тушки не хватит на целое платье. Куроко развернулся и побежал домой. Желудок уже урчал от голода, во рту было полно слюны - горячее, сочное жаркое, вот что ему было нужно. А потом можно будет умчаться в конюшни и там серьезно подумать над тем, чтобы связать свою жизнь с животными. Ну и что, что лошади не драконы? Дома никого не было, Куроко оставил мясо у очага, нашел краюху хлеба, быстро проглотил ее, почти не жуя, запил водой и рванул к конюшням, но так и не добежал до них - на широкой каменной площадке перед холдом стояли три дракона. Бронзовый - огромный, как скала, - и два голубых - чуть меньше, но их ноги были больше Куроко, даже если бы тот встал на цыпочки. «Падение?» - с удивлением подумал Куроко и посмотрел в небо, но не нашел ни следа серебристых Нитей. Зачем тогда прилетели драконы? Что-то случилось? Голубой неожиданно вытянул шею, его голова остановилась прямо напротив Куроко, казалось, руку протяни и дотронешься до носа. Куроко задумался, каков тот на ощупь, а через секунду узнал - мягкий и теплый, почти как у лошадей. Дракон моргнул, внутренние веки медленно накрыли зеленые фасеточные глаза, люди вокруг о чем-то возбужденно загалдели, а Куроко - дрожа от собственной смелости, поднял руку выше и почесал надбровье. Он был уверен, что дракону - «Бенту, его зовут Бент» - это понравится. - Эй, паренек, ты еще с нами? - Простите, - вспыхнул Куроко и быстро убрал руки за спину, сцепил их в замок и уставился в камень. О чем он только думал? Нельзя без разрешения трогать чужое, особенно дракона. Пусть Бент и не возражал - Куроко вздрогнул, представив, как недовольный дракон откусывает ему голову за наглость, - но все равно надо было сначала спросить. - Все в порядке. Бент не против, - засмеялся всадник. Куроко не осмеливался поднять голову. Смотрел на камень без единой травинки и на кожаные сапоги, пытался предугадать, какое наказание его ждет. Вряд ли мама лишит его ужина, но взбучки точно не избежать. Такое возмутительное поведение на глазах у всего холда! Но Куроко ни за что не отказался бы потрогать Бента еще раз, даже если бы знал, что его будут пороть - так же, на глазах у всего холда. - Хочешь стать всадником? - Простите? Куроко казалось, что он ослышался. Мечты не сбываются, Нити падают с неба, драконы летают по всему Перну - это незыблемые истины. Поэтому Куроко точно ослышался. - Меня зовут К'сан. Ты слышал, что скоро Рождение? Бент считает, что из тебя получится отличный всадник. Куроко недоверчиво посмотрел в глаза К'сана, потом на Бента и густо покраснел. Всадники не врут, это тоже истина, но они могут подшучивать. Точно, над Куроко подшучивали, только он не мог понять, почему и зачем. - Правда? - тихо спросил Куроко. К'сан и Бент одновременно фыркнули, поток теплого воздуха чуть не сбил Куроко с ног, и тут же пришло осознание - вот! Вот чем он будет заниматься до самой старости! Не охотиться в густых лесах, не вырезать ложки из дерева, не пропадать часами у горна, пока уголь не въестся в кожу - он будет летать на драконе и уничтожать Нити! - Правда. Рука К'сана, теплая и тяжелая, легла на макушку Куроко, но тот сдержал возмущение - в конце концов, он не какой-то там ребенок! - и широко улыбнулся. - Я хочу стать всадником, - сказал он. За спиной, в толпе людей, вскрикнула мама - Куроко узнал бы ее голос среди тысячи других, - гулко забормотал отец, слов было не разобрать, но он точно успокаивал. А Куроко - Куроко уже умчался мыслями в глубокое синее небо. - Попрощайся с родителями, - подтолкнул его К'сан. - Солнце уже низко, пора возвращаться в Вейр. Папа сиял от гордости, а мама плакала. Куроко и сам чуть не разревелся. И разревелся бы, если бы на него не смотрело столько людей. Он ощущал себя непривычно заметным, как пещерная змея, которую вынесли под яркое солнце и положили на белую ткань. Да еще эта гулкая пустота в голове, по которой металась только одно слово - «дракон». Куроко вывернулся из теплых рук родителей и побежал к Бенту, не представляя, как забраться на эту громадину. К'сан подсадил его, сказал уцепиться за складки и пристегнул кожаным ремнем. Бент легко оттолкнулся от земли, раскинул крылья - накрыв ими весь холд, как Куроко ни старался, он никого не мог разглядеть, - пару раз махнул ими, набирая высоту, и медленно полетел над маленькой землей, покрытой зелеными пятнами лесов и голубыми - озер. - Ты только не пугайся Промежутка. Досчитай до трех, и все закончится, - крикнул К'сан. Внезапно мир исчез, Куроко оказался в нигде и никогда, ледяной холод схватил его за желудок - он так и не пообедал, если не считать хлебной корки, обидно умирать голодным, - а потом вспыхнуло яркое солнце. - Добро пожаловать в Форт Вейр. Куроко сглотнул, пытаясь промочить пересохшее горло, и впервые после встречи с Бентом испугался. А1 Утро Аомине всегда начиналось одинаково - он не хотел просыпаться. Вот позже часа на два был похож на человека, а до рассвета - ну кто придумал вставать до рассвета? Даже драконы еще спали! Но приемная мать была непреклонна, расталкивала его, заставляла умываться холодной водой и гнала на кухню, чтобы помочь в готовке завтрака. Тоже удумала, женщина, будущего всадника кашеварству учить. Аомине сбегал при первой возможности: на Площадку Рождений, если королева охраняла кладку, или на карниз пустующего вейра, с которого открывался вид на весь Форт Вейр. Первые лучи солнца прогоняли ночной холод, над озером клубился туман, дозорный дракон кружил в стремительно светлеющем небе, юные всадники вываливались на тренировку, заплетаясь в ногах. Однажды. Однажды Аомине тоже будет в их числе, он был готов поклясться Первым Яйцом на полном серьезе, а не так, чтобы заполнить паузу. Ему уже скоро двенадцать оборотов, значит его выпустят на горячий песок Площадки Рождений, на которой он обретет друга на всю жизнь. Можно, конечно, и с человеком подружиться, но с драконом - совсем не то. Вон, родители дружат и любят, а на драконов все равно смотрят не так, как друг на друга. Но важнее другое. Тогда Аомине сможет летать. Он пару раз катался со всадниками, даже на бронзовом отца, и дух захватывало, ветер бил в лицо, высекал слезы из глаз, а уж Промежуток - такая жуть, и все равно интересно. Аомине не знал жизни вне Вейра, он родился здесь и его это очень даже устраивало. Вейр и драконы были в его крови. Лира в этот раз отложила двадцать четыре яйца, одно из них королевское, а еще одно - для Аомине. Каждое утро он прокрадывался на Площадку Рождений, убеждался, что королева еще спит, ну или у нее сине-зеленые глаза, что значит спокойствие и удовольствие, а потом смотрел на яйца и представлял, как стоит на горячем песке, переминается с ноги на ногу - а иначе никак, иначе ноги до самой кости сгорят, так пугала Ленора, хозяйка нижних пещер - и ждет, пока треснет скорлупа. А потом вывалится бронзовый и сразу пошагает к Аомине, потому что круче Аомине может быть только Аомине! Ну а потом они будут летать и всего через один оборот станут частью бронзового крыла, во главе которого стоит сам Предводитель Вейра. Они покроют себя несмываемой славой и обязательно догонят золотую во время брачного полета. В этом месте фантазия Аомине споткнулась. Он знал, что происходит со всадниками во время брачного полета драконов, и сомневался, что хочет спариться со своей собственной матерью. Это было какой-то совсем нездоровой ерундой. Да и рано в тринадцать оборотов становиться Предводителем Вейра. Вот чуть позже, оборотов так в двадцать - тогда да. Но не раньше. И не с матерью. «Брр», - поежился Аомине и покосился на Лиру. Золотая королева смотрела на него и явно посмеивалась. Может, она и виновата в том, что брачный полет закончился, так и не начавшись. Аомине широко улыбнулся, показал ей язык и резво убежал с Площадки Рождений. Т'рал уже по-любому собрал всех учеников и раздал задания. Ох и влетит Аомине за опоздание. Т'рал не ругался и не таскал за уши. Грозно посмотрел и поставил Аомине в пару с новичком из холда - мелким, худосочным, ему десять оборотов вообще есть?, - но того выбрал Бент, а Бент был реально крут, последних трех молодых королев именно он нашел. Ну и, как бы, чего сомневаться в пацане, если его привели в Вейр. Привели - значит годный. И глаза у него просто сияли восторгом и упорством. Аомине хорошо чуял упертых людей, этот Куроко был как раз из таких. И ему тоже нравились драконы. Впрочем, кому не нравились драконы? Подстава была в том, что Куроко на самом деле работал. Добросовестно выполнял поручения вместо того, чтобы свинтить в какое-нибудь интересное местечко, завалиться на нагретые камни и предаться радостному безделью. Аомине и сам был не дурак поработать, но не огненный же камень колоть? Вот с драконами повозиться - это сразу да. Или, например, выслушать нудную, но очень важную лекцию - тоже ничего так. А чистить нижние пещеры? Зачем это нужно всаднику? Куроко просто был рожден вне Вейра и вообще не чуял, что на самом деле важно. Даже учебные Баллады запоминал с бесячным усердием, аж складка на лбу появлялась. Это и злило, и веселило. С каждым днем Аомине все больше привязывался к Куроко. Сначала - пытаясь понять его, потом просто по накатанной понесло. Иногда казалось, что у Куроко драконьи глаза - если долго всматриваться, то увидишь отдельные фасетки. Их голубой цвет привычно считывался как «настроение мирное, можно хулиганить», хотя даже только что вылупившийся, совсем еще не всадник знает, что на людях правило не работает. Куроко и правда был мирным. Не повышал голоса, разговаривал вежливо, но не пресмыкаясь, как некоторые из тех, кто вырос в холдах, прилежно работал и учился. И просто светился от любви к драконам. Ну, их все любили, но вот чтобы прямо с внутренним светом - таких было мало. Аомине готов был руку отдать на отсечение - а он очень дорожил своими руками, - что даже если Куроко не запечатлеет, то все равно останется в Вейре. Поэтому факт запечатлеет. Для такого человека просто обязан найтись дракон. Да и Бент не ошибается. Они в очередной раз кололи огненный камень, когда Чашу Вейра начал заполнять драконий гул, становившийся все гуще и богаче. Всегда так! Не могут начать в тот момент, когда кожа еще чистая, а глаза не слезятся от жгучей пыли огнекамня. - Что-то случилось? - тихо спросил Куроко, вглядываясь в небо. Аомине почти ждал, что его глаза сменят цвет на желтый, даже пристально уставился, чтобы не пропустить этот момент, а потом хлопнуть себя по ляжке и вскрикнуть «ну я знал!». Драконья песнь стала еще напряженнее, Аомине моргнул, подскочил и бросил: - Рождение. Быстро за мной. Пора! Ну почему яйца не могут выбрать какой-нибудь удачный момент? Ведь нельзя грязным припереться к ним. То есть, можно, конечно, но совсем нельзя. Торжественный момент, единственный за всю жизнь, и дракончики такие маленькие, беззащитные, ну как их грязными руками лапать? Аомине по уши занырнул в бассейн с холодной водой, отфыркиваясь схватил мыльный песок и принялся быстро оттираться. - Чего стоишь? - со смехом спросил он у одетого Куроко. - Яйца ждать не будут. Раздевайся, у меня есть вторая туника. Конечно, мелкий Куроко в ней утонул - любой из учеников был выше его минимум на голову, Ленора говорила, что это от плохого питания, а так бы тоже вымахал. Но честное слово, кому какая разница, как сидит туника, если Рождение уже началось? Аомине схватил Куроко за руку и потащил за собой по переходам. Эту дорогу он знал очень хорошо, мог в ночи спокойно пробежать с закрытыми глазами, а потом рухнуть и продолжить спать. После холодного камня песок казался обжигающе горячим. Аомине переступал с ноги на ноги, держал Куроко за руку и широко улыбался, глядя на пестрые яйца. Золотое - для девчонок, а вот все остальные - для настоящих бойцов! Ну и что, что королевы думают по-другому? С ними проще согласиться, но все равно считать по-своему. Первое яйцо проклюнулось, бронзовый дракончик вывалился на песок, такой смешной, неуклюжий, неловкий. Публика радостно загалдела - еще одна примета, типа, к счастью, когда сначала бронзовый, - а вот Аомине напрягся и сжал руку Куроко. Кого выберет дракончик? Ну, нет кандидатуры лучшей, чем Аомине, но никогда не угадаешь. Еще как протопает к какому-нибудь невежде, который меньше четверти оборота провел к вейре и не понимает, какая ему выпала честь. Аомине с досадой крякнул - бронзовый так и выбрал какого-то там холдерского отпрыска - и уставился на кладку. Скорлупа трещала, дракончики вываливались на песок, драконы трубили, королева завела свою радостную песнь, девчонки засуетились, а Аомине начал проваливаться в бездны отчаяния, глубокие, как нора Нити, даже еще глубже. Неужели его так и не выберут? Но это же нечестно! Зеленый дракончик направлялся прямо к нему. Это же какая-то ошибка? Серьезно? Зеленый? Аомине растерянно оглянулся, кто-то подтолкнул его в спину, он упал на колени перед дракончиком, все еще не веря в свое то ли счастье, то ли несчастье. Это должен был быть бронзовый! Аомине посмотрел в глаза, которые переливались всеми цветами радуги, и провалился в любовь своего дракона. - Дайки. Ее зовут Дайки! - выкрикнул он. «Я голодная», - жалобно сообщила Дайки, у Аомине - нет, теперь он А'мин, все по-взрослому - аж желудок скрутило. - Сейчас мы перекусим, - со смехом сказал зеленый всадник А'мин. - Иди за мной. Ну и что, что зеленая. Очень даже хороший цвет. Да все бронзовые ей уступают, тут слепым надо быть, чтобы не заметить. К2 «Не переживай, - сказала Ленора три оборота назад. - Драконы не всегда выбирают сразу. У тебя еще будет шанс, ты же совсем ребенок». Потом она произнесла эти слова пять раз. Куроко старался. Он выкладывался так, как никогда, ложился позже всех и вставал раньше всех, запомнил все учебные баллады - мог бы стать учеником Цеха Арфистов, чем не занятие на всю жизнь?, - но по-прежнему был один, без дракона. Он мог бы стать и учеником лекарей - Куроко столько времени провел, нанося холодилку на раны всадников и помогая зашивать самые страшные из них, что ему доверяли выполнять несложные операции в одиночку. Всадники, конечно, сначала сомневались, но постепенно перестали обращать внимание на то, что ими занимается «ребенок». Это обращение обижало, пожалуй, сильнее всего. Пусть драконы не видят в нем всадника и не считают достойным, Куроко будет стараться еще усерднее, мечта не падает в руки просто так, это же не Нить. Но люди-то - люди могли считаться с его успехами! И пусть ему всего четырнадцать оборотов - ему целых четырнадцать оборотов! И у него остался всего один, последний шанс. А может, и нет его. Может, стоит собрать свои пожитки и уйти из Вейра. К арфистам, например. Или к лекарям. И те, и другие дадут ему рекомендации. Не то что драконы. Зажгло глаза, набухло в носу, перехватило дыхание. Куроко вскочил и помчался в свой закуток, лишь бы не расплакаться на глазах у Леноры. Хозяйка нижних пещер и так догадается, что произошло, но он же не ребенок! В вейрах учеников было слишком людно. Куроко затормозил на входе, развернулся и побежал к А'мину. Все равно они с Дайки на патруле, как настоящие взрослые. Им, конечно, все еще не разрешают жечь Нити, говорят, что надо больше тренироваться, а зеленое крыло и так укомплектовано, может быть, через оборот или два, А'мин злится, но у него все равно есть дракон! Куроко вбежал в пустой вейр, скинул с себя одежду, прыгнул в бассейн, ушел под воду с головой и прижал колени к груди. Интересно, если он просидит на дне достаточно долго, проточная вода смоет его неуверенность? Или наоборот - уверенность в том, что в последнее для него Рождение все драконы пройдут мимо, к другим претендентам, которые только-только появились в Вейре? Грудь сдавило от нехватки воздуха, Куроко упрямо сжал губы, не выныривая на поверхность. Зашумело в ушах, сердце заколотилось в горле, перед глазами замелькали искры - похожие на те, которые отбрасывают крылья драконов, когда на них падает солнечный свет. Пожалуй, стоило сдаться. Не каждый перинит может стать всадником, но каждый может принести пользу обществу, пусть и будет до самой смерти привязан к земле. Куроко оттолкнулся, вынырнул и шумно вдохнул. В ушах стучали барабаны арфистов, решение уйти из Вейра окончательно вызревало, как яйцо на горячем песке Площадки Рождений. Именно так он и поступит. Нехорошо уходить, не попрощавшись, поэтому Куроко решил дождаться А'мина, а потом забежать к К'сану и Бенту. И еще к Леноре. И выбрать между арфистами и лекарями. Куроко вылез из бассейна, насухо вытерся, оделся и сел на карниз, изрезанный следами когтей Дайки. Каждый раз дух захватывало на такой высоте. Ветер трепал еще влажные волосы и холодил кожу, но осеннее солнце припекало, словно все еще было лето. Куроко болтал ногами и смотрел на раскинувшуюся внизу Чашу Вейра. По крайней мере, у него всегда есть еще один способ полетать. В один конец, конечно, но тоже ведь вариант. Ветер усилился, Куроко услышал шум крыльев и поднял голову. Дайки предупреждала о своем приближении и просила - да чего уж там, требовала - освободить посадочную площадку. Для зеленой она была слишком крупной, а характером - слишком золотой. Важная и горделивая, как и ее всадник. Куроко убрался с карниза, подбежал к трубе и крикнул на кухню, чтобы прислали горячий кла и свежий хлеб. А'мин всегда был голодным, в любое время суток, но часто ленился и заваливался на свою кровать, а это было вредно для Дайки - она чувствовала голод всадника, как свой собственный, и охотно переедала, а значит, тяжело летала. - Привет, К'рок! - Не надо, ты же знаешь, что я еще не всадник, - попросил Куроко, забирая из приемника поднос с едой и накрывая на стол. А'мин стянул кожаные перчатки и бросил их на кровать, следом за ними - летную куртку и даже рубаху. Дайки заглянула в вейр, вытянула шею и требовательно подставила левое надбровье - Куроко улыбнулся и почесал его. - Ты ей нравишься, - фыркнул А'мин. - Она говорит, что любит тебя больше, чем меня. Лгунишка. Дайки прикрыла глаза, наслаждаясь лаской, и тяжело положила голову на пол. Объясниться было бы проще, если бы ее не было, а то ведь распереживается да другим драконам сразу же расскажет. Не всем - но королеве точно доложит. А значит, придется еще и со старшими Вейра разговаривать. - Ты знаешь, - сказал Куроко, не поворачиваясь к А'мину, - я решил уйти. - Куда? - Из Вейра. - Куда? Куроко вздохнул. С А'мином иногда было слишком сложно разговаривать. Вся его жизнь была в Вейре, из которого уходили только на короткое время, чтобы решить какие-то срочные вопросы, а потом вернуться и снова жить в привычном ритме. - Я совсем ухожу. Навсегда, - тихо сказал Куроко и тут же вздрогнул: кружка слишком громко упала на пол, даже разбилась, судя по звуку, глаза Дайки заполыхали лиловым и серым, перехватило дыхание. - Что? Почему? - Три оборота, а меня все еще не выбрал ни один дракон. Шесть кладок, больше ста драконов, но ни один не выбрал меня. Это же что-то значит, - с горечью сказал Куроко. Дайки заворчала и толкнула его тяжелой головой, чуть с ног не сбила. А'мин молчал. К горлу беспорядочно подкатывались десятки слов, которые могли бы объяснить, что и как чувствует Куроко, все эти разочарование, и обиду, и уверенность в том, что пользу можно принести каким-то другим способом, вне Вейра и подальше от драконов, что, может быть, когда-нибудь рана затянется и он вернется - обязательно вернется, без всяких «может быть» - в Вейр, чтобы лечить драконов, например, или обучать детей балладам. Куроко сглотнул все эти умные слова и убито признал: - Я бесполезный. - В Вейре нет бесполезных! - рявкнул А'мин и стукнул кулаком по столу. Глаза Дайки засияли желто-красным, и Куроко был уверен, что это эмоции ее всадника. - Даже если тебя никогда не выберет дракон, ни за что не поверю, что такой упорный трудяга, как ты, вдруг бесполезный. Чушь! Ты стараешься больше любого из нас! Ты... ты... Дайки тебя любит больше, чем меня, сама же сказала! Ты нужен Вейру, ты нужен драконам, ты нужен мне! И... Во имя Первого Яйца! У тебя еще есть как минимум один шанс, если ты сдашься сейчас, то точно никогда не получишь дракона! Гнев А'мина вернул надежду. Как можно не верить в себя, когда верят другие? Опять защипало глаза, Куроко с досадой потер их кулаками, это все огнекамень, он не девчонка какая-нибудь, чтобы распускать нюни каждый раз. - Спасибо, - сипло сказал он и уткнулся лицом в голову Дайки, от мягкой кожи которой пахло солнцем и полетом. - Не за что, - буркнул А'мин. - Из-за тебя весь кла пролил. Куроко улыбнулся, почесывая надбровье Дайки. Он попытается еще раз. Последний. И, пожалуй, даже потом не уйдет. Драконьим лекарем можно стать и в Вейре. А2 А'мин смотрел на К'рока, дежурящего у Звездных Камней, и серьезно думал. Все-таки, драконы - изумительные существа. Шесть кладок нос воротили, а первый же бронзовый из седьмой уверенно дотопал до равнодушного Куроко, боднул и заставил посмотреть себе в глаза. Еще вопрос, кто кого запечатлил. К тому же - бронзовый? То есть, А'мин, весь такой из себя благородных кровей, да все его предки из Предводителей Вейров, - а к нему пришла зеленая. Дайки, конечно, отличная спутница, но слишком похотливая, ей только повод дай, она уже полетела: все выше, и выше, и выше. И ведь на голубых даже не смотрит. Да и коричневыми не всеми интересуется. Кокетка зеленая. «Сам такой», - обиженно буркнула Дайки. «Ты же знаешь, что я любя». А К'рок - этот холдерский выкормыш - бронзового запечатлил. А'мин радовался за него, но, в то же время, завидовал. Это же надо, на голову ниже, в родословной ничего стоящего, а Предводителем Вейра может стать. «Есть хочу». «Ты всегда хочешь есть». «Иногда я хочу летать». А'мин поежился. Лучше сводить ее на площадку для кормлений, а то ведь и правда полетит, забив на то, что его задница еще от последнего раза горит. Могла бы выбрать кого поопытнее, а не девственника, который понятия не имеет, как членом пользоваться. «Я так тебя люблю», - сказала Дайки, обволакивая А'мина теплом эмоций. «И я тебя, кокетка зеленая», - ответил он, почесывая ее надбровье. «А еще мне нравится Тецуя. Он такой бро-онзовый». «Даже не думай», - строго приказал А'мин. Чего удумала. В Вейрах, конечно, с нравами все в порядке, не то что в холдах, но если Дайки так хочет полетать, то не обязательно тянуть за собой Тецую, знает же, чем это закончится для А'мина и К'рока. Хотя, стоило признать, идея была соблазнительной. Вроде как, и переспали, и не при делах, потому что во всем виноваты драконы. Дружба не пострадает от ударной дозы кайфа. Только вот молодая королева тоже заглядывалась на Тецую, а ее всадница - на К'рока. И что Момои в нем нашла? Вокруг полно других всадников, высоких, плечистых, породистых. Вот и смотрела бы на них, а не на К'рока, тому еще слишком рано летать, не вырос еще. А'мина накрыло теплой волной смеха Дайки. И ничего он не ревнует, глупости какие. Сплошная забота и ничего больше. Любой на его месте вел бы себя так же. Это все равно, что отдать своего дракона кому-нибудь просто так, покататься. «Да нет же, я не отдам тебя никому, как я тебя могу отдать, ты издеваешься? - с возмущением спросил он у Дайки, когда ее глаза заполыхали желтой тревогой. - Даже не думай о таком, глупая ящерица!» «Сам ты ящерица, - обиженно буркнула она и отвернулась. - А я - дракон!» «Эй, дракон, пошли жрать». Нет лучшего способа помириться с Дайки. Приглашаешь даму на обед, ужин, завтрак, полдник, любой другой вариант перекуса, - она набивает брюхо свежим мяском и прощает все грехи. А потом становится слишком ленива, чтобы соблазнять самцов. Даже брачный полет золотой королевы не заставит ее подняться. А'мин забрался на шею Дайки, приказал лететь на Площадку Кормлений и привычно посмотрел в небо над Звездными Камнями - К'рок и Тецуя нарезали круги, добросовестно несли стражу. Как будто они могут хоть что-то делать недобросовестно. В принципе, А'мин почти понимал, почему его выбрала именно зеленая. Бронзовые, конечно, те еще раздолбаи, но они слишком серьезны, все такие важные и сами себе в зеркале не улыбаются. Еще бы эта Момои не заглядывалась на К'рока. «Сацуки скоро отправится в полет», - невозмутимо сообщила Дайки. Вот ведь глупая ящерица! Нашла о чем говорить! Ну и пусть эта золотая летает и совокупляется. Чем больше яиц в Вейре, тем лучше. До конца Прохождения еще примерно двадцать пять оборотов, каждый дракон на счету. К тому же, все эти брачные игрища вообще ничего не значат, сплошные инстинкты, и то не человеческие, а драконьи. К'рок же не хмурится, когда Дайки входит в охоту. Кстати, почему он не хмурится? А'мин скрипнул зубами, выбросил дурацкие мысли из головы и приказал Дайки чуть успокоиться, а то ее похотливая натура до добра не доведет. «Почему? - с удивлением спросила она. - Тебе же нравится». И возразить-то было нечего, Дайки знала его, как облупленного. Ну нравится, и что теперь, задницей порваться? А как потом на Падение летать, об этом глупая ящерица вообще не подумала. А это, между прочим, самый весомый аргумент! Волна восторга накрыла А'мина, он чуть не свалился с дракона, вот это был бы позор. И главное - ничто не предвещало. «Тецуя считает, что я самая красивая зеленая», - гордо сообщила Дайки. А вот и причина. Конечно, очень весомая. «Иди ты... жрать», - буркнул А'мин, спрыгнул на прогревшийся камень и внимательно посмотрел на своего дракона. Кожа, вроде, не сияла, значит, до течки еще далеко, но это ничего не значило. Если Дайки хотела, Дайки летала. Судя по ее ленивому и кокетливому планированию, она очень хотела. В небесах протрубил Тецуя. Неужели этот бронзовый не мог усмирить своего дракона? Только сбивает непорочную зеленую с пути истинного. А'мин хлопнул себя по ляжке и захохотал. Ну да, ну да, непорочная зеленая. Дайки весело затрубила, но тут же замолчала, камнем метнулась вниз и схватила перепуганную птицу. От голода скрутило кишки, к горлу подкатила тошнота, А'мин резко выдохнул - каждый раз, как первый. Они уже пять оборотов вместе, а он все никак не мог привыкнуть к чистым и непосредственным эмоциям. Дайки остановилась только после четвертой птицы, лениво взмахнула крыльями и потребовала вернуться в вейр. Теперь она хотела спать. Ну что же, если женщина хочет, - ухмыльнулся А'мин, - то он тоже не против поспать. Правда, им дали всего пару часов. Предводитель Вейра решил, что отправить разведку на побережье - не самая дурная идея, драконы полностью разделяли его мнение, а кто такие простые всадники, чтобы возражать? Получили приказ, скривились и полетели. - Я рад, А'мин, - невозмутимо сказал К'рок. - Мы так редко работаем вместе. «Он правда рад, не сомневайся, - подтвердила Дайки, кокетливо поглядывая на Тецую. - И сам ты ящерица». - Я тоже, - сказал А'мин, широко улыбаясь, и сгреб К'рока в охапку. А почему бы и нет? - Погнали? В полетах был только один огромный недостаток - Промежуток. Конечно, он отлично помогал покрывать огромные расстояния и даже уничтожал въевшиеся в тело Нити, и все равно, болтаться в чернильном нигде и никогда - удовольствия маловато. Но надо, значит надо. Не первый и не последний раз. А'мин застегнул летную куртку, натянул перчатки и легко забрался на Дайки. Глупая ящерица не сводила взгляда с Тецуи, пришлось напомнить ей, кто у нее любимый мужчина - «Но он же дракон, - хихикнула Дайки, - ты совсем другое», - а потом напомнить еще раз, когда она чуть не зацепила бронзового кончиком крыла. А потом был Промежуток - и ящерица, и А'мин забыли о глупостях на целых три секунды, щеки горели от холода, и жаркое солнце побережья никак не могло растопить чернильный ужас. Казалось, на теле осталась тонкая пленка, забила нос и рот, не давая вдохнуть. Тело било крупной дрожью, ну невозможно так замерзнуть всего за один переход. «Я с тобой». Присутствие Дайки мягко обволакивало и разгоняло пустоту Промежутка. Тепло ее шеи согревало ноги лучше всякого солнца. «Интересно, у К'рока так же?» - покосился на него А'мин. «Да. У вас у всех так же. Вы такие хрупкие», - нежно сказала Дайки. «Не подслушивай!» Она только засмеялась, широко раскинула крылья и неторопливо полетела вниз, к синей кромке океана. Все-таки, эти ящерицы-переростки - ужасные создания. Никакой управы на них нет. О да, конечно, они подчиняются всадникам и вообще безобидные зверушки, каждый раз искренне удивляются, что люди их боятся, но сами себе на уме. Особенно всякие зеленые, которые неровно дышат к бронзовым. «Он тебе тоже нравится», - невозмутимо сказала Дайки. «Не твое дело». «Мое. Давай полетаем?» «Нет». «Почему?» «Просто нет, я не должен отчитываться». «А я хочу», - упрямо сказала Дайки. «Мы патрулируем. У нас задание». «Ну пожалуйста». «Ты недавно ела», - решительно отрезал А'мин. «Пф, я не какая-то там золотая, чтобы мне это мешало, к тому же, я в основном кровь пила. Я же умница». «Нет». «Тецуя говорит, К'рок согласен». А'мин от удивления открыл рот и тут же захлопнул его - ветер был слишком сильным. Он не знал, что его поразило больше: то, что Дайки за его спиной сговорилась с бронзовым, или то, что она запомнила имя чужого всадника. «Ты его слишком часто повторяешь. Даже ящерица запомнила бы», - фыркнула Дайки, спускаясь на берег. «Вы это что, спланировали, что ли?» «А Лира одобрила. Она совсем не против, чтобы Тецуя потренировался. Когда-нибудь он догонит Сацуки и... Что с тобой?» «Ничего», - ответил Дайки, с раздражением стягивая перчатки. Надо же, потренировался. Догнал Сацуки. Дайки вытянула шею и обеспокоенно ткнула А'мина головой. Она - дракон и не поймет, как ни объясняй. А'мин успокаивающе погладил ее мягкий нос и разрешил лететь, только не сразу приступать к делу, а то он не успеет снять штаны. «О, я заставлю его за собой погоняться», - хихикнула Дайки, оттолкнулась мощным прыжком и метнулась в небо зеленой молнией. - Ты правда не против, А'мин? - тихо спросил К'рок. - Чему нас учили? О драконах надо заботиться! - со смехом ответил тот, надеясь, что сумел скрыть нервозность. - Правда же? - Правда. К'рок неторопливо раздевался, его глаза заволакивало дымкой брачного полета, а А'мин боялся так, словно это был его первый раз. А еще - обижался, что без драконов К'рок к нему так бы и не пришел. А потом его разум смыло ликованием Дайки и он сам стал драконом. К3 Если бы К'рок должен был выбрать всего одно слово для описания своих чувств к А'мину, то он остановился бы на «красном», в цвет глаз злого дракона. Каждый раз, когда Дайки сцеплялась крыльями с каким-нибудь бронзовым, К'рок впивался пальцами в столешницу и успокаивал Тецую, тот слишком чутко улавливал любые эмоции, но особенно остро реагировал на ярость. Но как оставаться спокойным, когда А'мин в очередной раз заваливался в вейр другого всадника? К'рок сначала успокаивал себя тем, что против воли дракона идти очень сложно. Это чревато неприятными последствиями для любого из пары, вплоть до полной потери дееспособности и ухода в Промежуток. Но отговорки превратились в пустые звуки, когда А'мин стал сознательно избегать К'рока в охотные дни Дайки. Шел навстречу, внезапно замечал и тут же сворачивал в один из бесконечных коридоров, вырезанных в камне. Или еще хуже, вис на каком-нибудь всаднике - в такие дни рядом с А'мином всегда крутилось много людей, потому что каждый чуял возможность развлечься. А у К'рока все было серьезно. Они крепко дружили еще до того, как оба запечатлели своих драконов, да и после были близки. За исключением дней, когда Дайки поднималась в брачный полет. Тецуя переживал, предлагал догнать зеленую, говорил, что она совсем не против, и обещал, что обгонит всех остальных драконов, было бы с кем соперничать, но К'рок отказывался. Если А'мин не хочет... Нет, нельзя заставлять друга, тем более, с помощью дракона. «Вы, люди, такие странные, - постоянно удивлялся Тецуя. - Это же приятно». Чем подробнее К'рок объяснял, почему так нельзя поступать, тем сильнее путался. На любой его аргумент Тецуя находил контраргумент, пока не добивал невозмутимым «все равно не понимаю». К'рок сдавался и с головой уходил в свои обязанности. Брачные полеты - не единственное, что есть у всадников. С каждым месяцем ярость становилась все сильнее, усталость прокрадывалась под кожу, Тецуя нервничал, даже наябедничал Лире - Предводительница Вейра вызвала К'рока к себе, после того разговора уши горели еще неделю. В голове не укладывалось, что мать может советовать, как именно подступиться к ее сыну. Но лекция была полезной. Оказалось, что к брачному полету надо готовиться, все не так просто, как выглядит. Только чем больше деталей узнавал К'рок, тем сильнее полыхали его уши. С ревностью надо было что-то делать. Например, прийти в вейр А'мина и все сказать прямо в лицо, без обиняков. Проблемы начинались, когда К'рок подбирал слова для своей пламенной речи. Даже в тишине своего вейра он мучительно краснел, его язык заплетался, а ладони потели. Неудивительно, что А'мин не смотрел на своего мямлю-друга так, как на других всадников. К'рок заподозрил неладное, получив приказ отправиться на разведку. Падение ожидалось в другом районе через три дня, смысла патрулировать незаселенное побережье не было, а Тецуя просто лучился удовольствием. Дайки тоже сияла. Драконы точно о чем-то переговаривались, время от времени до К'рока долетала синяя волна смеха, но разгадать план удалось только над океаном. «Я против». «Я знаю, но она такая зеленая», - нежно протянул Тецуя и описал петлю вокруг Дайки. «Он тоже против», - горько подумал К'рок. «Дайки говорит, А'мин согласен». К'рок икнул от удивления и еще крепче вцепился в кожную складку на шее Тецуи. Да быть такого не могло, чтобы А'мин был согласен. Но драконы не врали, они просто не умели, поэтому к ним можно было слепо прислушиваться. Особенно, к своему. Если только свой дракон не одурачен зеленой красоткой, которая, следует признать, и правда хороша. «Очень, очень хороша. Ты видел, как она охотится? А как Нити выжигает?» - с восторгом подтвердил Тецуя и приземлился. К'рок спрыгнул с него, настороженно следя за А'мином, но не заметил ничего подозрительного. Тот на самом деле был не против, решительно раздевался и широко улыбался. Но было обидно, что без драконов так и не пришел бы. Впрочем, обида растаяла без следа, когда Тецуя кинулся за Дайки. Его восторг и самолюбование вырвались из груди К'рока победным смехом, и начисто смыли все указания и добрые советы Тамины. Осталось только желание догнать, поймать в ловушку крыльев, переплестись шеями и рухнуть тяжелым камнем вниз, пока не станет слишком опасно. К'рок не понимал, где его эмоции, а где эмоции Тецуи, мчался на них, как на мощном потоке ветра, вжимался пальцами, губами, всем телом в А'мина - или в Дайки? - и захлебывался ликованием. Пусть только из-за драконов, но А'мин был рядом, словно никогда не убегал, хмурясь и кривясь, как от кислого плода лунного дерева. Не отворачивался, смотрел в глаза, кусал губы, впивался пальцами в ягодицы и хрипло ругался, поминая и Первое Яйцо, и Нити. Высоко в небе трубили драконы. От их радостного крика грудь ходила ходуном, дрожали все мышцы, а в паху закручивалась тугая спираль. - Тебе и правда надо потренироваться. То есть, Тецуе. Летать, - хрипло сказал А'мин, утирая пот со лба. - А то слишком короткий полет. С золотой надо дольше. - Не нужна нам золотая, - решительно отмахнулся К'рок, не пряча взгляд. - Некоторые бронзовые всю жизнь летают с зелеными. Это называется парой. - Совсем дурак? - Сам ты... ящерица. А'мин моргнул, облизал распухшие губы - К'рок остро захотел еще раз полетать, - и ухмыльнулся. - То есть так, да? - Именно. - Какой же ты бронзовый. - От зеленой слышу. - Эй! - возмутился А'мин и тут же захохотал. - Хотя да, я зеленая. - А я бронзовый, - засмеялся К'рок. «Вы, люди, такие странные, - сказал Тецуя. - Мы бы еще оборот назад вместе летать начали, если бы не ваше упрямство. Надо было раньше вмешаться». Глаза А'мина округлились, он недовольно посмотрел на парящих в небе драконов. - Нет, ты это слышал? - Слышал. Но мы ведь на самом деле странные. Они бы уже оборот вместе летали, - сказал К'рок и облизал пересохшие губы. - Значит, пара, да? - Да. Некоторые бронзовые и правда всю жизнь летают с зелеными.