Письмо, которое никогда не достигнет своего адресата

Я пишу это письмо, которое никогда не достигнет своего адресата. Да, возможно я сошла с ума и сейчас лишь упиваюсь своим сладостным безумием в объятии мягких тошнотворно-белых стен. Даже если это так, мне плевать. Все это не имеет значения, и никому до этого нет дела. Я вкладываю в каждую строчку частицу своей души и в одном неосторожном взгляде, при неправильно преломленном свете, мне кажется, что слова окрашиваются ярко-красным. Вы ведь так любите красный, не так ли? Возможно, мне действительно стоило написать все это кровью, возможно, тогда, оно достигло бы Вас... Ах, кого я обманываю? Себе не соврать, как бы этого не хотелось. Но я все равно пишу и думаю о Вас, в каждой резкой строчке, каждой дрогнувшей букве. Ваш образ словно выжжен на веках и даже когда я закрываю глаза, то вижу Вас и на секунду задерживаю дыхание, которое уже давно должно было сойти на нет. Контрастно-резкая выверенность Ваших черт заставляет судорожно забиться мое холодное, почти мертвое сердце, качая по телу абсурдно обжигающе-горячую кровь. Ваши глаза горят чарующим адским пламенем, и мне хочется утонуть в этой бездонной кровавой бездне, сгореть в этом неистовом огне. Легкая ухмылка кривит Ваши губы, и я... Довольна тем, что в ней нет ничего кроме жажды боя и насмешки. Это похоже на одержимость. И я, наверное, действительно одержима. Это граничит с восхищением и безоговорочной преданностью, которые навсегда останутся безответными. Мне не нужен ответ. Только одно – оставайтесь, таким, какой есть. На целую вечность. А я буду поклоняться Вам, как темному богу, и, возможно, однажды, Вы снова явитесь в моих кроваво-черных снах. Я буду ждать. Десять лет, двадцать ли, сто – не важно. Время больше не имеет значения. Едва ли все эти чувства можно ограничить в узких рамках одного скупого и наивно-избитого слова "люблю". Это не любовь, нет. Больше, чем восхищение. Немного меньше, чем одержимость. Где-то между слепой преданностью и верой в неизменное и вечное. Для меня есть только одна вечность, которая может быть неизменной. Мой Господин... Я целую Ваши кровавые следы на обугленной земле Лондона, словно жаждущий в пустыне, и покорно жду Вашего возвращения. Пожалуйста, возвращайтесь. Искренне, покорно и навечно, Ваша Виктория Серас.