Провансальская охота

Уже вторую неделю в Париже стояла невыносимая жара. Конец августа выдался удивительно солнечным. Ярко сияли листы железа на крышах, булыжники на мостовых раскалились, а количество обнаженных женских ножек на улицах превысило все самые смелые мужские ожидания. Перспектива безвылазно провести время в душном городе последние дни лета, несмотря на обилие ночных развлечений, никак не воодушевляла. В одной из комнат большого красивого особняка на окраине города привлекательный молодой человек укладывал вещи во второй чемодан. - Merde!* С этими собраниями с ума сойти можно! Какое счастье, что в ближайшее время их не предвидится. Je n'ai pas visite a longtemps la Côte d'Azur. ** И Angletterre стал совершенно непрошибаемый. А еще эта жара! Кажется, я уже разговариваю сам с собой! Assez!*** Ницца ждет меня, – с этими словами блондин захлопнул крышку, подхватил свой багаж и направился к выходу. * * * Нетронутая чашка ароматного индийского чая остывала на столике в лондонской гостиной. Хозяин дома раздраженно ходил из угла в угол, даже не вспоминая о ней. Причин для плохого настроения было предостаточно: экономические проблемы, накал политических страстей в Евросоюзе, последний звонок от идиота Америки, скверный дождь за окном и этот проклятый пижон Франция. Только он мог одной фразой задеть Артура Керкленда до глубины души, заставить вскипеть от негодования, растеряться, снова выставить напоказ всю циничность и грубость. С самой первой их встречи, когда Франция нагло ворвался в жизнь англичанина, он не давал Артуру покоя. Крохотная фея отчаянно дергала Артура за край плаща: - Скорее, скорее! Беги на поляну – там пришел какой-то странный мальчик в голубом платье! Я его раньше никогда не видела. И он поет песню на чужом языке! Малыш тут же ринулся в указанном направлении. Маленький белый кролик, верный спутник и утешитель, поспешил за ним. Вскоре послышались нежные грассирующие звуки: - Sur le Pont d’Avignon On y danse, on y danse Sur le Pont d’Avignon On y danse tous en rond.**** Красивый подросток с венком полевых цветов на голове кружился, раскинув руки в стороны. Англия завороженно уставился на приподнявшийся подол его странного одеяния. -O-la-la! Какая встреча!- незнакомец, наконец, обратил внимание на Артура. – Привет! А я все гадал, кто же подойдет ко мне. Я Франция, твой старший братик. Можешь называть меня Франциск. А тебя как зовут? - Артур. Англия. А это кролик, мы вместе играем. Почему ты в платье? Хочешь стать девочкой? - Это туника, глупенький! – Франциск звонко рассмеялся. – Сейчас это очень модно у меня, ее носят знатные мужчины. Правда, она прекрасна? Хочешь, я привезу тебе такую же? Мешок, в который ты завернулся, просто кошмарен. Но не волнуйся – теперь братик будет о тебе заботиться! Англия сердито фыркнул. Франциск тут же примирительно улыбнулся: - Не дуйся, лучше дай мне как следует рассмотреть тебя. Только сильный эмоциональный напор и болтливость новообретенного «братика» позволили тому беспрепятственно подхватить на руки растерявшегося Артура. - Ах, какой милый малыш! У тебя прекрасные глаза, знаешь об этом? Погоди-ка… Это что, брови? – Франция вновь захохотал. – Вот это да! Они ужасны! Англия не выдержал такого оскорбления и изо всех сил вцепился зубами в руку Франциска. Подросток, охнув, выронил мальчика, а тот, в свою очередь, толкнул задиру с криком: - Пошел отсюда, дурак! – внезапно осознав физическое преимущество Франциска, Артур сам поспешил скрыться. - Какой ты противный! – послышалось вслед. – Кусачий как твой кролик! Не сомневаюсь, что такой же глупый! Со вздохом Артур опустился в свое любимое кресло. Франция все же привез ему тунику тогда давно и даже заставил ее надеть. Подарки от Франциска приходили очень часто. Последний – огромный букет благоухающих алых роз с запиской: «Je suis perdu, vois-tu, je suis noyé, innondé d'amour ; je ne sais plus si je vis, si je mange, si je respire, si je parle ; mais je sais que je t'aime». Пришлось повозиться со словарем, чтобы узнать, что «Я потерял всё, видите ли, я утонул, затопленный любовью; я не знаю, живу ли я, ем ли я, дышу ли я, говорю ли я, но я знаю, что я люблю тебя». Вполне в его стиле. Их отношения оказались совсем не братскими. Они смогли стать злейшими врагами, временами союзниками, партнерами и конкурентами. Параллельно политике француз неустанно проявлял нездоровый интерес к Артуру. Сколько признаний Франциска он слышал? Не меньше тысячи. Впрочем, Керкленд не поверил ни одному: страна любви - мастер говорить одурманивающие красивые слова. Даже его фамилия, Бонфуа, казалась Англии похожей на сексуальное домогательство. Франциск не упускал случая потрогать англичанина, а о том, что произошло после нелепого предложения пожениться, невозможно было вспоминать не краснея. Артур привык к постоянным звонкам, приглашениям на ужин («Попробуешь мое восхитительное cassoulet, mon cher!»), неожиданным визитам и подаркам. Но вот уже почти месяц Бонфуа не давал о себе знать. Англия почти возненавидел себя за то, что ему не нравится такое положение дел, за беспокойство и странную тоску. Большинство знаков внимания принимались Артуром с бранью, недовольством и упреками, но в эти моменты он ощущал едва уловимое тепло в глубине души. Впрочем, щипчики для бровей и плойка в эту категорию не входили. А вдруг у француза появилась новая пассия? Неужели он больше не будет доставать Керкленда, больше не придет и забудет о нем? Желчное раздражение с новой силой овладело Англией. * * * Долгожданная поездка в Ниццу стала сплошным разочарованием. Все началось с многокилометровой пробки в лионском тоннеле. Машины и мозги плавились. Последние свободные номера в отелях были забронированы еще в мае. На пляжах яблоку было негде упасть, всюду слышалась иностранная речь, кафе и рестораны забиты. Вечерами прекрасная набережная превращалась в пеструю барахолку. Горожане день ото дня становились все более раздражительными, особенно, когда обнаруживали, что их «законные» места в кафе и парке оказались захвачены туристами, множество неправильно припаркованных автомобилей мешают пройти по улицам, а прилавки рынка и магазинов мгновенно пустеют. Впрочем, приятные моменты тоже имели место быть. Ночное купание в море нагишом, к примеру. В музее Массена Франциск познакомился с очаровательной девушкой. Бланш походила на нежную фарфоровую статуэтку, а ее глаза могли сравниться с превосходно ограненными изумрудами. Она обожала ворковать милые глупости и обнимать плечи Бонфуа своими лилейными руками. - Любит… Не любит… Любит… Не любит… Любит… Не любит, - Франция услышал тихое бормотание и робкие вздохи. «Неужели это Англия? Что это он там делает?» Артур, прижимая к груди ромашку, отрывал лепестки по одному. Парнишка зажмурил глаза, словно боясь увидеть результат гадания. «O-la-la! Малыш-то вырос! Ну и кто, интересно, его premier amour*****?» Франциск внезапно ощутил острый укол ревности. «Вот и нашелся еще один повод поиздеваться над этим выскочкой. Маленький нахал совершенно не ценит мое благородное стремление воспитать его!» - Любит... Не любит… Любит, - француз осторожно встал за спиной Керкленда. «Но все же англичанишка невероятно мил!» - Любит ли? А вдруг не любит? Любит! Не любит… Жалобный всхлип заставил Бонфуа очнуться. - Проклятый виносос! Лягушатник! – Франциск недоумевающе приподнял брови. «У него глаза и на спине есть?» - Говорил, что я его любимый младший братик, а сам… Лгун! «Ах, вот оно что! Мой милый дурачок…» - Конечно любит, глупенький! – резко обернувшись, Артур увидел широкую плутовскую улыбку блондина. Франциск наклонился и легонько коснулся губами уголка рта Англии. - Дурак, ты что творишь?! – взвизгнул моментально покрасневший мальчишка. Подхватив на руки кролика, он помчался прочь. «Будет моим», - решил Франция. - Франсуа, ты слушаешь меня? Нашего сына назовем Жан-Пьер, да, милый? – пора ставить точку в отношениях с Бланш. Шумная Ницца тоже надоела. Хорошо бы съездить в маленький винодельческий городок Прованса. Eh oui! Почувствовать вкус спокойной деревенской жизни будет превосходно. А еще у Бланш слишком тонкие брови. * * * В сверкающих ботинках и новеньком костюме по пыльной дороге из Руссийона, департамент Воклюз, бодро шагал Артур Керкленд. Он был настроен чрезвычайно решительно. Франциск так и не объявился. Английские осведомители доложили, что его видели в Ницце в обществе неизвестной длинноногой девицы. Эта новость взбесила Артура до крайности, а когда он включил телевизор, чтобы немного отвлечься, то сразу же наткнулся на интервью с молодым французским модельером Клодом Венсаном: - Париж – это город мечты, источник моего вдохновения, настоящее царство стиля. Он подсказывает мне самые необычные сочетания цветов, учит меня соблюдать гармонию во всем. - А что бы вы назвали самым безвкусным явлением современной fashion-индустрии? - Безусловно, британских дизайнеров! Пресловутый стиль Лондона делает прекрасных дам мужеподобными. О, это обилие синтетики во всех коллекциях и мешковатая мужская одежда! Даже говорить об этом не хочу! Артур, зарычав, щелкнул пультом. Проклятые лягушатники все никак не успокоятся! Ну ничего. Он еще покажет – всем им покажет! Франциск удавится, когда увидит, как Англия к нему равнодушен, и какая у него чудесная мода. Да он во всем лучше винососа! По дороге в аэропорт Артуру вновь позвонили осведомители – Бонфуа направился в Руссийон на свою виллу. В одиночестве. «Тем хуже для него», - злорадно подумал англичанин. * * * Франция с наслаждением вдохнул густой пьянящий провансальский воздух. В начале сентября исчезло удушающее летнее марево, температура после нескольких дождливых дней понизилась. Владельцы виноградников обеспокоенно следили за прогнозом погоды – одна сильная гроза могла уничтожить драгоценный урожай. Душистый столовый виноград уже собрали, горожане и жители вилл потянулись в лес в поисках грибов. Особо рьяные грибники брали с собой специально натренированных собак в надежде найти трюфели. Прогуливаясь по узеньким улочкам цвета охры и разглядывая пышные цветники на балконах домов, мужчина набрел на маленький рыночек. Казалось, здесь шла активная подготовка к войне: прилавки были завалены ружьями, разнообразными ремнями, патронами, биноклями, устрашающими ножами с широкими лезвиями, охотничьими сумками, камуфляжными куртками болотного цвета, примусами и флягами для воды (куда чаще наливался исключительно коньяк). На днях состоялось торжественное открытие охотничьего сезона, и сильные половины горожанок начали массово скупать боеприпасы (при виде обилия снаряжения в них просыпались древние инстинкты). Впрочем, многими покупателями двигала известная национальная любовь к аксессуарам. Франциск также не удержался и купил себе полное обмундирование. Сам Бонфуа решил, что он выглядит в нем невероятно мужественно и привлекательно. «Вот бы Angletterre оценил это! Нет! Нужно прекратить о нем думать, я ведь приехал сюда отдохнуть от его черствой грубости. Что бы я ни делал для него - ему ничего не нравится». На следующее утро Франциск отправился в лес, взяв с собой молодого пса неопределенной породы с грустными глазами, похожего на велосипед. От более опытных охотников он узнал, что лучшие охотничьи собаки чаще всего бастарды, и выбрал годовалого щенка борзой. Пальба послышалась в половине седьмого утра. Экономные туристы из Германии и Швейцарии поспешили скорее свернуть свои палатки. Живность прекрасно затаилась, Франциск не заметил даже воробьев. К полудню охотники стали сбиваться в шумные группки, выпивать и обсуждать последние местные сплетни. С первого дня в Руссийоне Бонфуа начала мучить сосущая тоска, и он не пожелал остановиться, чтобы пообщаться с ними. Мужчина все чаще вспоминал Артура, ощущая смутное беспокойство за него. Их последняя встреча завершилась просто отвратительно. - Salut, Арти! - Как ты попал в мою гостиную, мерзавец?! - Через окно, любовь моя, ты же не захотел открыть мне дверь. Не переживай, я совсем не обиделся. Ну же, просмотри, что я тебе привез, - примирительным тоном заключил Франциск. - Неужели женскую ночную сорочку? Меня это совершенно не интересует – убирайся! –начал закипать Керкленд. - Не угадал, cher. Если хочешь сорочку, я подарю тебе ее в следующий раз. У меня с собой только коробочка шоколадных трюфелей, вот этот симпатичный хронограф, розы, ты ведь любишь розы, так? А еще книга с новеллами де Сада. Может, разыграем какой-нибудь сюжет? – блондин быстро выложил все названное на столик и с надеждой взглянул на своего собеседника. Когда Артур разразился привычной грязной бранью, Франциск еще ласково улыбался, как вдруг обратил внимание на мусорную корзину в углу комнаты. Сердце француза похолодело и оборвалось куда-то вниз. В корзине умирал недавно посланный прекрасный букет и лежало скомканное письмецо, в которое он вложил всю свою душу. Перед глазами промелькнули долгие годы бесплодных попыток обратить на себя внимание. Каким же глупцом Франциск показался себе со стороны! Не слушая более яростных воплей, он на негнущихся ногах пошел к двери. Пора уже оставить все это и попытаться залечить разбитое сердце. Франциск незаметно для себя зашел далеко в глубь леса. Неожиданно что-то быстро мелькнуло перед его ногами. Франция вынырнул из воспоминаний и увидел прямо перед собой большого дикого кролика. Тот робко прижал уши, и чуть подергивал маленьким носиком. Его усики смешно топорщились, а черненькие глаза смотрели прямо на охотника. Мужчина вскинул ружье. «Приготовлю паштет из кролика со свежим тимьяном и розмарином. Он невероятно вкусный!» Кролик забавно дернул ушами. - Почему ты в платье? - Это мой кролик, мы вместе играем! - Любит... Не любит… - Дурак, ты что творишь?! - Арти, мой милый кролик! Нет, я не сделаю это! – Франциск опустил ружье. – Мы должны жить и радоваться. И Angletterre, и этот кролик, и я… Несостоявшийся охотник перевел взгляд на верхушки деревьев: - Пора возвращаться домой. Да и дождь уже скоро начнется. Во всяком случае, похоже на то. Франциск развернулся и направился в сторону города, свистом подзывая собаку. Кролик довольно грыз свежий огурец, который ему оставили. * * * Новая обувь немилосердно стерла в кровь ноги, а костюм заляпался грязью. Мистер Керкленд своим внешним видом произвел фурор в пригороде Руссийона. Крестьяне, работающие в поле, открыто смеялись над ним. Прохожие и велосипедисты саркастически хмыкали ему в спину. Артур почувствовал себя неприятно униженным. Потом англичанин захотел есть. Ни в одном придорожном кафе не принимали кредитные карты, поэтому пришлось довольствоваться куском багета, выданном ему из жалости в одном из них. Потом Артур понял, что заблудился, а еще подумал о том, что не знает точно как выглядит вилла Франциска. Через три часа хлынул ливень, ноги стали разъезжаться в стороны. Жилые дома остались далеко позади. - Это мне наказание за то, как я обошелся с Франциском, - измученный Англия перешел к самобичеванию.- За что я так ругал его? Вдруг он и вправду любит меня? А еще Франция красивый, и готовит хорошо. Конечно, он лапал меня, а один раз вообще… Но мне даже понравилось. Неужели я тоже развратник? Что я несу? Я должен найти его и извиниться. И уехать домой. Так будет лучше. Дождь кончился достаточно быстро. Артур продолжал понуро плестись вперед. Теперь он совершенно не понимал, где находится. Внезапно чье-то приятное пение отвлекло англичанина. Прохожий! Остановившись, он прислушался. - Sur le Pont d’Avignon On y danse, on y danse; Les belles dames font comme ça Et puis encore comme ça.****** «Это.. Это же…» - Арти? - Ф..Франциск! - Что случилось? Ты не пострадал? – Франция положил руки Артуру на плечи и обеспокоенно посмотрел ему в глаза. - Нет, нет! Все нормально. Я хотел… То есть, мне нужно… Я должен многое тебе сказать. Например, мне нравятся твои глаза. А б… борода не очень, - англичанин мелко затрясся. - Ты весь промок и замер! Быстрее, пойдем ко мне – ты можешь простудиться. Кажется, ты уже бредишь! * * * Какое счастье стоять под теплыми струями душа, может понять только человек, переживший несколько часов отвратительной погоды на улице. Франциск обещал тотчас же заняться приготовлением ужина. Артур как следует растерся полотенцем и, накинув халат насыщенного винного цвета, спустился на первый этаж дома. Бонфуа молча привел его к себе, не задавая никаких вопросов. Ни о чем не спрашивал он и во время ужина. Еще никогда еда не казалась Артуру такой вкусной. Поставив грязные тарелки в посудомоечную машину, Франциск налил коньяк и протянул бокал гостю. - Чтобы не заболеть, - пояснил он. – Теперь расскажи мне, что случилось. - Я хотел извиниться. Искал тебя. Заблудился. Вот, - выдохнул Керкленд. - За что? - Я наговорил тебе много лишнего в нашу последнюю встречу… И вообще, - Артур, покраснев замолчал. - Можешь больше ничего не объяснять. Пойдем, лучше я сыграю тебе что-нибудь на рояле, - гость поспешил за хозяином, с чувством облегчения и благодарности. «Иногда Франциск все понимает с полуслова – это еще одно его хорошее качество», - впрочем, Артур быстро одернул себя. - Я хочу, чтобы ты послушал Шопена. Знаешь, его «Mariage d'amour» всегда напоминает мне о тебе. - «Брак по любви?» - Eh oui! Прекрасная мелодия рождалась прямо под длинными пальцами Франциска. Она заполнила все пространство и кажется, даже самого Артура. Замерев, он любовался хозяином дома и почти не дышал. Когда стихли последние божественные аккорды, Артур все еще сидел не шелохнувшись. - Помнишь, как мы поверили, что будет конец света? – неожиданно спросил Франциск и замолчал. Безусловно, Англия помнил все. В тысячном году Европу облетела весть о грядущем Страшном Суде. - Ааааа! Что же мне делать?! Я точно попаду в ад, ведь я успел столько всего натворить! Ооо! - Франция забился в отчаянии. – Ах, Англия! – бросился он к малышу и стиснул его в объятиях. – Моей мечтой всегда было обладать тобой! Миру скоро настанет конец, как и моим надеждам! -Неужели? - Прошу, исполни мою мечту до того, как мы все умрем! Можно мне немного помечтать? - Ну… Если это на время, то я согласен. Это был самый обычный год. Но позже Англия не слишком сожалел, что поддался на этот обман. - Артур. - Да? - Я все еще мечтаю о тебе. - Ты извращенец. Но сегодня я понял, что мне это нравится, - Артур осторожно приблизился к Франциску, легко коснулся его небритой щеки и впервые сам потянулся за поцелуем. -------------------- * Дерьмо! **Я давно не был на Лазурном берегу. ***Довольно! **** На мосту в Авиньоне Там танцуют, там танцуют; На мосту в Авиньоне Все танцуют в хороводе. (Старинная французская песня) ***** первая любовь ****** На мосту в Авиньоне Там танцуют, там танцуют; Прекрасные дамы это делают, А потом еще раз так.