Рождество у мамы

Сегодня день Рождества, но у Шерлока Холмса совершенно не то настроение. Впрочем, уже давно гениальный детектив не радовался этому празднику. Но это Рождество было другим. Этому Рождеству он не просто не радовался – он ненавидел его, пряча свои эмоции, как впрочем и всегда, глубоко внутри. Сейчас Шерлок сидел в своей старой комнате в доме родителей, где абсолютно всё было сохранено в том виде, в котором было оставлено много лет назад. Рука, машинально опустившаяся на сгиб локтя, там и лежала, а глаза были направлены в окно, пока Холмс вспоминал, как точно так же в одиночестве сидел на Бейкер-Стрит, с надеждой смотря на дверь; как всё же решился убрать из гостиной кресло Джона, будучи больше неспособным видеть его вечно пустым; как, прикрываясь делом, с предвкушением освобождения вернулся к кокаину… - Шерлок? – внезапно раздался позади ласковый голос матери. – Можно? - Конечно, – резко убрав руку со сгиба локтя и вернув на лицо непроницаемую маску, ответил Шерлок. – Тебе нужна моя помощь? - Я бы сказала, что как раз наоборот, – сев рядом с сыном и взяв его руки в свои, сказала миссис Холмс. – Тебе нужна моя помощь. - Мне? – удивлённо приподняв бровь, переспросил детектив. - Я же вижу, как ты страдаешь, милый, – заботливо проведя рукой по волосам младшего сына, сказала мать Шерлока. – Поговори со мной. - Я не понимаю, о чём ты говоришь, мама, – упрямо ответил Шерлок. - Шерлок Холмс, не пытайся лгать мне, – неожиданно твёрдым голосом отчеканила миссис Холмс. – Я твоя мать и знаю тебя. Внезапно маска безразличия слетела с лица всегда невозмутимого консультирующего детектива, и он крепко обнял мать, спрятав лицо на её груди, как делал это, будучи ребёнком. - Это всё Джон, – незнакомым надтреснутым голосом прошептал он. – Я ведь всё это ради него делаю. Разыграл свою смерть, только чтобы люди Мориарти его не убили. Все те два года мечтал о том, чтобы как можно скорее вернуться домой на Бейкер-Стрит и, как и раньше, вместе с Джоном расследовать преступления, ругаться из-за моих экспериментов или того, что я постоянно беру его ноутбук. Я даже не думал, что Джон может бросить меня одного. И, когда это произошло, было очень… больно. Без Джона на Бейкер-Стрит слишком пусто, тихо и… и слишком одиноко. Я хочу, чтобы Джон вернулся домой, ко мне. Хочу, чтобы он оставил Мэри, и всё снова стало бы, как прежде. Только мы вдвоём против всего мира. Но он был так счастлив с ней, что я просто не смог этого разрушить, хотя у меня была такая возможность, и я хотел, но… Я просто знаю, что без Мэри и их с Джоном ребёнка он не будет счастлив. Поэтому я привёз их обоих сюда. Чтобы они помирились. Не прекращая выговаривать все те мысли, что месяцами не давали ему покоя, Шерлок заметил, что по его щекам текут слёзы. Слёзы, которым он не позволял пролиться всё это время, не смотря ни на что. Слёзы, которые так свободно стекали по щекам сейчас, в любящих объятиях матери. Потому что перед этой женщиной не было смысла таиться, ведь она так хорошо знает своего сына. - Мой несчастный мальчик. Впервые ты так искренне кого-то полюбил, а судьба обошлась с тобой так жестоко, послав в твою жизнь эту женщину, которая посмела показаться в моём доме, после того, что натворила. Хотелось бы мне показать ей, что было большой глупостью стрелять в моего сына, да только она беременна. - Ты знаешь?... - Конечно, я знаю. Было нетрудно всё понять. - Я просто хочу, чтобы это прекратилось. Хочу, чтобы всё было как раньше. Чтобы мне было всё равно. Ты ведь можешь это сделать, мам? - Если бы я могла, малыш, – прошептала миссис Холмс, в защищающем жесте сильнее прижав к себе сына. – Но никто из нас не всесилен. Я могу лишь утешить тебя, как делала это раньше. И отчитать за наркотики. - Это было ради дела, – виновато засопев, пробормотал детектив. - Разумеется, – понимающе гладя сына по голове, ответила миссис Холмс. – А теперь приведи-ка себя в порядок. Не подобает встречать Рождество с заплаканным лицом. - Ладно, – с трудом оторвавшись от матери, сказал Шерлок. – Спасибо, мам. - Всегда пожалуйста, милый, – ласково улыбнувшись ответила миссис Холмс и вышла из комнаты сына, осторожно прикрыв дверь. Стоя на улице возле дома родителей Шерлока, Джон пытался привести дыхание и мысли в порядок. То, что доктор услышал, привело его в глубокий шок. Нет, разумеется, он знал, что важен Холмсу, но чтобы настолько… Шерлок всегда говорил, что его не привлекает романтическая сторона человеческих отношений, так почему всё внезапно изменилось? “Это всё Джон. Я ведь всё это ради него делаю.” Да, всё изменилось тогда, когда в жизни Шерлока появился он сам, именно поэтому перемена была не замечена. Он сделал это со своим другом – заставил его любить, даже не подозревая об этом. И как поступить теперь? Что делать теперь с этим невыносимым, таким замечательным и самым… да, самым любимым. Почему же эта мысль не пришла раньше? Почему раньше не осознал, что Шерлок стал самым любимым и дорогим человеком из всех? Почему не понял, что даже Мэри никогда не была так важна? Особенно после того, что она сотворила. Перед глазами, как по заказу, всплывает тот страшный момент, когда Джон увидел лежащего на полу без сознания Шерлока. Умирающего Шерлока. Боже, сколько выдержки понадобилось Уотсону тогда, чтобы не начать умолять этого эгоиста не бросать его вновь. Сколько ещё таких моментов? Моментов, когда было понятно, что Шерлок Холмс – самый дорогой человек на свете? Их столько, что сразу и не вспомнить. И все эти моменты он, Джон Уотсон, упрямо игнорировал. Идиот, Шерлок был прав. Он идиот. Подняв взгляд на небо, Джон сделал несколько глубоких вдохов, а затем направился внутрь дома. Наконец, он знал, что собирается поступить правильно. - Шерлок, мы можем поговорить? – спросил Джон, едва заметив детектива. - Да, разумеется, Джон, – непонимающе нахмурившись, ответил Холмс. - Наедине, – твёрдо сказал доктор. Молча кивнув, Шерлок направился вглубь дома, к его комнате. Войдя внутрь, Джон стал с интересом осматриваться вокруг, почему-то боясь начать разговор. - Так о чём ты хотел поговорить, Джон? – всё ещё хмурясь, спросил детектив. Ещё пару минут посверлив взглядом шкаф с книгами, Джон всё же повернулся лицом к Шерлоку. - Я хочу вернуться назад на Бейкер-Стрит, Шерлок. Назад домой, – на одном дыхании выговорил он, заметив, как Холмс слегка вздрогнул. - Что… Джон, я не думаю, что это разумно. Мэри… - Почти тебя убила, – твёрдым голосом пресёк слова Шерлока Джон. – Хотя нет, не так. Она убила тебя. Просто ты не захотел умирать. Я больше не хочу иметь ничего общего с этой женщиной, Шерлок. Разумеется, у нас с ней будет общий ребёнок, о котором я буду заботиться, но я не хочу больше жить с Мэри – Боже, это ведь даже не её настоящее имя – в одном доме и спать с ней в одной постели. Я не хочу видеть её моей женой. Чего я хочу, так это вернуться домой, на Бейкер-Стрит, и снова расследовать с тобой преступления, носясь по всему Лондону, слушать, как ты играешь на скрипке, да даже терпеть твои невыносимые эксперименты. - Джон, Мэри… – всё ещё старался переубедить Уотсона детектив, хотя Джон видел, что это самое последнее, что тот хотел сделать. Раздражённо вздохнув – в кои-то веки на это был повод и у него – доктор сделал пару быстрых шагов к Шерлоку и крепко его обнял. - Мэри никогда не значила для меня столько, сколько значишь ты. Да, я как-то поздно это осознал, но всё же осознал, так что хватит пытаться меня переубедить. К тому же ты выглядишь совершенно неискренне с такими счастливыми глазами после моих слов. - Джон… - И да, я подслушал твой разговор с мамой, прости, просто не смог удержаться. И я не жалею, что сделал это, иначе сомневаюсь, что вообще осознал бы всё. - Джон, – наконец, не выдержав, Шерлок слегка отстранился от Джона, счастливо улыбаясь, а затем резко приблизил своё лицо к лицу своего блоггера и поцеловал. – Кажется, я люблю тебя. - Ну, это-то я уже и так понял, гений, – пытаясь отдышаться, ответил доктор. – А вот чего я понять не могу, так это где ты научился ТАК целоваться? - А это так важно? - Да не особо, – улыбнулся Джон, притягивая теперь уже точно своего детектива для нового поцелуя. А с Мэри можно и чуть позже разобраться.