Эффект переноса

Я иду по коридору, постукивая тростью и создавая образ, привычный всем обитателям Дома. Я сегодня на удивление хмур, но это никто не замечает - привыкли к тому, что на моем лице веселья и благодушия не бывает. Я прохожу Перекресток и ухмыляюсь, заметив, как при моем приближении Курильщик отшатывается от Черного на другой конец дивана с такой прытью, что любой колясник обзавидуется. Я замечаю, что старый молочай в коридоре скоро прикажет долго жить - не нужно было столько поливать. Я много чего вообще замечаю, и все это такая мишура... Как будто ничего настоящего не существует, только дурацкие картонные декорации и Тень на стене. Часть меня, часть Дома, часть целого. Вот она точно настоящая. Я вздрагиваю и дергаю головой. Нельзя часто думать о Максе. Нельзя. Иначе...как там можно переиначить известный афоризм Ницше? Иначе Макс начнет думать о тебе. Даже мертвый - он все еще часть меня, однако когда твоим разумом начинают овладевать мысли мертвеца, пусть и самого родного - это способно свести с ума даже меня. В такие моменты я достаю из своих запасов очередной флакон мутного стекла. Их у меня много. Никто не знает, откуда они берутся. Я подхожу к дверям родной Третьей. Сейчас, по моим расчетам, никого нет. Значит, я могу всласть насладиться одиночеством. Однако из-за двери раздается звон разбитого стекла и жалобный вскрик. Морщусь. Опять. Надоело. Все мне надоели. Шумно вздыхаю и распахиваю дверь. Посреди комнаты на коленях стоит Красавица. По тонким запястьям стекают ручейки крови, вокруг рассыпаны черепки цветочного горшка, валяется безвременно погибшее алоэ и почему-то мелкие осколки какой-то бутылки. - И что здесь произошло? - аккуратно, чтобы не порезаться самому, опускаюсь рядом с Красавицей. От него пахнет алкоголем и валерьянкой. Голову не поднимает. - Н...Ничего особенного, - мотает головой, пряча лицо за длинными темными волосами. - Однако я нахожу тебя посреди спальни в куче осколков и с изрезанными руками, - приподнимаю бровь. Он пьян. Пьян и очень, очень печален. А это значит, что пришло время снова становиться Птичьим Папой - перевязывать раны, гладить по головке, утешать, выслушивать, помогать, заботиться... - Стер...Рекс... - заплетающимся языком пытается он мне что-то сказать, - Я...я ничего не соображаю. Понес это...ало..э...Туда...Ей нравится... Мало того, что заставил меня вздрогнуть, назвав Рексом - видно и правда очень сильно перебрал - так еще и понес свое алоэ какой-то..."Ей". Красавица в своем репертуаре. Я хромаю в сторону необъятного шкафа и извлекаю оттуда картонную коробку, копаюсь, нахожу бинт и что-то, отдаленно похожее на перекись водорода, вытаскиваю шатающегося Красавицу на свет лампы, критически осматриваю его ладони, аккуратно извлекаю мелкие осколки, промываю, игнорируя то, что он морщится и тихо шипит сквозь зубы, туго перевязываю запястья. Потом тащу в душевую и осторожно, чтобы не намочить только что обработанные руки, засовываю его голову под душ. Через десять минут он, мокрый и взъерошенный, в чистой футболке, трусах и длинных полосатых носках до колен, сидит на кровати и смотрит на меня мутным, злобным и очень разочарованным взглядом, в то время, как я, прихрамывая, убираю осколки. Заставил бы кого еще - но они разбежались по своим делам и даже Слона прихватили непонятно зачем. Наконец приведя Гнездовище в относительный порядок, я присаживаюсь на соседнюю кровать и вопросительно смотрю на пострадавшего. Холодная вода привела его в чувство, он относительно вменяем. - Что? Да, я напился, - почти с вызовом выдает он мне. - А то я не заметил, - ухмыляюсь, - Повод-то хоть был или лавры Рыжего покоя не дают? - Был повод, - опять отводит глаза, - Кукла... Я закатываю глаза. Они никогда не выставляли отношения напоказ, но весь Дом умудрялся знать мельчайшие подробности их личной жизни. Он, тем временем, продолжает. - Ее...мать...забирает...сегодня... - мне кажется или он заплакал? Впрочем, с него станется. - Забирает? Но до выпуска еще очень далеко... - Угу. Я не знаю, почему. Она не говорит даже мне. И это, знаешь ли, вдвойне обидно. Философски пожимаю плечами. - Ну, что тут поделаешь? Потом, когда-нибудь... - я должен его успокаивать, говорить много правильных и понятных слов, но вместо этого несу какую-то мутную чепуху. Неужели я...доволен этим фактом? Что Кукла уехала? Какое мне должно быть до этого дело? Из-за нее Красавица нервничал. И что? Ну да, я волнуюсь о своей Стае, а это значит, что...Что это значит? Что я должен держать их при себе, как неразумных детей? Чушь какая. Я окончательно запутался. Он кивает, но губы дрожат и с длинных ресниц скатывается, словно в замедленной съемке, одинокая слезинка. Тут уже я не выдерживаю, залезаю в свою тумбочку и достаю любимый зеленый флакон. Протягиваю Красавице, тот машинально делает глоток и через минуту он уже мирно сопит, обнимая подушку. Плевать, что не проводит свою возлюбленную и не подарит ей вожделенное алоэ. Пусть спит, завтра проснется с больной головой, но хоть рыдать не будет. Проверенное средство. Слышу в коридоре топот ног и знакомый гомон. Ковыляю к стремянке, попутно оборачиваясь на спящего Красавицу. Худой, футболка почти до колен, лохматый, в полосатых носках - я понимаю, что он...милый? Да, действительно. Очень милый. В очередной раз тряхнув головой, словно это отгонит ненужные мысли, я залезаю на свой насест прежде, чем двери распахиваются, впуская эту полубезумную толпу. *** Проходит неделя. Все идет своим чередом. Красавица постепенно успокаивается, а я в очередной раз ловлю себя на мысли, что слишком много думаю о нем. Менял повязки на ранках - этот дурак пошел пересаживать цветок, и мелкие порезы, которые зажили бы за пару дней, загноились, и теперь их приходится мазать мерзкими "чудодейственными" мазями, которые мне любезно отдал Табаки. Нет, в Могильник я его не потащу, увольте. За своих я отвечаю сам. Я вижу, что ему стыдно передо мной за слабость и слезы. Ему тяжело дается расставание, поэтому я стараюсь быть ближе, убеждая себя, что это обычная забота Птичьего Папы о своем страдающем Птенце. Убеждаю себя, да. На самом деле меня подкупает его беззащитность. Я понимаю его чувства сейчас - мне точно так же было стыдно смотреть в глаза Ральфу после того, как я чуть не перегрыз себе вены у него в кабинете. Красавица прекрасно знает, поэтому, наверное, и тянется сейчас ко мне. А я и не против. Тихо прихрамываю в любимый пустующий класс, приобняв горшок с Луисом. Залезаю на подоконник и принимаюсь изучать двор скучающим взором - весеннее солнце выгнало всех домовцев на улицу, а я, как обычно, ищу уединения. За спиной скрипит дверь. Я почему-то даже не удивлен - следит он за мной, что ли? - Прости, я не хотел мешать, - тихий грустный голос. - Все хорошо, не уходи, - почему-то говорю я. - Что-то случилось? - он явно обеспокоен моим непривычным ответом. - Нет...Просто я подумал, что хочу с тобой поговорить. Расскажи мне, как ты? Я волновался за тебя, - продолжаю играть роль заботливого Папочки. - Ты не поверишь...Все хорошо. Мне стало даже легче, когда она уехала, - он садится на парту и болтает худой ногой, - И спасибо, что был рядом... - почему у него сейчас вспыхнули щеки? - Всегда пожалуйста, - кривовато улыбаюсь, - Забота о Птенцах - моя главная обязанность, не забывай. - Я знаю... - он смотрит в стену, избегая встречаться со мной взглядом, - Знаешь, Рекс, - тут уже я внутренне напрягаюсь - сейчас он в здравом уме и совершенно непонятно, почему называет меня так, - Я нашел толстую дурацкую книгу по психологии и на досуге прочитал ее. - Молодец, - киваю я, не понимая, к чему он клонит. - В общем, там написано про...перенос эмоций...Если я правильно понял, конечно, - его щеки сейчас по цвету сравняются с любимой красной жилеткой Табаки. Ничего не отвечаю, только наклоняю голову и с любопытством смотрю на него. - В общем... - он соскакивает с парты и подходит ко мне. Потом кладет руки на плечи и наконец, в первый раз за эту неделю, смотрит прямо в глаза. После чего легко и невесомо касается моих губ в легком поцелуе. Я закрываю глаза, пытаясь собрать воедино происходящее, рассыпавшееся в моей голове на сотню осколков - как та бутылка на полу спальни. Когда я открываю глаза, его уже нет. Остался только тонкий запах лаванды. Перенос эмоций...Я оказался рядом, когда его возлюбленная исчезла с горизонта. Я помог ему, поддержал. Неудивительно, что он...Влюбился в меня? Какие странные слова, черт побери. А я сам-то хорош - запал на мальчика, как школьница-первоклассница. Я касаюсь пальцами своих губ, слезаю с подоконника и иду по направлению к спальне. Если он там, то я должен поговорить с ним. Остальные все равно во дворе и вернутся не раньше ужина. Интуиция меня не обманывает - он сидит на своей кровати, обняв коленки и, завидев меня, становится ярко-пунцовым. Я сажусь непозволительно близко и провожу кончиками пальцев по его щеке. Он смотрит на меня расширившимися глазами и я почти слышу, как бьется его сердце. Понимаю, что в здравом уме он никогда не решится повторить то, что только что сделал, поэтому плюю на все серьезные разговоры и целую его. На этот раз по-настоящему - жадно и властно. Он не сопротивляется, отвечает на поцелуй и тихо-тихо, чуть протестующе, стонет. Когда я отрываюсь от его нежных и податливых губ, то наблюдаю куда более соблазнительную картину - раскрасневшийся, не знающий, куда деть взгляд, Красавица, прикусивший от смущения нижнюю губу - это выше моих сил. Я судорожно прижимаю его к себе, он вздрагивает в моих объятиях и прячет лицо где-то у меня на плече. И как будто некая невидимая сила заставляет мои руки двигаться совсем не утешающе, а губы шепчут на ухо такое, что бедный малыш только тихо всхлипывает и закрывает лицо руками. А потом я узнаю, как тихо и протяжно он стонет - от боли и наслаждения. Как легко оставить ярко-малиновые метки на его нежной коже. Что этот маленький развратник может вытворять своими пальцами. И еще много таких вещей, которые узнают в те моменты, которые принято стыдливо прятать за смущенными смешками и стыдливо отводимыми взглядами. А потом наступает утро. И мы негласно, одними взглядами, даем друг другу понять, что никто и никогда не должен об этом узнать. Нам не привыкать прятать чувства. Тут мы можем быть спокойны. А потом я нахожу эту дурацкую книжку. И ни слова там нет ни про какой эффект переноса. Ну и черт с ним.