Слушайся меня!

Я завязал ему на шее шарф, скрывающий ошейник, открыл дверь и вышел вместе с моим рабом. Мы сели в машину и поехали. Сора смотрел в окно и пытался угадать, что же я задумал. Когда мы подъезжали к городу, Сора приблизился ко мне и спросил: - Мы в какой-то клуб или куда все же? - Не любишь клубы? - Помню, когда-то очень давно мы ездили в клуб, где было много таких, как я, там мне было плохо. - Понятно, нет, мы в другое место. Машина остановилась и перед тем, как выйти я решил уточнить пару моментов: - Не называй меня хозяином, держись нормально, веди себя как обычный подросток. - Обычный подросток, влюбленный во взрослого и сильного мужчину. - Можно и так. Ты уже достаточно взрослый. Мы вышли, я подошел к кассе и попросил два билета. - Так куда ты хочешь меня сводить, Рийо? – меня немного покоробило от такого тона и обращения к себе. - В цирк. - Цирк, правда? Я кивнул головой и пошел покупать ему сладкую вату. Сора не верил в происходящее, улыбка не сползала с его лица, и это избавляло меня от скуки и заставляло невольно улыбаться. Пока Сора как завороженный смотрел на акробатов, я задумался: зачем я все это делаю для него? Он изменил меня. Не думаю, что это плохо, но все же… Я мог бы полностью владеть им, но нет, я позволяю завладеть собой. Хм, став мягче – я стал спокойнее, нет резких движений и плохих снов. Мне нравится его смех, его полусонные мутные глаза, но так же мне нравится доводить его до полусознательного состояния, вытягивать из него разные звуки и заставлять краснеть от стыда. После представления я повел его в мужской туалет и, запершись в кабинке, начал раздевать мальчика. - Тише, иначе тебя все услышат. Спустив с него джинсы, я поставил его раком так, что он опирался об бачок туалета. Я начал входить в него и оказался немного удивленным: обычно Сора не привык молчать, но сейчас… Он попытался закусить кулак, но я убрал его руки за спину. Стыдно тебе в общественном месте заниматься сексом? Он сильно напрягался, из-за чего ему было больно. Я кончил, а он, тяжело дыша, обиженно смотрел на меня. - Выйдем сейчас или подождем, когда очередь уйдет? - Подождем. Я открыл дверцу и вышел, не знаю: смотрели на нас или нет, но вот на Сору точно смотрели, даже если это и не так. Когда мы отошли от цирка, Сора хотел меня ударить, за что сразу же получил в поддых, а потом я еще раз ударил его в живот и оттолкнул в сугроб. Он лежал на снегу и плакал. - Пойдем. - Куда? – вытерев слезы, спросил он. - На каток. Он легко отходил от обид, но если бы он постоянно обижался на меня, то сошел бы с ума. Должен сказать, что ходить по городу с Сорой оказалось не лучшей идей. Он неугомонный! Соскучился по городу, прилипал к каждой витрине магазина, а мне не хватало поводка для него. А от магазина сладостей мне пришлось уже силой его утаскивать: я перевалил его через плечо и пронес так пару кварталов, и мой мальчик не кричал, а только немного дрыгался... Прохожие все правильно поняли и не вмешивались. Я посмеялся над ним, когда он уселся на снег с мордашкой, на которой было написано явное недовольство. Но как только решил пойти дальше, не обращая внимания на его выкрутасы, он сразу поднялся и догнал меня. Ну ладно, что я… мы на катке. Мы переодели коньки, и вышли на лед. Оказалось, Сора не умел кататься, но счастье так и сияло в его глазах. Думаю, этот день он запомнит надолго - лично я с ним навозился уже. Я брал его за руки и катал по льду. Мне хотелось, чтобы он был счастлив рядом со мной. Это желание было немного странным, но я привык удовлетворять даже самые маленькие свои прихоти. Сора, как я говорил, кататься не умел, а потому падал часто, и когда он решил опереться об меня и в итоге утянул за собой на лед, я был зол: упасть на коленную чашечку всем своим и чужим телом – себе я такого не желал. Не люблю боль, особенно такую, поэтому решил отомстить за себя, а Сора это нутром почувствовал. Я позволил ему еще полчасика беззаботно повеселиться, а потом мы ушли. Я не торопился никуда - это незачем. Мы просто гуляли по городу, и Сора решился все же спросить у меня давно интересовавший его вопрос: - Хозяин, - прошептал он, - зачем Вы все это устроили? Я и мечтать не мог о прогулке по городу. Зачем? - Просто у тебя сегодня день рождения, Сора. - У меня вообще-то осенью день рождения. - Мне это не интересно, - я остановился у моста и посмотрел на замерзшую реку. - Тэкуми умер год назад и родился Сора, не так ли? Или ты хочешь, чтобы я называл тебя Тэкуми, а еще лучше, чтобы я снял ошейник? Он не понимал, говорю я серьезно или сейчас прозвучит привычный мой смех и окажется, что я только баловался, заводя его в тупиковую ситуацию. - Вы мой хозяин, так было, так есть и так будет. Я посмотрел на подростков проходивших мимо нас, я бы сказал Вам, что хочу жить как они, без боли и страданий, но счастья без боли не бывает, да? Хотя все равно не пойму, как Вы можете постоянно говорить, что боль это хорошо и приятно, когда Вас шарахает от любого ее проявления на Вас? – но это неважно. Полюбив Вас неосознанно, я сам надел на себя ошейник, а полюбив Вас осмысленно, я дал Вам в руки поводок. Я счастлив, но все же я родился осенью. - А мне это не интересно, твой день рождения сегодня. - Слово хозяина – закон, - он мило улыбнулся. - Пойдем, нас водитель ждет на другой улице. Я устал и хочу спать. Обняв его за талию, я крепко прижал к себе. В голове уже крутились картины того, как я буду его наказывать, когда мы наконец-таки доедем. В машине Сора смотрел на меня с благодарностью. - Жалко, что вы нечасто позволяете мне веселиться, как полагается каждому ребенку. Держать Вас за руку… - он взял мою руку и поцеловал ее, а потом начал лизать указательный палец, будто занимался с ним оральной любовью. - Вот бы ты так искусно игрался не только с моим пальцем. Я вытер руку от его слюней и лег на него сверху. - Кто ты? - Сора, Ваш раб, Хозяин. - Хорошо. Что ты должен делать? - Подчиняться своему хозяину и исполнять все его желания, господин. - Хорошо, - я поцеловал его, мы целовались до самого дома. Сора был уже возбужден, оказалось, что он очень сексуально активный мальчик. Полюбив секс, он начал его хотеть не меньше, чем я. Однажды Сора мне признался, что ему очень нравится, когда я ношу его на руках, и он как-то странно это объяснил: «я Ваше сердце слышу» - понимай, как хочешь. Вот и сейчас я нёс его на руках. Сора всегда очень ярко показывает свою любовь, и раньше я думал, что он не знает, что такое любовь, считал его глупым мальчишкой, который не может отличить страх перед человеком от влюбленности. Сейчас в его глазах нет страха, он знает, что я могу сделать, но он мне доверяет. За год многое произошло: как-то раз я вывихнул ему руки, сломав одну, после чего он сторонился меня недели две, боялся и пытался по возможности игнорировать меня, что очень сложно, учитывая, в чьих руках его жизнь. Раны заживают, а жить в постоянной обиде невозможно; в ненависти можно. Но Сора не настолько сильный - ему проще полюбить своего мучителя, а потом заставить садиста испытывать это омерзительное чувство, из-за которого хочется летать с двадцатого этажа. Мы зашли в дом. Поставив его на пол, я начал его раздевать; он попытался проявить активность, но быстро получил по рукам. Раздев его до джинс, я снял с себя верхнюю одежду. Долго не думая, потащил его за ошейник в нашу комнату. Я не хотел секса, я хотел повеселиться по-своему. Приковав его к стенке, я взял обычную металлическую палку, в которой, правда, ничего особенного. Сора не понимал, что я задумал, хотя всё было на удивление просто: я, думая, что перепробовал с ним почти все возможное, забыл о самой обыкновенной физической боли, но спасибо Соре, который напомнил мне о таком упущении. Два несильных удара по грудной клетке должны были настроить его на тупую боль. Позже я все же опустил цепь, чтобы его колени оказались полусогнуты. Замахнувшись, я попал прямо по коленным чашечкам, а из уст Соры послышался крик. - Черт, черт, черт! А, черт… а… больно же как, т-т-тс, черт, - материться при мне он не решился, а боль все гуляла, будоража его тело. Я ударил его еще раз, но на этот раз по голени, и от боли мальчишка задрал голову вверх. Он не спрашивал за что и почему, он просто ждал, пока я решу, что с него достаточно. - Эх, чем-то электрошок даже лучше, - сказал он после второго удара прямо по нервам, правда я бил уже слабее, если выбью ему коленные чашечки, то от брата достанется. К такой боли привыкаешь быстро, нужно ее чередовать с другой. Бил я его не долго, но ему хватило для встряски. Когда я его отцепил он просто сидел на полу и гладил колени. - Хозяин, пойдемте кушать. Как все с ним просто: терпит то, что может терпеть, и не терпит в том случае, когда я захожу за край. Я закрываю глаза и вспоминаю, как медленно выкручиваю ему руку, как другую резко дергаю вниз и на себя до хруста переломанной кости, заживала долго, да и до сих пор ему больно что-либо делать левой рукой, а вывих быстро зажил, но суть в том, что я испытал настоящий кайф. Это нельзя передать словами – просто экстаз, даже лучше оргазма. Я решил проверить, как у него зажило, и слегка ударил палкой по левой кисти в месте перелома, он среагировал очень ярко и убрал руку за спину. - Как я буду готовить без одной руки? Я только зевнул и жестом отправил его на кухню. Сора быстро сварганил что-то на двоих и позвал меня: - Вы вообще собираетесь есть или нет? Я лениво встал с пола, потушил сигарету и побрел на кухню. Стол был аккуратно накрыт на двоих. Я уже давно разрешил ему есть со мной за одним столом, как бы меня это поначалу и не бесило, но Сора настаивал только на двух вещах: это меньше боли и нормально есть как человек, а не собака. Пока мы ели, я разглядывал его тело: хрупкое, изящное, видные небольшие рубцы, они не уродуют, они даже немного украшают. В нем появилась сексуальность. Раньше он привлекал меня к себе за счет своей внешней невинности и страха, а теперь даже его взгляд, полный осознанного желания, заставляет мои инстинкты пробуждаться. Я перевел взгляд с глаз на шею: засос и тонкий ошейник, выделанный серебром – просто красивый ошейник. В отличие от прошлогоднего ошейника, этот не имеет устройства слежения, его легко снять, он не может душить, Соре он по душе, потому что мягкий и легкий. - Хозяин, Вы уже третий день медлите с заказом, Вы когда вообще последний раз в студию заходили? - Я, оказывается, нанимал секретаря и няньку сверху; молчи, щенок. В действительности Сора прав, не работал я уже более недели, кажется, будто это и немного совсем, но лучше такого отдыха себе не давать, а то совсем разленюсь, да из-за Соры я несколько дней из постели не вылезал, мы прямо как кролики были. - У меня модели нет, - констатировал я. - Всегда можно позвонить в агентство, или чем я не модель? - А не высоко ли себя ценишь? Сора нагнулся через весь стол и в наглую поцеловал меня, за что быстро получил удар в «солнышко». - Хорошо, так и быть. Нарисую тебя. Сора не скрывал своей радости, почему он так хочет, чтобы я его рисовал, не знаю, да и неважно. С ним мне спокойно, с ним я чувствую гармонию в душе. - Ты мой посуду, а я приготовлю ванну. - Давно мы уже ванну вместе не принимали… - сказал он, улыбаясь. Я ушел и включил горячую воду, когда набралось до середины; залез в нее и стал ждать Сору. Подошел он через пять минут, молча, снял с себя брюки и хотел зайти в воду, но чтобы он не грузился, как это сделать аккуратно. Я взял его на руки и сам положил мальчика, как мне удобно. Он перевернулся на живот и водил пальцем по моей груди. - Хозяин, а Вы не думали, что меня можно и почаще выгуливать? Я хорошо себя вести буду, обещаю. - Твои обещания ничего не стоят. Он обнял меня и поцеловал в губы, я не ответил на поцелуй. - Хозяин, ну что Вы такой злой, у Вас такая очаровательная улыбка… - Подлиза, и когда ты научился говорить так кокетливо? Вроде бы я тебя этому не учил. Я, конечно, наигрывал свое пасмурное настроение, но все же Сора опасен, когда понимает, как себя нужно вести, чтобы постоянно держать меня в возбужденном состоянии, что согласитесь, начинает надоедать, а потом не понимает, почему я неделями к нему не прикасаюсь. Что поделать, не умею я растягивать удовольствие: мне нужно все и сразу или ничего. - Ну, если ты так хочешь поцелуев, может, ты поцелуешь меня внизу? - Под водой? - А почему бы и нет, - как он и говорил, я «очаровательно» улыбнулся. Сора понял, что уже никуда не деться, и погрузил свою голову в воду. Не начав еще ничего делать ему захотелось глотнуть воздуху, но я не дал ему поднять голову и заставил взять в рот по глубже. Пару раз зубки прикоснулись ко мне, и только тогда я позволил ему дышать, только чтобы наказать. Я ударил его лбом об стенку. Он схватился за голову и что-то простонал невнятное. - Что нужно сказать? - Простите, Хозяин, я неисправимый идиот, как же Вы с таким справляетесь, господин? Я еще раз ударил его головой об стену. - А! За что на этот раз?! И снова ударил. - У меня так сотрясение мозга же будет! И четвертый раз ударил, не жалко. Правда, все же не стоило ему лоб в кровь разбивать. - Хозяин, простите меня, но я не могу понять, в чем я провинился перед Вами? - В первый раз, укусил, во второй раз, мм… я говорил, что ненавижу сарказм? И еще два раза – это уже за дерзость. - Ну, знаете, аа… не надо… хозяин, давайте я лучше закончу начатое, только сам, хорошо? Спасибо. Он опустился в воду и принялся за привычное ему дело, немного помогая руками, через каждые полминуты он набирал воздуха в легкие. Имея уже большой опыт, он очень искусно владел своим языком. Я утопал в наслаждении, можно было просто расслабиться и получать чистое удовольствие. Я не стал его мучить и как только оргазм начал наступать я пытался его поймать. Отдохнув в ванной еще полчасика, я решил, что хватит с нас горячей воды, да и Сору уже мутило, особенно из-за того, что уж слишком большую встряску я ему сделал. Я намылил губку и начал его мыть, стандартные действия. Сора сидел спокойно, он хотел уже спать и в кроватку, на меня вода так же действовала. Вымывшись, я взял его на руки и понес в комнату, он прижимался ко мне и дрожал от холода. Зайдя в комнату, я положил его на кровать и дал ему уснуть, а сам оделся и принес в спальню мольберт, краски и все остальное. Рисовать спящую модель мне понравилось, не нужно было заставлять его правильно принять позу, не шевелиться, да и слушать жалобы всякие мне тоже не пришлось, а потому работалось очень быстро. Он лежал очень мило, на лицо падали мокрые волосы, от тела шла испарина, лицо и кожа красноватые, выражения лица удивительно спокойно, он был красив как никогда, но при этом он обычный миловидный мальчик. Еще мальчик, даже не юноша. Он всегда для меня останется глупым мальчишкой. А еще я рад, что он давно смирился со своей жизнью. Даже дай я ему свободу, чего, разумеется, делать не собираюсь, он все равно помедлит и, скорее всего, не уйдет от меня. Но проверять эту гипотезу я не собираюсь: он и так от меня никуда не денется - я не позволю. Еще остался примерно час работы и все, но все так просто не бывает. Сора проснулся очень не вовремя, я только начал прорисовывать лицо подробнее. Если я ему скажу «спи», он, как назло, спать не будет. Ему будет интересно, почему он должен спать. А «не спи» воспримет, как приказ, и не будет спать. - Сора, отдохни, подремли пока еще, а то потом не дам, - сказал я очень мягким голосом, убаюкивающим. Он до конца не открыл глаза и поэтому не увидел меня за работой, а то бы точно их бы уже не закрыл, а я попытался все побыстрее закончить и даже успел все убрать обратно в студию. Вымыв руки от краски, я удовлетворенно вздохнул и посмотрел на себя в зеркало: надо бы побриться, а то щетина появилась. У Соры тоже, возможно, скоро пушок появится, тогда и станет юношей, а пока он ребенок, который успел сексуально повзрослеть, но не в остальном. А что уж об этом, я побрился и ушел в кровать к Соре. - Я люблю Вас, честно люблю… - шептал он в тишине. - Я тебя тоже, мой мальчик, я тебя тоже люблю, - шептал и я. Мы оба уже спали, прижимались друг другу, грели друг друга, просто хотели быть вместе. Я люблю его? Да, люблю, а он меня? – тоже. А кто больше? Каждый по-своему, по-особенному. Этот год показал нам очень многое, он научил нас жить, как мы живем сейчас. Мне быть мягче и идти на уступки, а он более послушный и лишний раз не упрямится и все делает с неким огоньком, с любовью. Секс уже давно называется любовью. Я не хотел, чтобы так получалось, но это так. Меня не окрыляет от этой любви, как многие говорят, я просто принял ее как факт, я понял, что можно любить ни за что. Люди созданы друг для друга, да? Не знаю, но если даже мы изначально не подходили друг к другу, то мы переплавили себя и стали едины. Он часть меня. Он мне даже больше, чем любовник, он - моя любовь. Если любишь – отпусти? Ничего подобного, если любишь - хватай и держи до последнего, никому не отдавай, он только твой или ничей. Что еще говорить, я готов прожить с ним и еще один год, и десять лет, и хоть до самой смерти. С ним у меня на душе гармония, а это, наверное, главное.