Моя муза — подросток

Моя муза — подросток. Лет пятнадцати, наверное. Хотя кто их разберет, когда на лице тонны косметики, черные тени до бровей и килограммы пирсинга. У нас с ней сложные взаимоотношения. Вот, к примеру, сегодня. Прихожу домой — дверь, конечно, не заперта. Вернулась, значит, блудная кошка. А я злой, уставший, голодный как черт... На работе завал, продаж нет, с девушкой расстался... Иду в ванну, там она. Блюет прямо в раковину. Обрывки каких-то стихов с ломаным ритмом, клочки бездарной прозы... Чертыхаюсь про себя, но сдерживаюсь. Я ведь взрослый мужик. Должен быть терпеливым и мудрым. Со вздохом придерживаю ее за плечи, они хрупкие совсем, не ест ведь ни черта, так и до анорексии недалеко. Убираю с лица волосы. Щеки в чернилах, глаза красные. Косится злобно. - Ну и зачем тебе это надо? - спрашиваю. - Да пошел ты! Вот и поговорили. Смотрю в раковину. Уже и самому тошно. - Нет, вот ты скажи мне, - сдаваться не собираюсь, - ради чего все это? Для кого мучаемся, а? - А сам не въезжаешь? Фикус драный. Ну вот, сленг еще этот. Откуда понахваталась? Надо завязывать с Интернетом. - Послушай, милая, у меня работы еще по горло. Сейчас с отчетами посижу, потом новости почитаю. Затем в койку - и спать. Договорились? - Валяй, - ухмыляется. И я понимаю, что этой ночью мне снова спать не дадут. Что завтра я буду вымотанным, с синяками под глазами, злым и несчастным. А на рабочем столе будет лежать пара измятых тетрадных листов. С жалкими, пошлыми, банальными строками о любви и истерзанной моей душе. - Уходи. Не хочу тебя больше видеть, - слова вырываются сами собой. И словно камень с души. "Так и надо, - говорю себе. - Это как воспаленную заусенцу оборвать. Больно. Зато потом легче". А ведь сразу бы так. Сразу после первой крупной неудачи с издательством. Как только понял, что никому, кроме меня, все эти бесценные мысли, образы и сюжеты не интересны. Что таких, как я, сотни тысяч. Таращится на меня - глаза, что два столовых блюда. Не верит. Хватаю за локоть и грубо волоку в коридор. Затем бросаюсь в комнату. Блокноты со школьными стихами, тетради, вырванные откуда-то листы с карандашными набросками... Целый ворох моих мыслей, мук и надежд - все бросаю ей под ноги. - Забирай! - кричу, - можешь выбросить, сжечь, да хоть оригами сложи! Плевать я хотел, что ты сделаешь с этим мусором! Падает на колени, прижимает какую-то тетрадь к тщедушной груди. Лицо белое, как стена. - И ты сама, - добиваю. - Убирайся! Навсегда! - Не смей... - шепчет едва слышно. - Да кто ты такая, чтобы приказывать мне? Бездарная муза бездарного писаки... Ты знаешь, сегодня Инга ушла. Сказать, почему? Мотает головой. - Нет уж, послушай! Потому что она хочет, чтобы у ее мужика была машина, квартира, свой бизнес. Чтобы он хорошо зарабатывал, понимаешь? Чтобы мог дарить ей подарки, в рестораны водил. А я кто? Правильно, я - фикус, мать твою, драный! Писатель недоделанный. А все ты со своим идеями, мечтами, надеждами... Плачет уже навзрыд. И не просит даже ничего, только протягивает ко мне свои худые, тонкие, как веточки, руки. Сажусь на пол, закрываю лицо. - Убирайся, - говорю устало. - И больше никогда не приходи в этот дом. Когда опускаю руки, ее уже нет. Только гора из тетрадей и листов. Иду на кухню, по привычке варю в турке кофе. Не сразу понимаю, что незачем, ведь собрался сегодня крепко спать. В голове нет ни одной связной мысли. По стенам и потолку прыгают тени. Раньше я бы непременно сравнил их... с чем? Подхожу к окну. Уже глубокая ночь. И яркий месяц так похож... похож на... Сердито ерошу волосы. А, к черту все! Решительно иду в комнату и заваливаюсь на кровать. Но сон не идет. Во рту противно, забыл почистить зубы. На душе гадко. Но я ведь все сделал правильно, да? Впервые в жизни я поступил так, как должен был... Интересно, где она сейчас? С кем она? Не обижают ли ее? Вскакиваю с кровати и выхожу в коридор. Сердце стучит как сумасшедшее. Вот, сейчас в замке повернется ключ... Ничего. Тишина. Меряю шагами коридор. Туда-сюда. Туда-сюда. Так проходит несколько часов. Где ты? Ну, где же ты? Слушай... может... Ладно, я был не прав. Мне без тебя как-то... Не знаю... Будто лишился чего-то важного. Иду на кухню, забираюсь с ногами на стул. Тело сковывает тяжелой дремотой. Она появляется внезапно, но как-то очень естественно. Словно выходила всего на минуту. Садится прямо на пол, кладет голову мне на колени. Без косметики, без этих жутких железок в бровях и губах, она похожа на ангела. Ей и в самом деле не больше пятнадцати. - Поговори со мной, - прошу. Голос дрожит. Я, наверное, жалок. Она лишь улыбается. Продолжаем сидеть в молчании. По потолку носятся тени, словно стая черных птиц. Слабый, как дыхание спящего, ветерок колышет занавеску. Луна в небе такая желтая, что кажется, будто и не луна это вовсе, а сердцевина огромной небесной ромашки. Я смотрю на нее и думаю, что вот-вот увижу призрачные пальцы, обрывающие лепестки... "Любит. Не любит. Любит..."