***
Курт и Себастьян — любовники, Курту скоро исполнится тридцать, а вся жизнь уже катится к чертям: все мечты о Бродвее осыпались, словно блестки после стирки с его дешевого золотого свитера, купленного на Хэллоуин, когда местный "мистер Билли Роуз" сказал, что он "не формат". Его единственный оплот сейчас — Себастьян и Блейн. Они живут втроем, точнее, Курт и Себастьян живут вместе, а Блейн, так, за компанию. Блейн — изуродованная слабая душа, с поджаристой крепкой оболочкой. Его воспитывали родители-гомофобы, и каждый его взгляд в сторону мужчины сопровождался толчками и отвешиванием подзатыльников. Поэтому-то он и переехал в Сан-Франциско — место, где его поняли и приняли, конечно, назло чересчур консервативным родителям. Тут же он и познакомился с отвязной парой. На самом деле, они показали ему целый неизведанный мир удовольствия и наслаждений, а когда его счета совсем аннулировали и стало нечем платить за квартиру, дали кров над головой. Именно они вытащили его из этой зыбучей ямы, в которой он давно сам себя похоронил, и именно они заставили его по-настоящему жить, ярко и безудержно. Теперь Блейн мог спокойно флиртовать одним лишь взглядом — этому его научил кокетливый Курт. И подкатывать к любому понравившемуся горячему парню, имея целый арсенал коронных фраз, а не как в школьные годы, к какому-нибудь закрытому гею-ботанику "в шкафу", пытаясь перебороть свою стеснительность и выдавливая из себя одно единственное неловкое "Привет, меня зовут Блейн. Я гей", — это, конечно же, заслуга Себастьяна. Да, эти двое были, пожалуй, самой жаркой парочкой во всей округе. Но было кое-что, что скрыто от всех их маленьким тесным мирком в двухкомнатной квартире на Трит-авеню. Никто не мог знать, например, что Курт встает по ночам, чтобы согреть молоко для своего парня, потому что тому приснился кошмар, или, что Себастьян массирует ноги Курта, когда они возвращаются из клуба, и уж точно никто не знает, что они оба могут растрогаться на особенно грустных моментах в фильме, крепче прижимаясь друг к другу под теплым пледом. Блейн хотел всего этого. Да, он все еще проходил стадию "переболеть", ему все еще нравилось отрываться с безымянными и безликими парнями в клубах, перебиваться на секс с их бесчисленным множеством, что, безусловно, было заперто под тяжелым замкОм там, откуда он приехал. Но это все чаще отходило на второй план, пока он стоял за дверью каждый раз, когда его изгоняли туда слегка возбужденные друзья. И Блейну совсем не было обидно, ну, может, чуть-чуть, и не было интересно, и уж точно он не чувствовал стыд, прикладывая ухо к двери, чтобы урвать обрывки слишком интимного разговора или, возможно, не только его. Задумавшись, Блейн не заметил, как разговор за дверью прервался. И, опасаясь быть застигнутым врасплох, он метнулся в сторону кухни. "Вот черт", — за столом уплетал свой завтрак еще-один-парень-на-ночь, он и забыл про него. — "Только не диетические хлопья Курта..." — пронеслось в голове Блейна. — Где наш чай, прилизанный, — в комнату ввалилась обнимающаяся пара. Естественно, дверной проем пропустил их внутрь с трудом. — Вы как сиамские близнецы. — Он что, ест мои хлопья?! — глаза Курта расширились, он вмиг оказался рядом с парнем, нависая над ним. — Ты ешь мои хлопья?! Блейн тебе вчера все мозги вышиб в постели? Приходишь в мой дом, ешь мои хлопья, может, еще и с моим парнем переспишь? Безымянный перевел испуганный умоляющий взгляд на Себастьяна, который стоял, облокотившись об угол стены, и, сложив руки на груди, посылал очевидную насмешку. — О, нет, даже не думай, мальчик-с-пальчик, — хохотнул он. — Что? Я случайно заметил, когда наткнулся на него в туалете, — отвечая на интересующийся взгляд бойфренда, пояснил Себастьян. — Джереми... — начал Блейн. — Джеремая, вообще-то, — гордо заявил парень, поднимаясь. — Да мне все равно, хоть Барак Обама, тебе лучше пойти домой, — казалось, этот Джеремая хотел что-то возразить. — И нет, мы вряд ли увидимся еще раз, — добавил Блейн, провожая парня до входной двери.***
— Тебе нужно найти парня, постоянного парня, скоро твой "дружок" сморщится и отпадет с такими-то темпами, — заявляет Себастьян и подносит к портативному баллону с гелием очередной воздушный шар. — Говорит мне человек, повидавший четверть гейских задниц по всей Калифорнии, — натягивая транспарант с поздравительной надписью, парирует Блейн. — И не только гейских, мой коротконогий друг. Но все они были до Курта. И вот опять. Долбаный Себастьян Смайт — худший кошмар гомофоба и гроза гей-клубов — закатывает глаза при упоминании своего парня. Блейн разворачивается спиной к другу и направляется к столику, где собирается расположить еду и напитки для сегодняшнего вечера, но слышит тяжелый вздох. Непохоже на Себастьяна. — Что случилось? — вся язвительность мигом исчезла из голоса. Себастьян, может, и заноза, но Себастьян еще и его друг. — Курт, он, понимаешь... — запинается Смайт, — он стал жестче. Не то чтобы мне это не нравилось, он так сексуально выглядел, пока кричал на твоего ночного безымянного... И Блейн соглашается. Курт вполне мог сойти за пантеру перед прыжком в тот момент. Вы видели пантеру? А перед прыжком? Его мышцы перекатывались, в гибких движениях, хоть и быстрых, скользило столько величия, что неизвестно, чем бы закончилась его тирада, если бы Блейн вовремя не выпроводил Джеремаю. — ... А еще он постоянно ревнует, будто я бы остался в живых, если бы посмел ему изменить, — и Блейн вновь согласно кивает головой. — Он просто стал агрессивнее, и я бы предположил это из-за дня рождения, но чувствую, что ему чего-то не достает. — Не переживай, Бас, он просто нервничает из-за круглой цифры. Ты же знаешь, как его до сих пор гложет провал на прослушивании. Он просто думает, что его жизнь потеряла всякий смысл с этим. Но мы устроим этот праздник, да так, что он почувствует себя шестнадцатилетним подростком. Наконец, лицо Себастьяна озаряет слабая улыбка, такую он позволяет видеть только им двоим и только, когда счастлив. И у Блейна теплеет на душе, он, наверное, помог.***
Курт с трудом отпирает осточертевшую дверь, делая себе мысленную пометку позвонить слесарю. В квартире темно. Ну конечно, сейчас его ждет либо вечеринка-сюрприз, либо еще большее разочарование, и Себастьян с Блейном просто уснули перед телевизором, не дождавшись его. Он открывает дверь, секундная тишина и... — С Днем Рождения! — громко раздается с щелчком включателя со всех сторон, а на него летят поблескивающие конфетти. Значит, первое. Ну что ж, может, бокал вина ему не помешает. — С Днем Рождения, красавчик, на год ближе к пенсии, — Себастьян подходит и запускает руку за пояс Курта. — Поздравляю с тридцатилетием, Курт, ты прожил прекрасную жизнь, — с наигранно похоронным лицом говорит Блейн. — Несите мне уже что-нибудь выпить, гиены. Следующие три часа проходят на удивление весело. Курт принимает поздравления и подарки. Танцует в центре импровизированного танцпола. Потом бокал вина в его руке сменяется пузатым стаканом виски, и все становится еще веселее. Лица приглашенных гостей плывут и сливаются. А когда Себастьян, притягивая его к себе и проникая в его рот своим языком, отправляет туда маленькую таблетку, даже музыка расплывается. Он повторяет действия Себастьяна с Блейном, прижимая тело парня к ним. Теперь они двигаются втроем, как волна, любое движение отдается в каждом из них. И троицу уже не волнуют расходящиеся по домам гости, и что соседи уже стучат по батареям, и что завтра их ожидает жестокое похмелье. Сейчас они единое целое. "Сиамские", — думает Блейн, вжимая Курта в грудь Себастьяна. Он чувствует властную руку, сжимающую его ягодицу, а на шее дыхание Курта, и ему срывает все стоп-краны. — А знаете, что действительно заставит снова почувствовать меня молодым, — отстраняясь от обоих, произносит Курт. Он отталкивается от их тел и делает два шага в сторону, расстегивая пуговицы своей рубашки, — что поможет мне расслабиться, — и ткань легко соскальзывает с его плеч на пол, — что является самым желанным подарком, — он разворачивается и идет в комнату, останавливаясь напротив открытой двери, — что будет очень сладко? — и, приспуская штаны, заходит, оставляя ошарашенных парней пялиться вслед. Блейн переводит одурманенный взгляд на Себастьяна. — Ну что, гелевый, пошли радовать нашего именинника. Похоже, завтра ты можешь не выходить из комнаты.***
Тела сплетаются на кровати, создавая скрипящую музыку. Чьи-то руки срывают с Блейна водолазку, а вторая пара рук ловко расстегивает ширинку и стягивает штаны, и остается только гадать, где они набрались опыта в таком или же они действуют синхронно, потому что они давно уже едины, а он вновь лишний. Но все мысли тут же исчезают, когда на его члене смыкаются влажные губы, то захватывая и опускаясь ровно до середины, то совершая круговые движения. Блейн запрокидывает голову, расставляя ноги шире, и Себастьян устраивается между ними. Из груди Блейна вырывается громкий стон, и он тут же напрягается, ища глазами Курта. Ему нельзя, это не должно быть его, это все может быть лишь у Курта. Но сталкиваясь с понимающим взглядом голубых глаз и легкой улыбкой, он понимает — его впустили, ему все-таки можно, и он расслабленно опускается на кровать. А затем, Курт целует его, проникая языком сразу внутрь, сталкиваясь им с его собственным, создавая борьбу. И все, барьеров больше не осталось. Блейн находит и обхватывает рукой член Курта, все так же продолжая борьбу их языками. В комнате слишком жарко, температура накалена до предела или же так кажется только Блейну. Мокрые от пота тела скользят друг о друга. Это лучше, чем парни-на-ночь, лучше, чем полет над пропастью, лучше, чем экстази, это прекраснее восхода, живее быстрого ручья, ярче солнца в полдень, это состояние эйфории, и Блейн полностью отдается ему. Прерывистые стоны разных тональностей заполняют комнату, создают симфонию. Рука Курта мягко ложится на голову Себастьяна и контрастно с силой сжимает волосы в кулак, насаживая до упора. Вспышка. И сначала кончает Блейн. Властная рука Курта не дает отстраниться до последнего, заставляя глотать. Себастьян поднимает глаза на своего парня и получает вальяжный взгляд, пробирающий до костей. А когда Блейн перестает содрогаться, Себастьян переползает на вздымающуюся грудь кудрявого парня, утягивая за собой Курта. И Блейн чувствует заполненность, но какой же он друг, оставляя друзей в таком положении? Осторожно протискивая ладони между их телами, он берет в них сразу два члена, создавая согревающее кольцо из них. Курта отбрасывает практически сразу, Себастьяну хватает еще нескольких движений. Тяжело дыша и восстанавливая дыхание, Курт прижимается к Блейну с одного бока, а Себастьян обхватывает его талию с другого. — Я люблю вас, — слишком тихо в полудреме произносит Блейн. И им еще придется завтра убирать весь мусор, оставшийся после вечеринки, как и придется объясняться с соседями, как и придется справляться с похмельем. А потом их ждет весьма неловкий разговор, но это потом, это завтра, а пока Блейн наконец-то чувствует себя дома.