***
Они шли недолго. Лесопарк оказался глухим и безлюдным в это время суток. Уже через несколько минут безостановочного движения три фигуры вышли на небольшую полянку, со всех сторон окруженную деревьями. — Полагаю, все на этом, — Мэл опустил лихорадочно потеющего приятеля на мерзлую землю. — Тут наше путешествие можно завершить. Друзья обступили бессознательное тело со всех сторон. — Знаешь, что я ненавижу больше всего? — задумчиво изрек Дагон. — Отрицательный резус-фактор? — предположил Мэл. — Нет, кроме этого. Я ненавижу ждать. Время тянется просто бесконечно, а ведь у нас его и так никто не отнимает. На этом Элай и Марлоу присоединились к нему во мнении. Ситуация балансировала на грани между «плохо» и «очень плохо». Их совместное неписаное правило гласило: если устраиваешь кровавую грызню в одном месте, будет лучше не задерживаться там долго, ведь огромный мир обладал пространством достаточным для поиска ночлега и пищи. Это была не единственная причина: вторая сложность заключалась в том, что Хантеры могли бродить неподалеку, а с неподвижным, почти умирающим товарищем на руках двигаться дальше не представлялось возможным. Кроме прочего, это значило, что ближайшие несколько дней им не стоило высовываться и развлекаться на полную катушку, а это уже тянуло на рекорд. Марлоу молчаливо сделал круг по полянке. Становилось холодно. Элай и Дагон принялись собирать ветки, валявшиеся тут и там, на земле и под деревьями. Если ожидание собиралось затянуться, то им нужно было как-то пережить этот период. — Поддай огоньку, Мэл, — Дагон собрал приличное количество прутьев, чтобы получился небольшой костер. Марлоу подошел к кучке веток и вытянул руки. Искорка пробежала по его предплечью от локтя до запястья. Кончики пальцев его начали краснеть, как если бы были сделаны из металла и сунуты в раскаленную добела печь. Он слегка прикрыл веки. Огненная сфера размером с небольшой мяч сорвалась с его ладони и осветила крошечную полянку, поджигая сложенные шалашиком ветки и хворост. Костер вспыхнул несколько раз, дрогнул и разошелся зеленоватым пламенем, возле которого можно было греться остаток этой сумасшедшей ночи. Элай присел на бревно, валявшееся неподалеку. Дагон подошел к нему, пристроил брату голову на плечо, обнимая его левой рукой. Иногда Марлоу задавался вопросом, зачем эти двое вели странствующий образ жизни в поисках приключений — ведь для того, чтобы испытывать полный спектр всех самых болезненных чувств им не нужен был никто, кроме друг друга. Элай потерся носом о щеку брата и улыбнулся. Они умолкли, не продолжая движения, а Мэл отвернулся и обхватил себя руками, все еще ежась от порывов ветра. В этом году осень выдалась на редкость промозглой, и почему-то именно сегодня это ощущалось особо остро. Данте внезапно заскулил и резко вывернулся, полностью превратившись в волка. Его одежда лопнула и разошлась по швам, клочки джинсов плавно опали на землю. У парня был чудесный дар влипать во все возможные приключения и собирать их на свою шкуру, как репей. Марлоу сел на землю рядом с ним и оперся спиной о ствол дерева. — Вы спите. Я за ним присмотрю, — буркнул он. Элай и Дагон согласились. Через минуту, когда колдун со шрамом бросил взгляд в их сторону поверх пылающего костра, на бревне сидели уже не люди. Это был огромный коршун с блестящими черными глазками и пестрым оперением и рыжий лис с темными кончиками ушей, который суетливо вынюхивал что-то на земле. Мэл остался один. Он пододвинулся ближе к огню. Разные зрачки волка, рычащего и изворачивающегося в агонии, отражали блеск колеблющегося пламени. Данте держался наполовину в сознании. В его памяти, в воспаленном мозгу, как сумасшедший водоворот, кружились несвязанные картинки, целые хороводы ощущений и отблесков ушедших лет. Он словно плыл и не очень понимал, где находится. Мелькала среди прочих одна мысль, которая никак не давала ему покоя, плотно засев под шкурой и выжигая там страшные дыры. А может, это была и не совсем мысль, скорее образ — бездонные голубые глаза, плавно меняющиеся в иную форму — они становились то серыми, то зелеными, под цвет морской волны. А еще там присутствовали тонкие черты лица, все еще живые в памяти, даже несмотря на то, что сам их обладатель был мертв вот уже несколько столетий…2. Данте.
9 апреля 2014 г. в 00:52
http://s45.radikal.ru/i109/1404/f0/c08706bdc170.png — атмосферная картинка к главе.
Мэл Марлоу никогда не отличался нежностью и лаской. Каким-то неведомым образом природа ворлока обделила его и не дала парню этих чудесных добрых качеств, вместо этого подарив ему взгляд гадюки, умеющий убивать на расстоянии, черное прокуренное сердце и кулаки, способные крушить камни. Эти самые кулаки сейчас наматывали ворот кожаной куртки Дантаниэла Блэра Баррингтона — черноволосого мальчишки-священника, а по совместительству опасного и кровавого колдуна, который задержался на этом свете немного дольше, чем предполагал отец-создатель.
Сейчас Данте был не очень наглядным представителем своего вида. Он больше напоминал бледную тряпку, даже отдаленно не похожую на человека и вот уже полчаса блевал кровью, кажется, на полном серьезе подумывая отдать душу Великому Владыке Темного Царства — мрачному и бессменному князю Вельзевулу — в вечное услужение.
— Ну, Данни, вот придем на место, я тебя самого выебу и наизнанку выверну, — угрожающе прошептал Мэл, изнемогающий от жары и тяжести тела, туго сводившего его плечи.
Он не мог понять, как упустил друга из виду. Их компания разошлась после посиделок в кафе, продлившихся целых пять часов до иголок в заднице. Данте свалил, как только запримеченный им официант закончил рабочий день, но Мэл ни за что бы не подумал, что тому придет в голову охотиться таким образом.
Марлоу и сам бродил по улицам до вечера. Под конец он углядел шикарную одинокую проститутку у дороги. Девушка явно искала приключений на свою обтянутую леопардовыми лосинами задницу. Блуднице несказанно повезло, что она успела сесть в чью-то тачку за несколько секунд до того, как Мэл пересек дорогу. Впрочем, его и самого тут же отвлекли: ухо дико обожгло болью, будто кто-то приложил раскаленную кочергу прямо к мочке, и он зарычал, схватившись за это место, а когда отнял ладонь, обнаружил кровавые пятна на коже. Это означало только одно: кого-то из собратьев-ворлоков лишили самого могущественного талисмана-защитника в виде сережки с выкованной руной. Такая была у каждого странника тьмы, дарованная с целью охранять и оберегать своего обладателя.
Марлоу, конечно, поспешил на помощь, хотя все еще злился на Данте за сегодняшний диалог в кафе. Поняв, что натворил его собрат, он едва не потерял сознание от бешенства второй раз за день.
Парню со шрамом пришлось остановиться на середине своего нелегкого пути. Данте снова начало выворачивать всем, что он успел сожрать в той дешевой забегаловке. Вид его внутренностей был не самой приятной для обозрения вещью.
Марлоу морщился и немилосердно сбросил ношу с плеч, хватая его за волосы. Он оттянул их как можно сильнее, чтобы его приятель не запачкал свою шикарную волчью шкуру в процессе прощания со своим желудком. У Мэла появились планы на друга, он вдруг яростно захотел снять с него скальп.
— Марлоу. Что со мной… — невнятно пробормотал Дантаниэл, когда конвульсии прекратили бить его тело.
— Давай так. С какого момента ты помнишь?
— Мы с вами в кафе… Я слежу за блондином… Дальше ничего. Мы расходимся.
— А дальше, — Марлоу дружелюбно собрал в горсть его волосы на макушке. — Ты, долбоеб, пошел трахаться. С девственником. Который сожрал половину твоего уха вместе с талисманом-защитником!
Ослабевшими пальцами Данте схватился за левую мочку. Вместо привычного клыка он нащупал только болезненную кровавую рану.
— Моя серьга, — простонал он.
— Твоя серьга, — Мэл выпятил нижнюю губу и посмотрел на друга блестящими от притворной жалости глазами. В следующую секунду не ожидавший такой подлости Данте был снова брошен на землю, пробовать на вкус верхние породы почвы щедрой северной Минесоты.
Марлоу поднялся на ноги и нервно прошелся туда-сюда по незнакомой местности. Больше всего это походило на какой-то лесопарк в черте города, деревья вырисовывались из темноты, предоставляя путникам, не имеющим ночлега, отличный шанс заиметь таковой. Мэл решил, что туда-то им и нужно направить стопы, но он не собирался разбираться со всем один.
Подумав так, парень со шрамом приложил пальцы к вискам.
— Veni, frater, te invoco … Veni, frater… * — забормотал он себе под нос в надежде, что Элай и Дагон еще не успели закатиться в какой-нибудь притон и устроить там кровавую баню. Их было невозможно докричаться в двух случаях: когда они жрали или когда самозабвенно сношались, как две гиены, забыв про то, что конец света собирался наступать еще не скоро.
___________________________________
* Veni, frater, te invoco … Veni, frater — Приди, брат мой, я взываю к тебе. Марлоу бормочет заклинание вызова на латыни.
На этот раз Мэлу повезло очень быстро.
— Veni, frater … — продолжал нашептывать он. Веки его немного подрагивали. Когда он открыл их, среди деревьев мелькнула знакомая тень и фиолетовые глаза. Элай, очень недовольный и хмурый, материализовался на тропинке.
— Ты чего, Марлоу? Я думал, ты пойдешь на охоту, — заметил он, ежась от холода. — Неудачный вечер?
— Вся моя жизнь сплошной стресс, с тех пор, как я связался с этим долбоебом. Сам полюбуйся, — темноволосый ворлок кивнул на корчащееся на земле тело.
Данте сжимал и разжимал кулаки, царапал землю задубевшими пальцами, как будто пытался уцепиться за нее и удержаться в сознании. Плотно сомкнутые губы и испарина на лбу говорили о том, что ему становится все хуже. Адамово яблоко судорожно ходило под пергаментно-белой кожей. Он пытался лихорадочно глотать.
Элай присвистнул.
— Мерул тебя забери. Это что еще за явление Дьявола? Так вот почему мой талисман так накалился!
— Да, это наш Данни, — нежно пролепетал Мэл сквозь сцепленные зубы. — Ебнутый маньяк-выродок в пятом колене. Оттрахал того мальчишку из кафе, теперь лежит и сам дохнет в корчах.
— Что-о-о? Но это ведь сумасбродство! Я думал, он убьет его, как обычно, и покончит с этим… У него должно было хватить ума попридержать коней! Какого черта ему приспичило?
— Ты меня спрашиваешь? Я не знаю, что нам делать, Элай, я с таким еще не сталкивался. Кроме Дантаниэла все из нас почувствовали, что парень опасен; я готов был поклясться, что он всего лишь поиздевается над ним, порежет, как мешок, прибьет и выкинет в канаву. Ничего более!
Элай обернулся. Его лицо стало сосредоточенным, когда он присел на корточки рядом с другом и отвел со лба Данте перья угольных волос. Ворлок слегка зашевелил губами, произнося какие-то заклинания, а Марлоу в это время нервно смотрел на происходящее. Из них четверых Элай оставался единственным знающим толк во врачевании, пусть даже и черном, как сама ночь, так что если кто и мог придумать, как помочь в такой ситуации, так это был он.
Под его пальцами со слегка отращёнными ногтями восковая кожа полуживого Данте начала покрываться светящимися фиолетовыми узорами, похожими на кружевную вязь. С губ светловолосого лекаря соскальзывали слова, которых почти не было слышно, — ночной ветер скрадывал его речь. Прошла целая вечность, прежде чем он вышел из транса и напряженно встряхнул кистями рук.
— Не могу, Мэл. Он меня не пускает. Его сознание темное, как бездна времен. Тут нужно нечто более мощное, чем наша магия. Этого чудовищно мало…
— Кинжал с кровостоком. Давно хотел прикупить. Прибить его, и долой мучения!
— Я не пойму, как это случилось. Ведь Данте — мощнейший экстрасенс, он чувствует на подлете даже то, чего еще не произошло, — Элай удивленно вгляделся в искаженные черты лежащего на земле друга.
— Ты забыл: он адекватен, когда дело не касается смазливых блондинчиков, черт бы их побрал. Как же я их ненавижу, — парень со шрамом тоже присел на корточки рядом с собратом. — Его ослепило желание взять то, что он так хотел. Оно однажды уже не привело его ни к чему хорошему. И опять все те же грабли. Теперь хрен знает, что с ним делать. В таком состоянии он не сможет даже ходить, я уж молчу про остальное.
Элай и Марлоу некоторое время молчали в попытках придумать решение.
— Давай его отнесем куда-нибудь, где никто не ходит, — было единственным, что пришло в голову светловолосому лекарю. — Если не полегчает, будем соображать. А пока у нас не так много вариантов.
— Здорово. Он вообще-то тяжелый, как сволочь.
Внезапно со стороны дороги послышался шум, а через пару минут показался и тот, кто его поднял. Дагон быстро приближался к ним, по частям вырисовываясь из ночного воздуха.
— Наши талисманы… — начал было он, но тут же осекся, увидев, что его новости вовсе не такие уж новости. Элай и Мэл глянули на него с одинаково каменным выражением лица.
— Мы тебе все расскажем по пути. А теперь нам надо двигать отсюда, — Марлоу обреченно выдохнул и все же подхватил Дантаниэла на руки.
Не так уж часто его подтачивали угрызения настойчивого червячка совести, но именно сейчас настал такой момент, когда острые зубы этого существа прорезались и начали доставать довольно сильно. Он должен был предостеречь Данте от необдуманных действий, но именно сейчас стало уже поздно что-то предпринимать.