5. Перемены — это всегда болезненно.
12 мая 2014 г. в 19:16
http://s019.radikal.ru/i605/1404/70/88298871455f.png
Марлоу пришел к огню только через пару часов, но от бешенства не мог принять человеческий облик еще минут двадцать, и только справившись с собой, он сел и отвернулся в сторону без попыток идти на контакт.
Один Веельзевул мог знать, какие чувства одолевали черное нутро этого парня. Мэл весь перепачкался в чьей-то крови и довольно долго очищался, накладывал на себя заклятия, отмывающие кожу от запекшейся корки.
Дагон и Элай не лезли к нему, ведь Мэл был одиночкой по натуре и не нуждался в компании, чтобы прийти в норму.
Братья изредка кидали взгляды то на него, то на Данте, но тоже не решались сделать шаг в их сторону. Их неписанное правило гласило: существовать вместе, но не пересекать чужую территорию, тем более занятие для них нашлось довольно быстро.
Дагон в облике лисы учуял неподалеку одинокого путника. Какой-то человек сбился с дороги и очень кстати пробил шину прямо у входа в парк. Лису не пришлось долго выбирать момент, чтобы напасть на него со спины и уволочь в направлении их лужайки.
Человек визжал и молил о пощаде, пока Элай по одному отрезал его пальцы — самую ненужную и несъедобную часть тела. Но после того как Дагон наложил на рот жертвы заклятие, прошившее губы суровой нитью, визги смолкли.
Некоторое время братья наслаждались своим любимым занятием. Они называли это танцами живого трупа — когда человек извивался в агонии, но не мог произносить ни звука. На этот период Элаю и Дагону не было никакого дела до того, что происходило вокруг; даже тихо выкипающий в стороне Марлоу не особо обращал на себя их внимание.
Зато потом ситуацию немного разнообразил Данте, который начал предпринимать попытки просыпаться к глубокой ночи.
Началось это внезапно для всех. Приятель очнулся от своих ночных кошмаров и, глубоко выдохнув, резко сел под углом девяносто градусов. Ему показалось, что по его телу прошлись чьи-то острые когти, а живых мест на нем не осталось.
— Мммм, твою мать, кто меня возил по трассе за грузовиком? Я был привязан троссом или развлекался добровольно? — выдохнул он и снова упал на лопатки, подняв с земли столбы пыли.
Элай и Дагон услышали его слова. Как по команде, они оторвались от своего занятия и бросили тело, над которым издевались, вырезая на коже всякого рода рунические символы. Мужчина лет пятидесяти уже не шевелился, а дыхание не срывалось с его губ, хотя еще пять минут назад он заходился в немом истеричном реве.
Зато другой труп, который пугал всех своим бледным видом пару суток до этого, внезапно ожил и даже попытался заговорить.
— Надо же, спящий красавец, — Элай подошел и опустился на одно колено рядом с другом. — Ты очнулся?
Чтобы назвать Данте красавцем, требовалась очень богатая фантазия. Он сейчас выглядел, как побитый пес, а черные волосы слиплись от пота и пыли, изжелта-бледная кожа и запавшие щеки выдавали в нем признаки недавней болезни, и теперь ворлок с трудом приходил в себя.
— Кажется. Что со мной стряслось?
— О, Данте, это действительно долгая история. Ты помнишь хоть что-нибудь?
— Частями. Марлоу говорил что-то про ритуал и про девственника… Потом я, кажется, отрубился. Помню вас. Какие-то лица. Но они для меня как в тумане, деталей не разобрать.
Братья переглянулись.
— Ну, это общее. Пошли. Пожрешь с нами. Мы как раз приготовили. А там и расскажем тебе, что произошло.
Они помогли другу подняться. Данте обнаружил, что кроме каких-то тряпок, едва прикрывавших его тело, на нем нет никакой одежды. Очевидно, история будет исключительно занимательная.
Так оно и вышло. Когда Элай и Дагон закончили, перебивая друг друга, Данте мог только хвататься за переносицу и задаваться вопросом, как он мог сделать все это лишь одним единственным действием и за один вечер.
— Господи. Я пацана инициировал? Вот черт. Парни, вы уверены, что вы не выдумываете? — он прищурился, в надежде, что те скажут что-нибудь отрицательное. Но этого не случилось.
— Да, Данте. Ты немного, вроде как, слегка перегнул.
Черноволосый колдун задумался.
Скверно. Очень скверно.
Он не планировал становиться папой, просто оттрахав какого-то очередного мальчишку, одного из миллионов ему подобных.
— Мда, задачка. Я только проснулся и сразу такая информация, — ворлок прислушался к себе. В голове стояла непрозрачная муть, крутились какие-то образы, неразборчивая ерунда, но ничего не показывалось с точностью.
Данте решил, что память вернется к нему, но не сразу. Он и сам еще не до конца вернулся. Какое-то забавное ощущение щекотало между ребер.
— Ты знаешь, это малая часть твоих бед, — глаза Дагона скользнули куда-то поверх обнаженного плеча друга. Данте повернулся в ту сторону.
Злой Мэл сидел поодаль от их веселья и бормотал какие-то проклятия, прикладывая руку к искалеченному уху. Он очень хотел выработать систему, которая помогла бы ему восстановить утраченную перепонку не за двадцать лет, а хотя бы за пару дней. Должна же современная медицинская магия делать хоть какой-то прогресс?
Данте почувствовал подозрительный укол под лопаткой. Это всегда случалось, когда он осознавал вою вину. Дурацкое чувство.
— Он ненавидит меня?
— Знаешь… Этого тебе лучше Мэла никто не скажет. Выразим это так: он пришел в бешенство. Помнишь тот случай в коттедже? Ну вот, что-то вроде того. Ты его здорово вывозил мордой тогда, а сейчас даже не прикладывал к этому сил. Он вскрыл когтями весь этот маленький город, чтобы тебя вытащить… Чуть Элаю хребет о дерево не перебил.
Данте все стало ясно. Дальше объяснять не имело смысла. Характер Мэла он знал, как линии на своей ладони.
— Я вас оставлю, парни, — он вытер окровавленные после трапезы пальцы о незначительную ткань, прикрывавшую его наготу. Бросив ветошь прямо там, где сидел, Дантаниэл поднялся на ноги. Многие столетия жизни ворлока стирали моральные принципы, которые раньше были ценны для него.
— А, да. Не спеши. Удачи тебе, брат, — искренне пожелал ему Дагон. Он знал, что Данте понадобится это пожелание.