***
Когда наступил вечер и окрестности погрузились во мрак, стены церквушки, стоявшей на расстоянии мили от озера Катемако, завибрировали. Дрожь шла как будто бы из-под земли, как будто сотрясался древний вулкан, пробудившийся от многовековой спячки. Дверь, нарисовавшаяся в дальней стене, слетела с петель. Охотники десятками, сотнями потекли по проходам нефа и между скамьями, стремясь на выход из сдерживающей их обители. Хрипы и лай собак, их визги и натянутые поводки наполняли воздух хаотичным гулом. Темные фигуры, напоминающие всадников апокалипсиса, опускали ниже капюшоны. Они стремились лишь в одно место, к барьеру, отделявшему этот мир от того, который все они жаждали уничтожить. Множество сапог подняло пыль на дороге, ведущей к озеру. После этих людей в ближайшем поселении не осталось никого и ничего: те, кого пощадили Конрад, Кай и Мики после своего посещения ближайших поселков, умирали мучительной смертью, нанизанные на клинки ножей озверевших инквизиторов. Крики жертв затихали обесцвеченным гортанным бульканьем на тропе, вдоль которой двигалась вереница воинов смерти. Они двигались по ней, сея смертельный ужас, от которого люди или какие-либо другие существа теряли волю и силы. Остановились они только тогда, когда наконец достигли силового поля, обнаруженного Конрадом. — Осадить периметр! — тихо велела всем Скайлер, чьи зеленые глаза жадно блеснули во мраке ночи.продолжение 1
16 апреля 2015 г. в 18:07
Дагон и Элай выросли словно из ниоткуда и стояли теперь, отбрасывая тень на своего старого друга. В руках они держали пакет с высушенными косточками.
— Да так, ни о чем, — ворлок потряс головой, выныривая из викторианской эпохи и из собственных угрызений совести. Он действительно слишком много думал, пытаясь сделать невозможное и вернуться в памяти в тот день, чтобы все-таки сказать Данте правду о его обращении. Марлоу прислонил руку ко лбу козырьком, спасаясь от яркого солнца. Пока он сидел, сезон уже успел смениться, принося с собой дыхание весны. Возможно, именно потому братья выглядели так мечтательно, стоя рядом и дожевывая потроха, купленные на ближайшем человеческом рынке.
— С тобой можно посидеть?
Мэл пожал плечами и осмотрелся. Подвинувшись на крыльце, он дал братьям немного места, чтобы те могли приземлиться. Сложив руки на коленях, он устроил на них подбородок и затих, продолжая предаваться своим очень невеселым размышлениям. Элай и Дагон переглянулись.
— Как твои дела? Мы с тобой почти не разговаривали с момента встречи.
— И с чего вы решили, что сейчас тот самый момент, когда нужно это сделать?
— Да ничего мы не думали. Просто шли мимо.
Они все недолго помолчали. Марлоу явно не собирался поддерживать разговор, он так и сидел, а догоревшая сигарета в его пальцах чуть подрагивала от порывов ветерка.
— Ты точно в порядке? — предпринял первую попытку Элай. — Ты выглядишь немного потерянным.
— Я мало сплю в последнее время. И у меня есть одно дело, которое я давно собирался сделать. Теперь, кажется, самое время исполнить задуманное.
Его туманный ответ заставил Элая поднять голову.
— Это как-то связано с Хантерами? — тихо спросил он, почти уверенный, что получит положительный ответ.
— Может быть.
— Хочешь нанести визит старушке Скайлер? — продолжал свои осторожные расспросы Элай.
— Ребята, вы обещаете, что Данте не узнает ничего об этом? — неожиданно мягко спросил Мэл и поднял голову, смотря на братьев. В его зеленых глазах больше не было обычной непримиримой ярости, которая бушевала, когда кто-то заводил с ним эту тему. Сейчас там царило спокойствие. Мэл вдруг показался братьям усталым, измотанным человеком, вполне соответствующим своему возрасту.
— Что ты удумал?
— Вы помните про заклятие тотальной аннигиляции? *
________________
*Оно упоминалось в первой части, в конце главы «Зачем нужна вечность». Аннигиляция — уничтожение.
Дагон аж приоткрыл рот от удивления.
— Марлоу. Ты хочешь провести обряд? Ты что, с ума сошел?
Мэл посмотрел на него со спокойствием, присущим разве что людям, которым объявляют, что их диагноз неизлечим.
— Я не исключаю этого. Пока рядом был Данте, я просто не мог так поступить. Но теперь… Пришло время свести эти счеты.
— Марлоу, Данте все равно тебя прибьет. Откопает и прибьет. Потом закопает, снова выкопает и так по кругу. Заклинание в ста процентов случаев убивает того, кто его накладывает!
— Да. Но вместе с тем он убивает и сто процентов тех, кто находится рядом, — задрав бровь, заметил чернокнижник. — Я думаю, Охотники не задержатся надолго. И если они придут, я собираюсь сделать так, чтобы они очень пожалели, что вообще родились на свет.
Губы ворлока поджались в тонкую ниточку. Братья от изумления перестали жевать.
— Это акт самоубийства Марлоу. Я вполне серьезно, — заметил Дагон, обреченно опуская плечи. — Тебе не стоит этого делать без надобности.
— Я и не буду. Без надобности. Просто я почти восстановил этот древний секрет… Хотел вам сказать.
Элай помрачнел. Его это совершенно не радовало. Он знал, что Мэл занимался какими-то таинственными заклинаниями в последнее время, но и подумать не мог, что друг вспомнит эту старую, тем более опасную и запрещенную технику, которую на свете, кроме самого Марлоу, знали от силы несколько живущих ворлоков. Разрывное заклинание или заклинание тотальной аннигиляции мог прочесть только один человек. Притом он должен стоять в центре круга, очерченного на земле ивовой ветвью или мелом на камнях, и быть таким взбешенным, что сама дрожь земли по сравнению покажется детской погремушкой. Заклятие требовало вдумчивого чтения, а запомнить все слова мог только тот, кто знал этот язык. Эффект его оказывался сумасшедшим, заклятие разрывало на клочки всех, кто окажется в центре круга. Включая и того, кто его читал. Исключений почти не было, из нескольких известных истории случаев выжило всего три колдуна, которые не смогли завершить ритуал, испугавшись боли, но их жизнь после можно было назвать нормальной только с очень большой натяжкой. По силе заклинание тотальной аннигиляции могло сравниться разве что с заклятием высвобождения стихий*.
_________________
*Тоже мощная штука. Оно еще всплывет позже.
— Дан ничего не узнает. Вы обещали молчать, — напомнил друзьям Мэл, рассматривая заходящее солнце над крышами домов.
Дагон и Элай хмуро смотрели на старого друга. Конечно, они обещали. До того, как Мэл открыл им все свои карты.
— И каков твой план, герой? Собрать всех Хантеров в одном месте? Чтобы выстрелить в них и сжечь их всех до самого корня?
— Пока подожду, — Мэл сложил пальцы, плотно прижимая их кончиками друг к другу. — Мне кажется, очень скоро ситуация изменится… Они сами придут сюда.
— Я не узнаю тебя, Марлоу, — Элай продолжал хмуриться. — Я понимаю, что из всех нас ты один знаешь все эти древние заклинания Хаоса и Разрушения, но, может, имеет смысл как следует подумать над последствиями?
— Я подумал. Мне уже нечего терять, — буркнул Мэл, опуская взгляд вниз.
Конечно, Элай и Дагон не станут замалчивать такое. Элай открыл рот, чтобы выдать новую порцию возмущений, но Марлоу резко поднялся и подул ему в лицо, быстро проделав то же самое и с Дагоном. Братья заслонились рукавами, а когда открыли глаза, крыльцо рядом с ними уже пустовало. Дагон непонимающе захлопал ресницами.
— Что это было? — он посмотрел наверх. — Почему мы сидим около дома Мэла? Наш на другой стороне улицы.
Элай удивленно пожал плечами. Он тоже ничего не понимал, а в голове его стоял странный и очень настойчивый звон. Ни один из братьев даже не подумал, что кое-кто мог оказаться настолько наглым, чтобы стереть у них кусочек последнего воспоминания…