Охотники за плотью 1-5

Сегодня я здесь, но завтра меня уже не будет. Поторопись, а потом подожди, Я здесь не ради нас с тобой, А ты не можешь знать наперед историю наших жизней. То, что смерть для меня, – жизнь для тебя, В этом есть что-то неправильное. Мне нужно немного пространства, Чтобы подумать о том, чего я хочу для себя. Но я не могу быть один... (Decompression – Papa Roach) С утра Эмбер проснулся довольно рано. Поначалу он даже не понял, почему его сознание дернулось и вдруг так захотелось открыть глаза. Молодой человек услышал невнятное бормотание в комнате и осознал, что это послужило причиной его пробуждения. Он недовольно зашевелился. Его рука принялась шарить по постели в поисках Данте, который засыпал вчера рядом. Удивительно, но кровать на стороне ворлока пустовала. Эм приоткрыл один глаз и оглядел комнату в доступном с этой точки зрения направлении. Пустота была непривычной, ведь еще вчера Дан, утомленный после бурной ночи, кажется, не собирался вставать рано. Бросив взгляд на часы, Эм удивился: пять тридцать. Какое-то шевеление нарушило тишину слева, и парень взглянул туда. Данте стоял у окна и немного покачивался. Его поза, полуопущенные веки говорили о том, что он ушел глубоко в себя. Некоторое время Эм наблюдал за ним из-под едва открытых ресниц. Солнечный свет пробивался единственным лучиком в щелку между задернутыми шторами и чертил на плече Дантаниэла косую полосу. Его лопатки немного выдавались, так как черноволосый ворлок сильно ссутулился. На нем не было никакой одежды. Своим видом он напоминал древнего жреца, практикующего какие-то виды нетрадиционного ведовства. Эм разглядывал его шею и спину, радуясь, что Дан не замечает его взгляда. Пробудившееся чутье нашептывало об угрозе, которая отчетливо ощущалась в помещении, и потому Эм ненадолго затаился, пытаясь привыкнуть к солнечному свету. Сон медленно спадал с молодого человека, а воспоминания о вчерашней ночи возвращались одно за другим. Эмбер прокручивал в голове слова и жесты Данте, его горящий взгляд. Сейчас все это исчезло. Ворлок снова изменился, как может меняться поток реки за крутым поворотом или порыв ветра в холодный осенний день. Иногда Эму казалось, что в Данте жили сразу две сущности, и, кажется, сейчас та, вторая, снова взяла верх. Что же выгнало его из кровати так рано с утра? Эм проследил движение Данте взглядом. Шаги ворлока были замедлены. Он зашевелил губами, водя пальцем по книге, где виднелись неведомые руны и письмена. В моменты, как этот, он и вовсе не напоминал живого человека, скорее заколдованную марионетку, совершающую манипуляции по команде кукловода. Ворлок потянулся и взял в руки ступу, стоящую возле его ног. Эксперименты не оставляли его в покое ни ночью, ни днем. — Я ждал тебя, — вдруг произнес Дантаниэл. Эм дернулся от внезапного звука его голоса. Он открыл было рот, чтобы извиниться за свое вторжение, но слова застряли на половине пути. Речь была адресована не ему. Данте делал что-то очень странное. Взяв щепоть сушеной травы из ступы, он поднес ее к носу, вдохнув мельчайшие песчинки и тут же зажав ноздри. Подождав, пока пройдет желание чихнуть, Дантаниэл открыл глаза. После этого он поднялся на ноги. — Где ты был так долго? — новый вопрос, заставивший Эмбера затаиться и ждать продолжения. — Я… скучаю по тебе, Мэл, — Дан двинулся в сторону окна, уныло опустив голову. — Мне плохо без тебя. Когда ты вернешься? Эму стало так жутко, что он едва не выдал себя громким вдохом. Рука ворлока потянулась. Он словно собирался коснуться кого-то или чего-то, стремился пройти через пространство и время. Пройти в иной мир. — Ты всегда молчишь. Ответь мне хоть раз… Так вот что имел в виду Данте, когда говорил о том, что найдет путь! Черт бы его побрал, что за способ он выбрал? Эмбер приподнялся на локте, а затем и вовсе поднялся с кровати, не зная, как ему вести себя. Он осторожно приблизился к Данте со спины. — Дан! — позвал он, от чего ворлок вздрогнул и обернулся. Поначалу Дантаниэл даже не понял, кто звал его. Затем взгляд его приобрел осмысленное выражение. Это произошло не сразу. Брюнет моргал часто-часто, словно в его глаз залетела песчинка. Потом он нахмурился. Пелена спала, и теперь он смотрел на Эмбера с раздражением и даже злостью. — Данте, — Эм облизнул губы. — Ты… употребляешь наркотики? Чтобы вызвать видения? — Кто просил тебя вмешиваться? — последовал грубый и резкий, как собачий лай, ответ. Эм приоткрыл рот, желая ответить, но не успел. — Кто дал тебе право нарушать мое спокойствие? — новый вопрос еще более резким тоном. — Данте. Погоди. Давай сядем и поговорим с тобой обо всем… — пытаясь успокоиться, Эм приложил руку ко лбу. — Это не выход! — Поговорим? Мы уже поговорили обо всем. Я думал, ты понял, где та территория, куда тебе вход воспрещен! — Свет играл на лице ворлока, делая его демонический глаз ярче. — Да, но не тогда, когда ты… Когда ты делаешь с собой это! — Делаю что? — Уничтожаешь себя. Так нельзя! Ты не сделаешь лучше… — Можно мне обойтись без твоих советов? Я их не спрашивал! — Я не могу смотреть на тебя, когда ты такой, ты понимаешь это? — не выдержав, закричал Эмбер. — Ты был нормальный вчера! Что с тобой произошло снова? Мир и покой снова рушился на глазах. Эма обожгло холодом. Голова его словно ушла под воду, и он потерял способность думать внятно. Утратил способность ориентироваться. Дан не стал отвечать на адресованный ему вопрос. Поджавшись, как пес, готовый к броску, он резко рыкнул: — Тебе не нравится смотреть? Так не смотри! Снова шагнув к столику, он взял с него новые травы и принялся крошить их, с шуршанием сжимая в кулаке. Эмбер пытался дозваться его. Он позвал его еще три раза, но тщетно, Данте словно обратился в каменную стену из безразличия и желания получить лишь одно. Любым путем. — Данте! — в отчаянии крикнул Эм. Ответом ему была лишь непроницаемая тишина. Что было толку разговаривать с ним? Сжав зубы, Эм схватил с пола свою одежду. От нарастающего бешенства его крутило и бросало во все стороны. Он задыхался, ничего не видя перед собой. Что еще ему оставалось? Ему нужно было пойти и поговорить с кем-то, с кем угодно, чтобы они помогли вытащить Данте из его внутренней могилы. То, что Эм по ошибке принял за просветление в очередной раз, вовсе не являлось таковым. Дантаниэла накрывала темнота еще более непроглядная, чем до этого. Эм не мог поверить в то, что снова повелся на его обещания. На нетвердых ногах, тех самых, которые Данте обещал вырвать, если его апрентис снова попробует уйти, Эм дошел до двери. Наспех застегнув рубашку и влезая в первые попавшиеся кроссовки, Эмбер вышел на улицу. Он прошел туда-сюда, соображая, куда ему двигаться дальше. К Элаю и Дагону? Те уже задолбались слушать постоянные жалобы на трудности жизни с Данте. Друзей, которые могли бы понять эту проблему, среди обычных людей у Эма не было. Были Райли и Мики, но они проживали, черт бы их побрал, на другом конце Штатов. Внезапно Эм почувствовал себя одиноким и лишенным всякой поддержки. Все, что у него было, — это лишь жизнь рядом с Даном, и именно она трещала сейчас по шву, как слишком туго набитый песком мешок. Вот бы можно было переместиться в Гринвуд в мгновение ока. Вот бы… Эмбер замер на этой мысли и встал прямо посреди тротуара. Вообще, в теории такое было возможно! Если вернуться к предыдущему пункту и забыть о том, что Элай и Дагон могли отказать в переноске тяжких грузов по всей Америке... А вдруг помогут? Эм осторожно прикоснулся к своему талисману. Может, лезть в это, как и сказал Данте, и не стоило, но Эм просто хотел глоток воздуха, хотел за что-нибудь уцепиться, чтобы понимать, в каком направлении плыть по этому чертову течению, когда приходилось бороться за каждый миг своей жизни, с трудом доживая до следующего вдоха. Но это то, на что обрек его Дантаниэл. И с этим приходилось жить. Все еще держась за свою сережку, Эм медленно побрел по улице.