Живой

И хочется сказать, но все никак не можется, А он то тебя любит - отпускать не хочется, Ведь больше так никто тебя не согреет, Но все же твоё сердце к другому тлеет.

Ты знаешь, а я рад, что у вас всё хорошо, - почти правдоподобно сказал Андрей Кострову, и натянул улыбку на лицо. Я соврал. Снова. Это уже входит в привычку. Яна и Костров... Да, чёрт возьми, я эгоист. Подлец, , бабник, папенькин сынок - называйте как хотите. Но я живой. Живой. Мне нужна она. Моя девочка. Да, собственник. Я привык получать всё самое лучшее. Деньги, девушки, машины. Мальчик мажор. Плевать. Но она такая недоступная. Теперь. Я отпустил её сам. Я сам хотел, чтобы она ушла. Я не любил её, она была всего лишь навязанной частью моей жизни, а что теперь... Он настоящий, а ты пластмассовый. И вот в этот момент по-настоящему стало больно. Глубоко внутри что-то кольнуло. Сердце сжалось в тугой комок. Но я докажу. Докажу, что ты можешь довериться мне. Как раньше. Когда мы были детьми. Все эти глупые куклы уже давно не доставляют мне удовольствия. Мне надоело менять девушек как перчатки. Мне нужна лишь та, которая любит другого. И кого? Заурядного ревнивого мальчика. Что мне сделать, чтобы тебя вернуть? Ничего. Ничего. И опять больно. Кто бы мог подумать, что Андрею Кисляку бывает больно? Вечная улыбка, подколы, сарказм. Родная, тебе же уже через пару месяцев надоест скучная болтовня Кострова и походы в дешевые кафе. Добрый, милый, забавный, честный, да? НАСТОЯЩИЙ, не пластмассовый. Я найду способ. Ты будешь моей. Неважно сколько времени на это уйдет. Я был твоей первой любовью, и стану последней.