Жизнь в долг

POV Драко

Почему я спас её? Почему не убил? Я не врал, когда сказал, что не знаю ответ. Я сижу у Снейпа в кабинете зельеварения и вспоминаю тот момент, когда увидел её, бегущую по лесу, и настигающую её зелёную молнию. Тогда я мог думать только об одном: она не должна умереть. Я не мог позволить ей умереть. Я никогда не пойму, почему я тогда так думал, ведь мои задачи мне были предельно ясны: каждый Пожиратель Смерти, обнаруживший любого члена Ордена Феникса, за исключением Поттера, должен убить его без промедления и колебаний. Так почему колебался я? Нет, даже не колебался. Почему я спас её? Я устало вздыхаю и закрываю лицо ладонями. Часть меня, которая спасла Грейнджер, это та же часть, которая не смогла убить и Дамблдора. Наверное, это часть меня, сохранившая человечность. И только благодаря ей я до сих пор не погрузился во тьму. Если Тёмный Лорд узнает, что я снова нарушил правила, я буду больше, чем мёртв. Трус. Ее оскорбление вновь звенит у меня в ушах. Оно не должно было задеть меня так сильно. Я опускаю голову на учительский стол, лбом касаясь прохладного красного дерева. Стук в дверь отвлекает меня от моих мыслей, и я буквально подскакиваю на стуле. Я иду открывать и, собираясь повернуть дверную ручку, обнаруживаю, что моя рука дрожит. Что со мной? Неужели я действительно так испуган? Что ж, возможно, она была права. Возможно, я действительно трус. Но я никогда в этом не признаюсь. Открыв дверь, я вижу мою мать, которая выглядит так же, как тогда, когда Тёмный Лорд приказал мне убить Дамблдора, или даже хуже того. Позади неё стоит мой отец с поднятой палочкой, левитируя тело. Тело моего наставника, профессора, единственного человека, которого я могу назвать моим другом. Тело Северуса Снейпа парит между моими родителями. Мои глаза жадно изучают его, пытаясь выяснить, что его убило. Нет ничего, указывающего на Аваду, но крови очень много. По всему его телу и на шее я замечаю по две маленькие округлые ранки. Змеиные укусы... Нагайна единственная способна убить с такой жестокостью. Питомец Тёмного Лорда. Я ловлю себя на мысли, что благодарен Лонгботтому за то, что он убил её, иначе не знаю, что бы я сделал, попадись она мне. Он мертв. Моим родителям не надо ничего объяснять: это очевидно, судя по трауру на их лицах, по выражению его лица и по обилию крови на его теле. Отец направляется через офис к двери, ведущей в личные апартаменты Снейпа, чтобы положить труп на кровать. Подавляя дрожь, я смотрю на мою мать: за последние восемнадцать лет я ни разу не видел её настолько изнеможённой. Он был одним из лучших друзей моего отца и был моим крестным отцом. И теперь он мёртв. Я мрачно усмехаюсь при мысли об этом: мой крёстный отец мёртв, ровно как и крёстный отец Поттера - Блэк. — Зачем ты принёс его сюда? — голос вот-вот грозится сорваться, но я стараюсь контролировать себя. Этот человек был единственным, кто защищал меня в последний год, и он был единственной причиной, по которой моя миссия не стала полным провалом. — Тёмный Лорд приказал. Полагаю, он хочет исследовать тело, — моя кровь закипает при упоминании нашего Лорда. Он ничего не сделал, разве что наплевал на всю нашу семью с того самого момента, как отец позволил поймать себя и заточить в Азкабан. Это словно соль на рану. Безусловно, Хогвартс теперь наш, но только это совершенно не кажется победой. Моя мать проходит в другую комнату, рыдая над телом своего друга, в то время как мой мозг пытается решить, что для него важнее: часть меня желает продолжить размышления над произошедшем в лесу, а другая предпочитает сосредоточиться исключительно на Снейпе. Опираясь о стол моего наставника, я смотрю на отца: почувствовал ли он, что я натворил? — И что нам теперь делать? — Ждать Тёмного Лорда, — меня передёргивает от того, как он произносит "Тёмный Лорд": с таким почтением, уважением, восхищением. Из-за этого мне хочется закрыть отцу рот. Неужели он не понимает, чья змея убила его друга?! Ничто другое не могло бы оставить такие раны на теле. Они слишком отвратительные и неряшливые. Я проглатываю эти образы и не смотрю на труп. Мать до сих пор не может произнести ни слова. Тишина. Настоящая гробовая тишина. Через какое-то время мы слышим шаги за дверью и понимаем, что приближается Тёмный Лорд, чтобы проверить тело. Отец в секунду оказывается возле двери. Мне же стоит огромных усилий подавить отвращение, но я покорно склоняю голову. Моя ментальная защита тут же активируется, так как никому не нужно знать о том, что я сделал в лесу. В ту же минуту в комнату входит Волан-де-Морт. Прошествовав мимо нас, он направляется в спальню, а мы следуем за ним и вскоре наблюдаем, как он изучает тело Снейпа. Что-то в его нечеловеческом лице привлекает моё внимание. Он выглядит... сомневающимся? Неужели он не уверен в том, что Снейп мёртв? Так как его змея в одиночку убила моего учителя, Лорд должен лично это засвидетельствовать. Нагайна никогда не оказывается слишком далеко от него, особенно в последнее время, когда её хозяин держит её строго возле себя. Напряжённость в его взгляде соизмерима с напряжённостью, растущей во мне: почему ему так важно, чтобы Северус был мертв? Всем, кто видел тело, и так ясно, что зельевару больше не суждено проснуться. Однако Тёмный Лорд не выглядит удовлетворённым. Я гадаю, что же не так. После всего, что произошло, он должен быть очень доволен тем, что смог захватить Хогвартс. Собираясь покинуть комнату, он обращается к нам, шипя: — Сожгите тело. Люциус, вы с женой отправляетесь в Мэнор. Драко, ты остаёшься здесь, в замке, — и всё. Как если бы это совсем ничего не значило, он легко велит сжечь тело его Правой руки и покидает кабинет. Я наконец-то могу расслабиться. Мать не решается зайти в апартаменты Снейпа, и отец тоже задерживается где-то снаружи, поэтому я решаю, что это отличный и, очевидно, последний шанс проститься с моим учителем. Я едва могу сдерживать чувство, разрастающееся во мне при виде него. Боль, раскаяние, обида, отчаяние... Почему Тёмный Лорд счёл необходимым устранить его? Ведь после всего этого спектакля, что я только что видел, очевидно то, что именно он - причина смерти Северуса. Он рассматривал труп, как свою работу, на предмет собственных ошибок. И сейчас я невольно так же смотрю на Снейпа: есть ли в его смерти какой-нибудь подвох... упущение, ошибка? Отбросив подобные мысли, я обращаюсь к нему, зная, что он меня не услышит: — Профессор... Что мне теперь делать? — шепчу я едва слышно, пока родители находятся за дверью. — Я спас Гермиону Грейнджер... Не спрашивайте зачем — просто спас. Мне не нужно было этого делать, да? — я закрываю глаза и потираю переносицу. Это первый и последний раз, когда я озвучиваю эти мысли вслух - решаю я. Глубоко вздохнув, я продолжаю: — На кого Вы на самом деле работали, профессор? Почему он убил Вас? Действительно ли он был нашим шпионом? Или Тёмный Лорд устранил его, потому что узнал, что Снейп вёл двойную игру? У меня столько вопросов...и теперь я никогда не получу ответов. Когда я открываю глаза, отец уже левитирует тело прочь. Я в последний раз прощаюсь с учителем, зная, что отец собирается провести сожжение в Мэноре. Он молча покидает комнату; мать тихо плачет. Я утешающе приобнимаю её, сидя рядом с ней на диване. Ей предстоит вернуться в Мэнор и строить там из себя гостеприимную хозяйку для Пожирателей Смерти, чем бы они там ни занимались. Родители отправятся туда, а я вынужден остаться в стенах замка. Возможно, это своеобразное наказание для моей матери за то, что она тогда ошиблась в том, что Поттер был мёртв. Никто из нас не осмеливается нарушить тишину, и, когда отец возвращается, чтобы забрать её, мы только едва слышно обмениваемся прощальными словами. Когда они уходят, мне ничего не остаётся делать, кроме как сесть и ещё раз всё переосмыслить. В том, чтобы искать в замке место, чтобы поспать, нет необходимости: я решаю переночевать в комнате моего крёстного отца, ведь это всё, что у меня от него осталось. Я переодеваюсь и собираюсь лечь спать, прекрасно понимая, что ожидать хорошего и спокойного сна бессмысленно. — Скёрдж, — я очищаю кровать от крови, но несмотря на это запах смерти всё ещё висит в воздухе. Я ложусь туда, где несколькими минутами ранее покоился Северус Снейп, и, хотя этот факт всё равно не позволил бы мне уснуть, я всё же закрываю глаза и отпускаю свои мысли, которые заблокировал и удерживал до сих пор, чтобы не быть пойманным Тёмным Лордом. Гермиона Грейнджер, самая яркая волшебница её возраста, необычная грязнокровка и одна из "Золотой Троицы", теперь обязана мне жизнью. Я не думал о последствиях, когда спасал её. Секундное побуждение заставило меня оттолкнуть её от Убивающего заклятья, и, когда я попытался понять, что я наделал, это осознание с треском обрушилось на меня. Она теперь должна мне свою жизнь. Конечно, я тут же ей об этом сказал: после всего этого мне ещё нужно сохранить свою репутацию. Я не мог позволить ей просто пойти и рассказать всем членам Ордена о том, что я её спас. Зная, что должна мне, она из гордости только ни за что никому не проговорится. Я в этом практически уверен: если она расскажет, то информация непременно достигнет Тёмного Лорда. Но что, если она всё-таки взболтнёт лишнего? Могу ли я рассчитывать на то, что ей помешает её гриффиндорская гордость, или честность всё же победит? Эта мысль поражает меня, когда я вдруг слышу треск трансгрессии в офисе Снейпа. Так свободно перемещаться вокруг и внутри Школы могут только домовые эльфы. Я хорошо понимаю, что мой старый домовой всё ещё здесь, рядом, связанный с Хогвартсом. Я остаюсь неподвижен, когда он входит в комнату. — Добби? — он подскакивает на месте, услышав своё имя, и я едва удерживаюсь от смеха. План сам собой начинает складываться у меня в голове: я нахожу способ убедиться в том, что Грейнджер знает, что ей не нужно особо трепать языком. — Г-господин Драко? — страх в его глазах и голосе очевиден, поэтому я стараюсь говорить максимально вежливо и мягко, что на деле вряд ли у меня выходит, так как я по определению не могу быть милым. — Добби, я... Мне надо, чтобы ты кое-что для меня сделал. — Д-да, сэр? — я понимаю, что он ныне не обязан следовать моим приказам, но, возможно, он может согласиться выполнить мою просьбу. — Передай сообщение одному человеку. — Кому, сэр? — Добби скептически на меня смотрит, и, чёрт возьми, я его не виню. — Гермионе Грейнджер, — эльф тут же весь сжимается; страх смещает абсолютно все эмоции с его лица. — Добби не знает, где она, сэр! Он не знает, как найти её...сэр, Добби не может... — естественно, он мне не доверяет. Я нервно вздыхаю. — Не делай из меня идиота. Я знаю, что ты можешь её найти. Мне всего лишь нужно передать ей сообщение — и всё. Ты сможешь это сделать? — раздражение просачивается в голос, и слова звучат более грозно, чем мне хотелось бы, и Добби опять съёживается и в страхе отскакивает назад. Я протягиваю руку к столу рядом с кроватью и отрываю клочок пергамента, опуская перо и начиная строчить: "Никому ни слова. Д.М." Отдавая сообщение эльфу, я не волнуюсь о том, прочитает он его или нет: — Отдай это ей. Она поймёт, о чём я, — Добби вопросительно смотрит на меня. — Просто сделай это. — Д-да, с-сэр, — и он тут же исчезает с характерным щелчком. Я надеюсь, что всё это принесёт мне хоть немного покоя в душу, но на самом деле становится только хуже. Я позволяю себе снова лечь на кровать и закрыть глаза. О сне по-прежнему не приходится и мечтать. Как скоро эльф доставит сообщение? Я надеюсь только, что Волан-де-Морт этого не заметит.