Не по назначению

       Кафе, голые стены вокруг. Красноватый кирпич выложен ровной кладкой, но всё равно кажется грубоватым... однако, это же и придаёт помещению некий шарм.        Не столь многозначащая беседа, разговариваем скорее на автомате, по привычке. Во всяком случае, так разговариваю я. Моя оппонентка, похоже, всерьёз заинтересована тем, как я провела Новый год и была ли со мной моя половинка. Вот об этом-то недокружочке я и хотела поболтать, да только подруга уводит меня в дебри беседы, теряя главную суть.        Не сказать бы, что я решила переметнуться в стан розовой братии, вот только интерес, помноженный на мнение, что ограничивать себя пристрастиями к одному полу совсем не обязательно, делает своё дело. И подруга об этом знает. Однако её это отнюдь не смущает и на вопрос "что ты думаешь по этому поводу?" может выдать целую тираду своего мнения, потому как поболтать она любит.        Когда её процесс "поболтать" подошёл к логической развязке, я перехватила инициативу на себя и выдала сводку последних новостей собственного личного фронта, на котором на тот момент наблюдался весьма нервотрепательный ураган. Заканчивалось это повествование где-то так:        - ... И вот теперь с ним совсем непонятно. То ли любит... то ли, сука, друг. - Выдала я это почти спокойно. Первоначальным вариантом было засесть с ней и запасом чего-нибудь горячительного, излить душу, а потом, если тому будет способствовать настроение, пустить скупую женскую слезу на её метафорическую жилетку. В итоге из горячительного был чайничек горячего глинтвейна, а желание поплакаться так и не возникло.        Подруга заметила, что я стала материться... и не только в этой конкретной фразе. На какой-то момент я задумалась об этом. С одной стороны можно использовать своё же убеждение, что бранная речь, если она используется в узком кругу знакомых и исключительно ради остроты фразы, а не для заполнения речевых пробелов, вполне может быть допустимой. А другая сторона даёт понять, что ранее сами нецензурные слова проблемой и чем-то недозволенным не были, и я просто из некоего принципа правильности не позволяла себе их применять. Теперь же можно говорить о расширении границ дозволенности. В конце концов, всем нам нужны изменения. Перемены - жизнь.        На момент, когда я предавалась столь философским рассуждениям, инициатива уже как-то оказалась в руках подруги и она вовсю описывала свой Новый год, оттягивая между делом край своей блузки и хвалясь новым лифом.        Облизнулась ли я? Пожалуй, нет. Пусть накануне я и была настроена решительно и отчаянно кидаться на гетеросексуальные баррикады, теперь же оставался сухой расчёт и спокойный интерес к происходящему. Да, никакой романтики. Я её вообще не слишком люблю...        Очередная концовка речи моей оппонентки, как я останавливаю жестом готовую начаться новую беседу и многозначительно ставлю себе на колени сумку.        - Рита, наш час "икс" настал. Сейчас мы сделаем то, что я вчера всю ночь планировала. - И юркнула рукой в сумку, перекапывая весь свой девичий запас вещичек: расчёска, салфетки... презервативы и канцелярский нож... конфеты и нашатырный спирт...        Подруга, надо отдать ей должное, ничем смущена не была и весь её вид являл собой сосредоточение готовности и некоторого предвкушения.        Впрочем, в недрах своей сумки я задержалась. Дабы не сбить настрой нудным ожиданием, решила приоткрыть свои карты.        - Чёртова жвачка! Рита, это была попытка сделать намёк.        - Не, ну я давно поняла... - Всё-таки, как ни крути, есть в её голосе та женственность, которая привлекает. Это как взять одну долю капризного тона, смешать с милым, приправить детским полуобиженным и на всё это водрузить вишенку женского обаяния. В любом другом случае подобная характеристика девушки у меня бы вызвала реакцию презрение, поскольку подчёркнуто слащавое я не люблю. Но вот когда образцом женственности является особа, чьи губы через пару минут ты собираешься ласкать своими, то контраст становится особенно ценным. Ещё неоформленная, кратковременная даже, но страсть.        Не было ничего эротичного в том, как я передала ей эту белую подушечку с фруктовым запахом. Из рук в руки, всё скромно и целомудренно. Мне бы не составило труда передать её из губ в губы, но Рита пока ещё не настолько отважна, чтобы делать это на публике.        В этот небольшой отрезок времени, когда за нашим столиком воцарилась тишина, я наскоро прокрутила в голове тот план, что зародился у меня ночью, где-то так часам к пяти утра. Я ещё надеялась заснуть в ту ночь... в итоге уснула только в универе. На лекции.        - Итак, насколько я поняла, вот тот закуток - дамская комнатка. Он же сортир по-русски. - Я указала рукой в тот угол, где, как мне показалось, данное удобство и расположено. - Я иду туда, жду. Через минуту ты подбираешь себя и заходишь туда же. Если там две кабинки - выбираем самую дальнюю. А теперь разберёмся вот с этим.        Рита проследила за моим пальцем, ткнувшим в два телефона и фотоаппарат, разложенные между тарелками.        - Это мы сейчас распихиваем по карманам и сумкам, сумки прячем под куртки и чтобы на столе был студенческий вариант. Наверно, надо было сюда притащить колбасу и заваривать чай одним пакетиком на двоих, чтобы точно на вещи никто не позарился...        Рита привычно смеётся над шуткой и я воспринимаю это как данность. Мне частенько удаётся веселить друзей. И моя уверенность в затее только крепла, когда мы распихивали телефоны по карманам, а я вылезала со своего места, направляясь из нашего пункта "скромность" в пункт "тёмный омут".        Была ли я уверена, когда закрылась в туалете? Нет. И у меня предательски дрожали колени, а пальцам сразу стало холодно. И это у меня первый опыт с девушкой, а у неё нет. Страх неудачи? Нет. Боязнь того, что откажусь на полпути? Отнюдь. Я иду по прямой, не сворачивая с пути своей затеи. Просто было что-то, заставляющее чувствовать волнение перед чем-то важным.        Минута показалась минимум тремя.        Я доставала мобильник, зачем-то проверяла время, прислушивалась к звукам из-за двери. Думала даже что-нибудь почитать в интернете, но вовремя рассудила, что ничего из прочитанного усвоить я буду не в состоянии.        С той стороны дверь дёрнули. Ах да... я закрылась на тот случай, если в этот самый промежуток времени кто-то ещё из посетителей кафе решит заглянуть в гости к фарфоровому дружку.        Повернула замочек на ручке, отступила. Через секунду даже потянулась нажать на ручку, дабы намекнуть, что можно продолжать посещение нашего укромного уголка.        Не понадобилось, Рита заскочила сама, не став ждать.        Мы перебросились какими-то пустыми фразами, натянутыми улыбками и нервным смехом. Впрочем, насколько нервничала она, я не могла понять за своим ворохом ощущений. Граница, которую обычно по привычке держишь с друзьями, сейчас выла пожарной сиреной у меня в голове, сводя все мысленные попытки сблизиться к какому-то фарсу.        - Начинаем? - Она всё-таки, похоже, была лишена каких-либо переживаний. - О, а ты представь, что я твой парень, просто с длинными волосами! - И игриво откинула пряди за спину.        Да уж, не сказала бы я, что это разрядило атмосферу... Длинноволосые парни - мой личный фетиш. Собственно, мой нынешний отчасти таковым и являлся... пока не наведался в парикмахерскую.        Однако, я сделала какой-то шаг вперёд, она меня пыталась подбадривать, но даже объятия, на которые мы решились, пока не были ключом к развитию событий.        Во мне всё ещё была жива та самая грань, которой я по привычке держалась.        Один взгляд в зеркало, расположенное за спиной Риты. Да уж... не в эротическом сюжете мне сниматься, это точно. После нашего-то ветра...        Рита ещё поболтала о вполне приличном запахе и неплохой обстановке данной комнатки, а я силилась всё приблизить своё лицо к её. Личное пространство, чтоб его... И даже когда рывок с чьей-то стороны - не помню уже, моей или её, - приостановил нас как в замедленной съёмке, всего какой-то дюйм между нашими лицами.        Я поувереннее обхватила её талию рукой и в этот момент что-то внутри меня щёлкнуло, возможно, вопль внутреннего демона: "Да целуй ты её, бля!".        Уверенное движение.        Я касаюсь её губ, чуть провожу по ним своими. Мягкие...        Раздвинуть их языком - сущий пустяк. Моя девочка даже не сопротивляется, и я получаю уверенность в том, что делаю. Чувствую, как касаюсь её языка, а затем чуть плотнее обхватываю её губы своими.        Эротика? Да. У неё маленький, чувственный рот. Непривычно в сравнении с парнем. Она сама примерно моей комплекции и, возможно, это всё равно что целовать саму себя.        Тонкая фигурка, которую можно прижать к себе, а можно просто провести по спине и позволить пальцам слегка проникнуть под блузу, но затем их убрать, будто ничего и не было. Извращённое понимание целомудрия - это одна из граней наслаждения.        Моя кисть легко взяла её подбородок и заставила разорвать поцелуй. Уверенное касание - словно приказ. Можно сказать, что мы изучали друг друга взглядами, и это было той точкой наслаждения, которая рождается только в наших умах.        Вот мой взгляд переполз на стену, что находилась за спиной Риты...        Уже в следующее мгновение я смеялась, уткнувшись лбом в её плечо, и почти дружески похлопывая её по спине.        - Нет, Рит, в следующий раз мы выбираем помещение без зеркала!