***
— Она такая умиротворенная. Джеймс обернулся. Он чувствовал себя неловко из-за того, что его застали тут. Возле тела убитой им девушки. Лейда встала рядом. — Каково это? — Потерять близкого человека? — грустно улыбнулась ведьма. Джеймс качнул головой. Это он знал. Осознавал каждый раз, когда просыпался один. — Как там? Как все устроено на той стороне? — Смерть? — Лейда дернула плечом, словно не знала, как ответить на такой вопрос. — Это не место. Умирают не все, понимаешь? Мне нравится думать, что это бесконечный хоровод танцующих фигур. Те, которые успели все в своей жизни, просто перестают танцевать. Счастливчики. Другие вынуждены бесконечно кружиться, пока не найдут путь, чтобы уйти. — Ты тоже умерла на некоторое время. — Воспарение, чтобы оказаться среди мертвых, я как змея, сбрасывающая свою кожу, освобождаюсь от себя живой. Джеймс кивнул. Хотя это ему было сложно. И страшно. — Фрея была там? Среди тех… — Ох нет, — спешно одернула его девушка. Ее беспокойство было таким неподдельным, что Джеймс почувствовал себя виноватым. Должно быть, это было действительно жутким местом. — Я знаю, что ты переживаешь из-за ее смерти. Но Фрея хотела этого, хотя я все еще пытаюсь с этим смириться. Мы похожи с ней. Но есть одно отличие. У меня есть ради чего жить, а у нее оказалось то, ради чего она готова была умереть. — А Виктория? Ты по-прежнему не нашла ее среди них. Джеймс чувствовал, что стоит остановить расспросы, но по-другому не мог. Он не представлял ее там. Одинокую и беспокойную. Которая блуждала среди других отчаявшихся найти покой. — Мне нечем тебя утешить. Я ее совсем не чувствую. — А если со мной что-то случится? Я смогу ее найти там? Глаза Лейды сузились. Она наклонила голову набок, словно это помогало ей читать его мысли. Может, в этом и вправду крылась какая-то магия. Девушка вдруг вцепилась в его руку. — Даже не думай об этом. Джеймс, на той стороне другие законы. У меня нет уверенности, что ты вспомнишь ее… — Я не забуду ничего, что с ней связано, — уверенно перебил ведьму мужчина. Корвин улыбнулась. Это вышло весьма печально, учитывая обстоятельства. — Не сомневаюсь. Вижу, что готов отправиться за ней на край света. Но не спеши. Мой муж говорит, что выпросил меня у фортуны, что, какой бы я ни была упрямой, исход для нас был один. Джеймс усмехнулся. Лейда была строптивой. Таких, как она, нужно ловить сетью. Должно быть, заполучить ее в жены было тем еще приключением. — Терпеливых судьба любит больше, — проговорила она. Затем Корвин взяла его руку. Мужчина затаил дыхание, гадая, что задумала Лейда. Эти ведьмы поражали его сознание. Хрупкие на первый взгляд женщины имели такую власть, силу, которую еще нужно выдержать. Ему казалось, в нем нет и сотой доли такой силы. — Нурна вюрд уэрданди скульд урд. Джеймс чувствовал странное тепло от ее ладони. Тепло, которое волной прошлось по его телу. Слова, значения которых он не знал, так же произвели на него впечатление. Затем ведьма сняла со своей шеи черную ленту, на которой висела причудливая монета. — Возьми, я попросила сестер вернуть тебе долг. — Долг? — переспросил Джеймс. Но все же склонил голову, чтобы ведьма смогла повесить свой дар ему на шею. — Сестры судьбы задолжали тебе. В тебе взращивали злость с детства, но ты не отвернулся от доброты. Пора тебе оплатить. Этот амулет сделан из корней особенного дерева. Носи его, пока сестры не вознаградят тебя за стойкость. — Ты говоришь загадками, — раздраженно буркнул Джеймс. Но Лейда очевидно и не собиралась ничего объяснять. Впрочем, это было бы не то, что мужчина понял. Ведьмовские заклинания ему были не по зубам. Однако он держался за то, что у него уже есть. Незримая надежда, что где-то там его ждет судьба. Вознаграждение за все тяготы и лишения. Почему бы и нет?***
— Папа, папа… Мальчик бежал что есть силы. Для своего возраста он был слишком проворным, и полноватая няня за ним не поспевала. — Дамно! — кричала она вслед. — Дамно! Но малыш даже не обернулся. Босиком он сбежал по крутым ступенькам замка и ринулся в самую гущу толпы. Каменные плиты были опалены солнцем и сильно жгли нежную кожу. Однако мальчик и не думал жаловаться. Все, что его волновало, это всадники, что должны были вот-вот въехать в главные ворота. И он не один ждал этого радостного мгновения. Главная городская площадь была заполнена людьми. Все так были поглощены ожиданием, что совершенно не смотрели под ноги. Мальчику пришлось постараться, чтобы подобраться ближе. В первые ряды зевак. — Дамно! — задыхаясь, кричала его няня. Но у малыша не было никакого желания объявлять о своем укрытии. Ему не разрешалось покидать замок. Но он не был ребенком. Нет, он взрослый, чтобы встречать отца наравне с другими мужчинами этого города. Дамно — воин. И совсем скоро будет сопровождать отца в его опасных сражениях. Люди возликовали, когда конница въехала в город. Охваченный радостью, Дамно бросился навстречу. Лошадь от неожиданности взвизгнула и едва не затоптала маленько мальчика. Лишь твердая рука наездника успела усмирить испуганное животное. — Дамно, — прокричал мужчина, мгновенно соскочив с лошади. Малыш вздрогнул от строгого окрика отца. И тут же заплакал. Он так спешил к нему навстречу, так жаждал его увидеть, что даже не испугался наезда лошади. Его испугал свирепый голос родителя. Пожалуй, и его отца это тоже тронуло. Он прижал мальчика к груди с явным облегчением. Ничего не могло беспокоить его больше, чем безопасность сына. — Мой храбрый глупый мальчик, — бросил он то ли с укором, то ли с присущей отцам гордостью. — Да, здравствует Дамно! — бросил один из горожан. — Наследник, — прокричал другой. И толпа подхватила эти слова. Они чествовали возвратившихся воинов и мальчика, которому предрекали такие же великие подвиги. Дамно был горд этим. Но еще больше его радовало, что отец все еще не отпускал его с рук. Люди расступались перед ними, пока его отец следовал к замку. Мальчик время от времени сжимал шею отца крепче, не веря, что этот день все же настал. Их семья вот-вот воссоединится. — Мама, — воскликнул он, когда увидел женщину на ступеньках крыльца их замка. — Дамно, — с укором встретила их мать. Она была маленькой рядом с внушительной фигурой отца. С блестящими на солнце волосами она напоминала ему солнце. — Прости, он сбежал, когда я купала его брата, — бросила она уже обращаясь к мужу. Дамно смотрел на них, затаив дыхание. Он провинился. Но не чувствовал угрызений совести. Мальчик все лето прождал возвращения отца. Ему так много хотелось рассказать о своих успехах на арене. Учитель хвалил Дамно как прилежного ученика. Отец должен это услышать. И все же Дамно ослушался мать. Отец, должно быть, злится на него. К счастью, мужчина не выглядел разочарованным в нем. Во всяком случае, провинность мальчика волновала его меньше всего. — Ула, — мягко произнес мужчина вместо приветствия. Мальчик переводил взгляд с матери на отца. Он не знал, почему его суровый отец с матерью всегда был другим. Не таким строгим, серьезным. — Где он? — спросил он наградив жену поцелуем. — Виллем, — проговорила мать, забрав младенца из рук своей служанки, — сын Уиснеча. — Отважный защитник своей матери, опора брата, гордость отца, — благословил его отец. Затем он с ребенком на руках обратился к старшему сыну. — Смотри, Дамно, это лучший твой друг. Твоя кровь. Еще одно наследие нашего рода. Береги его. Мальчик смотрел на младенца с любопытством. Он не слишком-то понимал, о чем говорил отец, но отчаянно желал заслужить его одобрение. Отчасти ему не сложно любить этого малыша. Правда Дамно плохо представлял, что с ним делать. Осторожно он провел по щеке Виллема. А тот лишь издал странные смешные звуки. — Дамно никогда его не оставит, — мягко произнесла его мать, нежно погладив мальчика по темным волосам. Дамно поднял глаза на свою мать и счастливо кивнул в знак согласия. Он не оставит брата. — Виллем, — проговорил мальчик, коснувшись маленькой руки младенца. В ответ малыш улыбнулся, крепко ухватившись за палец брата. В ответ Дамно рассмеялся. Но затем его лицо перекосило от тревоги. — Виллем! — проговорил он вновь, — Виллем! Тут его голос сорвался на крик. — Виллем! Эмметт вскочил в холодном поту. Его разбудил грозный окрик. Судорожно он вырывался, испытывая странную смесь возбуждения и страха. Еще толком не проснувшись, он рвался встать на ноги. — Успокойся, друг, успокойся, — проговорил Джеймс, приводя мужчину в чувство. — Джеймс? — растерянно произнес королевский страж. — Кто же еще? Не знаю, что тебе приснилось, но это всего лишь сон. — Сон? — Да. Кошмары. Неудивительно. После той гадости, что влила в тебя Делла. На вот, выпей. Может, вода прояснит твои мысли. Эмметт не стал спорить. Воду он жаждал больше всего. И его даже не заботило, что из-за своей спешки, вода полилась через край чаши, намочив его грудь. Сейчас это было последним, что его заботило. Осушив больше половины чаши, он передал ее Джеймсу. Тот не сводил с него любопытный взгляд. — Так получше, — пробормотал Эмметт. Сил у него действительно прибавилось. Однако вереницы встревоженных мыслей еще предстояло привести в порядок. — Я не помню, что мне снилось, — проговорил он, смущенный пристальным вниманием бродяги. В самом деле, неужели ему снились кошмары. Он воин. Какой кошмар в состоянии его напугать. — И все-таки, — проговорил Джеймс, — кто такой Виллем?***
Принцесса с сожалением провела руками по светлым волосам короля. Пока он спал, она охраняла его покой. Баюкала его на своих коленях, счастливая уже тем, что мужчина это позволил. Что доверял ей настолько, что мог без опаски так расслабиться возле нее. И в то же время, эта его привязанность делала ее несчастной. Не желая думать об этом, девушка наклонилась к обезображенному лицу любимого. — Элис! — нежно пробормотал он, предчувствуя ее скорый поцелуй. Элис улыбнулась ему. Ей не было совестно, что она неосторожно разбудила его. В конце концов у нее не было сомнений, что ради этого стоило проснуться. Она коснулась губами его губ, совершенно забыв робость, которая ее охватывала раньше. Однако ее сердце всегда билось в иступленном волнении. — Мое сердце — твое, Элис, — проговорил король Лунар. Он больше этого не скрывал. И тоже самое чувствовала и Элис. Но сейчас, услышав эти его слова, она испытывала страх. Она резко отстранилась, не желая принимать это обещание. Но Джаспер был куда настойчивей, чем раньше. Он положил руку на ее затылок, безмолвно уговаривая поцеловать его вновь. Девушка не могла ему сопротивляться. Не хотела. И когда она вновь коснулась его губ, ее сердце ликовало от радости. «Мое сердце — твое, Элис!» — крутилось в ее голове. Но затем это признание перебил другой голос. Точно шипение, он навязчиво коверкал признание короля. — Его сердце — мое сердце. Его сердце — мое сердце, его сердце — мое сердце… Ликование от радости сменилось странным возбуждением. Голос в голове звучал все громче и громче. — Мое сердце, — жадно протяжно проговаривал он. Девушка пыталась игнорировать. В ее сердце страх сменился паникой. Но ее губы против ее воли впились в губы короля. Она, повинуясь какой-то иной команде, вытягивала из Джаспера не вожделенное чувство любви, а саму жизнь. Его сердце билось у него в груди. Все быстрее. В отчаянной агонии. Из глаз Элис полились слезы. Сопротивляться этому зверству, что творило ее существо, было просто невозможно. — Мое сердце, — голос уже кричал, а у нее не было сил даже закрыть уши, закрыть глаза, чтобы не смотреть, как и без того уродливая кожа принца становится пепельной. Она крала у него сердце. Крала саму его жизнь. — Элис! Принцесса почувствовала, как молниеносный удар вывел ее из гипноза. Тот злой дурман, что владел ее телом, исчез. Испуганная она отскочила в сторону. Ее король, ее ласковое чудовище должно было жить. Ее любовь должна была жить, иначе ее побег бессмысленный. Девушка с сочувствием наблюдала, как Джаспер корчится от боли. Но живой. Еще живой. Благодаря… Только тут принцесса обратила внимание на то, что спасло их. Розали. Ее сводная сестра выглядела едва лучше Джаспера. — Элис, — полубезумном шепотом проговорила она, — она не знает. Мама не знает, что мы связаны. Не дай ей этим воспользоваться. Не позволяй ей это. Глаза Розали лихорадочно метнулись к Джасперу. — Она только этого и добивается. Королева хочет, чтобы у тебя не осталось желания жить. Это приглашение. Беги от нее, разорви те узы, что связывают нас, и беги. Спасайся. Пока к… Тут ее заволокло густой черной дымкой, и Розали исчезла. Элис кинулась в эту темноту, надеясь, что поймает ее. Поймет, куда она скрылась, но ее не было. В густой темноте принцесса оказалась одна. Элис вздрогнула и в ужасе распахнула глаза. Остатки сна все еще холодили ее кровь. Несчастный вид сестры и Джаспер, едва не погибший от ее рук, все это было слишком для одного сна. И, честно говоря, у нее не было уверенности, что это лишь сновидение. С этими невеселыми мыслями девушка встала. Ее тело ломило от боли. Она спала на голой земле не первый день, и это сказывалось. Но у нее не было времени жалеть себя. Не для этого она ночью покинула Лунар. Кроме того, путешествие до родного дома было долгим, и ей нужно было набраться мужества, чтобы встретиться с королевой. У нее не было достаточных ответов, почему она держала этот путь. Но ведь другого дома у нее и не было. Джаспер забыл ее. Забыл не принцессу, которую ему отдали на откуп. Он забыл, как влюбился в нее. Элис надеялась, что магия продержится достаточно долго, и когда он вспомнит, что на самом деле их связывало, король не будет испытывать тоску. Это все, на что ее хватило.***
— Белла! Не делай этого! Рутинное тихое утро во дворце Лунар нарушил жаркий спор молодых людей. Эдвард пытался удержать свою невесту от, как он считал, опрометчивого шага, но едва ли ее можно было остановить. Девушка упрямо стояла на своем. — Это подло. Я не собираюсь молчать. — О чем? Что ты сама едва помнишь? Возможно, это сон. Это неправда, в которую ты отчаянно пытаешься поверить! — Принцесса была наивной, если верила, что я могу все забыть? Что он может вот так ее забыть? Это жестоко. То, что она сотворила с нами, жестоко. Кажется, Белла надеялась, что ее слова вразумят Эдварда, но на его лице не отразилось ни тени сомнения. Этот спор явно был из тех, что невозможно мирно решить. — Эдвард, — сменила гнев на мягкий тон Свон, — она спасла меня. Мой шрам — та действительность, которую ничто не сможет стереть. Ты ведь сам вспомнил об этом. Ты ведь первым понял, что принцесса обманула нас ложными воспоминаниями… — И я был достаточно глуп, чтобы завести с тобой об этом разговор, — раздраженно заметил ее жених. — Неужели ты не понимаешь, как это опасно для Короля? Принцесса сделала это, чтобы спасти его. Ты не можешь пойти против ее воли, — проговорил мужчина, схватив девушку за локоть. — Так лучше для всех нас. — Не для короля. Он должен знать, чего его лишили. Так будет честно. Поверить не могу, что вы готовы лишить его выбора. — Белла, у него его нет. У Джаспера нет выбора в этом вопросе. — У короля Лунар нет выбора? Белла и Эдвард замерли. Они не ожидали, что король появится в этом крыле. А еще хуже они не заметили, что их спор стал громче. Впрочем, спорили они всегда. Иногда это было изящно и увлекательно, как игра. Порой открыто ненавидели друг друга, вынуждая окружающих вмешаться. Но сейчас все было гораздо серьезнее. Белла, вопреки всем предостережениям, пошла наперекор желаниям жениха. Если Эдвард заботился о безопасности своего короля, то Беллу тревожило бремя лжи, которое им предстояло молчаливо принять. Если она сейчас промолчит, едва ли это спасет короля. Что, если однажды Джаспер проснется и поймет, что принцесса сбежала от него? Что, если время будет упущено и он ее потеряет? — Ваше Величество. Эдвард первым пришел себя. Белла же не произнесла ни слова. Она была взволнована, и прежняя решимость вдруг ее покинула. Учтиво поклонившись королю, она хранила молчание. — Кажется, я что-то пропустил, — проговорил Джаспер. Он даже улыбнулся своим друзьям, проявляя мирное любопытство. Ведьма, которую он однажды спас, всегда любила дразнить его друга. Но Белла не торопилась взглянуть на него. Это было так непохоже на нее. Однако его внимание отвлек Эдвард. — Ерунда, которая не стоит вашего времени, — дружелюбно протянул он, — иначе наши каждодневные споры рискуют вам наскучить. К том уже я искал вас. Привезли иноземного мастера. Джаспер кивнул. Ему доложили. Он тоже искал Мейсона, уверенный в том, что тот пожелает составить ему компанию, и не ошибся. Эдвард повел его прочь. — Он делает удивительный сплав из… — Ваше Величество, — голос Беллы раздался уже за спиной Джаспера. И если его он встревожил, то на лице Эдварда была откровенная злость. — Я должна… — продолжила девушка, вперив взгляд в своего короля. — Белла! Не смей этого делать! — перебил ее жених. Однако король жестом попросил его не вмешиваться. Он хотел узнать, что так беспокоит ведьму Лунара.***
— Хочешь сказать, ты из семьи богачей? Эмметт взглянул на догнавшего его Джеймса. Пробудившись от странного сна, королевский страж узнал много такого, во что едва мог поверить. Но среди всех новостей, только две он так и не смог принять: что его возлюбленная была похищена самой тьмой, и то, что одной из самых красивых фрейлин Розенберга нет в живых. Как ни странно, он думал, что если Викторию что-то погубит молодой, то это любовь к бродяге. Слишком он был диким и, как МакКарти смог убедиться, кровожадным в бою. Но этого оказалось мало, чтобы защитить девушку от злого рока. Странным образом это заставило Эмметта по-другому взглянуть на Джеймса. Этот дикарь держался с такой же надменностью и также с раздражающей частотой сыпал остроумием, но МакКарти видел, как тому тяжело осознать, что в день своей же свадьбы он стал вдовцом. Они были в одной лодке и, если Эмметт еще надеялся спасти свою принцессу, то у Джеймса не было такой привилегии. И все же он был среди них. В маленьком отряде, который возглавила Вевея. Сестры Корвин решительно объявили магическому миру о намерениях сразиться с черной ведьмой. Древнее зло угрожало всему живому на земле, но союзников у сестер было немного. А после такого драматического исхода свадьбы и тех немногих храбрецов, кто раньше готов был их поддержать, не осталось. Теперь их скромная процессия держала путь в логово древнего зла. И, если им повезет, то они одолеют эту ведьму. В любом случае, для Эмметта не было пути назад. Он должен был сделать все возможное, чтобы спасти Розали. — Выходит что так, — просто согласился он. Когда он очнулся, сестры Корвин выведали у него все, что ему приснилось. Точнее он думал, все, что там с ним произошло, далеко от реальности. Да еще этот мальчик. Дамно с белокурым ребенком на руках. Но Шана заверила его, что этот сон больше чем просто сон. Воспоминания, которые были заперты в его сознании. Эмметт до сих пор пребывал в сомнениях. Он не мог быть тем мальчиком. Раб от рождения — это все, что он знал о себе. И с этим МакКарти смирился. Но видеть перед глазами семью и принять, что из них всех выжил только он, было слишком жестоко. — Вот оно как. Все тут поголовно принцы и принцессы. Вот бы мне статься важной особой. Вот так упал, очнулся — и бам! Я — принцесса. Раньше Эмметт только бы огрызнулся такой бредовой шутке. Но в этот раз в нем не было раздражения. В какой-то степени он понимал чувства Джеймса. Еще недавно они оба были беспризорными. Без семьи, без рода, они могли лишь позаботиться о своем будущем. А теперь Эмметт даже не знал, кому из них повезло больше. — Тебе стоит поискать какого-нибудь короля. Возможно, он сделает тебя королевой. Джеймс хмыкнул. Пожалуй, ему нравились их словесные перепалки. — Думаешь, что с ней сейчас? Королевский страж Розенберга не стал уточнять. Он понял, о ком идет речь. До чего же причудливо схожи их с Джеймсом судьбы. Только, если отбросить скромность, пока Эммету везет больше. — Думаешь она жива? Тут МакКарти метнул на бродягу жесткий взгляд. Само предположение, что принцессы нет в живых, было похоже на проклятие. Однако на этот раз Джеймс не преследовал мысль подразнить его. — Я просто хочу понять, почувствовал бы ты, если бы с ней случилось что-то вроде этого? Если ее уже не было в живых, ты бы это понял? Эмметт кивнул. Растерянный от той серьезности, с которой обратился к нему Джеймс. И тут его осенило. Бедняжка Виктория. Ее смерть была окутана ореолом тайны. Лейда так и не нашла ее среди мертвых. Джеймса это выводило из себя. Особенно после того, как Эмметт рассказал всем, с чем он столкнулся, когда Фрея пошла за ним. — Временами я думаю: что, если Виктория ходит за мной тенью, не имея возможности объявить о своем присутствии. Что, если ей одиноко и страшно, а рядом никого, кто бы мог ее услышать? — Уверен, Розали найдет способ, как ее спасти, — бросил Эмметт Он не стал говорить о том, что для начала нужно спасти саму Розали. Сомнений было много, но для него не было другого пути. — Ты ведь окончательно сдался? Эмметт метнул на Джеймса суровый взгляд. Неужели что-то в нем выдает человека, опустившего руки. — Принцесса. Уверен, мужчины, неприступнее тебя, она еще не встречала. МакКарти не ответил. Если он не думал о своем странном воскрешении, то вспоминал последнюю ночь. Ночь, в которой принцесса сдернула с Эмметта последние сомнения. Она одним своим видом смяла всякие благоразумные доводы, почему их союз невозможен. В конце концов, была ли между ними разница, когда весь их мир висел на волоске. — Виктория считает, что Фрея ни за что не позволит ей выйти замуж, — усмехнулась Розали, пробравшись в комнату королевского стража. Это было накануне свадебной ночи. — Я так и не смогла ее уговорить уйти в свою комнату. Она решила заночевать у жениха. — Не думаю, что Джеймс будет против. Розали усмехнулась. Ее теперь это больше позабавило, чем беспокоило. Впрочем, вряд ли девушка пришла сообщить ему эту информацию. Бросив свои туфли, которые она несла в руках, чтобы не издавать лишнего шума, принцесса уткнулась в окно. Там притаились звезды. Крупные и манящие. Они были куда ярче, чем в Розенберге. Эмметт едва привык их сиянию. Но он не мог отрицать, вид был таким красивым, что он подозревал, вернись он завтра к обычной жизни, этих звезд ему будет не хватать. Особенно сейчас, когда Эмметт наблюдал, как при их свете сияет сама принцесса. — Я ее понимаю, — проговорила вновь девушка, когда закончила созерцать ночное небо, — я бы задушила в объятиях того, кого люблю. Сама мысль, что я могу умереть, приводит меня в ужас. — Этого не будет, — поспешил утешить ее МакКарти. Он благоразумно решил, что сможет вселить в нее уверенность в завтрашнем дне. У принцессы вся жизнь впереди. Эмметт сам позаботится об этом. — Я отдам за вас свою жизнь, — проговорил он. — Вас, — презрительно фыркнула девушка, — отдай ее лучше за нашу. Эмметт нахмурился, искренне не понимая, что ей так не понравилось. — Чем она лучше, эта моя жизнь, если в ней не будет тебя, Эмметт? Мужчина не знал, что на это ответить. Но принцессе не нужно было много слов. Неспешно она приблизилась к нему. Ее руки пробежались по его лицу. В глазах полыхал огонь. Должно быть, колдовство всегда было при ней. Иначе эти слова не звучали бы как угроза. А она не выглядела бы как уверенная в своей власти ведьма. В конце концов лишь магией можно объяснить то безумие, что охватило в тот момент мужчину. Без всякого стыда он целовал ее губы, словно желая оставить следы на ее нежной коже, он кусал ее шею, грудь. Разве он забыл, какая нежная его госпожа? Какой благородной была ее кровь? Нет. Напротив все это лишь сильнее распаляло его желание. Обладать ею. Сжать ее в своих объятиях настолько сильно, чтобы она не смогла из них выбраться. Намного позже, когда они сидели на полу в ворохе одежды, которую они сбросили с себя как настоящие дикари, его запоздало кольнуло чувство вины. Его беспокойство лишь позабавило девушку. — Я больше не принцесса, — рассмеялась она, — если считаешь, что осквернил меня, то считай так. — И кто ты теперь? — осторожно спросил МакКарти. — Жена стражника. Живу возле замка. Домик мой, конечно, маленький, но у меня много забот, — проговорила она, так беззаботно и естественно, что Эмметт ей даже поверил. Как если бы встретил ее на рынке, набирающую овощи в свою плетеную корзину. Такую простую но довольную собой. Ах, как бы она торговалась с товарками, стараясь урвать самый лучший картофель. — А как же балы. Разве ты не будешь по ним скучать? — спросил Эмметт. Тут с лица принцессы исчезла улыбка. Она высвободилась из объятий мужчины и обернулась. — Разве ты не от этого меня спас? Разве ты не знал, что каждый раз частичка меня умирала среди этих людей? Как я искала твое лицо, чтобы лишь убедиться, что однажды ты украдешь меня от всего этого? Конечно же, Эмметт не знал. А еще хуже, даже не смел на это надеяться. Впрочем, разве это было сейчас так важно. Когда он зачарованно наблюдал за тем, как принцесса протянула ему браслет. — Прими его от меня, муж мой. — Муж. Это уже не было вопросом, удивлением. Скорее подтверждением того, чего они оба так хотели. И тогда мужчина согласно подал руку, чтобы его названная жена смогла завершить ритуал. МакКарти очнулся от своих воспоминаний. Казалось, он вновь вспомнил то неприятное покалывание, но тогда был слишком увлечен, чтобы обращать на это внимание. Почему тогда он не заметил этого. — Стой, — вдруг проговорила Вевея, которая шла позади. Сестры Корвин были в плотном охраняемом кольце. Но чутко прислушивались к любым изменениям вокруг. Они были последней надеждой мира, от чего их безопасность была чрезвычайной задачей. — Сестра, ты что-то заметила? — насторожилась Делла. — Точнее, кого-то, — более хмуро поправила ее Лейда.***
Чудовище был вне себя от ярости. Он ходил из угла в угол, не веря в то, что его невеста сделала с ним. Впрочем, она была не первая. И хотя первая сорванная свадьба была больше позорной и внезапной, Эдвард понимал, что даже это не уязвило гордость Джаспера настолько, насколько это сделала чужестранка. Кто бы знал, что такое милое и тихое создание может вызвать такую бурю. Король Лунар вспомнил все. От первой их нелепой встречи до самого болезненного разочарования. И что послужило всему причиной? Маленький носовой платок, вышитый его инициалами. Вышитый руками его принцессы. Джаспер сминал его всякий раз, когда заговаривал о ней. Благородный побег Элис не впечатлил его. Как и причины этого поступка. Разве Эдвард надеялся на что-то другое? Что король Лунара примет гуманное решение в пользу королевства? Эдварду оставалось лишь смириться с этим. Он смиренно ждал, когда гнев друга обрушиться и на него. Мужчина бросил взгляд на ведьму. Если бы Белла не вмешалась, то, возможно, им бы удалось держать Джаспера в неведении. Но с этой надеждой было покончено. Когда в кабинете короля появился сэр Нильсон, Мейсон и вовсе насторожился. Он гадал, как поступит король, но в нем еще горела толика надежды, что долг возьмет верх над желаниями. — Ваше Высочество, — проговорил Нильс. Он был, как всегда, не особо словоохотлив, но сейчас этого и не требовалось. — Собирай моих людей. Мы отправляемся в гости. — Вы уверены, что принцесса отправилась домой? — уточнил Эдвард. — А где ей ещё быть? Где бы она ни пыталась от меня спрятаться, я её найду. — Ты ведь понимаешь, что она не поступила бы так, будь у нее выбор? — У меня он тоже есть, Эдвард. Никто не имел права меня его лишать. Мейсон без того знал, что все так и будет. Но ему было не по себе от мысли, что сейчас король злится не только на принцессу. — Я напишу письмо вашему дяде. Преступление — оставлять королевство без короля, — проговорил он, желая развеять опасения. Он знал, что в какой-то степени его вмешательство разозлит друга. Но лучше живой друг, который рано или поздно простит его, чем навсегда его потерять. — Не утруждайся. Я выслал за ним гонца. Он скоро будет здесь. — Тогда, с вашего позволения, я начну собираться. Как я понимаю, чем скорее отбудем, тем… — Эдвард, — на мгновение голос короля потерял былую злость, — ты не хочешь мне ничего сказать? — Я думаю, что Вы совершаете ошибку. Ваш долг заботиться о народе. — О, не беспокойся, сэр Мейсон, о стране есть кому позаботиться. Джаспер усмехнулся. Это был не слишком хороший знак. Эдвард поклонился, намереваясь исполнить то, что озвучил. Не стоило дольше ждать. Он хотел собраться в дорогу, а до этого выяснить отношения с Беллой. И то, и другое требовало времени. Мужчина был уже возле двери, когда король окликнул его. — Сэр Мейсон… Эдвард обернулся. Он уже возненавидел это холодное обращение короля. Привыкший к своему имени, он понимал, что таким официальным обращением Джаспер наказывает его за своеволие. И все же не чувствовал раскаяния. В конце концов он оказался прав. — Думаю, вам стоит остаться здесь. — Что? — Эдвард, ты прав. Мы не можем оставить народ без защиты. — Я не буду сидеть в замке, пока Вам угрожает опасность. — Ты ослушаешься своего короля? Безобразное лицо короля Лунара снова озарила улыбка. Впрочем сейчас она напоминала оскал. — Ты не можешь служить нам обоим, — проговорил он. — Ты решил спасти целое королевство. Похвально. Но я бы хотел, чтобы ты был верен другу. — Джаспер. Разочарование, что было в словах друга, заставило Мейсона забыть об этикете. Как он мог подумать, что верность другу для него пустые слова. Разве он не делал все ради него? С самого их первого дня знакомства для Эдварда Джаспер был всей его семьей. — Не думай, я ценю все, что ты делаешь для короны. Но я могу прожить без нее. Как и Лунар без меня. Мне хотелось бы, чтобы ты уважал это. — Ты мне за брата. Джаспер, я поклялся защищать тебя. — Где ты был, когда Элис готовы были сжечь на костре? Те события, казалось, уже остались далеко за чертой. Эдвард даже не знал, почему вдруг король заговорил об этом. — Ты спасал Беллу, верно? Ты знал, как мне важна принцесса, но ты спасал человека, который был дорог тебе. Не мешай мне делать тоже самое. — Но это не ей угрожает смерть, — дерзнул Эдвард. — Откуда тебе это знать? — отрезал его король. — Впрочем, неважно. Ты слышал меня? Ты позаботишься о будущем, если мне не суждено вернуться. Такого поворота Эдвард не ожидал. Все, что он знал, это замок Лунар. Он был воином Лунара. А самое главное, что Мейсон не видел на троне никого, кроме Джаспера. — Что происходит? Белла сама нашла его, когда Эдвард остался в пустом кабинете. Пока его съедали злость и разочарование, сэр Нильсон взял на себя всю военную подготовку. Эдвард чувствовал себя глупо, оказавшись не у дел. И когда его невеста нашла его, ему было совсем не до ее любопытных расспросов. — А на что это похоже? Джаспер намеревается ее найти. — О, это просто облегчение. — В самом деле? О чем ты думаешь, Белла? — пробормотал Эдвард. Ему казалось, что они никогда не найдут общий язык. Белла была той еще гордячкой. А еще он не встречал ни одной девушки, настолько любившей с ним спорить. Однако сейчас у них были не просто разногласия. — Элис не должна была так уйти. Она в опасности. — Да неужели? — усмехнулся Эдвард. — Очнись, ведьма, в опасности вся страна. И ради чего? Ради твоих эгоистичных убеждений? — Ради любви. Ты бы не захотел, чтобы с тобой поступили как с Джаспером. — Откуда тебе знать? — Что? — оторопело произнесла его ведьма. — Может, мне не следовало верить тебе. Ты не росла в Лунаре. Да и секретов, как оказалось, у тебя немало. — О чем ты говоришь? — Изабелла Свондер, которая лгала, что ведьма. Скрывала, что из чужой, враждебной для Лунара страны. — Эдвард не смей об… — Белла, ты еще не поняла, я не обвиняю тебя. Я почти уверен, что ты просто горишь желанием уничтожить это королевство. Мейсона выводило из себя, что девушка молчала. Она, острая на язык, обычно никогда не оставалась без ответа. — Ты сошел с ума, — наконец произнесла Белла. — Я понимаю, что ты беспокоишься… — Разве не ты предложила Джасперу взять в жену принцессу из Розенберга? И с тех пор он не раз оказывался на волосок от смерти. Я знаю, что я прав. Губы девушки дрогнули. Словно она была готова что-то сказать. Что-то едкое и злое. Как умела только она. Но затем она отступила назад. Затем украдкой бросила взгляд на бумаги, над которыми работал Джаспер. — Так ты регент Лунара, пока король отсутствует? — усмехнулась она, выдержав полный ненависти взгляд Эдварда, — тогда приговари меня к смерти. Давай, ведь с предателями делают именно это, сэр Мейсон. В противном случае , ваши обвинения больше похожи на пересуды ушлых сплетниц. Затем она ушла, распаляя злость Эдварда. Выжигая в его душе ненависть и боль.