Жизнь на двоих

- Ну что, спим?.. Кузнечик потянулся на кровати, окинув взглядом Чумную комнату: почти все были на своих спальных местах, только Волк на полу лениво терзал гитару, да сидел на подоконнике, прилепившись к темному стеклу, Сиамец Макс. - Да, только этого.. беспокойного путника дождёмся! - отозвался вожак. Взял пару аккордов… И уловив краем глаза чьё-то лишнее, неестественное движение, обернулся. Макс тихо охнул, обмяк и безвольно-бескостно, как тряпичная кукла, скользнул вниз с подоконника. Волк успел поймать Сиамца, прежде чем тот грохнулся на пол; звякнула и загудела упавшая гитара, Слон зашёлся испуганным рёвом. - Эй, эй! Ты чего?! Бесчувственное тело Макса втащили на кровать, протрясли и облили холодной водой, испортив напрочь подушку. Придя в себя посреди общей паники, Сиамец трясся крупной дрожью, кашлял и, давясь слезами, звал брата. - Ему плохо, ему больно!.. - твердил Макс, пытаясь вывернуться из рук товарищей. - Надо его найти! Прямо сейчас! Слон перекрывал всех безутешным басовитым плачем. *** Чумные Дохляки выбрались из Дома в полной темноте: луны не было видно, фонариками не светили, опасаясь лишнего внимания. Макс еле-еле ковылял, по дороге его стошнило, а голова, казалось, сейчас взорвется. Но он уверенно вёл всех к лазу в заборе, скрытому кустами. Без него Рекса ни за что бы не нашли. В обвалившемся подвале одного из заброшенных домов на него могли бы наткнуться разве что дети Наружности, которым принадлежали эти развалины. Может, поэтому Рекс и не звал на помощь. А может, просто не мог. Когда Макс, вырвавшись вперёд товарищей, рухнул на колени перед тёмным провалом в полу и закричал туда срывающимся голосом, ответом ему был только слабый стон. В мечущемся свете фонариков Сиамец Рекс был смертельно бледен и жалок: грязный, скорчившийся от боли, лёжа на своей неестественно подвернутой руке среди обломков дерева и полусгнивших ящиков. Макс заметался на краю, цепляясь за занозистые края досок и всхлипывая-скуля от отчаянья: прикоснуться к близнецу, быть рядом, забрать боль было жизненно необходимо, а прыгнуть вниз он не мог, под разломом в полу не было места для двоих. Состайники побежали искать лаз. - Череп сломан. Как есть, - констатировал Вонючка, оставшийся рядом с Максом. - Когда Бурый на себя двухэтажную кровать опрокинул, у него вокруг глаз такие же "фонари" появились. Помер в Могильнике через день! Макс похолодел, застыв на месте. Рекс приподнял непострадавшую руку и показал Вонючке средний палец. *** Пока Рекса доставали из подвала, Макс не знал, куда себя девать. Каждое неловкое движение, каждый задушенный за сжатыми зубами стон - как ржавой пилой по нервам… Но стоило жителям Чумной комнаты соорудить из подручных средств и "случайно" прихваченого Вонючкой пледа носилки и уложить туда пострадавшего Сиамца, Макс тут же пристроился рядом, прижимаясь рукой к неуклюже перевязанной руке брата. Рекс приоткрыл глаза и с благодарностью посмотрел на него, выдавив из себя что-то вроде улыбки, больше похожей на хищный оскал. На протяжении всего пути Макс держал брата за плечо бледными цепкими пальцами, не отпуская даже тогда, когда вся компания протискивалась в дыру в заборе. "Ты как?" - Максу не надо было открывать рот, чтобы спросить, ему не надо было и спрашивать, но ему очень нужно было почувствовать брата. "Хреново! - отозвался второй Сиамец, - Если б не ты - не выбрался бы из этой дыры!" Макс сильнее сжал плечо Рекса - с тех пор, как они перестали быть одним целым, брат начал вытворять всякие глупости, а он, Макс, ужасно волновался за него. Рекс постоянно возвращался побитый, весь в царапинах, а вот сейчас лежал бледный с ужасающего вида кругами под глазами и перебитой рукой. Но пока Сиамцы были вместе - им обоим ничего не грозило. Каждая из частей знала, что происходит со второй, - интуитивное животное чутьё близости, которое нельзя было отрезать даже самым острым скальпелем... *** - Только не в Могильник. Ни-за-что! Уморят мигом! Как Бурого, - отрывисто вещал Вонючка, взволнованным кругами раскатывая по комнате. Волк молча, с мрачным выражением согласия, ощерился: у него с Могильником были свои счёты, о которых здесь знали все. По поводу того, что делать с Рексом, Дохляки, вернувшиеся в свою комнату, были единодушны: только самолечение! Макс крепко-накрепко вцепился в брата, не в силах решить, что страшнее: оставить его без медицинской помощи или отдать на растерзание Паукам; взгляд круглых жёлтых глаз метался между состайниками. Потрепанные Сиамцы выглядели одинаково измученными и сломанными: один - бессильно вытянувшийся на кровати, второй - сидящий на полу у изголовья с неудобно подвернутым протезом ноги. - Ты-то сам как? - спросил Горбач. - Нормально! - хрипловато отозвался Рекс. - Посплю и пройдёт. Макс нахмурился. Он не чувствовал этого "нормально"… - Руку замотать потуже! - немедля принялся распоряжаться Вонючка. - Приложить капустный лист! К затылку тоже!.. Как зачем? Череп-то сломан! И глаза не забудьте! Огурцы на глаза, синяки вытягивать! Рекс издал скрипучий стон и, вместо подушки, спрятал лицо в Макса. Из всего навязанного лечения пострадавший Сиамец согласился только на перевязку руки; бинтом послужила разодранная на лоскуты старая простыня. Макс становился всё мрачнее и обеспокоеннее: головная боль и тревога замучили его до тошноты, левая рука немела, а Рекс, как назло, молчал, то и дело прикрывая глаза так, будто теряет сознание. Когда суета в Чумной комнате сошла на нет, и все улеглись спать, Макс устроился на кровати рядом с братом, укрыв их обоих стащенным у кого-то одеялом. Рекс почти не отреагировал на это… Мысленно окликнув близнеца, Макс услышал неразборчивое "иди сюда"; придвинулся ближе и прижался лбом к горячему лбу Рекса. Тот тихо успокоено выдохнул: чем ближе друг к другу, тем слабее боль, они давно это знали. Тёплая ладонь проползла по самодельным бинтам, нащупала прохладные припухшие пальцы - они шевельнулись в ответ на прикосновение и неловко сплелись с пальцами брата. "Не больно…" - благодарно отозвался Рекс. Макс улыбнулся в темноте и потёрся об него лбом, путая растрепанные волосы брата со своими. Наверное, они заснули. Казалось, всего на пару минут. Не больше… Макс просто закрыл глаза, а когда открыл их, то вместо Рекса чувствовал уже только страшную, воющую пустоту. Вскинулся. "Рекс…" Ладонь пробежалась по горячему, странно напряженному телу. "Рекс!.." Осторожно встряхнул близнеца за плечи… "РЕКС!!" Макса скрутила судорога от боли и ужаса - "Рекс, Рекс, Рекс! Проснись!!!"; пальцы скомкали потрепанную байковую пижаму. Вдох! Резкий, судорожный, с каким-то неестественно-жутким сдавленным хрипом - люди так не дышат - тело Рекса выгнулось и опало… "Помогите, кто-нибудь!" Вместо крика - сипение из судорожно разинутого рта, как в кошмарах. Неловко цепляясь обрубком ноги, Макс попытался сползти с кровати; свалился на пол, грохнувшись спиной и затылком, вскинулся, вцепился… Скуля, потряс близнеца за одежду… припал к нему, отдернулся… снова встряхнул… судорожно огладил лицо… прижался, потормошил… Рекс, Рекс… - Сиамцы, мать вашу! Охренели орать среди ночи?! …И понял, что сиплый вой, ввинчивающийся в уши, - его собственный. Дальше Макс не соображал уже ничего; ужас и пустота просто оглушили его, и одноногий Сиамец орал, прерываясь только на вдохи, пока Волк не вздернул его кверху за ворот пижамы и не влепил затрещину. - Заткнись! Чокнулся совсем?! - Эй… - произнёс кто-то. - А второй-то, похоже, всё. В тишине, повисшей в Чумной комнате, прозвучал ещё один судорожный вдох. - Дышит. В Могильник, живо! *** - Что произошло? Дежурный Паук был встрепан спросонья и, кажется, напуган: дети Серого Дома никогда на его памяти не приносили сюда своих товарищей сами - всей комнатой, с воем и плачем. Ни слова не говоря, увечные звереныши расступились и позволили ему взглянуть на то, что принесли. Неразборчивый комок: две одинаково нестриженные светловолосые головы, клетчатая байковая ткань, дрожащее переплетение рук… Именно оттуда доносились рыдания, срывающиеся на вой: без капли разума, только боль и ужас в чистом виде. - Макс, отдай его! Отпусти! Пусть Паук посмотрит! Комок попытались растащить; врач молча наблюдал, потрясенный, не находя, что сказать и куда шагнуть. Комок не желал распадаться, только выл… - Сиамцы, - неожиданно пояснил лохматый ушастый колясник, лихо крутнувшись вокруг своей оси. - Один помирает, второй свихнулся! Осипшего от крика мальчишку отцепили, наконец, от другого, лежащего на носилках, и оттащили в сторону. Близнецы, одинаковолицые, в одинаковых пижамах - успел отметить Паук, прежде чем бросить взгляд на посиневшую распухшую руку лежащего и вычерненные кровоподтёками веки. А в следующую минуту - уже спешил вглубь Могильника с Сиамцем на руках, выкриком "готовьте операционную!" выгоняя из занорков дежурных Паучих. - Ну… и всё, в общем-то… - пробормотал Вонючка. Макс, ковыляя, бросился следом; ударился об захлопнутую дверь, сполз по ней и скорчился на полу.