Простой выбор

Они все умрут... Словно пульс, в его голове отдавались и повторялись слова, гулкие, шепчущие, ударяющие с той стороны как раскат грома. Или это все же билось его сердце, низким вибрирующим отзвуком, казалось, распространяющимся по всей комнате. Расходящимся от него кругами, упругими волнами ударяясь о предметы вокруг; он почти слышал, как что-то сдвигается, расходится, отталкивается от него. Или ему это просто казалось, как в горячечном бреду, за стеной жара и собственного тяжелого дыхания. Где была грань реальности? Она только что размылась и смазалась кровавой полосой где-то там... уже далеко. Но все еще рядом. Он все еще чувствовал этот звенящий поток энергии, струящийся сквозь него, словно через проводник, заполняющий и захлестывающий его до самого последнего темного местечка в его душе. Настолько сильный, настолько чистый... настолько пугающий. Он хотел использовать его, чтобы освободиться, какой-то частью своего разума он просто пытался использовать эту силу, но... но другая его часть просто желала прикоснуться, как умирающий от жажды странник к воде, как наркоман на последнем издыхании от ломки, еще раз... еще немного... чтобы только снова ощутить это, влиться и соединиться с этой мощью... Он потерял тот момент, когда эта мощь воспользовалась им... она взяла над ним верх и отобрала контроль... почти. Дин точно не помнил то мгновение, когда он вернулся... когда тот другой, что жил в нем, где-то далеко и глубоко запрятанный, опять ушел в свои застенки. И не понятно было, сам ли он туда вернулся или просто от того, что контакт с первым клинком был разорван и его проклятая энергия больше не подпитывала. Это было хуже всего. Он все еще стоял посреди ужасной и пошлой комнаты мотеля, на багровом, словно засыхающая кровь, ковре и смотрел на свои руки, покрытые розовыми шрамами, грязью и с браслетами наручников с разорванной цепью, пытаясь хоть на чем-то сконцентрироваться. Сфокусироваться... Электрическая дрожь и жидкое пламя все еще бились в его венах, оно еще не ушло до конца, оно все еще жгло и подстегивало его, заряжало. Все вокруг казалось настолько прозрачным, словно хрустальным, каждый звук, каждое движение воздуха, словно кто-то прибавил громкости реальности и вывел ее на звенящий ультразвук в его голове. Он ощущал свое тело, полностью, каждый свой мускул, напряженный, словно готовый к прыжку, к атаке... Да он и был готов, он только что чуть не оторвал голову Кроули голыми руками... и был уверен, что смог бы, нет, он знал, что оторвет. Он видел это перед глазами в тот момент, когда еще только наручники звякнули над его головой, словно заглянул в будущее, медленно, кадр за кадром, как в жутком кровавом фильме без намеков на цензуру. Даже момент с ангельским клинком он словно со стороны наблюдал, равнодушно и холодно, словно и не было боли от воткнувшегося в его грудь острия. О господи... Дин потер руками лицо... Это был и он и не он одновременно... Да, он чувствовал и видел все изнутри, он знал, что все, что делается, делается его руками, что все реально, но словно это был какой-то другой он, альтернативная версия, не отделенная от настоящей, просто заполнившая его изнутри и взявшая контроль в свои руки. Это было хуже, чем раздвоение личности, хуже, чем какая-то шизофрения... это было как... как одержимость... одержимость самим собой... Да. Он понял сейчас страх и ярость Сэма от того, сколько раз он был одержим разными тварями, демонами, ангелами. Что это значит - потерять контроль над своим телом и только разумом понимать или в худшем случае не понимать, а только знать и наблюдать откуда-то из глубины собственного тела, как темницы, за тем, что творят его руки. Видеть и говорить ужасные вещи, убивать друзей и не иметь возможности остановить это, прекратить, хоть что-то... Дин сам столько раз был перед лицом его одержимых близких, и отец, и Бобби, и даже Сэм... они все пытались убить его. Все били его, глядя прямо в глаза, смыкали пальцы на его шее, нажимали на курок пистолета, направленного ему в сердце, рвали его на части изнутри и снаружи. Но он знал, что это не они, что это не любимые им люди, не самые близкие и родные, что все это не их вина и не мог винить их за то, что сам допустил... за то, что позволил каким-то тварям вселиться в них, за то что не углядел, не уберег, не защитил. И он знал, что заслуживает за это... за то, что отдал их монстрам... и он принимал смерть от их рук... как наказание и был с этим согласен. Он не хотел лишь одного, не хотел, чтобы они страдали по его вине... Это все была его вина, опять и опять... Он заставлял их всех страдать. Он видел боль Сэма, он знал и чувствовал его кровоточащие душевные раны, которые нанес собственными руками... родному брату, всему, что у него осталось в жизни. Он позволил ангелу взять над Сэмом контроль, он позволил ему убить Кевина, он позволил причинить ему боль... Он это допустил... Позволил злу вселиться и управлять его братом... Но Дин... Дин знал, что есть большая разница в этой одержимости... В него не вселялся ни ангел, ни демон, ни какое-то другое чудовище. Это был он сам. Он должен был творить добро. Да, такой была задумка с самого начала, найти оружие, которое способно убить бессмертного Рыцаря ада, загадочный Первый Клинок. И пусть с самого начала эта идея дурно попахивала, потому что пришла она не от кого-либо, а от самого короля ада, но ничего другого не оставалось, не из чего было выбирать, и пришлось согласиться на единственно возможный выход. На единственный способ искоренить зло, нечеловеческое, невероятно сильное и бессмертное зло. Для этого был нужен ключ. Точнее не так. Был нужен ключ - Первый клинок - и замок - Метка Каина. Все казалось бы хорошо, кроме одного, того что должен был открыть этот ключ и выпустить кого... ЧТО? Дин боялся, на самом деле честно и откровенно боялся ответа на этот вопрос... Он должен был творить добро... Он должен делать правильные вещи. Такие, которые спасают людей, которые искореняют чудовищ и монстров, защищают невинных и наказывают виновных. Оберегают и охраняют близких. Даже если близкие этого не хотят или даже не заслуживают, их безопасность, их здоровье и жизнь стоит того, чтобы делать это, чтобы отдать всего себя за это. Потому что это правильно. Пусть Сэм и злится на него хоть до конца своей жизни, но никогда он не согласится принять его смерть, никогда не допустит ее, пока сам жив, ни за что. Потому что он может думать, что он хочет, но его жизнь стоит того, чтобы ее спасти, чтобы ее сохранить и оберегать. Если нет, то что? Что еще того стоит? Мир во всем мире? Да зачем он этот мир, если в нем не хранить самое дорогое и близкое, не оберегать любимых? На кой сдался этот мир без них? Вот для чего ему проклятая метка, вот для чего ему этот чертов первый клинок! Сделать наконец-то все правильно! Он уже не обращал внимания на бешено колотящееся сердце, на кровь на разбитой руке, от того что он выбил водительское окно первой попавшейся машины на стоянке перед мотелем, на дождь, барабанящий в лобовое стекло, на скользкую дорогу под колесами этой угнанной машины. Он ехал в бункер, домой, к Сэму... Но все, что он видел перед глазами, это собственные руки, сжимающиеся на горле его брата... *** Может быть, уже было утро, раннее, но плотные тучи не давали пробиться свету к земле, а крупный холодный дождь застилал видимое пространство вертикальными струями. Дин не стал парковать угнанную машину прямо возле бункера, он бросил ее чудь вдалеке за деревьями, так чтобы не бросалась в глаза с дороги. Не сказать, чтобы по той заброшенной дороге кто-то часто ездил, кому нужна эта старая полуразвалившаяся, забытая электростанция, но все же стоило соблюдать осторожность. Он промок и продрог до костей, проклиная глупую идею сбежать из морга в санитарской пижаме и без обуви, надо было поднапрячься и поискать нормальную одежду и хоть что-то во что обуться, да хоть шлепанцы. Он уже столько раз наступал на острые камни, столько ледяных луж перешел вброд, любой нормальный человек после такого точно слег бы с воспалением легких. Но ему, наверное, это больше не светило, он больше не был нормальным. Он только что восстал из мертвых, его теперь ножом можно было порезать без особых на то последствий, и пулей продырявить, и осиновый кол, наверное, вогнать тоже... разве что дробилка... хм. В общем, насморк ему теперь точно не грозил. Почему-то он не решался войти через главный вход. Возможно, он боялся встретиться лицом к лицу с Сэмом, что ему сказать? Спросит ли он, где Дин пропадал двое суток, поднимет ли вообще голову от своих книг. Нет, конечно, поднимет, чтобы узнать, почему он грязный и мокрый с ног до головы и одет черт знает во что, перед этим Сэм точно устоять не сможет. Но как это объяснить? "Сэм, я больше не могу умереть..." Кхм... Страшно хотелось избежать этого разговора. Никаких откровений, никаких душещипательных обеспокоенных сцен больше не будет. Сэму это больше ни к чему, он давно решился для себя, что проще быть партнерами, коллегами по работе. Наверное, ему и было проще. Но не Дину. Он всей душой ненавидел эту новую идею его брата, он ужасно хотел влепить ему смачную затрещину и привести в чувство. Но не стал этого делать, ни потом, ни сейчас, ни теперь уж точно в будущем. В будущем, учитывая обстоятельства, Сэму будет проще с этим жить... с тем, что у него уже нет брата. А есть что? Есть это нечто... Винчестер аккуратно обошел холм, на котором возвышалась электростанция, туда, где были расположены скрытые ворота в подземный гараж. Было пару моментов, когда Сэм забывал запереть их изнутри, и это давало возможность ему сейчас пробраться в бункер незамеченным. Если вдуматься, ужасная оплошность, просто жутко безалаберная, но сейчас она была ему на руку. Ворота и вправду были не заперты, еще один повод для подзатыльника нерадивому зубриле-братцу. Проскользнув вовнутрь, Дин аккуратно и тихо затворил их за собой и отправился вниз по плавной спирали слабо освещенного туннеля, шлепая мокрыми босыми ногами по полу. Что первым его удивило на входе в гараж, это то, что его детка мирно покоилась в нем, ровно на своем месте. Когда последний раз он ее видел, она осталась припаркованная в Смит Центре возле бара, там, где его отловили демоны. Значит, Сэм нашел ее и пригнал обратно? Он все же искал его? В принципе мог, уже двое суток прошло почти. Даже будучи таким занудой и делая вид, что ему все равно, брат, похоже, сам не выдержал и отправился его искать, только как он нашел машину? А если бы он тоже столкнулся с этими демонами? Сердце бешено заколотилось... они бы... он бы... Не стоп, если машина здесь, может, и он сам здесь... А вдруг... В секунду забыв все свои сомнения, Дин рванул в коридор. Только бы с Сэмом было все в порядке, только бы он был на месте... Пробежав пару поворотов, он затормозил перед закрытой дверью его комнаты, хватаясь за ручку и молясь только об одном: увидеть долговязую фигуру, свернувшуюся на кровати или зарывшуюся по обыкновению своему в подушку... Но распахнутая дверь только подлила масла в огонь его паники, в комнате было пусто, кровать была заправлена, не тронута... Нет... Дин обернулся, прислушиваясь к звукам вокруг: может, услышит звон посуды с кухни или шорох бумаг, да хоть стучание клавиатуры ноутбука, хоть какие-то знакомые и родные звуки, что издавал его брат. Тишина... Он метнулся дальше, проверил кухню, кладовую, все комнаты, даже свою на всякий случай, пока не застыл в арке со ступеньками перед библиотекой. Словно титан, сбросивший со своих плеч вес всей плоской, как блин, доисторической земли, он почувствовал невероятное облегчение, оно, наверное, могло бы побороться с гравитацией и поднять его надо полом... Сэм был там. На месте. Живой и здоровый. Наверное. Дин осторожно прошлепал вдоль столов, неаккуратно звякнув браслетом от наручника о деревянное кресло. Сэм спал в кресле, растянувшись на столе, одну руку подвернув под щеку ладонью вниз, а вторую вытянув перед собой и положив на нее голову, его длинные волосы упали на лицо, почти скрывая его. Такой спокойный и тихий, совсем как ребенок, здоровый тридцатилетний двухметровый ребенок, его младший братик. Черт, его упившийся в хлам младший брат! На столе прямо перед ним стояла почти пустая бутылка Джонни Уокера, та самая, которую Дин прятал у себя в комнате для особых случаев, жутко дорогая, очень вкусная и неприкасаемая! Сэм выпил в одно лицо его виски? Зачем! С чего это главный поборник здорового образа жизни и противник братского пьянства выжрал практически всю бутылку. Да он не просто спал, он был в полной отключке! Старший Винчестер потер лицо ладонями. Вот уж чего он не ожидал. Взгляд упал на желтую картонную папку под рукой Сэма, она была точно не из их библиотеки. Он что, работал над каким-то делом? Аккуратно, чтобы не разбудить упившегося братца, Дин вытянул папку и положил рядом на стол. Открыл. Сверху лежала большая хорошо отпечатанная фотография... его собственная, с невообразимого угла, четкая, детальная, кошмарная кровавая фотография его мертвого тела... Ох, черт, Сэмми...