---------------
Его привезли около полуночи. Парамедики торопились: на них висело еще множество вызовов, им было все равно, кому они передадут это искореженное тело. С кончиков пальцев бессильно свесившейся с носилок руки медленно капала кровь. Раскрытый в недавнем стоне или крике рот весь был в запекшейся крови, коркой покрывшей светлую бороду. Разломанный шлем острым концом пробил череп в районе правого виска. Окровавленная длинная железка торчала из живота с левой стороны. Мотоциклист. Донор органов, как безжалостно зовут таких врачи, и это слишком правда, чтобы обижаться или негодовать на нее. Мотоцикл дает мнимую свободу и обещание полета, но любой полет может закончиться невесть откуда выросшей стеной. Регина заприметила мотоциклиста первой и закружила стервятником рядом, благо, следующая операция должна была начаться только через час: оставалось время приглядеться. - Донорская карта*? – деловито спросила она у парамедика Дэвида Нолана, сосредоточенно следящего за тем, чтобы жертву аккуратно переложили с носилок на койку. Нолан отстраненно посмотрел на Регину, будто не понимая, о чем она, затем взгляд его прояснился. - Да, - коротко кивнул он и взъерошил ежик коротких светлых волос. Выглядел Нолан неважно, Регина даже подумала было спросить, все ли с ним в порядке, но не стала. Все они в порядке. Усталость стала им родной слишком давно. Не о чем волноваться. Мотоциклиста звали Грэм, фамилию Регина даже не попыталась запомнить. Она покрутила в руках донорскую карту, переданную Ноланом, затем взглянула на реаниматоров, пытающихся привести пациента в сознание. Наверняка, со стороны их действия смотрелись достаточно хаотично, но те, кто понимал, что происходит, знали: все идет так, как должно идти. Никакого хаоса. Все исключительно по делу. Регину не интересовал мотоциклист, конечно же. Только его сердце: у нее на очереди находилось несколько пациентов, которым данный орган был нужнее, чем этому Грэму. И Регина намеревалась забрать то, что Грэм и так собирался пожертвовать, рано или поздно. Рентген ей принесли довольно быстро, и Регина стояла в коридоре, внимательно рассматривая его, радуясь тому, что сердце было абсолютно здоровым: такое теперь нечасто встретишь. Регина уже знала, кто получит сегодня запоздавший подарок от Санты, когда кто-то хлопнул ее по плечу. Обернувшись, Регина честно попыталась вспомнить, кому принадлежат эти длинные светлые волосы и серый взгляд, но удалось ей это далеко не сразу. Конечно, она знала, кто это. Как минимум, прочла на бейдже. - Доктор Свон, - непонимающе проговорила Регина, силясь догадаться, что нужно от нее диагносту. Они никогда не общались, что изменилось теперь? - Он – живой человек, доктор Миллс! – пылая возмущением, обратилась Эмма к хирургу. – Живой, вы понимаете это? Это значит, что он еще не умер! Она явно не понимала, зачем кому-то ускорять и без того неминуемую смерть. Регина снисходительно посмотрела на диагноста, усмехнувшись. Вот оно что. Еще не умер. Конечно. Пусть он проживет чуть подольше своих законных пары минут, а вместе с ним умрет кто-нибудь еще. Из-за того, что некоему диагносту вдруг взбрело в голову поиграть в спасителя. Почему именно сегодня? - Отлично понимаю, доктор Свон, - почти нежно сказала Регина. – Он жив, а это значит, что его органы тоже живы. Пока что. Так что давайте не будем мешать друг другу выполнять свою работу. Если я говорю, что ни на что, кроме как стать донором, он уже не сгодится, значит, так оно и будет. Вы хотите поспорить со мной? - Да! – с вызовом откликнулась Эмма. Серые глаза ее блестели праведным гневом. Регина покачала головой. - Не стоит, правда. Его сердце, доктор Свон, - и она продемонстрировала коллеге рентген, - доживает последние часы. Вы хотите измучить пациента окончательно за это время? Хотите, чтобы он умирал, страдая? Хотите, чтобы он утащил за собой тех, кого может спасти? Регина желала бы нависнуть над Эммой, подкрепляя свои слова физическим превосходством, но они были одного роста. Такая жалость. Эмма поджала губы. - Он не умрет, - упрямо сказала она. – Я собираюсь проследить за этим. И, не прощаясь, Эмма развернулась, уходя так быстро, как только могла, стремясь оставить за собой последнюю точку в этом разговоре. Насмешливый взгляд хирурга сопровождал Эмму до того момента, как она скрылась за поворотом. Регина покачала головой, раздраженно вздыхая. В ее практике подобное было впервые. С чего вдруг диагносту, которому нет необходимости заниматься подобными пациентами, вздумалось сюда заглянуть сегодня? - Она упряма, не так ли? – спросил мужской голос. Миллс резко обернулась. - Вейл, - с нескрываемым облегчением проговорила она, обращаясь к высокому, коротко стриженому, мужчине, незаметно подкравшемуся сзади. – Ты все слышал? Это же просто верх наглости с ее стороны! Кто-то смел отказывать Регине в желании заполучить сердце? Немыслимо. Тем более, что только сердце и оставалось единственно ценным органом внутри этого живого трупа, что лежал сейчас, опутанный трубками. Виктор Вейл покачал головой. Шеф хирургического отделения, он занимал свой пост вот уже почти десять лет. И такие ситуации были им изучены как нельзя лучше. - Стоит подождать, Регина, - сходу посоветовал он, закладывая руки за спину. – Если я прав, - он мельком взглянул на рентген, который Миллс все еще держала на весу, - а я прав, то до утра он не дотянет. Хирург раздраженно фыркнула. - А я о чем? – воскликнула она зло. – Зачем оттягивать неизбежное? Вейл покачал головой, успокаивающе кладя руку на плечо женщины. - Это будет ей уроком, - мягко сказал он. – Уроком, который она не забудет. Регина закатила глаза. - Почему только я думаю о других пациентах, которые ждут, что кто-нибудь их вылечит? – поинтересовалась она. Пальцы Вейла чуть погладили вдруг плечо Регины, и хирург торопливо отодвинулась. - Прости, прости, - отдернул руку Вейл. – Не хотел смущать. - Не страшно, - холодно кивнула ему Регина, принимаясь вновь изучать и без того изученный до дыр снимок. Одна ночь с шефом хирургии – что могло быть глупее этой идеи? Одна ночь, закончившаяся месяц назад, а Вейл до сих пор думает, что неплохо бы повторить. Плохо. Очень плохо. Регина раздраженно вздохнула и посмотрела на тот поворот, за которым скрылась Эмма. Или даже еще хуже. Что за нелепое упрямство? Так хирург Регина Миллс познакомилась с диагностом Эммой Свон. И встреча эта не принесла радости ни одной из них.---------------
Мотоциклист в сознание не приходил, а дышала за него терпеливая машина, которая умела не сбиваться и не ошибаться, в отличие от людей. Грэм. Его звали Грэм. И когда-то он говорил Эмме Свон ласковые слова, держал за руку и покупал мороженое. Когда-то он любил ее. Вот только стоит ли кому-нибудь об этом знать? Они расстались слишком давно, чтобы помнить друг о друге, но Эмма помнила. Помнила и помчалась в реанимацию, едва только узнала о случившемся. А там ей сказали, что с нетерпением ждут его смерти. Регина Миллс была предельно откровенна в своих желаниях, и за них Эмма возненавидела ее в одно мгновение. Регина хотела забрать сердце у Грэма, сунуть руки внутрь него и перерезать жизни горло. Нельзя было это допустить. Эмма сидела с Грэмом до следующей ночи, держала за руку и говорила разные милые глупости, пыталась ободрить, отгоняя от себя мысли о том, что никто ее не слышит. И ушла от него нехотя, порываясь вернуться. Ее собственное сердце неслось в бешеном ритме всю ночь напролет, мешая уснуть, а утром со всех ног погнало врача в больницу. Уже зайдя внутрь, миновав дверь-вертушку, Эмма почувствовала, что что-то не так. Она не могла сказать, что именно, не могла найти объяснение своему иррациональному страху, который вдруг охватил ее, и поэтому, не дав себе времени даже раздеться, помчалась скорее на второй этаж, в палату Грэма. Конечно, там было пусто. Постель заправлена, словно никто и не лежал на ней под капельницами весь предыдущий день. Давясь бессильной горечью, Эмма прижалась было лбом к дверному косяку, но тут же выпрямилась, когда услышала позади: - Он умер полтора часа назад, не приходя в сознание, - голос хирурга Миллс был спокоен и не содержал ни единой нотки торжества. И все же Эмма знала, что где-то там, под всеми слоями официальности, оно есть. Тлеет, презренное, стремясь разгореться в полную силу. - Спасибо, - сказала диагност, сделала глубокий вдох и смело посмотрела в карие глаза Регины. Регина улыбнулась ей, немного снисходительно, как и подобало победителю. - Вы сделали все, что смогли, - сказала она тем не менее, но Эмме было не оценить сейчас того факта, что ей не стали напоминать о зря потраченном времени. Напускное сочувствие во взгляде Регины было невыносимо, и Эмма отвернулась. Хотя бы для того, чтобы спрятать подступающие слезы. - Я не сделала ничего, - глухо отозвалась она. – Ни тогда, ни сейчас. Он предложил ей пожениться, а она отказалась. И разбила ему сердце. То самое, которое отныне будет биться в ком-то другом. Узнает ли когда-нибудь этот кто-то, что его сердце склеено из множества частей? Эмма вытерла все же выступившие на глаза слезы. И повернулась, натыкаясь на непонимающий взгляд Регины. - Он был моим женихом, - зачем-то сказала Эмма, словно ей хотелось сделать Регине неприятно. И она добилась своего. Регина отступила назад, бледнея. Когда-то давно ее мать, Кора Миллс, не менее известный кардиохирург, хладнокровно отключила от системы жизнеобеспечения Дэниэла, за которого Регина хотела выйти замуж. Наверное, следовало сообщить Коре о будущем зяте, но Регина собралась с духом слишком поздно: Кора так и не узнала, чье сердце она держала в руках. И это до сих пор жгло Регину каленым железом. Все еще, хотя в живых уже не было ни матери, ни Дэниэла. А теперь Регина невольно поступила точно так же. Эмма скользнула потухшим взглядом по молчащей Регине и медленно вышла из палаты. Вслед ей никто не обернулся. Вторая встреча прошла ненамного лучше первой.---------------
На третий раз они встретились у лифта. Регина как раз нажимала кнопку, а Эмма направлялась к лестнице. - Доброе утро, - негромко окликнула ее Регина, и Эмма поспешно обернулась. Тень от улыбки неуверенно скользнула по губам. - Доброе утро, - эхом откликнулась она, на мгновение застыла, словно решая, а не зайти ли ей в лифт тоже, затем тряхнула головой, пожала плечами и легко побежала по ступенькам. Регина задумчиво смотрела ей вслед, рассеянно слушая далекий шум приближающегося лифта. Не было никакой связи между хирургом Миллс и диагностом Свон. Пока они не установили ее сами. И вряд ли это было так уж плохо. _________________________________________________________________________ * Донорская карта – это документ, с помощью которого выражают желание пожертвовать после смерти органы и ткани.