Молчание

      Хотя крепость и зарождающийся вокруг неё город еще не были отстроены даже не треть — даром, что с появлением магии скорость работ и возросла, — бывшему принцу, а ныне королю эльфов рода Бесконечности, естественно, уже обустроили личные покои. Хотя Кель был в них первый раз. Как-то до этого все недосуг было, с тех самых пор, как прибыл из Калимдора.       Так что теперь он с некоторым удивлением оглядывал обставленную дрворфской мебелью комнату, из которой куда-то вели две двери. Наверное, в спальню и кабинет. Сил выяснять это сейчас не было.       Тяжело вздохнув, эльф опустился на широкую лавку и жестом попросил вошедшего последним Артаса закрыть дверь. Низенькие мягкие диваны, к сожалению, остались в основном в памяти. Ну, и в покоях в Даларане, куда им вряд ли предстояло вернуться в ближайшее время.       Здесь и сейчас же была суровая дворфская реальность, такая же реальная, как каменные плиты под ногами — и такая же удобная. Сидеть было жестко, а от пола тянуло неприятной прохладой. Кель с ностальгией подумал о коврах, устилавших полы его покоев в Сильвермуне. Увы, всё это было в прошлом.       Сейчас же эльфийский король устало откинулся на спинку тяжелой дубовой лавки, украшенной какой-то резьбой, такой же грубой и угловатой, как и сами дворфы.       — Ты неважно выглядишь, — осторожно заметила севшая рядом Джайна. В отличие от одетого, нет, даже выряженного в парадную мантию Кельтаса, она не изменила привычному наряду боевого мага. Артас тоже предпочел остаться в своих доспехах, хотя и нацепил корону, с которой в бою все-таки приходилось расставаться из-за шлема.       — Эти три месяца были худшими в моей жизни, — отозвался Кель.       — Подожди, ты же прибыл из Калимдора всего лишь месяц назад? — не понял Артас.       — Видишь ли, Артас... Ныне время для меня течет немного не так, как для вас, — Кель с неохотой сел прямее. Потом стянул с головы тонкий золотой обруч короны, положил рядом.       — Кстати, почему у тебя новый молот? — между делом осведомился он.       — Предыдущий забрал Утер и лично расплавил, — помрачнел паладин. Точнее, наставник не ограничился простым горном, сбросив оружие, так напугавшее его, прямиком в лаву в Стальгорне. И, к мрачному удовлетворению Артаса, после имел разговор с Мурадином, настоятельно попросившим впредь не уничтожать в его городе всевозможные пугающие — да-да, его, Мурадина — артефакты непонятной силы.       Правда после Утер уговорил Мурадина изготовить Артасу новый молот, уже наверняка чистый от всевозможных потусторонних шепотков. Последнее заставило дворфа даже забыть недавнюю обиду и тоже отругать Артаса за неудачную шутку.       Молот, правда, сделали на совесть.       Всю эту историю Келю в красках пересказала Джайна, чуть смущаясь, потому что именно её проверка и заставила Утера поступить столь... сурово. Кель’тас только хмыкнул неопределенно. История была действительно скорее забавная, но в последнее время у него было плоховато с чувством юмора.       Он не врал, когда говорил, что эти три месяца его изрядно подкосили. Дело было в том, что требовалась лично помочь каждому подданному найти путь к новому, столь непривычному и изменчивому источнику магии. Конечно, Хроми, которую к нему приставил Ноздорму, помогала, чем могла. В числе её помощи были и эти проклятые лишние месяцы.       Каждый раз, когда Кель выдыхался, время для него попросту останавливалось. Для других проходило всего несколько минут. Для него — несколько суток мучительного восстановления сил. И так раз за разом, пока последний эльф не принял силу Времени.       Потом было еще хуже.       Начать с того, что в один далеко не прекрасный день, когда Кель’тас обсуждал текущее положение дел с Сильваной, в кабинет эльфийки явился Иллидан, до этого бродивший где-то по Лок Модану. Препятствий охотнику на демонов никто не чинил — то был особый указ Келя.       Иллидан пришедший расплачиваться за это, молча выставил на стол неприметный с виду пузырек. Внутри была обычная вода, прозрачная и ничем не примечательная. Разве что магией, которой разило от фиала.       — Это щедрый дар, — заметил тогда Кель.       — Прошлый дар, подобный этому, закончился десятью тысячами лет темноты, — Иллидан качнул головой. — Я надеюсь, вы будете более благоразумны, чем мой брат.       Кель’тас согласно кивнул. Юмор ситуации был в том, что он прекрасно знал: Иллидан не мог не дать ему воду из Источника Вечности. Просто потому, что охотника вынудили бы сделать это. Так же Иллидан понимал, что за создание нового источника ему не будет ничего, кроме благодарности. Ведь эльфам Келя был привычен подобный расклад сил, в отличие от ночных эльфов.       Во многом именно поэтому Иллидан предпочел не оставаться рядом с братом.       Конечно, узнав об этом, Малфуреон явился лично. Он не мог не проконтролировать создание нового Колодца, Колодца Времени. Да, создавал его не только Иллидан, не обошлось без участия Кель’таса и Хроми. Но Малфуреона это не успокоило, как не успокоили и увещания Тиренд о том, что расколотый когда-то народ эльфов ныне обретает целостность.       Создание Колодца было не единственной причиной, по которой они выбрались с Калимдора: ночные эльфы вступили в состав Альянса, заключив союз, подтвержденный прибывшим ради такого дела Варианом Ринном. Юный король Штормграда внезапно оказался вынужден участвовать и в еще одной церемонии. Именно он короновал Кель’таса у нового Колодца.       Все эти события следовали одно за другим, не давая ни секунды передышки, и теперь Кель мечтал лишь об отдыхе. Но, мечты на то и мечты, что им не суждено было сбыться. У него было слишком много дел.       — Джайна, твои рассказы о событиях на Калимдоре сильно помогли нам, — заметил он. — Клан Зловещего Тотема ныне закрывает Орде путь к Терамору.       — Тралл, наверное, недоволен? — осторожно уточнила девушка. Кель кивнул, потом совсем по-человечески пожал плечами.       — Альянс и Орда были слишком дружелюбны друг к другу. Теперь все возвращается на круги своя.       — Да, ты прав... — с печалью согласилась она.       Молчавший до этого Артас внезапно уточнил:       — Я не ослышался, Кель? Ты сказал «Терамор»?       Эльф поневоле напрягся.       — Вы что-то не сказали мне?       — Ну, когда ты уже уплыл, — начал издалека Артас, — Джайна вспомнила одну неприятную историю с Радужным Сосредоточением... Но ты можешь не беспокоиться, Кель! В этой истории Терамор был когда-то населен людьми.       — Когда-то? Был? — повторил Кель.       — Да. Пережить взрыв Радужного Сосредоточения практически невозможно, — успокоил его Артас.       Кель’тас едва слышно застонал, закрыв лицо руками.       — Я рад, если это окажется такой же ошибкой, как и мое безумие... — пробормотал он.       Джайна с сочувствием погладила его по плечу, бросив уничтожающий взгляд на как всегда ничего не понявшего и абсолютно нетактично-увернного Артаса. Кажется, тот просто не осознавал, как тяжело Келю, мало что тоже внезапно ставшему королем — это при условно-то живом отце! — так еще и в одиночку принявшего решение, какой магией отныне жить его народу, взяв на себя груз ответственности за судьбы всех. Безумная круговерть с Колодцем, коронацией и попытками не допустить ссоры двух братьев тоже вымотала бы кого угодно.       Взгляд Джайны упал на песочные часы, стоявшие на монструозном столе. Подобные за прошедший месяц стали в Лок Модане весьма популярным элементом интерьера, а кто-то уже начинал использовать их вместо магических кристаллов. Правда, пока не очень уверенно, потому что у неумелого мага заряженный песок начинал себя вести практически непредсказуемо. Этот же тек ровным потоком, вниз и вниз, все-таки убывая в верхней колбе.       За широким окном захлопали крылья дракондора: возвращался какой-то гонец, неся вести из Нагорий Арати. Тень на мгновения упала на стол, пригасив яркий блеск песка. Он показался в этот момент почти черным, как будто...       — Кель... — слабо выдохнула Джайна. Эльф медленно выпрямился, отнял ладони от лица, глядя на девушку. Та побледнела и взглянула на него с таким ужасом, будто он уже умер и был воскрешен каким-нибудь демоном.       — Что? — тихо спросил эльф.       — Я... кажется... погубила тебя...       — О чем ты, Джайна? — изумился Артас.       — Ноздорму... обезумеет, — почти прошептала она, — и заразит безумием всю свою стаю.       Кель’тас молчал. Потом рассмеялся, неожиданно весело и легко.       — Похоже, от судьбы мне не уйти, — заключил он, отсмеявшись. Потом поднялся, уже привычно спокойный, собранный и деловитый.       — Куда ты?! — выдохнула Джайна.       — Искать Хроми, — ответил он. — Передайте Сильване, чтобы она не верила магии, раз та может свести нас всех с ума.       И вышел, забыв корону на лавке.       — Артас... — Джайна невольно обхватила себя руками. — Что же я наделала...       — Идем. Возможно еще не поздно всё исправить, — паладин протянул ей руку, помогая поднятья.       В пустых покоях остался лишь золотистый обруч короны.

***

      Наверно, он уже выглядел безумцем.       Кель’тас как-то не обращал внимания на то, как он смотрится со стороны: в своих пышных одеяниях, без короны, с немного встрепанными волосами, он шел быстрым летящим шагом, более подходящим рейнджеру, чем венценосной особе, выискивая какую-то там гномку.       В глазах его подданных Хроми не была кем-то особенным. Правду знал лишь небольшой круг особо приближенных и король Гномрегана. Просто, на всякий случай.       Теперь это играло против него. Очередной рабочий шарахнулся в сторону, но Кель его даже не заметил. Время. Проклятое время, которое он уже начинал ненавидеть, снова подводило его, тая буквально на глазах. Золотистый столб Колодца, ясно различимый из этой части крепости, теперь вызывал лишь смутное еще недовольство, опасение, что вот-вот с ним случится что-то не то — и тогда хлынувшая в эльфов магия превратит их во... что-то.       Хроми Кель так и не нашел. Свернуть в пустой, еще не отделанный коридор его заставил хриплый глубокий голос, который он вряд ли бы забыл, хотя и слышал всего лишь раз в жизни.       — ... пойми, ты последняя из стаи, кто еще может внять моим словам! — с нажимом произнес Пророк. Его долговязая худощавая фигура практически скрывала стоящую у окна Хроми, а перья на плаще топорщились, будто оперение недовольного ворона.       — Ну спасибо, значит ты обращаешься ко мне как к самой распоследней? — фыркнула Хроми. Кель уже знал, что эти вроде бы веселые нотки в её почти ребячьем голоске не сулят собеседнику ничего хорошего. Но Медив продолжал настаивать на своем:       — Мир может рухнуть из-за слепоты и гордыни таких как ты! Вы должны открыть глаза и увидеть...       — Ноздорму говорил, что видел истинный Конец Времен, — перебила его Хроми. — А для тебя, ворон, я могу открыть окно или истину: не лезь в дела драконов!       Что хотел сказать на этот прямой посыл Медив, осталось неизвестным. Ситуацию спас Кель’тас, понявший, что еще немного — и Пророк просто по своему обыкновению улетит, не сказав толком ничего. Он нарочито громко ударил подошвой легкого сапога по камню, и Медив обернулся.       — Что случится с Ноздорму? — спросил приблизившийся Кель. — О каких временных аномалиях ты говорил, Пророк?       — О, теперь вы верите мне, король Кель’тас?       — Верил и тогда, ведь ты оказался прав.       — Похвально, — короткий смешок походил на сдавленное карканье. — Если ты хочешь уцелеть и спасти свой народ, то вместе с этой юной драконицей должен освободить этот мир от проклятого времени, когда оно настанет!       Проход к окну, увы, был освобожден Хроми во время её обещания открыть Пророку истину. И именно туда прянул ворон под крик гномки: «Стой!»       — У нас нет времени на погоню, — Кель’тас выставил руку прямо у неё перед носом.       — В самом деле?! — азартно откликнулась та, и глаза сверкнули желтым, а в речи прорезались незнакомые рычащие нотки.       — Время, Хроми, — Кель медленно присел на корточки, так чтобы их лица находились на одном уровне. — Ноздорму управляет им, но оно сведет его с ума. Ты понимаешь, что имел в виду Пророк?       — Я не думаю, что он прав, Кель, — насупилась Хроми, снова становясь легкомысленной гномкой.       — Мне ведомо, что случилось в другом временном потоке. Ноздорму сошел с ума — и его стая тоже! Ты хочешь такой судьбы для всех нас?       — Этого не может быть, — запротестовала Хроми, — он видит потоки времени и не выберет такой страшный.       — Однажды это уже случилось. Хроми, чем сейчас занят Ноздорму? — холодея от внезапного предчувствия, спросил Кель.       Что-то в его словах поколебало уверенность Хроми.       — Возможно он зря послушал того охотника... — пробормотала она, потом вскинулась. — Я должна сама сказать ему!       — Нет, — Кель поймал уже собиравшуюся сорваться с места гномку за рукав. — Ты не пойдешь одна — это опасно.       — Я не такая маленькая, как тебе кажусь! — задрала носик та.       — Я знаю, Хроми, — мягко кивнул Кель’тас. — Но, если Ноздорму... Позволь мне защитить тебя.       Хроми выдернула рукав из его пальцев, заложила руки за спину и качнулась с мыска на пятку. разглядывая замершего перед ней эльфа.       — Если что-то пойдет не так... Тебя одного разве хватит? — невинно поинтересовалась она.       — Я буду не один, — Кель’тас выпрямился, поднял руки. С Калимдора в Лок Модан они все прибыли порталом Хроми — и теперь он просто повторял то же самое, наугад, почти интуитивно. Призрак золотых песочных часов мелькнул рядом, рассыпая свое содержимое, и за этой завесой встал совсем другой коридор. Коридор крепости на Тераморе.       — Идем, — позвал Кель. — Надеюсь, мы еще успеем...