И появится новое предание

Маркус красивым голосом стал напевать балладу, которую услышал во дворце когда-то давным-давно. Она произвела на юношу неизгладимое впечатление, и уже позже он перечитал все книги, повествующие о событиях, воспетых в балладе. Лорд Маверик заворожено слушал его, не перебивая, и только когда закончилось пение, поинтересовался: — Как называется эта баллада? — «Илиада» Гомера, и повествует она о древнегреческих воинах и их богах. — Красивая, — протянул лорд Маверик. — Только я не совсем понял, из-за чего началась война и как она закончилась. — Давно это было, когда деревья были большими, а реки глубокими. Альфы были благородными сильными мужчинами, а омеги — милыми красивыми женщинами. Когда прекрасная Елена, дочь Леды, достигла брачного возраста, со всей Греции стали приезжать к ней женихи с богатыми подарками свататься. Только ее приемный отец, царь Спарты Тиндарей, ни от одного из них не принял даров и ни одному не пообещал отдать Елену в жены. Он боялся, что из зависти, претенденты на ее руку и сердце передерутся, и начнется великая распря. И тогда хитроумный герой Одиссей посоветовал царю Тиндарею, чтобы Елена сама возложила венок на голову своего жениха. А все остальные пусть поклянутся, что будут уважать ее выбор и никогда не посягнут на ее честь и достоинство, а также никогда не поднимут оружие на ее жениха и придут ему на помощь, если она тому потребуется. Елена выбрала прекрасного Минелая, который после смерти Тиндарея стал царем Спарты. И родила ему Елена дочь и двух сыновей. А потом появился прекрасный Парис, сын царя Трои Приама, и увез Елену. А все ее бывшие женихи и поклонники, выполняя клятву, данную Минелаю, присоединились к нему в праведном гневе отмщения за измену. — А почему прекрасная Елена согласилась уехать с Парисом? — поинтересовался из-за двери лорд Маверик. — Это тоже длинная и не менее интересная история, — отозвался Маркус. Ему нравилось, что лорд Маверик перестал поскуливать и вполне нормальным тоном беседовал с ним. Не зря говорили древние: «Слово лечит, разговор мысль отгоняет». — Вы мне ее тоже расскажите, — лорд Маверик не спрашивал, он утверждал. — Как скажете, — согласился Маркус. — Помните, баллада заканчивается смертью Гектора? — поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Но смерть Гектора отнюдь не означала окончание войны. Не закончилась война и смертью героя Ахилла, павшего от стрелы Париса, поразившего его точно в пяту, которая теперь так и называется, ахиллесова пята. Суждено Трое пасть было только вследствие ловушки, придуманной хитроумным Одиссеем. Греки сняли осаду и покинули лагерь, оставив на его месте огромного коня. Троянцы же посчитали его знаком богов и втащили коня за городские ворота. А внутри него спрятались самые сильные греческие воины. Глубокой ночью они покинули свое убежище и, перебив охрану, открыли ворота, а греки, вернувшись под покровом ночи под городские ворота, беспрепятственно проникли в город. Погибли все защитники Трои, был убит и совсем еще маленький сын Гектора, и старый мудрый царь Приам. Город был предан огню. Так настал последний день Трои. Маркус замолчал, замолчал и лорд Маверик. — Вам это ничего не напоминает? — поинтересовался Маркус спустя некоторое время. — Вы хотите сказать… — тихим вкрадчивым голосом поинтересовался лорд Маверик. — Да, я хочу сказать, что именно так и будет. Вы введете во дворец лорда Харланда, как троянцы коня, он откроет ворота и всех неугодных ему перебьет. А неугодны ему будут все, в том числе и вы. Вы хоть это-то осознаете? Вы — только средство для проникновения во дворец. — Как же так? — всхлипнув, прошептал лорд Маверик, но Маркус его услышал и продолжил безжалостно: — А если бы не получилось с троянским конем, у него оставался бы запасной вариант к отходу. Вы хотите услышать, какой? Или сами догадываетесь? — Кажется, я догадываюсь, — неуверенно начал лорд Маверик. — Я знаю, что по преданию перед алтарем отец будущего наследника должен стоять девственным и принести клятву своему альфе в верности. — А вы? На что вы подписались? Стать королевской шлюхой и ложиться под всех, на кого вам укажут, причем воистину с королевским размахом, — Маркус не говорил, а хлестал словами. — Ваша течка, почему о ней солгали? Кто из магов знал об этом? Из великих магов? — Дейн, лорд Дейн, — последовал тихий ответ. — Когда это случилось впервые, знал только он, больше никто. А уже потом он доложился всем остальным, и со мной провели разъяснительную беседу, сообщив, что скоро меня отправят во дворец в сопровождении моего жениха. Таков обычай. Я испугался и солгал им, сказав, что она только что прошла. — Это лорд Дейн вам посоветовал? — Он. — Вы хоть понимаете, во что ввязались? И что вас обманули, как ребенка? А лорд Харланд? — Он приезжал в замок несколько раз, когда лорд Дейн был за главного среди магов. Меня с ним оставляли наедине… — У вас с ним что-то было? — перебил, не выдержав, Маркус. — Нет. Мы только беседовали. Он мне рассказывал о предании, которое хранилось во дворце в строжайшем секрете и которое ему посчастливилось прочесть. И что нас с ним ожидает после свадьбы. Он даже ко мне не прикасался, а сидел на расстоянии возле самой двери. «Ну, под дверью, это понятно, чтобы тем, кто за ней, все слышно было». — Не помните, он ваши ответы повторял или просил говорить громче, — поинтересовался Маркус. — И повторял, а иногда я просто кричал, он говорил, что у него уши заложены, — вздохнул лорд Маверик. «Не лорд Харланд планировался новым королем, кто-то другой. Как жаль, что Харди со своими познаниями аристократии в столице! С ним я бы легко вычислил всю цепочку заговорщиков. Говорил мне папа, чтобы я родословными лордов интересовался, а я вместо этого про древних греков и их богов читал. И фолиант с преданиями. Тот, на который мне давали взглянуть, — это новодел, совершенно точно, пахнущий кожей и чернилами, а где-то лежит настоящий вариант. Не думаю, что его уничтожили. Вот в него бы заглянуть. И лорд Харланд соврал мальчику — не мог он видеть предание, его скорее всего и во дворец-то ни разу не пускали». — Выпустите меня, Маркус, пожалуйста, и научите мечом владеть. Я хочу отомстить, — спокойным голосом попросил лорд Маверик. — Кому вы хотите отомстить? Месть — это особое блюдо. — Я сначала постараюсь во всем разобраться, а потом отомстить тому, кто виновен. И не важно, кто это будет — мой брат-король, лорд Харланд, лорд Дейн или кто-то еще. Я только не хочу одного — в башню и рожать детей, которых смогут убить. И мне нужна ваша помощь, Маркус. — А как же ваша течка? Я вас выпущу, а вы на меня наброситесь, — усмехнулся Маркус. — Я что не человек, не смогу со своими инстинктами совладать? — зло бросил из-за двери лорд Маверик. — А я? — фыркнул Маркус. — Вы тоже человек, Маркус, а не животное, думаю, что и вы справитесь со своими позывами. И насколько я уже знаю, у вас средство есть неплохое, — перешел на игривый тон лорд Маверик. Омега, он и есть омега. Заигрывать, заманивать — это в них природой заложено. Вот и задумался Маркус — тут, под дверью, он почти не слышал его запаха, да к тому же губы периодически смазывал снадобьем. А что будет, если он поверит лорду Маверику? Но поверить ему все равно в какой-то момент придется. Маркус прикрыл глаза, глубоко вздохнул — сейчас он откроет дверь и будет бороться сам с собой. Лорд Маверик, похоже, думал об этом же. Вот он момент истины — люди они с лордом Мавериком или животные. — Маркус, — снова раздалось из-за двери. — Я тут подумал, видимо, вы думали об этом же. Не надо меня выпускать сейчас. Пара дней ничего не решит, мы ведь застряли тут надолго, а через пару дней у меня течка пойдет на убыль, вот тогда и откроете. — Уф, — вырвалось у Маркуса, и он снова опустился на пол крыльца возле двери. — А что мы делать будем эти два дня? — Вы мне про греков рассказывать будете, а я вам что-нибудь расскажу, если вспомню, что мне еще лорд Харланд говорил, — предложил лорд Маверик. — Что же, я не согласен. Только мне придется отходить ненадолго, чтобы воды свежей принести, зайца поймать, обед из него приготовить. Мы без еды за два дня иначе ноги протянем, а открывать вас все равно придется, чтобы накормить, хотя бы. — Маркус, — снова позвал лорд Маверик. — Не оставляйте меня одного. Я, правда, очень боюсь. Поймите, мне почти девятнадцать лет, а я ни одного дня не оставался один. Что, дня, часа не был один. Со мной всегда кто-то был. Мне страшно. Пусть они со мной не разговаривали, на меня не смотрели, но они всегда были рядом. «Вот еще проблема, — хмыкнул Маркус. — Выпустить все же придется». — Лорд Маверик, я открываю дверь.