***
Огненных катапульт было всего три, но работали они отменно: огромные глиняные кувшины, наполненные взрывной смесью, залетали в лес и разрывались с громом, всполохами красного пламени и чёрным дымом. То и дело можно было наблюдать, как падают огромные меллорны, увлекая за собой деревья, стоявшие рядом. Золотые листья разлетались в стороны, загорались от жара и носились в небе гибнущими птицами. Конечно, чтобы забрасывать сосуды с огнём достаточно далеко, пришлось придвинуть катапульты ближе, чем на расстояние выстрела из лука, но уруков, обслуживающих машины, закрывали высокие щиты из промазанных глиной прутьев. Стрелы тех эльфов, что пытались достать осадные орудия и орков, застревали в этих щитах, не достигая цели. Но сделать вылазку из-под защиты леса они пока не решались, видя со своих высоких постов, что чуть дальше, в ложбинке между холмами, поджидает корпус сарумановой армии. Орколюд Хогдин, Огненный инженер Белой длани, и Дарн, командир урук-хаев, наблюдали за всем со скалистого выступа на одном из холмов. И если орк стоял неподвижно, опираясь на штандарт с Дланью, то Хогдин изнывал от скуки. Он уже четырежды перебрал своё снаряжение, выучил наизусть все формулы из оставленных для него Саруманом бумаг, перерисовал на новый пергамент изорванную карту Мории, сделал обход, съездил к катапультам и обратно и даже перекусил. Кто бы мог подумать, что более-менее крупные военные действия могут оказаться столь медлительными? — Дарн, давай порассуждаем, — Хогдин ловко выудил из специальной трубы длинную карту, подробно изображавшую Туманные горы во всю длину, и расстелил её на камнях. — Садись и посмотри. Дарн? Урук тяжко вздохнул, закатил глаза, но покорился и сел рядом, скрестив ноги. На его и без того всегда мрачном лице читалась мучительная безысходность. Хогдин про себя усмехнулся: из орков его никто не любил, но ни один не решался открыто выказать свою неприязнь — кому охота быть разорванным на части взрывом волшебного огня? — Куда посмотреть? — устало осведомился урук. — Сюда смотри, — инженер ткнул пальцем в самую северную точку хребта. — Гундабад. Саурон сейчас находится в Дол-Гулдуре, но доступ в Морию для него закрыт лориенскими эльфами. Мы знаем, что они перекрыли выход из Восточных ворот, чтобы тамошние орки не могли присоединиться к войску Лихолесья. — Зря тратят силы. У морийцев своё царство и свой вождь. После того, чем кончилась битва Пяти воинств, орки Мглистого уже не особенно верят Саурону, что бы он ни плёл. — Потому я подумал, что Саурон не станет прорываться в Морию, пока там стоят эльфы, а пойдёт в Гундабад. Люди раньше держали эту гору, но сейчас им не до того, и царство должно было немного укрепиться. Но не настолько, чтобы отвергнуть предложение Мордора. Они согласятся, и Саурон пройдёт под горой в Ангмар. А в Ангмаре что? — Хогдин вопросительно глянул на Дарна. Тот промолчал. — Вот. Мы ничего толком не знаем! Нужно выйти через Западные врата Мории и… — Ты давай сначала войди, — проворчал в ответ урук-хай и поднялся. Оказалось, к ним спешил посыльный. На ходу спрыгнув с волколака, орколюд доложил: — Огненные снаряды на исходе. Эльфы прекратили стрельбу и собираются восточнее, где лес выступает на равнину. Какие будут приказания? — Взрывные сосуды оставьте и начинайте стрелять обманными хлопушками, а одну катапульту разверните в сторону холма, — скомандовал Хогдин. — Похоже, эльфы решили действовать прямо по моему плану. Откинувшись на спину, Хогдин закинул ногу на ногу и показал Северной звезде неприличный жест. Добраться до юго-восточной части леса Келеборну и Халдиру удалось далеко не сразу. Лориен горел, тут и там раздавался странный грохот. Лошади, не привыкшие к такому, не слушались, спотыкались, бросались в сторону от красных всполохов и шума. Пришлось спешиться и бежать. И чем ближе к опушке, тем страшнее становилось: успевшие прибыть эльфы тушили пожары, но не справлялись. Несмотря на то, что деревья и земля были влажными, огонь очень плохо сбивался, и некоторые меллорны превратились в огромные факелы. Вскоре выяснилось, что орки стреляют из катапульт по лесу специальными снарядами с какой-то смесью, которая взрывается от удара о землю. И пока эти катапульты не остановятся, тушить лес было бесполезно. — Это так называемый «Саруманов огонь», — пояснил Халдир на бегу, едва переводя дыхание. — Я уже слышал о нём. Чудовищное изобретение! — Вы пытались уничтожить катапульты? — Келеборн схватился за свисавшую с талана верёвку и быстро поднялся на прикреплённую к стволу дерева площадку: следовало осмотреть позиции врага. — Пытались стрелять, — капитан поднялся следом, — но они поставили щиты, и их не достать из луков. А для прямого нападения у меня не было ни воинов, ни лошадей. Но лошади бесполезны, а ещё меж тех двух холмов стоит основное войско. Халдир указал рукой на юг. С ловкостью белки Владыка спрыгнул на ветку и добежал почти до самого её конца. Раздвинув золотые листья, он вгляделся в ночь и увидел, как из-за тёмных щитов то и дело вылетают снаряды, а ещё — скопище огоньков меж двух скалистых холмов. На одну из этих возвышенностей поднимались деревья. Не такие могучие, как меллорны, но могущие укрыть от глаз орков. Всё же враги выбрали не самое удачное укрытие. — Прикажи оставить пожары: мы не сможем их сейчас затушить. Пусть останется немного эльфов, чтобы не дать огню распространиться, а остальных Стражей собери в два отряда. Больший отряд должен зайти с холма и расстрелять колонну врага, а меньший пусть сбоку прорывается к катапультам. Сейчас важно остановить стрельбу. Халдир кивнул и быстро спустился вниз. Келеборн остался стоять на талане. Размышлениям о грядущем сражении сильно мешали мысли о том, что случилось с Галадриэлью. Почему именно сегодня? А вдруг это связано? Саурон знал, что его союзник из Изенгарда вот-вот нападёт на Лотлориен, и все силы бросил на то, чтобы увлечь Хранительницу прочь? Не стоило отпускать её. Узнав о происходящем, она образумилась бы… Но уже поздно. Когда Артанис вернётся, боль преподаст ей урок. Не дожидаясь, пока соберутся остальные, Халдир отобрал группу самых лучших стрелков и отправил их в лес на холме. Конечно, орки выставили там своих соглядатаев, но разве те могли заметить легконогих эльфов-невидимок? Последнее, что они успевали почувствовать — это боль от пробившей горло или глаз стрелы. Вскоре взгорье было очищено, а на помощь готовящимся к атаке Стражам подоспели эльфы, патрулировавшие западную часть леса на подступах к Белогривке. Так они, лучники и бойцы ближнего боя, скрытно пробрались на вершину холма. С неё очень хорошо обозревалась позиция противника, и выяснилось, что орков не так уж много. Однако предыдущая атака, когда нападение стало лишь прикрытием для попытки отравить лес, навевала мысли о том, что не всё так просто. От чего на этот раз Саруман хочет их отвлечь? Орки прикрывают катапульты, или катапульты — орков? — Твоя задача — разрушить катапульты, — напомнил Халдиру Келеборн, оторвав того от раздумий. — А я поведу атаку с холма. — Владыка… — Не бойся за меня, — король отодвинул с плеча зелёный плащ, и в свете блекнущих звёзд блеснул мифрил. — У этих тварей нет оружия, которое бы могло мне навредить. Поняв, что отговорить Келеборна от участия в сражении не удастся, Халдир отступил. Конечно, древний мифрил защитит его, а орков не намного больше, даже чем эльфов, впопыхах собранных по границам леса, но вся эта кампания точно имела какой-то скрытый смысл. Силясь разгадать его, капитан отправился к своему отряду ожидать сигнала. Келеборн же, оценив положение, расставил лучников так, что орки, даже если среди них есть меткие лучники, при всём желании не смогли бы попасть в эльфов. Высота и ступенчатый склон давали очень большое преимущество. Не похоже было, чтобы орками командовал опытный офицер. Он даже не приказал им загасить факелы, и фигуры солдат маячили как на ладони. Потому, выждав, когда Халдир займёт позицию и приготовится к рывку к катапультам, король дал приказ атаковать. В воздух взвилось не меньше сотни стрел. Но целей не достигла и треть: орки, заслышав свист, похватали с земли длинные прямоугольные щиты и составили из них железный панцирь. Конечно, не везде он был идеальным, но по дисциплине полк уруков под командованием Дарна давал фору иной мордорской элите. Эльфы стреляли молниеносно, но стрелы отскакивали от закалённого железа. Строй орков почти не редел, атаковать в ответ они не спешили, а катапульты продолжали обстреливать Лориен — со стороны леса всё ещё доносился грохот. Но попытка прикрыть Халдира с такой позиции могла означать лишь верную гибель. — Обстрел продолжать! — крикнул Келеборн. — Гвардия! Щиты поднять, копья на изготовку! Разобьём их строй! Уже давно ждавшие этого приказа эльфы с радостью подчинились. У орков наверняка всё же были арбалеты, и поэтому они поступили по примеру противника: сомкнули ряд щитов и медленно двинулись вниз. — Смотри, смотри, Дарн, повелись! Ну и идиот их командир! — Сигналь давай, полукровка! — не выдержав, урук пихнул Хогдина под затылок. Обернувшись, орколюд скорчил обиженную мину, но всё же занялся делом: зажёг от кресала какую-то странную трубку и поднял её на вытянутой руке. С ударившим по ушам грохотом из неё вырвался яркий белый огонёк и по спирали взлетел в светлеющее небо. Сидевшие на уже давно готовой к выстрелу катапульте орки увидели его и дали последний залп. Взрывной снаряд, крутясь, полетел в сторону холма, с которого наступали эльфы. Воины присели, закрываясь щитами. Но упал сосуд с «сарумановым огнём» не в их строй, а под уступ. Под оглушительный грохот размытый осенними дождями холм поехал вниз. От ужаса и неожиданности многие эльфы потеряли равновесие и тут же оказались погребёнными под селью, а орки, наоборот, побросали щиты и устремились на соседнюю возвышенность. Те, что управляли катапультами, тоже оставили машины. — Не приближайтесь к катапультам! — скомандовал Халдир своему отряду. — Владыке нужна помощь! Удерживайте их на холме! Ещё до того, как сель окончательно остановилась, орки уже попытались спуститься, чтобы не дать эльфам перегруппироваться. Но, хотя арбалетные болты легко пробивали даже хорошие доспехи гвардейцев, оставшиеся наверху лучники тоже не дремали. За время перезарядки самострела эльфы успевали выстрелить двенадцать, а то и больше раз. — Где же они? Сжимая и разжимая кулаки, Хогдин глядел на юго-восток, но неровный горизонт оставался чистым. Но вот наконец показалось несколько прыгающих жирных точек. Наездники на варгах! Только вот их гораздо меньше, чем обещано… Куда делись все те всадники, что должны были разметать застрявших между холмами эльфов? — Рохиррим! — вдруг закричал с высшей точки холма дозорный. Загадка разрешилась: волков неотступно преследовали всадники под зелёными с белой лошадью флагами. На ходу добив пару раненых варгов, они стремительно приближались. — По варгам, скорее! Мы должны пробиться в Морию, отступаем! — заорал Дарн. Не успевшие ввязаться в схватку с эльфами орки всполошились, но волколаки слышавшие предсмертный вой своих сородичей огрызались, стрелы продолжали сыпаться с рассветного неба, а звукам рога аккомпанировал топот коней. — Знакомые звуки. Эомер! — прошипел сквозь зубы Хогдин и схватился за меч. — Как он здесь оказался, тень его сожри? — Наверно, услышал твои взрывы, — уже оседлавший варга Дарн схватил его за плечо и втащил на спину волколаку. — Знал я, что эти игры с огнём нам аукнутся. Роханские всадники уже врезались клином между холмов и вступили в битву. Эльфы приветствовали их радостными криками. — Но это твои варги! — возразил орколюд, повернувшись. — Я давно говорил, что нужно… — Заткнись. Урук стукнул волка по бокам, и зверь прыгнул вперёд, сразу сшибив одного из всадников. Другого Дарн ударил цепнем и сбил с коня. Третьего Хогдин резанул по бедру мечом — из раны тут же пошла чёрная пена, и конник с воплем полетел вниз. Но в землю совсем рядом с лапами варга вонзилось несколько стрел. Медлить было нельзя. Вслед за другими отступающими наездниками на волколаках они поспешили в сторону Мглистых гор. «Мория!» — догадался Халдир, едва увидев, что все враги бегут не на юг, а на северо-запад. Догадался слишком поздно, чтобы перегруппировать своих лучников, но на один выстрел у него ещё было время. Встав на одно колено — левая нога едва слушалась из-за пробившего голень навылет арбалетного болта — он прицелился и выстрелил. Первый луч солнца сверкнул на наконечнике стрелы, и ещё через мгновение она вонзилась в широкую спину наездника. Он продержался ещё немного и выпал из седла. Оказалось, впереди него сидел ещё один. — Туда! Это командиры! — оповестил подъехавшего к нему рохиррима эльф. Эомер кивнул, перехватил копьё и поскакал вперёд. Поняв, что случилось, Хогдин изо всех сил потянул волка за гриву и едва не свалился сам, но удержался и развернул зверя. Дарн лежал со стрелой в спине, а где-то сзади продолжался яростный и неравный бой. — Добей и уезжай! — процедил урук, увидев, что полукровка наклонился к нему. — Нет! У нас же миссия, Учитель велел… Сам понимая, что всё уже кончено, Хогдин потянулся за мечом, но услышал топот. Всадник со светлым плюмажем на шлеме и сверкающих доспехах нёсся прямо на него с копьём наперевес. Сначала вскинулась паника. Хогдин много раз представлял, как столкнётся с Эомером в поединке, как будет действовать и как потом получит похвалы за выигрыш. Но реальность нисколько не походила на мечты. Ужас пригвоздил к земле, но умереть вот так бездарно было нельзя. Повинуясь скорее интуиции, чем разуму, орколюд сунул руку в поясную сумку и метнул под ноги лошади снаряд, который он сам же когда-то придумал в порыве ненависти к Эомеру. Начинённый огненным порошком и обломками гвоздей шарик оглушительно взорвался. Брызнули во все стороны пламя, железо, кровь и куски лошадиной туши. Всадника же откинуло назад, и он остался лежать без движения. По руке огненного инженера медленно стекала кровь. В замешательстве поглядев на разорванный множеством осколков рукав куртки, Хогдин поднялся. От головокружения и боли в ушах он едва понимал, что происходит, но сумел подозвать варга. Благо, эти несколько зверей были обучены не бояться огня и грохота. Волколак скалился и скулил, но дал взвалить себе на спину бессознательного Дарна, а потом с двойной ношей кинулся к горам. Сзади доносились вопли: «Эомер! Эомер!» Что? Это был Эомер? Мысль о том, что главный враг мёртв, рассекла пелену, закрывшую сознание, и в голове прояснилось. Мёртв, мёртв! Рохан больше не будет угрожать Изенгарду, последнее сопротивление сломлено. Учитель будет так доволен… А как он обрадуется, когда узнает, кто прикончил настырного племянника конунга! — Слышишь, я всё-таки убил его, — трясясь и уже даже не ощущая боли, прошептал Хогдин, скорее сам себе, чем Дарну — тот всё равно не слышал. Нагнав тех орколюдов и уруков, что ожидали их у Нимродели, они переправились вброд. Солнце уже вовсю золотило снежные шапки на вершинах Мглистых гор, и стекающая в долину ледяными водопадами Белогривка казалась сотканной из мифрила. Но только на берегу Зеркального озера морийская экспедиция позволила себе отдых. Сперва занялись ранеными. Выяснилось, что доспех затормозил стрелу, выпущенную эльфом в спину Дарну, и она соскользнула по ребру. Врачеватель из дунландцев аккуратно извлёк её, а затем промыл и прижег рану. Если дело не примет совсем плохой оборот, жизнь командира уруков была вне опасности. Он даже очнулся и стал лёжа смотреть, как из левой руки и бока спасшего его мальчишки-орколюда вынимают осколки. Яростный кровавый раж, позволивший тому ехать на варге несколько часов без передышки и не чувствовать боль, уже давно прошёл, и Хогдин то проваливался в беспамятство, то снова приходил в себя и жалобно кричал. Тогда Дарн подозвал дунландца и велел: — Видишь ту траву с жёлтыми по краям листьями? Нарежь её, смешай с глиной и намажь ему, где расковырял. И для меня оставь немного. Человек повиновался и сделал, как сказано. Приготовленная мазь приятно холодила раны и снимала боль, что было немаловажно. Только благодаря этому лекарству Хогдин смог встать на ноги на четвёртый день после ранения, хотя был ещё очень плох. Но долго сидеть у Зеркального время не позволяло: эльфы могли нагрянуть в любой момент. Едва оправившись и собрав те вещи, что удалось захватить с собой, экспедиция сделала последний рывок. Восточные врата Мории встретили их зияющей чернотой аркой. — Ну что ж, вот мы и вошли, — отодвинув свисавший сверху бородатый мох, Хогдин обессиленно выдохнул и первым вступил под свод древнего гномьего царства.16. Глава, в которой пересекаются опасность будущего и угроза настоящего
7 июня 2014 г. в 15:31
Дворец Карас-Галадона освещал чудесный свет звёзд. Над Лотлориеном они сверкали особенно ярко, выглядывая в большое зашторенное облаками окно ночного неба. Луч Северной звезды, венца Валакирки, проник в тишину спальни четы властителей зачарованного Золотого леса и остановился на белой щеке Галадриэли. Она почувствовала его и открыла глаза. Серебряно-синее, голубое, дрожащая струной темнота, лёгкое дыхание спящего на другой стороне ложа Келеборна. Это состояние можно было бы назвать мирной идиллией, но сиюминутные ощущения часто бывают обманчивы.
Скользнув по шёлку простыней и покрывал, Галадриэль опустила ноги и тут же поджала, едва коснувшись стопами ледяного пола. Поёжившись, она решилась снова и поднялась с постели. Ступая на мысках, чтобы не обжечься холодом и не разбудить опасно вздохнувшего во сне мужа, она покинула спальню.
Ненья сверкало путеводной звёздочкой в безмолвии пустых ночных коридоров дворца. Несложно догадаться, куда вело свою Хранительницу адамантовое кольцо: каждый поворот и каждая ступенька уже настолько въелись в полотно памяти, что снились еженощно. Или это всё — сон?
Цветы в алькове давно поникли, но стоило эльфийке подойти ближе, как они снова подняли тяжёлые от холодной росы головки и приветствовали её, устало раскрыв лепестки. От зеркала отражался свет звёзд, и его поверхность казалась сотканной из мифриловых нитей.
Оглядевшись, будто собиралась совершить нечто дурное — а может, так было? — Владычица Лориена стянула с пальца кольцо. Теперь оно снималось легче: возможно, тоже чувствовало зов, а может, это иссохла и осунулась рука Хранительницы.
Зеркало приняло Ненью настолько мягко, что на глади не появилось даже самого тонкого кружка. Галадриэль наклонилась над чашей, так что её волосы едва не падали в воду. Ну, где же он?
И вот серебро дрогнуло чернением и разверзлось ярким очагом. Владычица протянула к Зеркалу ладони, будто хотела согреться, но за толщей магии не ощутила тепла. Но даже тепло было не столь желанно, как тот прекрасный голос, который она украдкой слушала ночами вместо того, чтобы согревать супружеское ложе.
И вот он зазвучал. Тихо, глубоко и переливчато, подземным ручьём, что течёт в дивных недрах, омывая золотые и серебряные жилы. Властелин Колец всегда пел именно о том, что она желала слышать. Сегодня, в осенней мгле, она тешила себя мечтами о весне, какие цвели в Средиземье на заре эпох. И кто бы мог подумать, что Тень может с таким трепетом петь о мягком солнце, что золотит листья, травы и ресницы, столь тонко вплетать в мелодию щебетание птиц и вздохи пробуждающейся земли.
Эти песни можно было слушать вечно, наслаждаясь тем, как искусно майа владеет своим чудесным голосом. А знание о том, что этот голос насквозь лжив, околдовал и погубил стольких людей и эльфов, лишь придавало остроты ощущениям, и в груди щемило от сладкой боли.
Галадриэль слушала с закрытыми глазами — так ей было легче. Но вдруг, словно рокот весенней грозы, прозвучали слова: «Посмотри же на меня, прошу!» И она не устояла, покорилась. Он отражался в Зеркале. Прыгали искры в широко распахнутых глазах, текла на плечи медь волос, играла мягкая улыбка, а скулы позолотило солнце. «Не бойся и забудь отчаянную печаль, Владычица. Пока с тобой кольцо Воды, твоя красота не увянет. Пройдут многие эпохи, и ты будешь воплощением весны и вечности, прекрасная Артанис», — ласково проговорил Майрон и снова улыбнулся, а потом снова запел, чисто и звонко, о вечной жизни и надежде.
Его песня лилась с чудесной плавностью, но с тем причиняла Галадриэли нестерпимые страдания, от которых она не могла скрыться: Владычица знала, что он — Враг, что он лжёт, что хочет подчинить Хранительницу себе и завладеть ее разумом. Но сейчас, в глубокой осени, как никогда хотелось верить в обещания, что весна обязательно настанет.
Да только это действительно был обман: ни одна весна теперь не могла длиться вечно, и золото начало меркнуть, Зеркало будто накрыла грозовая туча. Песня стала тревожной, слова теперь кололи и резали слух, а за спиной Властелина колец встали девять людей, и у каждого на пальце сверкало по кольцу. И вот образ одного из Девяти приблизился. Он яростно сражался с чем-то железно-пламенным, но оно победило. Семь ударов кровавого пульса, и ужасный всполох огня разорвал человека на части. Зеркало залило багровым, а Саурон закричал. Его вопль полнился такими болью и ужасом, что Галадриэль не выдержала. Выхватив из чаши Ненью, она отпрянула от зеркала и упала бы, не подхвати её Келеборн.
— Я должна увидеть его… Предупредить… — слабо прошептала она и прильнула к мужу, ища успокоение, которое он всегда дарил.
— Увидеть кого? Саурона? — вместо того, чтобы приласкать, Келеборн едва не отпихнул её от себя и взял за запястье. Галадриэль крепче сжала в кулаке кольцо. — Я знаю, что ты делаешь. Ты не в себе, Артанис. Я предупреждал тебя, просил не использовать Ненью, а что же ты? Ты едва ли не каждую ночь смотришь на Врага и слушаешь его речи. И вот ты опутана ими, как паутиной. Больше я не допущу тебя к Зеркалу.
— Зеркало уже достаточно показало мне. Теперь я должна отправиться к Дол-Гулдуру и объяснить всё. Ошибка Саурона может стать роковой для него и для всех нас, — Владычица потянула руку на себя, но Келеборн не отпустил.
— Быть может, песни Врага для тебя теперь и стали приятней и весомее моих слов, но для меня ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю тебя и клянусь, что смогу оградить от опасности.
Так и не отпуская руку жены, Келеборн повлёк её прочь из алькова. Но Артанис не хотела покориться.
— Хочешь сказать, мои мудрость, разум и красота померкли? Что я ослабела и больше не могу отличить врага от друга, а наваждение — от реальной опасности? — Галадриэль подняла голову, и её лик был страшен и подёрнут серебряными тенями. — Нет, я в силах решать за себя сама и сделаю, что должно.
Владычица так сильно рванула руку, что мигом освободилась от ладони мужа. Кинув на него гневный взгляд, Артанис снова надела Ненью и убежала прочь. Келеборн остался стоять в промозглом одиночестве и смог очнуться не сразу. Он бросился за ней, желая остановить любой ценой, но на мостике между двумя таланами на соседних деревьях столкнулся с Халдиром.
— Владыка, владыка! — глава Стражей леса не дал пробежать мимо, заступив дорогу. — Лориен атакован! Враги подступили с юга и запада, и при них неведомое огненное оружие. Я видел, Артанис бежала к конюшне. Она предвидела это?
— Предвидела? О нет. Вместо того чтобы спросить Зеркало о будущем нашего дома, она любовалась на Саурона и слушала его лесть, — то, как исказилось от ужаса и непонимания лицо Халдира, принесло Келеборну болезненное удовлетворение. — Пусть делает, что хочет. Защиту Лориена я возьму на себя.