Кольцо Единства

      Вопреки предположениям, их не повели с завязанными глазами куда-то вглубь лабиринтов Дол-Гулдура. Саурон весьма учтиво, но с глубокой укоризной во взгляде пригласил «гостей» в холл своей твердыни. Там было едва не до блеска чисто и не столь уж мрачно, скорее лаконично и строго. Лишь оставшийся надзирать за ситуацией Ангмарец распространял тень, но он был недвижим и безмолвен на посту у дальней лестницы, и вскоре сделался незаметным. Только Трандуил и Леголас всё ещё поглядывали в его сторону. Гэндальф тоже был обеспокоен – ведь несмотря на его знаки и взгляды, Галадриэль ушла с Сауроном. Он понимал, что это правильно и ясно, но смириться не мог. Особенно с тем, как Враг глядел на неё – будто знал об Артанис нечто сокровенное. А может, и правда знал. Пиппин тоже ушёл. Зато остался Мерри. И тут же подвергся жесткой проверке.       – Мерри, скажи-ка мне, сколько видов заварного эля подают в «Зелёном драконе»? – допытывался Сэм. Он отчаянно желал понять, действительно ли его друг вернулся в своё тело.       – Шесть видов, Сэм. Всего шесть, – ответил Мерри, не задумываясь. Но и этого Гэмджи было мало, чтобы поверить.       – А в чьих садах растёт самая крупная ежевика? И попробуй не ответить!       – Слушай, это я, и со мной всё в порядке. Я уже не назгул. Конечно, мало хорошего, что это случилось, но, знаешь, Моро не такой уж плохой, – признался Мериадок. – Нам невольно пришлось поговорить, и я...       – Ну вот, и с тобой это приключилось, – Сэм схватил его за щёки с обеих сторон и покрутил в разные стороны голову. – А может, назгул украл твои воспоминания?       Гэмджи осёкся, увидев, что в комнату, где они ожидали приглашения на переговоры, вошёл Саурон в сопровождении герольда и Артанис. Но майа, конечно, всё равно услышал конец фразы.       – О тени мира, избавьте меня от подозрений Сэмуайза. Неужели ты думаешь, что Моро или мне интересно, что вы пьёте в своих кабаках? – Майрон картинно прикрыл лицо узкой ладонью. Блеснуло Единое кольцо. – А лучшая ежевика растёт в саду у старого Бэкскока.       Ответ явно оказался правильным, потому что Сэм дико выпучил глаза.       – При желании, любому, даже самому малому знанию можно сыскать применение, – Гэндальф поднялся с места. Остальные проводили его взглядами.       – Заносите! – велел майа, не став отвечать.       Герольд шагнул к центральной огромной двери, и с явным трудом распахнул её массивные створки. Вызывая противоречивые чувства у наблюдателей, шестеро орков под руководством Лурзука и Пиппина втащили в холл здоровенный круглый стол. Кое-как дотянув его до центра комнаты, потемневшие от натуги бедняги поставили груз на пол и, утирая лбы, расступились. На столешнице была изображена выложенная самоцветной крошкой карта Мордора и близлежащих территорий в ободке из кругло-острых букв, три раза повторяющих заклятие Кольца. Арагорн обвёл надпись взглядом и поднял глаза на Саурона. Тот неудачно изобразил улыбку, осклабившись и выпустив клыки, но быстро спохватился и пожал плечами.       – Зато он круглый. И, поверьте, я не пытаюсь иронизировать, – заверил он и переглянулся с Галадриэлью. Та двинула бровями. – Присаживайтесь, прошу вас.       Подавая пример, Саурон попытался взять сразу два стоявших у стены стула, но Глашатай с мягкой настойчивостью отобрал у него мебель и сам притащил её к столу. Остальные тоже зашевелились, загрохотали стульями. Первым сел Арагорн, оценив затею: с одной стороны, их не повели в какие-нибудь казематы, выказывая недоверие, но, в то же время, ничего и не показали.       Майрон будто почувствовал что-то в его взгляде и устроился прямо напротив. Галадриэль заняла место по левую руку от него, и Глашатай задвинул им стулья и сам сел справа. Ангмарец отгородил собой Владычицу Лориена, Пиппин и Лурзук примостились сбоку. Рядом с Арагорном уселся Трандуил – высокомерный, прямой и до сих пор недовольный тем, что вообще пришлось войти в эту цитадель. Гэндальф сел так, чтобы видеть лицо Артанис; хоббиты поставили скамеечку подле Пиппина, но тот увлечённо шептался о чём-то с Лурзуком и даже не смотрел на них. Леголас и Гимли замешкались, подбирая себе подходящие стулья, но тоже вскоре оказались за столом.       – Жаль, что Радагасту сохранность его животных интереснее судьбы наших общих земель, – Саурон сделал особое ударение на слова «наших» и «общих». – И не вижу в вашей эм... делегации Глорфиндэля.       – Он покинул Лихолесье ради одного важного дела, – объяснил Гэндальф. На лице Майрона на секунду промелькнули недовольство и растерянность. Всё-таки сегодня он не был безоговорочным владыкой положения. – Что до Радагаста, то он, может, и прав.       – Таких кошмарных зверей поискать, – едва слышно пробормотал пострадавший когда-то от лап кролика Лурзук. Пиппин хохотнул.       – Если вы находите происходящее забавным, то, быть может, поделитесь радостью? – процедил Трандуил и вытянулся вперёд.       – Отчего нет? Конечно, мы рады, – и без тени улыбки, даже немного резко сказал Саурон. – Ведь мне таких трудов стоило вызвать вас на разговор. И потому я не хочу, чтобы сейчас всё сорвалось или пошло не так. Я и мои подданные, – тут майа многозначительно глянул на Лурзука, и тот сглотнул, а вечная широкая лыба сползла с его лица, – сделаем всё, чтобы этого не случилось. И от вас жду того же.       – И ты ещё сомневаешься, – не смог удержаться Гимли, – будто это мы три эпохи жили одними предательствами. И хочешь ведь, чтобы всё было по-твоему и только так?       – Не говори так о моём господине, наугрим, – просипел из-под закрытого шлема Ангмарец. – Ты слишком мало пожил, чтобы судить его, и вообще, судить.       – Да, я люблю действовать хитростью, но хитрость и предательство – разные вещи. Не стоит их путать, – Саурон ненавидел, когда его называли предателем, но выдержал, только заходили под запавшими щеками желваки.       – Значит, и то, что происходит сейчас – один из твоих хитрых ходов? – Гэндальф расправил кончик своей остроконечной шляпы и обвёл тёмных взглядом. Галадриэль едва заметно кивнула, но Саурон уловил это её движение.       – О да, именно, – майа широко распахнул жёлтые глаза. – Хоть всё и вышло из-под контроля, но мы движемся к тому итогу, какой я и задумал – объединению. И теперь у вас нет повода сомневаться в моих начинаниях. Ибо Саруман сделался опасен для всех нас. Его кампания в Мордоре провалилась, но… Знаете, что он сделал? Пытался сокрушить фундамент Барад-Дура, чтобы отвлечь мои войска от Чёрных Врат и впустить в мою страну свою армию! – Саурон энергично потыкал пальцем в выложенный осколками красного сердолика Мордор на карте.       – Не говоря уже о том, что он убил одного из улаири, – поддакнул Глашатай и указал рукой на Ангмарца. Тот ничем его не поддержал. – И раз его армия не смогла войти в Мордор, то Курунир, скорее всего, развернёт её на Гондор, на Минас-Тирит. А когда страны людей одна за другой падут, он вернётся к первоначальному плану.       – Это всё выглядит правдоподобно, – согласился Арагорн, – но не переоцениваете ли вы силы Сарумана? Да, у него есть армия, есть собственное могущество, но откуда у него столько дерзости и уверенности в своей непобедимости, чтобы вторгаться в Барад-Дур и убивать назгулов? Ты сказал «вышло из-под контроля». Это значит, что он нарушил твои планы?       – Я… я пытался сладить с ним через палантир, – быстро нашёл ответ Саурон. – Но ничего не вышло. Он всё-таки могущественный майа. Не сильнее меня, конечно, но знает, как можно отгородиться от моей воли, он умён и амбициозен. Я слышал, что Курумо – единственный из майар, кто добровольно отправился в Средиземье. И теперь стало ясно, почему. Но кто же тогда мог подумать, что он решит оспорить моё право быть повелителем Тьмы?       Увы, но сказанное не показалось забавным никому, кроме самого Майрона. Наоборот, его соратники посерьёзнели, а у другой стороны совета в глазах отразилось ещё более сильное подозрение. Его объяснила Галадриэль:       – Не стоит сейчас пытаться уйти от ответа, Майрон. Ваша связь была куда прочнее, чем ты пытаешься показать. И, упреждая твои вопросы, я расскажу, что видела в Зеркале, – лицо Артанис, когда она подняла голову, будто засияло чем-то потусторонним и в мгновение приковало все взгляды. Особенно пристально глядели Гэндальф и Саурон. – Есть кое-что, о чём вы не ведаете. Курумо выковал своё кольцо и назвал его Радужным, а свойства попытался придать такие же, какие ты придал Единому кольцу.       – Что? – теперь настала очередь Саурона сомневаться. – Какое ещё Радужное кольцо? Чтобы Курумо, и сделал что-то подобное? Это… Да это какая-то нелепица. Он не смог бы и близко сотворить такую магию.       Все зашептались. Тёмные, щурясь, пожимали плечами, а представителей свободных народов больше поразило то, что глава Белого совета уже давно лелеял план стать могущественнее Тёмного Властелина во всём его зле.       – Он и не создал ничего выдающегося, – продолжила Владычица, мигом остановив все толки. – Радужное кольцо было бы вычурной безделицей и игрушкой, тешащей его самолюбие, но я узрела в нём чудовищную тьму. Могу вас заверить, та тень не принадлежала Саруману. И я не знаю, кто ещё мог стать её источником, кроме тебя, Майрон.       Галадриэль посмотрела на Саурона так строго, что тот не выдержал и в смущении отвернулся. Чтобы тут же встретиться взглядом с Глашатаем. В глазах чёрного нуменорца так и мерцал ужас вперемешку с пониманием того, что его господин своими руками натворил. Это оказалось ещё хуже ледяных очей Артанис, и майа предпочёл перевести взгляд на Трандуила. Тот всего-навсего испытывал отвращение, а это сносить было куда легче.       – Что за привычка у средиземцев валить всё на меня? – Саурон исподлобья покосился на Гэндальфа и сжал пальцами край столешницы. – Мор – я виноват, разбойники – тоже я, дождь вторую неделю – и это моя работа. Конечно. Зачем мне создавать себе врагов, позвольте спросить?       – Зачем? Я скажу тебе, зачем, – Трандуил нагнулся вперёд, нависнув над столом. – Ты не себе хотел врага создать, а нам. Нового врага, который бы сейчас нам показался пострашнее тебя, который сидит не в Мордоре, а едва ли не за ближайшим углом, того, от кого мы не ждали беды. Ты хотел, чтобы мы испугались.       – Да! – воодушевлённый словами короля эльфов, Сэм стукнул кулаком по столу, забыв даже, что он всего лишь хоббит-садовник. – И тут, понимаете, приходит тот, кого мы всегда заслуженно считали своим врагом, и предлагает дружбу. Да ещё выгодную какую, а! И что же нам делать? С двумя врагами драться? Да вот, незадача вышла – Саруман не глупее тебя оказался.       Выдав свою обличительную тираду, Гэмджи замолчал, дыша тяжело и быстро. Эльфы и гном поглядели на него одобрительно, а слово теперь было за Сауроном. Но тот молчал. Его глаза побагровели и горели углями в темноте глазниц, губы сжались так, что рот казался длинной щелью, а горло напряглось, и, казалось, он вот-вот зашипит змеёй.       – Господин Майрон, – голос Пиппина в создавшейся тишине прозвучал слишком громко. – Уж прости, что лезу со своим мнением, но нужно рассказать. Неважно уже, что там было в первоначальном плане, сейчас-то мы всё равно сидим здесь, думаем, как нам всем быть. Победить этого Сарумана сначала надо, а потом уже разбирать, кто прав, а кто виноват.       – Он виноват, что тут думать, – фыркнул Трандуил, кивнув на Властелина колец.       – Да, это я виноват! – Саурон вскочил, и все светильники ярко полыхнули от его ярости. – Это вы хотели слышать? Довольны? А теперь – хватит обвинений! Перегрин прав. Если Курумо сделал своё кольцо и использовал на нём то, что я дал ему, то мне всё ясно.       – Что ты дал ему? – спросил Гэндальф, ощущая, что узнать секрет ему менее интересно, чем понять, как Пиппин сумел добиться такого влияния на Тёмного Властелина. Быть может, они зря порицали его выбор и решения? Что ж, хоббиты воистину удивительны.       – Это сложно пояснить, – тёмный майа немного замялся, подбирая слова, но его никто не торопил. – Я предпочитаю стяжать и концентрировать свою силу, Мелькор же постоянно разбазаривал её на что попало, – тут в тоне Саурона мелькнуло древнее, застарелое раздражение.       – Теперь Первый Владыка за Гранью, но его злоба и ненависть всё ещё здесь, в земле Арды, – пришёл ему на помощь Ангмарец, и его тон был холоднее обычного. – Все твердыни моего господина и его союзников стоят там, где тени затмевают свет. Где он собрал эти тени и заставил служить себе.       – Считайте, я подарил Курумо немного искажения, – Майрон дёрнул плечом, будто это было что-то незначительное, вроде накидки с барского плеча.       – Но он использовал эту силу не так, как ты задумал, – заключил Фродо, сосредоточенно гладя пальцем вырезанную на столешнице надпись. Буквы были до боли знакомыми. – Скажи, почему ты, собираясь жестоко обмануть его, не подумал, что он может поступить так же?       – Я считал, что клятва Истари сдержит его от этого, – сказав это, майа как-то сник, и его глаза потухли, так что еле теплились жёлтым. Казалось, он только сейчас осознал вдруг весь масштаб своего просчёта.       – Ты узнаёшь себя, Майрон? – тихо и удручённо спросила Галадриэль. – Курумо – твоё зеркало. Он всего лишь пытается подражать тебе и идёт по твоему скорбному пути. Теперь ты можешь поглядеть на себя со стороны. Понимаешь ли ты теперь хоть что-нибудь?       Артанис легко коснулась холодной руки Саурона. Тот сразу же отдёрнул ладонь, но она успела ощутить больше, чем достаточно. Всё его тёмное существо сопротивлялось, вопило и горело, но где-то в глубине исковерканной души он всё понимал и чувствовал боль. А это означало, что всё ещё может получиться.       – Мои люди могут это подтвердить: я обещал убить его, – голосом, чуть дрожащим от снова всколыхнувшейся ярости, процедил Майрон. Его слуги и Пиппин закивали. – А подобные обещания я всегда сдерживаю.       – Нет, ты его не убьёшь, – отрезал Гэндальф. Саурон ощерил зубы. – Ты виной его преображению, ты своими действиями толкнул его ко злу, и ты сам признал свою вину. Так что не тебе его судить! Мы заберём его кольцо и посох, и ты сделаешь всё, чтобы ослабить ту тень, которую в него вселил. Так, и только так.       – Хорошо, – согласился Властелин колец с таким видом, будто ни разу не передумал.       Конечно, так оно и было: Галадриэль кожей ощутила его гнев и прячущиеся за ним отголоски страха и сразу поняла, что Майрон не собирается выполнять условие Гэндальфа. Но вывести его на чистую воду означало задать новый виток спора, а ведь делить шкуру не убитого медведя было ещё ох, как рано. Потому Артанис промолчала, а Саурон глянул на неё со злорадной благодарностью, будто они заключили какой-то заговор. Но слова сидевшего рядом с Пиппином орка быстро отвлекли её от этой мысли:       – Но если он исказился и нарушил клятву, то Саруман больше не старый маг, – таким серьёзным Лурзука ещё никто никогда не видел. – Не-е-ет, он теперь кое-что похуже. Посох, кольцо, армия, шпионы повсюду. Туго нам придётся. Как бы он с такой силищей Минас-Тирит под себя не подмял, как тот вастакский городок.       – Уж по что орк, а дело говорит! – Гимли взмахнул рукой. – Я верю в доблесть гондорцев, – он с почтением кивнул Арагорну, – но кроме защитников в Белом городе есть женщины, дети, старики. Вот выглянет Наместник из окна, посмотрит на войско под стенами, да и послушает увещевания мага, как Теоден. А потом всю армию людей на взятие Мордора изведёт. И будет Саруман править повсеместно.       – Можно убедить Денетора не сдавать Минас-Тирит, – Саурон прищурился, и его глаза снова стали ярче. – Через палантир Барад-Дура. Если я прикажу, мой назгул найдёт способ это сделать.       – Хорошо. Допустим, Денетор не примет условия Сарумана. Но у того достаточно войск, чтобы просто взять Минас-Тирит силой, – Арагорн очертил пальцем кружок на карте между Андуином из бирюзы и Пеленнорскими полями из нефрита. – Он не станет долго выжидать. Мои следопыты приносят весьма дурные вести: в его армии есть конница, тяжеловооруженный авангард, ходят слухи о том, что у них есть даже магический огонь.       – Не рассказывай мне о мощи Курумо. Я и без того знаю величину угрозы, – поморщился Саурон. – Потому я сейчас сижу тут с вами, а не пирую его кровью. Но у меня есть план. Если вы послушаете меня и окажете содействие, мы вместе сможем победить.       – Значит, в итоге задуманное тобой должно свершиться? – выпрямившись и подняв подбородок, Леголас сделался очень похожим на своего отца. – Ты собирался заставить нас стать твоими союзниками, чтобы направлять своей волей. И именно к этому всё идёт. Снова условия, снова твои планы и «хитрости». Скажи же, как нам тебе поверить?       Воцарилось неловкое и тягостное молчание. Каждый ощущал, что союз должен быть заключён, но Саурон молчал. Несколько раз он набирал в лёгкие воздух и приоткрывал рот, но не находил слов. Похоже, у него кончились все аргументы в свою пользу. Майа с явной беспомощностью поглядел на своих слуг, но они не знали, как ему помочь. Даже Пиппин, и тот отвёл глаза. Тогда он по привычке обратился к Единому кольцу, и ужасная, невыносимая идея Галадриэли будто ударила его бичом. Но это могло подействовать.       Саурон укреплял свою волю всю жизнь, и сейчас ему предстояло испытание, которое нельзя было провалить. Потому он нежно погладил ободок Единого, а потом одним рывком стащил его с пальца и сжал в кулаке. Вытянув дрожащую руку и кривясь от почти физической боли, Майрон разжал хватку, и Кольцо, звякнув, упало. Чудесная драгоценность, воплощённое злое могущество, оно соблазнительно поблескивало посреди стола. Все жадно пожирали его взглядами, но никто не смел не то, что протянуть руку, даже пошевелиться.       – Видите? – голос Саурона дрожал от происходившей внутри него борьбы. – Видите? Я на многое способен, даже на то, чего от меня никто не ждёт. Сегодня это не Единое кольцо, а кольцо Единства. Я могу смирить свою гордыню, а вы?       Майрон поднял пылающие торжеством глаза, оглядел свой круглый стол и понял, что победил.       Огромного труда стоило ему не схватить тут же кольцо, но он убрал руки под стол и до боли сильно обхватил ладонями колени, сдерживая мучительную тягу.       – Выслушайте, что я скажу. И если вы предложите что-то получше, я соглашусь, – сказал он, смиренно склонив голову.       – Говори, мы слушаем, – даже Гэндальфа, и того поступок давнего врага сумел подкупить.       – Благодарю, – Майрон улыбнулся, и на сей раз раз у него получилось сделать это хорошо. – Во-первых, следует лишить Курумо поддержки от Теодена и перебежчиков из Руна. С роханским конунгом, думаю, я смогу вам помочь и выбить из него чары. А вот с восточанами уже сложнее. Мне пришлось отозвать из Руна войска, и вастаки жутко распоясались. Займёшься этим, Трандуил? Оно в твоих интересах, да и воины твои наготове. Эти дезертиры эльдар не ровня, и вы без особых потерь их удержите.       – Хорошо, – Трандуил царственно кивнул. – Ты согласен с этим, Леголас?       – Да, отец. Это будет правильно, – принц поддержал его решение, и Майрон просиял ещё ярче.       – Ну вот, ничего такого страшного в моих советах нет, – продолжая широко улыбаться и сам того не замечая, Саурон потянулся к кольцу, но Артанис бесцеремонно шлёпнула его по кисти. Он вздрогнул и отдёрнул руку. – Простите. Так вот. А лориенским эльфам я бы поручил наблюдать за Изенгардом. Всего лишь наблюдать – я знаю, что ваш лес пострадал от его нападений, но мы должны знать, если он вздумает вывести из Ортханка гарнизон. И если прекрасная Владычица согласится.       – Конечно, – Галадриэль взяла его за ладонь и снова отодвинула её подальше от середины стола. – И у меня есть одна хорошая мысль – быть может, я смогу разбудить хуорнов или даже поговорить с энтами.       – Да, нам может пригодиться любая помощь. Что до меня, то я очень заинтересован в победе, и готов бросить в бой хоть все силы, что у меня есть, – глаза Саурона сверкнули красным. – Из Дол-Гулдура, из Мордора. Я сам возглавлю свои войска и, если будет нужда, выйду сражаться!       От его пылких слов оплавившиеся свечи снова ярко разгорелись, а боевое настроение живо заразило Гимли:       – Ух, я их порублю! Отправлю в Эребор вести – пусть пришлют топоров! Только вот вопрос один назрел. Как мы будем отличать своих орков от чужих?       – Прикажу выдать нашим ребятам отличительные знаки! – выудив из-за пазухи свою шапку, Лурзук снова нахлобучил её на голову и разгладил, чтобы хорошо было видно Багровое Око, и подбоченился.       – А это дело! – Гимли азартно стукнул кулаком по столу, а Леголас закатил глаза.       – Что скажешь насчёт Гондора? – Арагорн сложил руки на груди, защищая пока что свои знания. Ему доложили, что Денетор отправил сыновей и лучших воинов к Минас-Моргулу. – Я бы не стал рассчитывать, что Белый город сможет долго выдерживать натиск Сарумана, а его армия уже на подходе.       – Да-да, гондорские принцы покинули Белый город. Они сейчас празднуют взятие Минас-Моргула, который я им сдал без боя, – Майрон сообщил это с такой небрежностью, будто отдал не стратегически важную твердыню, а какой-то завалящий форт. – Но я предвидел, что смогу вас убедить прислушаться к моим словам, и сделал это с определённым умыслом. Мои слуги проведут принцев вместе с их армией через Мордор. Я открою Чёрные Врата, и они смогут зайти армии Курумо в самый тыл и ударить со всей внезапностью. Мы сплющим его с трёх сторон и погоним назад в Изенгард, откуда он вылез.       – Ты всегда отличался расчётливостью. – Гэндальф покусал нижнюю губу, погладил бороду, и только после этого вынес свой вердикт: – Ты не оставляешь нам выбора другого, кроме как согласиться. Откроешь Врата Мордора? А значит ли это, что они так и останутся открытыми?       – Хочу на это надеяться, – Саурон устало вздохнул и покосился на своё кольцо. – Вдруг вам понравится иметь со мной дела?       – Всё может быть, – уклончиво ответил маг, отмечая, чего стоит Властелину колец сдерживаться. – Забери Единое. На сегодня оно выполнило своё предназначение.       Майрон кивнул, с нарочитой неспешностью забрал кольцо и надел на палец. Как он ни сдерживался, но на его лице всё равно отразилось такое облегчение, что многие ощутили непрошеное сочувствие.       – Повелитель, – поддержав его под локоть, Глашатай усадил своего господина назад.       – Со мной всё в порядке, не стоит, – майа отстранился, сел прямо и победоносно поднял подбородок. – Мы как, обойдёмся без письменных договоров, или всё же позвать писца?       На пару секунд воцарилось молчание. Трандуил почти решился требовать от Тёмного Властелина подтверждения его обязательств на бумаге, но его прервал Пиппин:       – Честно, я бы лучше табачку курнул. Есть у кого заначка?       Высоко вскинув брови, Гэндальф покопался в складках мантии и выудил расшитый бисером кисет.       – Ох ты ж! «Старый Тоби», небось? – Пиппин резво подорвался с места. – Отсыпь-ка мне немного.       Нехитрая процедура по пересыпанию табака из кисета в кисет всех как-то оживила и сняла напряжение. Трандуил махнул рукой на бумажки, решив, что в них не будет толку. Леголас и Галадриэль поднялись со стульев, чтобы размять ноги. Хоббиты, гном и дунадан по примеру Пиппина полезли за своими кисетами и трубками, а Лурзук украдкой отхлебнул из припрятанной в куртке фляги. Ангмарец, чуждый благ жизни, со скучающим видом подпёр подбородок рукой в железной перчатке.       – Знаете, а я тоже хочу попробовать! – встрепенулся Саурон. – Кто одолжит мне курительную трубку?       – А ты ещё не пробовал, господин Майрон? – изумился Пиппин, уже успевший закурить. – Это большое упущение!       – Я считал курение развлечением недостойных смертных, но то, что им увлекаются удивительные хоббиты, всё меняет, – пока майа говорил, Перегрин уже успел всучить ему в руки свою трубку.       – Повелитель, это ужасное занятие, – с плохо скрываемым отвращением на лице попытался отговорить его Глашатай. – От дыма темнеют зубы и портится голос. Вы же этого не хотите?       – Пф, чтобы какой-то дым повредил мне? – отмахнулся Майрон. – Его нужно вдохнуть?       – Ну да, всё просто – вдохнуть и выдохнуть. Давай, попробуй. Это вкуснейший табак Хоббитании! – похвалился Перегрин.       Недолго думая, Саурон сунул кончик трубки в рот и вдохнул. Конечно, за один раз спалив весь табак. Дым повалил у него из носа, а глаза побагровели и едва не выскочили из орбит.       – О тени, повелитель! – пискнул Глашатай и отобрал у него трубку.       – Кажется, я сделал что-то не так, – извергая дым, просипел Майрон и осел на стул.       Здесь Галадриэль не выдержала и рассмеялась. Её смех прокатился по Дол-Гулдуру хрустальным перезвоном, и стало ясно, что тьма отступает. Но главный бой новоиспечённому союзу ещё только предстоял.