***
На следующий день, к вечеру, уже когда скупое зимнее солнце опускалось и начинало смеркаться, пожаловали многочисленные гости. В холле зажгли центральную люстру, висящую под потолком и словно состоящую из хрустальных капель. А в бальном зале в глади вычищенного и натертого паркета отражались миллионы лампочек. В широко распахнутые двери зала заходили мужчины в строгих костюмах под руку с бывшими воспитанницами детского дома. В идентичных белых кружевных платьях и туфельках, с одинаково уложенными кудряшками дети приветствовали гостей, стоя вдоль стен. С восторгом девочки смотрели на прекрасных леди и их светлые невесомые платья, на тонкие ободки замшевых туфелек, на блестящие локоны, едва касавшиеся плеч, подхваченные усыпанными драгоценностями заколками. Плавно кружась в голубых, белоснежных, розовых, легких как тюль и тяжелых как парча нарядах, юные особы были обворожительны в своем пестром великолепии. Похожие на богинь, они внушали почтение и трепет пластикой и легким шагом. Ради того чтоб стать такими же, можно потерпеть и часы за учебниками, и уроки дикции, и даже грубые, тяжелые казенные ботинки. Завершив первый танец со своими опекунами, девушки сбились в кучки, чтобы поболтать с подружками, а воспитанницы вышли показать отрепетированный танец для гостей. Надеясь на то, что именно ее заметят и возьмут к себе, сказав, что она та самая, которую искали, каждая девочка старательно повторяла заученные за много недель движения. Но сложно выделить одну из двух десятков детдомовцев в одинаковых платьях. Возбужденные мордашки с блестящими от восторга глазами, прилежно зачесанные локоны. Как выбрать, кто лучше, если все очаровательны? Девочки всё танцевали, а мужчины частично удалились обсуждать важные дела, бумаги, деньги и власть. Оставшиеся тихо переговаривались с заведующей и наставницами, интересуясь кандидатками на удочерение.***
В это время за тяжелыми дверями, через которые почти не доносится музыка из зала, мужчины разбирают заранее приготовленные для них документы. Тщательно просматривая бумаги, они перебирают варианты. Нет, они не горят желанием приютить бедное дитя. Их не интересуют те, что будут похожи на них, как родные дочери. Это им ни к чему. Своя правда должна быть у каждого. И они ищут ее. Чистое дитя, долгожданное зерно истины в их гнезде, из которого вырастят цветок рупора, глаголящего во имя семьи. А добиться того, чтоб она выглядела натурально, несложно, когда взращиваешь ее самостоятельно; только б не увели из-под носа. Против воспитания не попрешь, ибо что дано ласкающей, открывающей новые грани рукой, не выбить одним движением. Плоды трудов, направленных в сторону цели, к которой четко идешь, уничтожить сложно. Каждое такое выращенное сокровище — еще одна ступень, а то и целая лестница по пути вверх. Подозрительно высматривая конкурентов, они продолжают игру, словно в шахматы или карты. Спокойствие, напускное равнодушие и блеф. Хороший игрок не останется невознагражденным. Особенно если он скульптор, способный сваять свою королеву. Директор милостиво примет заявку. Ее дело - распустить группу. Это ежегодная ярмарка, на которой распродается за бешеные деньги самое большое сокровище, которым может владеть человек. Здесь правда становится шлюхой, которую тащат на площадь для казни солдаты, а зерно истины, потерянное ею по дороге, давит тяжелый солдатский ботинок. Ведьма, колдунья, шлюха — кричат ей вслед, в то время как грубые руки разрывают ее, оттягивая в разные стороны, не давая встать на ноги. Через всю площадь тащат в домик коменданта, который уже потирает руки, предвкушая оргию: не пропадать же добру. Спрятавшись за стенами от посторонних глаз, облапав в темной комнатке, ее оденут в белые одежды и выведут на люди как безвинно осужденную мученицу. Так и здесь, в кабинете с дубовыми панелями и креслами — в котором враги готовятся к бою, учтиво кивая входящим и выходящим, предлагая спички или сигареты, заглядывают в документы противника или подзывают собрата по партии, аккуратно переставляя пешки, — ведется напряженная игра. И пока в зале маленькие девочки старательно выполняют заученные па, их раскупают, раскладывая стопочками дела, перебирая товар из остатков незаляпанной чистоты. У правды нет родителей. Она - маленькая сирота, которую подомнет игрок. Девушки мило улыбаются, высматривая, какая же из этих счастливых детей в большом доме с вывеской «Приют истины» станет им сестрой по оружию. Маленькие правды. Каждой семье своя. Одна краше другой, они кружатся в танце, поражая своими способностями. Талантливые, бесценные. Податливые, как пластилин. Опасное орудие. Материал в умелых руках. Нас столько, сколько пар глаз на нас устремлено. А правда такова, каковы руки ее держащие.